Утромъ, когда супруги проснулись, первая мысль была о чаѣ.
- Глаша! Какъ-бы чайку-то заварить? - началъ Николай Ивановичъ, потягиваясь въ постели. - Вѣдь ни разу еще заграницей мы настоящимъ манеромъ чаю не пили. Не знаю, какъ у тебя, но у меня просто тоска по чаѣ. Привыкъ я по десять стакановъ въ день охолащивать - и вдругъ такое умаленіе, что ни одного! Сейчасъ мы позовемъ корридорнаго, и растолкуй ты ему, Бога ради, чтобы онъ намъ купилъ бутылку спирту для спиртовой лампы къ тагану.
- А вотъ я сейчасъ въ словарѣ посмотрю, какъ спиртъ по-французски, - сказала Глафира Семеновна, заглянула въ книгу и отвѣчала:- Спиртъ - эспри… эспри де венъ…
Супруги одѣлись и позвонили слугу, который и явился въ своемъ неизмѣнномъ колпакѣ изъ писчей бумаги и въ войлочныхъ туфляхъ.
- Plait-il, monsieur? - остановился онъ въ выжидательной позѣ и глупо улыбаясь.
- Пуве ну зашете пуръ ну энъ бутель зспри де венъ? - задала ему вопросъ Глафира Семеновна.
Тотъ улыбнулся еще глупѣе и отвѣчалъ:
- L'esprit de vin… C'est la boisson russe?.. Oui, madame.
Онъ побѣжалъ внизъ и черезъ четверть часа, весь запыхавшійся, вернулся съ бутылкой спирту и двумя рюмками на подносѣ.
- Смотри, Николай Иванычъ, онъ воображаетъ, что этотъ спиртъ мы пить будемъ, - улыбаясь замѣтила Глафира Семеновна мужу. - Пуркуа ле веръ? Иль не фо па ле веръ, - обратилась она къ слугѣ.
Тотъ опять глупо ухмыльнулся и спросилъ:
- Mais comment est-ce que vous prendrez, madame, sans verre?
- Вотъ дуракъ-то! - вырвалось у Глафиры Семеновны. - Да это развѣ пить? Развѣ это пуръ буаръ? Се не па пуръ буаръ.
- Comment donc pas boire? Et j'ai lu, madame, qne les russes prennent tout зa avec grand plaisir. C'est l'eau de vin russe…
- Да это идіотъ какой-то! Алле, алле… Положительно онъ думаетъ, что мы будемъ пить этотъ спиртъ… Се пуръ феръ тэ… Компрене ну? Пуръ тэ. Вотъ.
И въ доказательство Глафира Семеновна показалъ корридорному купленные ею наканунѣ два жестяные чайника и таганъ.
- Ah! - ухмыльнулся корридорный, по не уходилъ. - Il faut voir, comment vous ferez le thé, madame!..
- Алле, алле…
Но онъ стоялъ и продолжалъ улыбаться.
- Pardon, madame, il faut voir…
- Гафира Семеновна налила спирту въ лампочку тагана, зажгла свѣтильню, вылила въ чайникъ графинъ воды и поставила чайникъ кипятиться на таганѣ.
Корридорный покачивалъ головой и твердилъ:
- C'est curieux, c'est curieux… Le thé, а la r sse… C'est curieux…
- А правда, мадамъ, что въ Петербургѣ ходятъ по улицамъ медвѣди и никогда лѣта не бываетъ, а всегда снѣгъ? - спросилъ онъ по-французски, но Глафира Семеновна не поняла его вопроса и сказала:
- Разбери, что онъ бормочетъ! Николай Иванычъ! Да выгони ты его, Бога ради. Я говорю - алле, алле, а онъ стоитъ и бормочетъ.
- Гарсонъ! Вонъ! Проваливай! - крикнулъ Николай Ивановичъ и энергически указалъ на дверь.
Шагъ за шагомъ, оглядываясь и покачивая головой, корридорный вышелъ за двери.
