Вот только ждать приходилось долго, а времени у Егора Егоровича совсем не было.
Почти полтора часа. Большой срок для тех, кому в сутках не хватает времени. В другой ситуации Егор Егорович уже давно покинул бы зал Совета, но эта встреча ему была нужна больше, чем тому, чьей аудиенции он дожидался.
Прохаживаясь между реликтов, Егор Егорович остановился возле картины, привезенной недавно дипломатом альянса. Портрет, написанный неизвестным художником, изображал немолодого мужчину, сидящего за столом. Перед ним стояла ваза с яблоками, в руках мужчина держал фигурку леопарда.
Эту картину Егор Егорович видел всего лишь один раз, мельком, когда был здесь в прошлый раз. Около месяца назад. Тогда ему не пришлось ждать так долго, наоборот, ждали его. В тот день, озабоченный свалившимися на него проблемами, Егор Егорович не стал рассматривать картину. Теперь же у него представилась такая возможность.
Подойдя ближе, он мысленно прикоснулся к картине, провел пальцами по шершавой поверхности.
Как и все предметы с историей, она казалась живой. Трепетала под прикосновениями, затихала под взорами, а когда оставалась одна, вспоминала свое прошлое.
Картина была написана на холсте, с помощью одного лишь угля. Об этом свидетельствовала бронзовая табличка с описанием, заботливо прикрепленная к постаменту. Так же на табличке было указано, что художник назвал картину "Леопард с яблоками", и на этом описания заканчивались.
Дипломат наверняка знал об этой картине гораздо больше, чем сказано в описании. Сюда, в зал Совета, не попадают реликты-пустышки. Надо будет при случае расспросить его о картине, подумал Егор Егорович, и протянул руку, чтобы теперь уже не мысленно, а по-настоящему прикоснуться к холсту.
Двери шумно распахнулись, и он отдернул руку, поворачиваясь.
- Здравствуйте, Егор Егорович, - донеслось с порога. - Простите, что заставила вас ждать.
Двери захлопнулись, подкованные каблуки заглушили перестукивания каменных маятников.
Это было совсем не то, что ожидал увидеть и услышать Егор Егорович. Нет, он, конечно, не имел ничего против Мур, серого кардинала, помощника, а вернее, помощницы канцлера.
Но встреча должна была состояться не с ней.
Егор Егорович шагнул навстречу.
- Кажется, вы не рады меня видеть? - сказала Мур, подходя к столу и усаживаясь в кресло. Она провела рукой по подлокотнику, включилась ломаная гравитация, и кресло поднялось на высоту около полутора метров.
Теперь Мур как бы возвышалась над Егором Егоровичем, и для того, чтобы разговаривать с ней, Хранителю приходилось задирать голову.
Он, конечно, мог сесть в соседнее кресло и подняться на тот же уровень, или даже выше. Но в таком случае он сразу принимал правила игры, навязанные ему с самого начала. Поэтому Егор Егорович просто сделал вид, что не обратил на это внимания, и холодно произнес:
- У меня встреча с канцлером.
- Канцлер занят, - ответила Мур. Повела рукой, кресло проплыло по воздуху несколько метров и остановилось возле голографической карты. - Я его заменяю.
И тут же поспешила уточнить:
- На этой встрече.
- Я должен поговорить с канцлером, - упрямо повторил Егор Егорович. - Или у тебя есть полномочия отдавать приказы пропагандисту альянса?
- Боюсь, пропагандист нам не понадобится, - сказала Мур.
- Это твое решение или канцлера? - поинтересовался Егор Егорович.
И тут же понял - конечно же, так решил канцлер. Не надо было заранее, до встречи, раскрывать карты. Объяснять в десяти словах, как того требовал протокол, суть встречи.
Мур не стала отвечать на вопрос. Вместо этого она взмахнула рукой, выделяя и приближая один из участков карты.
Тот самый участок.
