- Нет, это знамя 11-го гренадерского Фанагорийского полка. Я в прошлой жизни в нем служил. Штабс-капитаном.
- За то, чтоб в этой жизни вы стали полковником.
- Лучше: магистром. - Игорь характерно тремя пальцами обмахнул рассыпающуюся челку. Самодовольно загнул вверх уголки губ.
Они чокнулись. Гостья запила глоток коньяка глотком кофе. Игорь поставил на сидюшнике французский шансон.
- Я к вам по весьма странному делу, - допила коньяк Света и прикусила шоколадинку. - Дело в том, что мой муж исчез.
- Вам повезло, - улыбнулся Игорь, принявший на диване раскованную позу.
- Да нет, он мне, вообще-то, не мешал, я даже к нему привыкла. Просто он странно как-то исчез. - Она, подыскивая слова, опустила глаза на мурлычущее животное. - По-кошачьи. Третью неделю не появляется, хотя знакомые говорят, что периодически где-то его видят. Знаете, мы давно все поняли друг о друге, и у нас были не такие отношения, чтобы ему просто так сбежать. К тому же, вещи остались нетронутыми.
- Вам можно только позавидовать, - пригубил коньяк Игорь. - Но вы, к сожалению, пришли не по адресу. Я - не "Чип и Дейл спешат на помощь".
- Да нет же, вы не так поняли, - стала смотреть только в кофе Света. - Знакомые подсказали… Дело в том, что его видели у вас позапозавчера.
- Поза… - хозяин наморщил лоб, - поза… поза… А! Впрочем, нет… А! Ну конечно. Вспомнил. Позапозавчера у меня тут была большая пьянка, шлялась уйма народа, и, честно признаться, большинство я не узнал бы, встреть на улице.
- Ну вот. Всегда так со мной, только зря ходила, зря беспокоила, - печально молвила раскрасневшаяся от коньяка Света. - Извините.
- Да нет, что вы, может, еще посидим?
- Неудобно, я лучше пойду.
- Да посидите.
- Лучше пойду.
- А знаете, оставьте хоть телефон, вдруг ваша пропажа снова нагрянет ко мне.
Еще можно было просто уйти. Ее бы не отыскали. Эти люди не умеют всерьез искать человека не из их круга. Но Светлана, отдавая себе отчет в том, на что решилась, продиктовала Игорю номер телефона.
ФРАГМЕНТ 5 ГЕКСАГРАММА И "ПРИУМНОЖЕНИЕ" В ВОСПИТАНИИ СЕРДЕЦ НЕ БУДЬ КОСТНЫМ
Среда. Праздник Святого Апостола и Евангелиста Луки. Восход Солнца - 7.35, закат - 16.50. Луна в Водолее. Соединение Венеры с Марсом. В этот день на могилы самоубийц кладут лилии, если цветок к утру завянет, значит, душа не прощена и бродит по свету. А если на завтрак муха попадет в питье или в еду - к неискреннему подарку.
- Ну что ты скажешь? Опять занято! - Максимыч, как гидру, придавил трубкой рычаг. От резкого движения рукав кургузого пиджачка отъехал назад, обнажив заглаженную клетчатую рубашку, бахромящуюся у пуговицы. И даже шторы на окнах от его гневного возгласа заколыхались.
Воспользовавшись заминкой, секретарша доложила:
- Максим Максимович, вам звонили из "Альбиона"…
- Перезвонят. Им нужнее, - фыркнул директор, подбрасывая на ладони сувенирный брелок от "Полюстрово", словно выбирая мишень. - Ладно, свободна. И учти, меня ни для кого нет!
Зоенька поторопилась оставить кабинет шефа, зарекаясь на будущее приходить на работу в обновках. Уже традиция - как она принарядится, так шеф как с цепи срывается. Хоть бы кто его пожалел.
Тяжелый взгляд Максимыча перескочил на держащего, как щит, три серые ворсистые папки Петю. Максимыч вдохнул побольше воздуха отчитать стажера за то, что не брит, да вспомнил причину:
- А ты что мнешься, как красна девица? И почему ногти стрижены? - больше всего в данный момент Максимыча в стажере раздражали клетчатый пижонский пиджак, отвратительно пестрый, просто таки дурацкий галстук, общая прилизанность прически и надраенность до блеска туфлей. Короче, раздражало в стажере все.