- Дикіе, совсѣмъ дикіе здѣсь люди, - сказала Глафира Семеновна. - А еще Парижъ! Про Парижъ-то вѣдь у насъ говорятъ, что это высшая образованность.
Вскорѣ вода въ тоненькомъ жестяномъ чайникѣ закипѣла, а Глафира Семеновна, насыпавъ чай въ другой чайникъ, принялась его заваривать. Черезъ минуту супруги наслаждались чаепитіемъ.
- Соленаго-то съ вечера поѣвши, такъ на утро куда хорошо основательно чайкомъ побаловаться, - говорилъ Николай Ивановичъ, выпивъ стаканъ чаю и принимаясь за второй.
- Конечно, ужъ въ сто разъ лучше, чѣмъ ихнее кофейное хлебово изъ суповыхъ чашекъ суповыми ложками хлебать.
Пили они чай изъ стакановъ, находившихся въ ихъ комнатѣ при графинахъ съ водой, безъ блюдечекъ и при одной чайной ложечкѣ, захваченной для дороги изъ Петербурга. Дабы не распалять еще разъ любопытство корридорнаго относительно питья спирта и приготовленія чая, они не звали его вторично и не требовали чайной посуды.
LIII
Напившись въ охотку чаю съ бутербродами, у супруги стали собираться въ магазинѣ де-Лувръ. Глафира Семеновна одѣлась уже скромно въ простенькое шерстяное платье и въ незатѣйливый ватерпруфъ изъ легонькой матеріи.
- Ей-ей, не стоитъ здѣсь хорошихъ нарядовъ трепать, право, не для кого. Дамы все такая рвань, въ отрепанныхъ платьишкахъ, - говорила она въ свое оправданіе, обращаясь къ мужу.
Сойдя внизъ, къ бюро гостинницы, они справились у хозяйки, далеко-ли отстоитъ Луврскій магазинъ.
- Pas loin, madame, pas loin, - отвѣчала хозяйка и принялась съ жестами разсказывать, какъ близко отстоитъ магазинъ, показывая дорогу по плану Парижа, висящему на стѣнѣ около конторки бюро.
- Поняла-ли что-нибудь? - спросилъ жену Николай Ивановичъ.
- Ничего не поняла, кромѣ того что магазинъ недалеко. Но ничего не значитъ, все-таки пойдемъ пѣшкомъ. Языкъ до Кіева доведетъ. Надо-же посмотрѣть улицы.
Уличное движеніе было въ полномъ разгарѣ, когда супруги вышли изъ гостинницы, и пройдя переулки, свернули въ большую улицу Лафаетъ. Городскіе часы, выставленные на столбу на перекресткѣ улицы, показывали половину одиннадцатаго. Громыхали громадные омнибусы, переполненные публикой, вереницей тянулись одноконныя колясочки извозчиковъ, тащились парныя ломовыя телѣги съ лошадьми, запряженными въ рядъ и цугомъ, хлопали бичи, подобно ружейнымъ выстрѣламъ, спѣшили, наталкиваясь другъ на друга и извиняясь, пѣшеходы; у открытыхъ лавокъ съ выставками различныхъ товаровъ на улицѣ, около дверей, продавцы и продавщицы зазывали покупателей, выкрикивая цѣны товаровъ и даже потрясая самыми товарами.
- Tout en soie… Quatre-vingt centimes lemètre, - визгливымъ голосомъ кричала миловидная молодая дѣвушка въ черномъ платьѣ и бѣломъ передникѣ, размахивая распущеннымъ кускомъ красной шелковой ленты.
- Aucune concurrence! - басилъ какой то рослый усатый приказчикъ въ дверяхъ лавки, показывай проходившей публикѣ поярковую шляпу и въ то же время доказывая, что шляпа не боится дождя, поливалъ ее изъ хрустальнаго графина водой.