- Мы перекрыли доступ сюда, - сказала она, рукой очерчивая периметр внешней охраны. Маркер отмечал на карте блок-посты из союзных городов. - С юга, с запада, с севера. Осталось восточное направление, оно будет заблокировано в течение суток. Мы полагаем…
- Давайте объявим о том, что произошло, и попытаемся найти свидетелей, - сказал Егор Егорович. - Если кто-то...
- Давайте вы не будете перебивать меня, и дослушаете до конца, - раздраженно бросила Мур. - Спасибо. Мы полагаем, что линза, или комплект линз, остались на одном из участков. Возможно, с остатками армии нарушителя. Эти линзы нужно найти как можно скорее, и канцлер хочет, чтобы вы лично занялись поисками.
- Как это… лично? - опешив, спросил Егор Егорович.
Он уже знал, знал ответ на этот вопрос. И воскликнул:
- Там тысячи квадратных километров! Миллионы жителей!
- Вы же начальник разведки, Егор Егорович, - Мур улыбнулась, тон ее больше походил на насмешку. - Вот координаты четырех городов, с которых вы начнете. Руководство городов - мэры, генералы, все предупреждены. Необходимые ресурсы, включая ускорители, вам будут предоставлены немедленно. Вопросы?
- Да! У меня есть вопросы! - воскликнул Егор Егорович. - Всего один. Ты что, не понимаешь, что искать линзы на таком огромном участке, это даже не иголка в стоге сена! Это...
Он запнулся на мгновение, подбирая подходящее сравнение.
- Атом во вселенной, - саркастически подсказала Мур. - Егор Егорович, не усложняйте и так достаточно сложную проблему, возникшую в том числе и по вашей вине.
Егор Егорович нахмурился.
- Эту проблему можно решить, поговорив с пропагандистом и разместив на наших ресурсах сообщение о том… можно же завуалировать сообщение… намекнуть.
- Мы уже поняли, что вы предлагаете! - Мур взмахнула рукой. - Это нельзя делать.
- Почему? - спросил Егор Егорович. - Из-за изумрудных долин?
- Да, и из-за долин тоже. Как только все узнают, что появилось новое месторождение, начнется паника. Войны, хаос. А нам сейчас не нужен хаос, пока мы не знаем, что здесь произошло, как это произошло, и самое главное - ждать ли нам повторения. Начинайте поиски, Егор Егорович. Чем быстрее вы найдете ответы на вопросы, тем…
- Тем что? - спросил Егор Егорович. И направил на карту перстень-дислокатор, считывая координаты городов.
- Тем раньше все закончится. Да, кстати, что там с тем парнем, заменой? Журналист, кажется?
- Ищет ответы на вопросы, - недружелюбно ответил Егор Егорович. - На свои вопросы.
- Может быть, его можно использовать для поисков ответа на наши вопросы? - предложила Мур. - Тот, кто это все провернул: с линзами, с Павлом Дуровым, и всем остальным... Может быть, он действовал не один? Может быть, ему кто-то помогал?
- Я проверил всех соседей в провинции, - сказал Егор Егорович. - Там несколько мелких мародеров и фермеры, ни у кого нет таких возможностей.
- Может быть, стоит поискать помощника не за чертой города, а внутри? - сказала Мур. - Но это просто предложение, как один из вариантов. Вам, как начальнику разведки, конечно же, виднее.
Сарказм в ее голосе уже не был ничем прикрыт.
Повернувшись, Егор Егорович направился к выходу. Голос Мур настиг его у самых дверей.
- Канцлер просил передать, что когда все закончится, вас ждет магарыч.
Егор Егорович вздрогнул. Остановился, и повернулся, глядя на Мур.
- Ой, - с ехидцей сказала та, и поправила прическу. - Кажется, теперь я тоже знаю ваш секрет. Егор. Егорович.
Она помахала ему и засмеялась.
Не говоря ни слова, Егор Егорович вышел из зала Совета, а смех серого кардинала еще долго стоял у него в ушах.
Бесшумная капсула лифта неслась по секретным шахтам гиперскоростных тоннелей. На четырехмерном мониторе плавал логотип корпорации "Кольцо", производителя лифтов, гравитационных двигателей, искривителей, и прочих следов техногенного развития человеческой цивилизации.