- Я не стриг, я пилочкой стачивал. А Перебродьков сегодня неслуес получил! - плохо скрывая ликование, отрапортовал стажер. И, кажется, начхать ему было, что шеф в скверном расположении духа.
- Таки влип голубчик? - посветлел Максимыч и неловко выбрался из-за стола. Подступил к огромной, во всю стену, карте города, с натугой выдрал булавку и снова воткнул. Вместо Космонавтов 55 на Бабушкина 3.
Карта со стеной ушла в потолок, открыв скупо освещенный коридор на пять дверей. Максимыч, не оглядываясь, двинул к ближайшей. Вошел. Петя, переступив секретную черту, оглянулся и засмотрелся, как стена бесшумно и плавно опускается на место. Потом внимание Пети переключилось на пятую дверь, за которой он еще никогда не бывал, хотя все потайные двери здесь оснащены одинаковым замком "Харон", и ключ был у каждого сотрудника. Но Максимыч отпирать эту дверь строго настрого заказывал, кажется, не только Пете, но и более опытным товарищам. Петя опомнился и юркнул в дверь за командиром.
Паша и Илья послушно ждали. Паша по традиции лузгал семечки, сплевывая в свернутый из календарного листка кулек. Илья нервно барабанил пальцами по столу. Увидав шефа, уступил стул. У обоих колосилась щетина и чернели полоски грязи под отросшими ногтями. Петя мелко заморгал длинными девичьими ресницами, чтоб глаза быстрее привыкли к отражающемуся от кафельных стен неоновому свету.
- А Перебродькову-то - неполное служебное соответствие! - Максимыч подмигнул Илье.
Илья криво ухмыльнулся типа "А куда ж ему деться?", а Паша завертел шеей:
- Кто таков сей Перебродьков?
Вместо того, чтобы утолить любопытство опера, Максимыч пробрался за стол и устроился на стуле:
- Это дела мирские, оставим их на потом. Ты лучше, Хомячок, доложись, действительно ли подопечные из города бегут?
- Угу. - Паша сплюнул последний раз в кулек и ссыпал уцелевшие семечки в карман. Кулек оставил вертеть в руках, некуда было выбросить. - Проведал Силантия и Соломона. Точно: дали деру. И кроме них есть еще выбывшие. Например, группа "Зарница". В полном обсакраленном составе.
- И что же нам говорят оперативные данные? - улыбнулся чему-то своему командир.
Паша ответствовал в тон:
- Оперативные данные - кто в лес, кто по дрова. Супруга Силантия, например, искренне убеждена, что ее благоверный на даче сарай соловкует. Я не поленился, смотался туда. Естественно, только ветер по пустым шести соткам гуляет. А вот то, что Соломон укатил в Израиль, подтверждается на сто процентов.
Илья слушал коллегу невнимательно. В его почти бесцветных, разве что чуть сероватых глазах блуждал загадочный огонек. Бескровные губы то и дело выворачивались в надменную, почти брезгливую улыбку.
- А эта твоя "Радуга", тьфу - "Зарница"? - вроде как и не замечал нетерпения начальника рекламного отдела шеф.
- С "Зарницей" тоже не просто. Их духовный лидер, некто Фрол Лялякин, потребовал от своих апостолов, чтобы на месяц переселились на Валаам. А кто не переселится - долой из высшего общества. Мерзнут нынче в палатках да у монахов с огорода картошку тырят.
Петя заметил, что с папок на его чудный пиджак попала пыль, и стал отряхиваться.
- А у тебя как дела? - Максимыч резко повернулся в сторону Ильи.
Илья, в сей момент с презрением разглядывавший угрюмое лицо Циолковского на скрывающем сейф портрете, перестал сучить нитку из рукава свитера:
- А я, Максим Максимыч, свидетеля по делу оборотня кажется нашел, - с гордостью в голосе отчеканил начальник отдела рекламы "РомЭкс".
- У тебя вроде "труба". Дай, мне позвонить срочно надо, - словно не придав важности услышанному, шеф зачем-то зашарил рукой в тумбе стола.