Около нѣкоторыхъ изъ этихъ товарныхъ выставокъ съ обозначеніемъ цѣнъ на каждомъ предметѣ толпилась и публика и рылась въ товарѣ, торговалась, почти совершенно загораживая тротуаръ, такъ что нежелающимъ протискиваться сквозь толпу приходилось сходить на мостовую. А на мостовой, среди проѣзжавшихъ извозчичьихъ экипажей, омнибусовъ и ломовыхъ телѣгъ лавировали разносчики съ лотками, корзинами и ручными телѣжками, продавая зелень, плоды, печенье и тому подобные предметы. Разносчики также выкрикивали:
- Vlа d's artichauts! Ma botte d'asperges! Des choux des hariciots! des poireaux des carottes!
Къ этимъ крикамъ присоединилbсь и крики блузниковъ-мальчишекъ, сующихъ проходящимъ листки съ рекламами и объявленіями отъ разныхъ магазиновъ, крики продавцовъ газетъ, помахивающихъ листами нумеровъ и разсказывающихъ содержаніе этихъ нумеровъ.
Какой-то мальчишка - газетчикъ, махая руками, очень сильно толкнулъ Глафиру Семеновну, такъ что та даже соскочила съ тротуара и сказала:
- Вотъ подлецъ-то! И чего это только полиція смотритъ и не гоняетъ ихъ съ дороги!
- Дѣйствительно, безпорядокъ, - отвѣчалъ Николай Ивановичъ, замахиваясь на убѣгающаго мальчишку зонтикомъ. - И вѣдь что обидно: не можешь даже обругать его, мерзавца, не зная по-французски ругательныхъ словъ. Глаша! - обратился онъ къ женѣ. - Ты-бы мнѣ хоть три-четыре ругательныхъ слова по-французски сказала, чтобъ я могъ выругаться при случаѣ.
- Какъ я скажу, ежели я сама не знаю… Насъ ругательнымъ словамъ въ пансіонѣ не учили. У насъ пансіонъ былъ такой, что даже двѣ генеральскія дочки учились. Все было на деликатной ногѣ, такъ какъ-же тутъ ругательствамъ-то учить!
- Да, это дѣйствительно. Но должна-же ты знать какъ мерзавецъ по-французски.
- Не знаю.
- А подлецъ?
- Тоже не знаю. Говорю тебѣ, что все было на деликатной ногѣ.
- По-русски его ругать - никакого толку не будетъ, потому онъ все равно не пойметъ, - разсуждалъ Николай Ивановичъ. - Ты не знаешь, какъ и дубина по-французски?
- Не знаю. Дерево - арбръ, а какъ дубина - не знаю. Да отругивайся покуда словами; кошонъ и лянь, что значитъ оселъ и свинья.
- Что эдакому оболтусу, который тебя толкнулъ, свинья и оселъ? Надо какъ-нибудь похлеще его обремизить, чтобы чувствовалъ.
- Да вѣдь это покуда. Ну, а насчетъ хлесткихъ словъ я дома въ словарѣ справлюсь. Кошонъ - очень дѣйствительное слово.
Случай обругать сейчасъ-же и представился. Изъ-за угла выскочилъ блузникъ съ корзиной, наполненной рыбой. Съ крикомъ: "il arrive, il arrive l'marquereau!" онъ наткнулся на Николая Инавовича и хотя тотчасъ-же извинился, сказавъ "pardon, monsieur", но Николай Ивановичъ все-таки послалъ ему въ догонку слово "кошонъ". Услыхавъ это слово, блузникъ издалека иронически крикнулъ ему:
- Merci, monsieur, pour l'amabilité.
- Не унялся, подлецъ? - грозно обернулся Николай Ивановичъ къ блузнику и спросилъ жену, что такое сказалъ блузникъ.
- За любезность тебя благодаритъ, - отвѣчала Глафира Семеновна.
- За какую любезность?
- А вотъ, что ты его кошономъ назвалъ. Учтивости тебя учитъ. Онъ тебя хоть и толкнулъ, но извинился, а ты ему все-таки: "кошонъ".
- Ахъ, онъ подлецъ!