Егор Егорович смотрел на монитор, и никак не мог избавиться от ощущения, что Мур все еще здесь, рядом с ним, издевательски смотрит на него и смеется. В какой-то момент начальник разведки машинально провел рукой по монитору, и лого сменилось на меню с доступными напитками. Как ни странно, ощущение присутствия серого кардинала сразу же исчезло. Не став заказывать напитки, Егор Егорович откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, сосредотачиваясь на дальнейших действиях.
Глава седьмая. Плюсы и минусы
Когда Гумилев сказал, что нам угрожает новая опасность в виде спецназовцев-мародеров, я не представлял, насколько все серьезно.
В моем представлении среднестатистический мародер выглядел как гопник-малолетка, в кепке, с серебряной фиксой, в кедах, и с банкой Яги в руках. Они, как падальщики, слетаются в районы, терпящие бедствие, ищут слабых, чтобы отнять последнее. По законам любого военного времени мародеры подлежат расстрелу. Вот, наверное, и все, что я знал об этих отбросах общества.
Но мои представления оказались далекими от действительности, происходящей вокруг меня.
Все началось, едва мы с Гумилевым выбежали из штаба. Даже с крыльца спуститься не успели.
Сирена прекратила выть. В следующую секунду ворота разлетелись в щепки от мощного удара. Я завороженно смотрел, как в город, только что ставший моим, въезжает неведомая бронированная хрень. Размером с двадцатитонную фуру, обшитую железом со всех сторон, только на гусеницах, а не на колесах.
Эта огромная тяжелая дура довольно бодро проехала по дороге, нещадно выламывая куски асфальта, и остановилась перед штабом.
Один из бортов тяжелого транспортного средства с грохотом откинулся на землю, образовав пологий спуск. Из чрева бронированного чудовища стали выбегать люди, внешним видом мало чем отличающиеся от безумцев. Разве что движения были осмысленными, а в руках они держали автоматы. Направленные на меня и на Гумилева.
Они стали полукругом перед входом в штаб, а по мостику спустился еще один персонаж.
Одетый заметно лучше, чем его спутники, он не был вооружен. Он держал бутыль с чем-то коньячного цвета, от него сильно разило спиртным, а еще он постоянно тер нос, и глаза у него были красные, словно у бешеного зверя.
- Так, так, - сказал он, спустившись по помосту. - У нас тут новый фермер. А где этот, как его… хотя, похер на самом деле.
Он сделал глоток своего пойла, рыгнул, шмыгнул носом, потом плюнул на крыльцо. Я в это время посмотрел на Гумилева, но тот изображал статую, с устремленным куда-то вдаль взором, и охеренно тупой улыбкой на губах.
- Анатолий Толян, - тем временем пробормотал красноглазый и поинтересовался. - Что тут имя, а что фамилия?
- Тут нет фамилии, - сказал я. - Это имя, только в двух...
- Да похер, на самом деле, - перебил красноглазый, подходя ближе. - Имя не меняй, а то я уже в отчетах запутался. А вот городу название поменяешь. Москва… что это за название такое странное для города? Под галлюциногенами придумал или с бодуна?
Балагуря, он поднялся по ступенькам и, нарочито сильно толкнув меня плечом, направился в штаб.
Дверь открыл ногой. Вернее, не открыл, а выбил, она повисла на одной петле, а красноглазый переступил порог и заорал:
- Аттика! Аттика!
- Прошу прощения, сэр, - внезапно вмешался Гумилев. - У нас только один этаж и место для одного командира.
- Чо? - развернулся к нему красноглазый. - Чо ты сказал?
- Аттики здесь нет, сэр. - Гумилев с сожалением развел руками. - Прошу прощения. Я здесь единственный командир.
Красноглазый спустился с крыльца, снова задев меня. Посмотрел на штаб со стороны.
- Вот же дерьмо! - выругался он.
- Кто такая Аттика? - шепотом спросил я у Гумилева.
- Городской командир, - ответил тот.