Илья подступил поближе, протянул трубку мобильной связи. В холодных неоновых лучах ламп его лицо чудилось розово-голубым. Как у обмороженного трупа - на мгновенье показалось Пете. Максимыч, оторвавшись от поисков чего-то внутри стола, набрал номер и прижал трубку к уху:
- Фу, наконец не занято, - через голову Ильи облегченно поделился он с Петей. - Алло? Алло, Герман? Это Храпунов из "РомЭкс"… Храпунов! Ну как, надумал брать Быстрыха? - свободной рукой из недр стола Максимыч выудил запотевший графин и пыльный граненый стакан. - Сдался тебе Ильин. Я бы на твоем месте брал Быстрыха. Вот за Делюкина не отвечаю, а Быстрых - то, что вам надо! Таких главных инженеров днем с огнем поискать! - налил в стакан прозрачную жидкость, скорее всего воду, - Ты его резюме внимательно читал? А Ильина? Заметил разницу?.. Ну и что, что Быстрых раз в три года меняет работу? Вы что, свой проект лет на десять растянуть решили?.. Брось, обыкновенная западная практика. Да я бы тоже, будь наемным работником… Ну ладно, двух дней подумать хватит? Трех? Я перезвоню. - Максимыч отключил трубу и, не отрывая зад от стула, протянул ее подчиненному.
Илье пришлось наклониться, и в этот момент Максимыч вдруг выплеснул в лицо Илье содержимое стакана. Мобильный телефон громко брякнулся об стол. Длинные патлы Ильи встряхнулись, словно пепел выветрило из опрокинутой пепельницы. Илья зажал ладонями лицо, а из-под пальцев засочился зеленый клоунский дым.
- Вяжи его, ребята! - рявкнул командир оторопевшим Паше и Пете.
Петя что-то понял в происходящем только тогда, когда схлопотал от Ильи веский удар локтем в солнечное сплетение. А более шустрый Паша под шорох пляшущего на полу кулька с шелухой уже проводил коронный финт из славяно-горских секретов: захват правой десницы соперника; подсечка; рывок всем корпусом, не отпуская десницу, назад; и бросок с переворотом.
Сквозь слезы, ловя губами ставший неподатливым воздух, Петя узрел мелькнувшие в падении тела коллег. Увидел, как Максимыч этаким колобком выкатился из-за стола на помощь Паше, при всех своих бойцовских талантах еле сдерживающем прижатого к полу Илью. И уже почти сбросил с себя Илья Пашу, и на долю секунды глаза встающего с колен Пети пересеклись со взглядом Ильи. И не узнать было лица Ильи - не кислота содержалась в стакане, и не кислота исказила черты, а нечеловеческая злоба. А в глазах алые угли.
Но тут кургузый пиджак Максимыча заслонил все, кроме выкаблучивающихся по кафельным стенам теней. Коротко передернулись, как затвор винтовки, плечи Максимыча. Из самой гущи свалки раздался животный крик, ничуть не похожий на голос Ильи. Тем не менее Илья снова был повержен, а шеф с верным помощником пытались удержать на полу ужом извивающееся тело. Зверино клацнули зубы Ильи, но Паша исхитрился увернуться.
- Петруша!!! - тяжело и истерично взвыл Максимыч. - Мощи волоки! Мощи!!!
Петя так и не смог от боли распрямиться, поэтому на карачках, как собака высунув язык, оббежал свалку и опрокинутый стул. Добрался до ящиков стола. Дернул первый - всколыхнул какие-то бумаги. Дернул второй - не то. Здесь ждал своего часа маузер, но приказа хвататься за маузер пока не было. Дернул третий - пусто.
- Петр! - завопил Максимыч, и по отчаянью восклицания легко было догадаться, что вот-вот одержимый Илья сбросит седоков.
Петя еще раз выдернул второй ящик. Так и есть. Обыкновенный с виду деревянный пенал, опечатанный пластилиновым блином с утопленной внутрь сургучной ниткой, прятался за маузером. Петя подхватил гремящую сухим изнутри коробку и так же неловко стуча коленями и локтями, оббежал стол.