Николай Ивановичъ обернулся къ блузнику и издали погрозилъ ему кулакомъ. Блузникъ улыбнулся и въ свою очередь погрозилъ Николаю Ивановичу кулакомъ.
- Скажите на милость, еще смѣетъ въ отвѣтъ кулакомъ грозиться! - воскликнулъ Николай Ивановичъ и хотѣлъ броситься къ блузнику, но Глафира Семеновна удержала его за рукавъ.
- Оставь… Ну, что затѣвать скандалъ!.. Брось. Вѣдь можетъ выйти драка. Плюнь… - сказала она.
Супруги выходили на площадь Большой Оперы.
LIV
На площади Большой Оперы супруговъ осадили со всѣхъ сторонъ барышники, предлагающіе билеты на вечерній оперный спектакль. Барышники осаждали супруговъ даже и тогда, когда эти послѣдніе подошли къ городовому и стали его разспрашивать, какъ пройти въ Луврскій магазинъ, - и городовой нисколько не препятствовалъ этой осадѣ, что несказанно удивило ихъ.
- Смотри: стало-быть здѣсь дозволено барышничать театральными билетами, - замѣтила Глафира Семеновна мужу. - Вѣдь прямо въ глазахъ городового предлагаютъ, даже около него - и городовой хоть-бы что!
Городовой очень любезно указалъ дорогу въ Луврскій магазинъ, и супруги опять отправились. Но тутъ случилось маленькое обстоятельство. Супруги, выслушавъ объясненіе дороги, позабыли сказать городовому "спасибо". Городовой очевидно этимъ обидѣлся, окликнулъ супруговъ и, когда тѣ обернулись, издали откозырялъ имъ и, кивнувъ головой, крикнулъ по-французски:
- Благодарю за учтивость!
Глафира Семеновна поняла въ чемъ дѣло и тотчасъ-же сообщила объ этомъ мужу.
- Дуракъ, совсѣмъ дуракъ. За что-же тутъ благодарить, коли онъ для того и поставленъ, чтобъ указывать дорогу, - отвѣчалъ Николай Ивановичъ.
- Нѣтъ, ужъ, должно быть, здѣсь такой щепетильный народъ, что все на тонкой деликатности.
- Хороша тонкая деликатность, коли со всѣхъ сторонъ тебя на улицахъ толкаютъ, извозчики на твои вопросы ничего не отвѣчаютъ, а только отвертываются, ежели заняты или не хотятъ ѣхать, торговцы всякую дрянь въ носъ суютъ. Давеча вонъ одинъ приказчикъ чуть не въ носъ ткнулъ мнѣ резиновыми калошами, предлагая ихъ купить, да еще ударилъ подошву о подошву передъ самымъ лицомъ. Нѣтъ, на нашихъ рыночныхъ приказчиковъ-то, хватающихъ покупателей за рукава, только слава, а въ сущности здѣсь еще хуже.
Разспрашивая дорогу, супруги добрались наконецъ до Луврскаго магазина и вошли въ одну изъ распахнутыхъ широкихъ дверей его. Уже на подъѣздѣ ихъ поразила толпа покупателей, остановившихся около сдѣланной въ дверяхъ выставки товаровъ съ крупной вывѣской надъ выставкой "occasion", то-есть-по случаю. Мужчины и дамы рылись въ набросанномъ безъ системы товарѣ, состоящемъ изъ лентъ, косыночекъ, кружевъ, платочковъ и читали нашпиленныя на нихъ цѣны. Приказчикъ съ карандашомъ за ухомъ только наблюдалъ за роющейся публикой и ежеминутно выкрикивалъ по-французски:
- Цѣны написаны… Выбирайте сами!.. Цѣны рѣшительныя!..
Пришлось протискаться сквозь толпу.