Его ответ мне вообще ничего не сказал, и я хотел было задать еще вопрос, но красноглазый прервал меня.
- Эй! Заткнитесь и слушайте меня! Особенно ты, Анатолий Толян. Сначала выстроишь второй этаж для штаба. Чтобы здесь была Аттика, понял? Потом разгоняй все ресурсные точки до максимума. Вопросы?
- Ав… - в горле предательски запершило, когда я справился с хрипотой, то спросил. - А вы вообще кто?
Красноглазый улыбнулся. Очень так нехорошо улыбнулся. И сказал, растягивая улыбку:
- А я все ждал, когда ты задашь этот вопрос. Уже подумал было, что ты настолько идеальный фермер, что даже вопросы задавать не станешь. Эй, ты, сюда иди!
Последняя фраза относилась к Гумилеву. Тот покорно шагнул к красноглазому, но, видимо, недостаточно быстро. Красноглазый сам подошел к нему, секунду рассматривал его китель, поправил зачем-то, а потом стал лить на него содержимое своей бутылки. На голову, на плечи, за шиворот.
Гумилев покорно молчал, только губы едва заметно шевелились. Он уже не улыбался.
- Первый раз я объясню тебе, кто я, на примере твоего командира, - сказал красноглазый, вылив на Гумилева остатки пойла и отбросив бутылку в сторону. - Постарайся запомнить, чтобы не допустить второго раза.
Он достал сигару и зажигалку. Сигару, повертев, спрятал в карман, а зажигалку поднес к Гумилеву.
Меня пробрал холодный пот. Стало так страшно, словно это я стоял на месте своего командира.
- Не надо! - вырвалось у меня.
- Я Гарпанг, - сказал красноглазый и улыбнулся. - Я хозяин всех фермеров в этой провинции. Включая тебя.
Зажигалка чиркнула, и Гарпанг шагнул в сторону, все еще не прекращая улыбаться.
Когда пламя вспыхнуло, Гумилев сорвался с места, и, сбрасывая с себя одежду, побежал к углу здания, где была насыпана куча песка. Буквально через секунду он закричал, от боли, но бежать не перестал.
Я бросился к нему на помощь.
Хотел броситься. Гарпанг шагнул мне навстречу и остановил коротким боковым. Я рухнул на землю, Гарпанг пнул меня носком ботинка в живот и сказал:
- Не знаю, кем ты его назначил, мэром, генералом, или ученым, но после моего визита его место некоторое время будет вакантно.
Лежа на земле, я смотрел, как Гумилев валялся на песке, сбивая пламя. Потом он поднялся и, стеная от боли, поспешил к сараю с красным крестом на стене.
Гарпанг тем временем раскурил сигару.
Я хотел подняться, но подкованный ботинок военного образца придавил меня к земле.
- Сначала делай штаб, - повторил Гарпанг. - Потом фермы. Если посмеешь выстроить казарму или склад, хотя бы один уровень, я расскажу тебе, что такое настоящая боль, что такое...
- Послушайте… - прохрипел я, настойчиво, но деликатно пытаясь выбраться из-под сапога. - Произошла ошибка, я сейчас вам все…
Сапог убрался с моего плеча. Я решил, что красноглазый хочет меня выслушать, и сделал движение, чтобы подняться, но оказалось, что Гарпанг убрал ногу для другой цели.
Пушечное ядро врезалось мне в челюсть. Разум рухнул во что-то темное и вязкое, похожее на смолу. Сквозь эту смолу до меня донеслись едва слышные, но гулкие слова Гарпанга:
- Ниии-кооо-гдаааа….! Не пеее-ребивааа-й! Меняяяааа…
Я лежал на боку, держась за челюсть, скорчившись, словно эмбрион. Гарпанг присел рядом со мной, схватил за волосы, рванул на себя и процедил в ухо:
- Ошибка - это когда я хочу услышать "да", а мне говорят "нет". Твою мать, как же я вас всех ненавижу, нищебродных ублюдков, не способных ни на что. Я бы вырезАл вас всех, долбаных фермеров, бесполезных червей…
Острая резкая боль пронзила щеку, и я закричал, пытаясь вырваться. Гарпанг глубже вдавил сигару, я почувствовал запах паленой плоти. Моей плоти.
