- Это же не молоко! - пролепетал он. - А где горячее молоко на завтрак?
- Завтрака пока не будет, - любезно сообщил капитан.
- Как не будет? - удивился эльф, выныривая из мрачной задумчивости.
- Пока не будет, - уточнил капитан. - Перед завтраком у нас будет небольшая пробежка.
Тиса с откровенным удовольствием любовалась на наши удивленные лица.
- На пробежку и завтрак у нас… скажем, полтора часа. Добежали до харчевни "Под дубом", где будет ждать нас фургон, поели, отдохнули - и поехали дальше. Чем дольше вы добираетесь до харчевни, тем меньше времени у вас будет на еду и отдых. Не успеете вовремя - о завтраке можете забыть.
- Можно начинать? - спросил тролль, появляясь из фургона с песочными часами.
- Погоди. - Капитан подошел ко мне и приказал: - Мила, надень штаны.
- Штаны? - растерялась я. - Зачем?
- Приказы капитана не обсуждаются, а выполняются, - заметила Тиса.
- Мы сейчас будем бегать, - терпеливо объяснил Ярослав. - Разве ты можешь бегать в юбке?
- Могу. - Я не могла представить себя в штанах. Я их никогда не надевала, всю жизнь чувствуя себя абсолютно комфортно в длинной юбке, как и все знакомые мне женщины.
В штанах ходили только девушки-воины и - изредка - магички, настолько прославленные, что им было плевать на внешний вид и мнение окружающих.
- Я верю, - сказал капитан. - Но ты не сможешь пробежать в юбке требуемое мне расстояние. И только зря потратишь силы.
- Капитан, но у меня нет штанов! - призналась я.
- Что, совсем нет? - удивилась Тиса.
- Совсем. Только теплые вязаные гамаши, но это же практически нижнее белье.
Ярослав вздохнул.
- Тиса, одолжи ей одну пару своих штанов.
Девушка скривилась, но полезла в фургон. Ее штаны были мне длинны и тесны в бедрах. Ходить в них было очень неудобно - при каждом шаге они впивались в тело.
- Да, в этом ты далеко не убежишь. - Воительница криво ухмыльнулась, безотчетным движением проводя руками по своим узким мальчишечьим бедрам. - Надевай, что там у тебя есть.
С большим трудом я стянула с себя ее штаны и достала из сумки гамаши. В них, даже под взглядом девушки, я чувствовала себя раздетой.
- Сойдет. - Воительница потянула меня к выходу.
Я уперлась, вырвала руку из ее захвата и сжалась в комок на одеялах.
- Я не могу.
- Почему?
- Я… понимаешь, я как голая… Я не могу перед мужчинами появиться в таком виде! Не могу!
- Глупости. Пойдем, я сказала.
- Нет!
- О, чахи б вас всех взяли! Почему в наш отряд набрали исключительно идиотов? - вспылила Тиса и закричала: - Капитан! Мила не хочет выходить!
Я сжалась в комок, завернувшись в одеяло. Сейчас придет Ярослав и прикажет выходить и бежать в том, что есть. По дороге. По которой, несмотря на ранний час, уже ездят повозки и идут стремящиеся в город люди. Лучше умереть, чем вот так позориться.
Прервал мои грустные размышления легкий стук в притолоку.
- Можно войти? - спросил капитан, остановившись перед незримой чертой, отделяющей женскую половину.
Я кивнула.
Вопреки моим ожиданиям, Волк ничего не приказал, а просто молча сел рядом. Дождавшись, когда я, удивленная долгим молчанием, решусь посмотреть на него, он спросил:
- Мила, в твоей анкете было написано, что ты хотела отправиться на войну, поэтому закончила ускоренные Магические курсы. Это так?
Я молча кивнула и отвернулась, боясь посмотреть капитану в глаза. Я ужасно не любила, когда из-за меня возникали проблемы, но ничего не могла поделать - выйти в гамашах на всеобщее обозрение оказалось выше моих сил.
- А ты думала о том, в какой обстановке проходит война? - спросил капитан. В голосе его не было ни грамма тепла, он разбирался со мной как опытный и хладнокровный руководитель, которому подчиненные устраивали проблемы и похлеще. - Там далеко не везде есть возможность носить юбки.