Въ самомъ магазинѣ было также тѣсно. Въ нѣсколькихъ мѣстахъ высились вывѣски, гласящія касса № 1-й, касса № 2-й и такъ далѣе. Товары были выложены на прилавкахъ, громадными штабелями стояли на полу, лежали на этажеркахъ, висѣли на стѣнахъ. И чего, чего тутъ не было! Куски всевозможныхъ матерій, цѣлые ворохи перчатокъ, женскихъ корсетовъ, готоваго платья, лентъ, обуви. Около всего этого толпились покупатели. Дамы, разумѣется, преобладали. Приказчики и приказчицы, облеченные исключительно во все черное, съ неизмѣннымъ карандашомъ за ухомъ, еле успѣвали отвѣчать на вопросы. Одинъ приказчикъ продавалъ сразу двумъ-тремъ покупателямъ. Не взирая на громадное помѣщеніе, было жарко, душно; воздухъ былъ спертъ.
- Эка махина магазинъ-то! - невольно вырвалось у Николая Ивановича, когда супруги прошли два десятка шаговъ.
- Я читала въ описаніи, что здѣсь больше тысячи приказчиковъ и приказчицъ, - отвѣчала Глафира Семеновна, у которой глаза такъ и разбѣгались по выставленнымъ товарамъ.
- Ну, покупай, что тебѣ требуется. За поднятіе на Эйфелеву башню тебѣ ассигновано на покупки четыреста французскихъ четвертаковъ.
- Пятьсотъ-же вѣдь ты ассигновалъ. Ну, скажите на милость, вотъ ужъ утягивать начинаетъ. Пятьсотъ, пятьсотъ. Я очень хорошо помню, что пятьсотъ. Даже еще шестьсотъ.
- Да ужъ покупай, покупай. Вонъ приказчикъ замухрышка освободился, у него и спроси, что тебѣ нужно.
- Да все нужно. А только дай прежде оглядѣться. Боже мой, какъ дешевы эти носовые платки съ Эйфелевой башней! По шестидесяти сантимовъ за штуку. Вѣдь это на наши деньги… Сколько на наши деньги?
- Двадцать двѣ, двадцать три копѣйки. А только вѣдь это дрянь.
- Какъ дрянь? Для подарковъ отлично. Пріѣдемъ изъ-за границы, надо что-нибудь подарить на память роднымъ и знакомымъ.
- Ты платье-то прежде себѣ купи. Тебѣ вѣдь я платье обѣщалъ.
- Платье потомъ. Антанде, монсье, комбьянъ кутъ се мушуаръ? - спросила Глафира Семеновна пробѣгавшаго мимо приказчика съ ворохомъ товара, указывая на платочки.
- Les priz sont écrits, madame ,- отвѣчалъ тотъ не останавливаясь.
- Монсье, монсье! Венэ зиси. Же ве зашете!.. - обратилась она къ другому приказчику, завязывавшему что-то въ бумагу.
- Tout est écrit, madame. Il faut choisir seulement… Ayez la bonté …- далъ этотъ отвѣтъ и не двинулся съ мѣста…
- Что за невѣжи здѣшніе приказчики! Ни одинъ не трогается! Послушайте, кто-же здѣсь продаетъ? - крикнула Глафира Семеновна уже по-русски.
Отвѣта не послѣдовало. Приказчики продолжали заниматься своимъ дѣломъ: что-то увязывали, что-то писали на бумажкахъ, куда-то бѣжали.
- Да отбери, что тебѣ надо, а потомъ и будемъ торговаться, - сказалъ Николай Ивановичъ.
- Да какъ-же безъ приказчика-то отбирать?
- Воображаю я, сколько здѣсь воруютъ при такихъ порядкахъ, - сказала Глафира Семеновна и принялась рыться въ разномъ мелочномъ товарѣ, то и дѣло восклицая:- Боже мой, какъ это дешево! Вѣдь вотъ за эти косыночки надо у насъ прямо вдвое заплатить. По франку только… Вѣдь это по сорока копѣекъ. У насъ за рубль не купишь. Николай Иванычъ, я возьму шесть штукъ.
- Да куда тебѣ? Вѣдь это дрянь.
- Дрянь-то дрянь, но ты посмотри… какъ дешево. Вѣдь это чуть не даромъ.
- Да на что такія косынки? Вѣдь ты ихъ не будешь носить.