И увидев простенький с виду пенал, бьющийся под телами старших исаявцев Илья вдруг обмяк. Только угли в еще глубже провалившихся глазах зардели пуще, будто их прохватило порывом ветра.
Сидящий на груди пленника Максимыч принял пенал из рук стажера, кивнул за спину:
- Нетопырки крепче держи лишенцу! - а сам воздел пенал над головой. - Ну, бесово отродье, зришь?
- Зрю, - покорно согласился прекративший рыпаться Илья.
Стажеру, вцепившемуся в правую ногу пленника, из-за тяжело вздымающейся спины Максимыча ничего не было видно. Петя попробовал считать подсказку с лица обвившего левую ногу отступника болевым захватом Павла. Но Паша хлюпал расквашенным носом, и кроме гримасы боли его лицо ничего не отражало. А на налившейся кровью шее даже вытатуированный крестик стал неразличим.
А командир низко склонился над поверженным Ильей и, вероятно, приложил пенал ко лбу. И вроде бы ничего не произошло, только у стажера зазвенело в ушах. Будто кто тренькнул сзади рыболовным колокольчиком.
- Порядок, - устало определил Максимыч и стал неловко сползать с груди плененного сотрудника. - А вы чего разлеглись? - отсапываясь, недовольно прикрикнул Максимыч на Петра и Пашу. - Сеанс окончен.
Паша поднялся, подсобил встать Пете, уже ощупывающему - цел ли драгоценный клетчатый пиджак, и как ни в чем не бывало протянул руку распростертому Илье. Приняв руку помощи, Илья достиг вертикального положения и яростно затряс головой, будто выбравшийся из омута зверь.
- Ты какого ляда мне нос расквасил, ирод? - беззлобно упрекнул Паша и полез в карман за грязным платком. Таковой обнаружился, Паша окинул место побоища взглядом. - Максимыч, ради такого случая дозволь в благодати платок намочить? - удостоил герой кивком забытый на столе графин.
- Еще чего. На дурную кровь святую воду переводить? - вернувшийся за стол шеф бережно убрал в ящик деревянный пенал с так и не вскрытой пластилиновой печатью. А следом и графин. Чтоб не было соблазна.
Петя уже знал, что если печать с пенала, где береглось несколько молочных зубов святого Глеба, довелось бы вскрыть, Максимычу пришлось бы отписывать объяснительную в Москву. А это пятно на отдел. И такие вещи даром не проходят. Чего доброго, и комиссия могла бы нагрянуть, а потом на федеральных совещаниях питерский филиал полоскали на все лады. Но сейчас стажера больше радовало, что пиджак не пострадал.
- Максимыч! - Илья горестно ткнул пальцем в трубку мобильника на столе, по корпусу которой побежала трещинка. - Можно же было понежней…
- Это уж мне самому решать, - буркнул, отведя глаза, Максимыч.
- Ну да, - продолжал горевать Илья. - За те гроши, которые здесь получаем…
- Не канючь! - досадливо хлопнул ладонью по столу Максимыч. - Возмещу. Выпишу премию по линии "РомЭкс".
- Выпишешь ты, как же. Знаю…
- Не ной, - еще раз, но уже зло, хлопнул об стол Максимыч. - Лучше объясни-ка, мил человек, соврал ли ты про анчутку по делу оборотня?
- Ясен пень, соврал, - беспечно кивнул Илья. - Он почему-то решил, что ты пилигримство никому не доверишь, сам займешься. Тут-то бы Он тебя и…
Максимыч задумался, уставившись прямо перед собой в стол и шевеля седины пятерней:
- Интересненько, почему Он так решил?
- А я почем знаю? Ты ж понимаешь, я как кукла на ниточках, простой исполнитель.
- Ну ладно, - Максимыч перестал теребить седины. - А признайся-ка, мил человек, на чем тебя Передерий вербанул?
Илье явно стало стыдно, его пальцы засучили выбившуюся из рукава нитку:
- Как последний пацан, спалился на одноразовой ручке. Ехал в метро, место сидячее. Я, чтоб время не терять, прикидки в блокноте стал записывать. Тут чернила и кончились. Я на выходе ручку в мусорный ящик. А меня, наверное, уже пасли. Иду вроде бы домой, а прихожу никак не в собственную квартиру…
- Ну, господа исаявцы, - обвел командир троицу бойцов суровым взглядом. - Какие еще вам подзатыльники нужны, чтоб не расслабляться?