- Я поэтому и заканчивала курсы, чтобы быть сотенным магом. Маги ведь ходят в длинной мантии.
- Иногда маги ходят без мантии. И даже бегают. Тогда, когда нужно спасти свою или чужую жизнь. Вообще, война - это не то место, где нужны какие-то церемонии или правила приличия. Там только одна цель - выжить.
- Честно говоря, собираясь на войну, я мало думала о тамошних реалиях, - призналась я, собравшись с духом. - Мне нужно было обязательно туда попасть, понимаете? Я была связана обещанием и шла к своей цели. И вопрос юбки тогда меня заботил в последнюю очередь, точнее, я даже не думала о том, что придется ходить без нее. А сейчас я не могу пойти против своего воспитания и выйти на люди в этом… Все-таки война, на которой участникам многое прощалось, уже закончилась. Вы считаете меня глупой?
- Нет, - сказал капитан, и я отважилась поднять на него глаза. Он смотрел на меня без насмешки, серебристо-серые глаза были равнодушны. Помолчав, он добавил: - Я, как начальник, должен найти выход, который бы устраивал всех. Я не могу отказаться от занятий физической подготовкой - просто потому, что это может однажды спасти тебе жизнь. Давай поступим так. У тебя есть тонкая летняя юбка? Желательно без всяких рюшечек и кружев?
Я кивнула:
- Только она наверху.
- Хорошо, одевайся. Сейчас я… нет, пожалуй, лучше Драниш подсадит тебя на крышу, и ты найдешь свою юбку. И спустишься к нам.
Обеспокоенный происходящим Драниш, который, не вмешиваясь в беседу, стоял, прислонившись к стенке фургона возле выхода, легко подсадил меня на крышу. Все вещи я упаковывала по специальной системе, не раз выручавшей меня в переездах, и поэтому быстро найти юбку не составило труда. Капитан задумчиво оглядел этот предмет гардероба, выхватил из ножен длинный кинжал и в два взмаха обкорнал подол вдвое. Теперь юбка едва прикрывала мне колени.
- Все, - довольно сказал он. - Надевай поверх гамаш.
Я поняла, что дальнейшее сопротивление бесполезно.
Капитан и так сделал все что мог, с пониманием отнесясь к моей проблеме. Было бы гораздо хуже, если бы он решил ее радикально, как в случае с побудкой гнома.
- Маршрут пробежки простой: дорога идет прямо и проходит мимо харчевни "Под дубом". Вот туда нам и нужно. Бежать можете в произвольном темпе, но помните о времени, - сообщил Волк.
- Теперь можно начинать? - спросил Драниш, старательно не глядя в мою сторону. Однако торчащие из-под обрезанного подола коленки так и притягивали его взгляд, отчего я смущалась еще больше.
Капитан кивнул. Тролль перевернул песочные часы, сел на козлы, и фургон медленно тронулся. Ярослав и Тиса сразу задали равномерный темп бега, который мы даже какое-то время могли поддерживать.
Бежать в таком виде, без привычной длинной и тяжелой юбки, было очень легко. Но в какой-то момент я поняла, что еще чуть-чуть - и сердце просто вырвется из груди. Два воина бежали как ни в чем не бывало, и я почувствовала прилив зависти. А ведь я хотела на войну! Тренировалась каждое утро! Какой же глупой я была. Достаточно посмотреть, как перекатываются под рубашками мускулы Тисы и Ярослава, как легко дыхание проходит через губы, чтобы понять, что мне с ними никогда не сравниться. И для своей сотни или тысячи такой маг-недоучка, как я, будет не помощью, а обузой. Прав был капитан - нельзя пренебрегать физической подготовкой.
Я обернулась и увидела, что осталась на дороге одна. Неужели Персиваль и Даезаэль отстали раньше? Вот это да! Я села на обочине передохнуть. Вскоре появился эльф. Он неторопливо подошел и уселся рядом. От Даезаэля так и несло магией.
- Что, подбадривал себя? - спросила я, тайно гордясь собой. Мне магическая подпитка сил была не нужна.
Сын Леса кисло кивнул.
- Я целитель, а не бегун, - сказал он еще более мрачно, чем обычно. - Это издевательство над нами!