- Буду, буду. Да, наконецъ, и другіе сносятъ. Тебѣ даже отлично надѣвать на шею, когда ты въ баню идешь. Вотъ я эту шляпченку возьму. Смотри: всего только два франка. Положимъ, она жиденькая, изъ бумажныхъ кружевъ, но…
- Сама вѣдь не станешь носить такую дрянь.
- Ахъ, Боже мой! Да кому-нибудь подарю. Ахъ, какія дешевыя перчатки! У насъ втрое дороже… Перчатокъ надо купить побольше. Мой номеръ шесть съ четвертью.
Мало-по-малу былъ отобранъ цѣлый ворохъ всякой дряни. Глафира Семеновна указала на него приказчику и сказала:
- Пейэ. Иль фо пейэ. Комбьянъ?
Приказчикъ сталъ разбирать товаръ и считалъ его стоимость на бумажкѣ. Вышло сорокъ два франка съ сантимами, и онъ объявилъ сумму.
- Сорокъ довольно, - сказалъ ему Николай Ивановичъ. - Карантъ. Ассе карантъ, а остальное на скидку. Вѣдь это дрянь.
- Nous avons des priz fixes, monsieur…
- Знаемъ мы эти прификсы-то! Вездѣ и съ прификсами скидываютъ. Карантъ, а больше не Дамъ. Карантъ.
- Oh, non, monsieur.
И приказчикъ, начавшій уже было завязывать товаръ въ бумагу, снова развернулъ его.
- Ну пренонъ, ну пренонъ. Карантъ де е сантимъ оси… - кивнула ему Гkафира Семеновна и замѣтила мужу:- Здѣсь не торгуются.
- Вздоръ. На томъ свѣтѣ, и то торгуются.
Приказчикъ пригласилъ ихъ для разсчета въ кассу.
LV
Супруги поднялись по чугунной лѣстницѣ во второй этажъ Луврскаго магазина. Второй этажъ былъ занятъ преимущественно готовыми нарядами, мужскими и женскими. Здѣсь уже не было такъ называемыхъ "occasion'овъ", то есть выставокъ товаровъ, продающихся по случаю, съ уступкой, а потому той толпы, которая стояла и двигалась внизу, не было. Въ отдѣленіи дамскихъ нарядовъ приказчики и приказчицы были уже болѣе прифранченные, болѣе элегантные, чѣмъ внизу. На большинствѣ приказчиковъ виднѣлись черные фраки, самыя лица приказчиковъ были какъ-то особенно вылощены, бороды и усы приглажены и прилажены волосокъ къ волоску и отъ нихъ отдавало тонкими духами. Приказчики эти очень напоминали танцмейстеровъ. Они становились то и дѣло въ красивыя заученныя позы передъ покупательницами; при отвѣтахъ какъ-то особенно наклоняли головы, подобно манежнымъ лошадямъ. Приказчицы также рѣзко отличались отъ приказчицъ нижняго этажа. Онѣ всѣ на подборъ были одѣты хоть и въ черныя, но въ самыя новомодныя платья различныхъ послѣднихъ фасоновъ. На головахъ нѣкоторыхъ изъ нихъ красовались элегантныя кружевныя наколки. Очевидно, что онѣ были одѣто въ модели магазина и служили вывѣсками.
Супруги прошли по всему этажу, пока дошли до отдѣленія дамскихъ платьевъ и "confections". Глафира Семеновна восторгалась на каждомъ шагу, поминутно останавливалась и покупала разной ненужной дряни. Николай Ивановичъ, таскавшій сзади покупки, превратился уже совсѣмъ въ вьючное животное, когда они прибыли въ отдѣленіе готовыхъ дамскихъ платьевъ.
- Сѣсть-бы гдѣ-нибудь, - проговорилъ онъ, увидя стулья и отдуваясь. - Скверная здѣсь манера въ Парижѣ за посидѣнья на стульяхъ платить, но я бы, ужъ чортъ съ ними, пожалуй бы заплатилъ.