Паша развел руками с окровавленным платком, дескать: "Я - что? Я - ничего". Петя на всякий случай виновато потупился.
- Нет, милый Пашечка, - собрал пальцы в кулак Максимыч. - Ты запросто мог оказаться на месте Ильи. Семечки лузгаешь? А шелуху куда деваешь? Враг за эту шелуху тебя - раз, и флюиданет в два счета. Короче, семечки отставить. Ясно?
- Ясно, - полез за папиросами Паша, но опомнившись, вынул руку из кармана пустой.
- Ясно?! - свел стрелкой брови Максимыч и потряс кулаком.
- Так точно, - Паша шмыгнул носом и стал ребром ботинка сгребать в кучку рассеянную из погибшего в битве кулька шелуху.
- А тебе ясно? - перевел взгляд командир на стажера.
- Так точно! - вытянулся во фрунт Петя.
- Тогда не стой столбом, как дубина. Собирай рассыпанные бумаги!
Только сейчас Петя вспомнил, что когда заходил в "прозекторскую", в руках держал три папки дел на подопечных. Теперь папки валялись поодаль, и исписанные листки перемешались на полу.
- Мать честная! - виноватый Петя снова упал на карачки и, наспех проглядывая, чтоб не перепутать, принялся распихивать документы под ворсистые обложки.
Максимыч вышел из-за стола, сделал по кабинету несколько шагов, и его пляшущая тень замутила слепящую белизну кафельных стен:
- Итак, господа исаявцы, враг пытается нас опередить. Враг, забросив прочие дела, и так, и сяк подыскивает тропинку к моей шкуре. Естественно, с целью погубить душу. На фоне кардинально возросшей активности инфернальных сил подобную стратегию врага я не могу, даже не имею права, списать только на личную неприязнь. На личные счеты между мной, полковником Внутренней разведки, начальником Петербургского отдела ИСАЯ Максимом Максимовичем Храпуновым и магистром ордена Черным Колдуном Герасимом Варламовичем Передерием… - Максимыч затеял говорить длинно, словно до последнего оттягивая дачу верной своре команды "Фас!"
Паша подмигнул Илье. Илья подмигнул Пете. Петя, собравший наконец бумажку к бумажке содержимое папок, не понял юмора. Однако от Максимыча не ускользнуло перемигивание, он слегка стушевался, вернулся за стол и сбавил тон:
- Короче, ребятки, не в личной ненависти дело. Какая-то заноза свербит в заднице Черного чудилы и раз за разом понуждает замышлять страшный суд на наши казенные головы. Эх, разнюхать бы, что это за жало такое?.. Я тут почитал ваши рапорты, сам покумекал, и кое-что исправил. Короче, начинаем контр-операцию на упреждение под кодовым названием "Охотники за привидениями", - Максимыч тяжело вздохнул. - Илья, ты под Передерием напакостить нам не успел?
- Я же не эволюционист последний, - не шибко браво улыбнулся проштрафившийся подчиненный.
- А при чем тут "Охотники за привидениями"? - рискнул оказаться осмеянным Петя.
- А по-твоему "Ответ Чемберлену" лучше? Мне этот фильм полюбился, - просто объяснил командир, еще раз тяжело вздохнул и из кармана сидящего мешком пиджака выудил вскрытый и помявшийся на углах почтовый конверт. Выудил и прижал к столу. - Тогда вот тебе, Илюша, задание. Прочитаешь прямо перед выполнением где-нибудь на лавочке в Парке Победы.
Петя, в сей момент водружавший на стол папки, успел ухватить глазом обратный адрес: "Астрахань, ул. Менделеева 155/59". Остальное закрывала ладонь шефа.
Уже сделавший шаг к столу Илья вдруг хлопнул себя по лбу:
- Извини, Максимыч, вылетело из головы, я ведь в догмате был. Я ведь втихаря код на сейфе изменил, - и рука Ильи потянулась к конверту.