- Вовсе нет, - покачала я головой. - Мы ведь попадем в приграничный регион. А там много кого водится, и все они недружелюбно настроены. Точнее, дружелюбно, но как к свежему мясу. Капитан хочет, чтобы мы выжили. Или ты не хочешь жить?
- Хочу, почему же нет. Знаешь, мертвому очень тяжело созерцать несовершенство этого мира.
- Верю, - улыбнулась я. - В могиле холодно, темно и мрачно.
- Это у вас, людей, там холодно, темно и мрачно.
- А у вас что же, там светильники горят? - удивилась я.
- У нас вообще нет могил, - сказал Даезаэль. - Умерший, действительно умерший эльф в течение суток превращается в траву и цветы. Это остаточная магия нашего тела. А в вашу могилу я бы с удовольствием отправился. Там хорошо-о-о.
- Однажды мой учитель сказал: место смерти эльфа - большая клумба. Тогда я не поняла, что он имеет в виду, а вредный старикашка отказался объяснять. Теперь стало понятно, что он имел в виду и почему не объяснил сразу - тогда бы юная девочка, видевшая эльфов только на картинках, ему просто бы не поверила. Это уже чуть позже я неоднократно встречалась с Сыновьями Леса, но обсуждать с ними вопросы смерти до сих пор не было возможности.
- Погоди, - не дала я эльфу возможности погрузиться в холодные, темные и мрачные мечты. - Что значит "действительно умерший эльф"? Бывают не совсем умершие? Зомби-эльфы? Зеленые ходячие трупы с острыми ушами? Или уши отпадают от недостатка кровообращения?
- Дались вам всем мои уши! - недовольно сказал эльф. - У зомби-людей уши есть? Ведь они тоже могут отпасть, но никого это не волнует!
- Не знаю, - призналась я. - Я зомби видела только на картинке, когда на курсах проходили "Введение в некромантию". Просто, понимаешь, уши - это такой вот признак эльфийский отличительный. И я подумала, что зомби-эльф без ушей и не эльф даже.
- Зомби в любом случае уже не эльф, - желчно ответил Даезаэль. - Но, так и быть, я тебе отвечу. Никогда эльф не становился ходячим мертвецом! Я же тебе говорил, у нас магия тела иная, чем у людей. А оживший мертвец предполагает прежде всего наличие плоти. Что ты будешь поднимать после эльфа? Траву? Цветы? Убийца трава-зомби! Это даже не смешно.
- Но бывает же засушенная трава, чем это не зомби? - слабо возразила я.
- Если рассматривать так глубоко, то засушенная трава - это скорее скелет. - Занудству в голосе целителя мог позавидовать любой профессор.
- А все эльфы, умирая, становятся цветами? - осторожно спросила я. - Колючками случайно никто не становится?
- Становятся, - машинально ответил Сын Леса, задумчиво поправляя множество своих косичек. - И чертополохом, и лопухами… э-э-э… а почему ты спрашиваешь?
- Да так, - сказала я. На душе у меня полегчало.
Мы посидели на обочине еще немного. В кустах пели птицы. Легкий утренний туман постепенно развеивался, отчего все вокруг приобретало яркие краски. По дороге на телегах или верхом проезжал разнообразный народ, с удивлением таращившийся на нашу парочку.
- Интересно, - сказала я задумчиво, - а куда подевался Персиваль?
- Думаю, валяется где-то, - безразлично ответил эльф. - Пойдем уже, есть хочется.
- Мы не можем уйти без гнома, - вздохнула я. - А вдруг ему плохо? И он не сможет добраться до харчевни сам? Представляешь, какие издевательства учинит над ним капитан в этом случае?
- А мне какое дело?
- Мы должны помочь Персивалю, - решительно заявила я, вставая. - Пойдем обратно, будем его искать.
- Ты думаешь, что говоришь? - возмутился эльф. - Назад - это значит, что нам придется пройти еще больше! Я не собираюсь тратить свои силы и время, отведенное на завтрак, ради беспомощного гнома. Кто он мне?
- Мы в одном отряде, - удивилась я равнодушию целителя к судьбе Персиваля. - Разве не так? Нам вместе жить и работать еще минимум полгода, а ты хочешь бросить своего друга в самом начале?
- Он мне не друг, - заявил целитель.
- Все равно. Мы не можем его бросить.
- Не мы, а ты не можешь его бросить.
- Да, я не могу его бросить. Каким бы он ни был, он с нами в команде. Он наш, понимаешь? А своих бросать неправильно.
Эльф закатил глаза и остался сидеть на обочине. А я отправилась назад, искать гнома.
Правда, шла я в одиночестве недолго. Очень скоро со мной поравнялся Даезаэль. Лицо его было еще более унылым, чем всегда, поэтому я воздержалась от комментариев. Мы шли молча и целеустремленно, и на нас - о чудо! - перестали обращать внимание. Во всяком случае, мне затылок перестали жечь любопытные взгляды.
- Эй ты, в ободранной юбке! - Я вздрогнула от оклика. - Это не твой, часом?
Мужик, сидевший на облучке телеги, указал кнутовищем на тело, лежавшее на охапках хвороста.
- Персиваль! - узнала я. - Что с ним? Он жив?
- Жив, только валялся на дороге, мешал проехать. Сказал, отдать его эльфу и девушке в обрезанной юбке. Эльфа я не нашел, а вот тебя признал. Забирай. Мне лишний груз не нужен. И это… За проезд заплатить бы надо.
- Можете отрезать себе сала от этого жирдяя, - предложил целитель. - Больше у нас с собой ничего нет.
Мужик, испугавшись, замахал руками:
- Что ты, что ты! Живого резать? Нет денег - так бы и сказали, что ж я, волкодлак какой! - Он прищурился, пристально рассматривая Даезаэля. - А ты кто таков будешь? Странный какой-то… надо бы страже у города доложить.
- Я - эльф, - злобно сказал целитель, пока я помогала кряхтящему гному принять на телеге хотя бы сидячее положение.
- Да? - искренне удивился мужик. - А я и не признал. Эльфы, они же вроде по-другому выглядят. Светлые, одухотворенные. Волосы такие… такие… не косички, в общем. А ты… не такой совсем. Какой же ты после этого эльф?
- Темный, - злобно сказал целитель. - Не светлый, не одухотворенный, и волосы у меня в косичках. Я гнусный темный эльф, который обожает на завтрак есть свежие человеческие почки, закусывая их мозгами!
От Даезаэля исходила такая волна ненависти, что я отшатнулась. Лошадь мужика нервно заржала, а сам крестьянин бросил поводья, столкнул гнома с телеги и так хлестнул несчастное животное по спине кнутом, что телега со скрипом и треском помчалась по дороге, теряя на ухабах хворост.
Я не рискнула заговорить с эльфом, поэтому подошла к Персивалю. Он лежал в дорожной пыли с закрытыми глазами и тяжело дышал.
- Персиваль, - позвала я, - вставай. Нам нужно идти.
- Я не могу, - прохрипел гном. - Оставьте меня здесь умирать!
- И оставим. Можем еще и добить, чтобы не мучился, - сообщил целитель. Голос его вернулся в обычную степень мрачности, поэтому я решилась спросить:
- А разве существуют темные эльфы?
- Конечно, нет. Эльф - это по определению одухотворенное, светлое и высшее существо.
- А ты? - просипел гном, безуспешно пытаясь подняться и нервно косясь на Даезаэля. Видно, он верил, что тот может его добить, чисто из целительского сострадания.
- И я тоже. Просто моя светлость и одухотворенность недоступна пониманию таких ограниченных личностей, как… как некоторые. И тебе лучше не языком трепать, а попросить кого-то нас подвезти. А то мы не успеем к завтраку.
- Ехать будет нечестно, - сказала я. - Капитан приказал нам этот отрезок дороги пробежать. Давайте его хоть пройдем.
- Проедем, - простонал Персиваль. - У меня есть с собой несколько монет. Доедем до поворота перед харчевней и немного пройдем.
- Я так не могу. Ведь капитан заботится о нашей будущей безопасности! Как мы сможем сбежать в случае чего, если не будем тренироваться? - горячо сказала я. - Пойдем, я уверена, что уже немного осталось.
- Я еду, - сказал эльф.
- А она нас заложит капитану, и что он тогда придумает - страшно представить. Если ехать, то только всем, - обиженно надул губы Персиваль.
- Не суди по себе, я совсем не собиралась ябедничать, - укоризненно сказала я. - Хотите ехать - поезжайте. А я пойду.
- Как ты дожила до своих лет с такими представлениями о жизни? - уныло спросил Даезаэль, толкая носком сапога гнома, чтобы тот резвее шевелился.
- Нормально дожила, - резче, чем хотелось, ответила я. - Но своей честью я не намерена поступаться. Я знала, что на этой работе будет тяжело, и готова преодолевать трудности, а не бежать от них.
- Пафос, пафос, пафос, - издевательски развел руками эльф. - Только разве поможет нам этот пафос поднять эту тушу с дороги? Да еще так, чтобы она при этом шла?
- Я не она, - прохныкал гном.
- Какой из тебя мужчина? А туша - это она. - Даезаэль сплюнул. - Вставай.
- Может быть, ты ему поможешь? - попросила я. - Ведь есть у целителей приемы, которые помогают переносить тяжелораненых?
- Он не тяжелораненый, и я не намерен тратить на него свою магию. Она мне самому пригодится. Хотя… - Эльф развел руки, промурлыкал мелодичную песенку, и Персиваля резко подняло с дороги и поставило на ноги. Целитель с видимым удовольствием дал страдальцу пинка. - Пошел!
- Я никогда не ходил дальше, чем в мастерскую, - хныкал гном, плетясь впереди нас. Иногда Даезаэль подталкивал его в спину, и это немного ускоряло наше передвижение. - Почему вы так со мной? Ты же целитель! Ты должен быть милосердным.
- Маме своей жаловаться будешь, - спокойно ответствовал эльф. - Или капитану. А мне не надо. Я жалобы мимо ушей пропускаю, это у меня профессиональное.
- Как мимо таких ушей можно хоть что-то пропустить? - с новыми силами возопил гном. - Они же у тебя как лопухи!
- Ты - дурак и неуч, - констатировал Даезаэль. - Лопухи имеют совершенно другую форму. Учись оскорблять тонко, гора сала.
- Я не гора сала, я просто упитанный!
- Ребята, - вмешалась я, - учтите, чем больше сил вы будете тратить на ругань, тем меньше у вас их останется на путь.
- Вот поэтому ты так долго молчала! - напустился Персиваль уже на меня. - Ты знала этот секрет и молчала! Молчала специально, чтобы оставить себе больше сил!
Я пожала плечами, не опускаясь до перепалки.
Так мы и шли, точнее, еле-еле плелись, и дорога казалась бесконечной. Абсолютно все проезжающие и проходящие мимо обгоняли нас, даже матери с маленькими детьми шли быстрее. Гном ковылял, смешно расставляя ноги, а Даезаэль иногда останавливался и срывал клейкие листочки с кустов или вырывал молодую травяную поросль. Тщательно отряхнув зелень от пыли, эльф с унылым выражением лица отправлял добычу в рот.
- Что ты делаешь? - спросила я.
- Ем. Видишь ли, я уже распрощался с мыслью о том, что нам достанется завтрак. Хорошо, если мы придем до того, как капитан решит, что ждал нас достаточно, и отправится в путь. Ни догонять фургон, ни платить неустойку за дезертирство с королевской службы я не намерен. А молодая зелень - это витамины. Хоть и горчит немного.
- Это только эльфы могут питаться такой дрянью, - прохныкал гном. - А я хочу горячую яичницу на сале. И молока с медом!
- Хоти, - милостиво разрешил целитель.
- Ну все, - сказал Персиваль, падая. - Я больше и шага не сделаю. Все, я теперь точно умираю.
- Не умираешь. - Даезаэль облюбовал веточку какого-то куста и принялся грызть ее с задумчивым видом.
- Я натер штанами между ног! - заорал гном. - Это хуже, чем смерть!
- Я уже предлагал добить тебя, чтобы не мучился, - предложил милосердный целитель.
- Ты же целитель! Как ты можешь убивать!
- Ну если ситуация требует, то могу. Или вот она тебя добьет, ей можно. - Даезаэль указал на меня свежесорванной веточкой и засунул ее в рот.