Вырваться у меня получилось только потому, что Гарпанг сам оттолкнул меня. Бросил в меня почти потухшую сигару, целясь в лицо, и поднялся. Размял ладони, хрустнув пальцами, после чего сказал:
- Мне нужны ресурсы. Поэтому ты, Анатолий Толян, построишь в этом городе штаб и фермы. А сам город назовешь Гарпа-фарм-19. И больше ни слова, пока я не захочу тебя услышать. - После чего повернулся к своей банде и заорал во всю глотку: - Парни! Город ваш!
Мародеры ответили радостным ревом из сотни глоток, и с хохотом, с улюлюканьем бросились врассыпную.
Город с населением в несколько десятков человек оказался во власти отморозков, не обремененных какими-либо законами или принципами.
Лежа на земле, держась рукой за распухающую челюсть, стараясь не касаться ожога на щеке - я наблюдал за тем, как мародеры заходили в дома. В каждый дом подряд. Вышибая двери, иногда сначала стреляя, и лишь потом заглядывая внутрь.
Из некоторых домов мародеры выходили с ящиками - мне удалось рассмотреть, что они несли консервы, и аккумуляторы, похожие на тот, что я видел на стене. Добычу бандиты грузили в бронированный грузовик - и, кажется, были не очень довольны объемом награбленного.
Потом я увидел женщину. Она бежала по улице, а за ней гнались два мародера. Она бежала быстро, и тогда один из бандитов выстрелил ей в ноги. А когда она упала, истекая кровью, и крича от боли - они подбежали, и стали срывать с нее одежду, смеясь и подбадривая друг друга.
Стреляли повсюду. Запах крови, он был таким сильным, что мой недавний ужин… в общем… я не выдержал.
Вакханалия продолжалась около часа.
Я уже не думал о том, что сейчас мне пригодился бы фотоаппарат, что я мог бы сделать снимки, достойные международных премий. Я думал только о том, что не хочу умирать. Что я готов сделать все, что угодно, лишь бы оказаться подальше от этого беспредела.
Я трясся от страха, и завидовал Гумилеву, вовремя куда-то убежавшему.
- Переименуй город в Гарпа-фарм-19, - сказал мне на прощание Гарпанг. - Я вернусь завтра, примерно в это же время.
Когда мародеры уехали, я еще долго лежал на земле, держась рукой за ушибленную челюсть. Пока ко мне не подошел Гумилев.
Его лицо было неуклюже перемотано бинтами, что выглядело больше смешно, чем печально. Впрочем, бодрости в его голосе я не услышал, да и самому мне было не до смеха.
- Вы можете переименовать город в любое время, совершенно бесплатно, - сказал Гумилев. - Достаточно только отдать приказ.
Я хотел закричать, что не хочу ничего переименовывать. Не хочу ничего строить, не хочу вообще здесь быть. Хотел крикнуть, что я хочу вернуться домой, но едва я открыл рот, как боль исказила мое сознание, и я, одним горлом, издал протяжный воющий звук.
- Надо улучшить госпиталь, - грустно сказал Гумилев. - Чтобы мы могли быстрее лечиться. Желаете отдать приказ о строительстве?
- Таааа! - промычал я, стараясь больше не шевелить челюстью.
- Улучшение госпиталя невозможно, - услужливо сообщил механический голос. - Недостаточно дерева.
- Проклятые мародеры. - Гумилев сплюнул в сторону разбитых ворот, дотронулся до повязки. Потом задумался на секунду, улыбнулся. - Кажется, проблема решена. Подождите тут.
Я никуда и не собирался идти.
Гумилев бросился к воротам, стал собирать обломки бревен и досок, и таскать их в один из сараев.
- Это склад! - крикнул он, объясняя свои действия. - Город не начнет строительство, если на складе не будет достаточно ресурсов! Сейчас, еще немного!
Перетаскав все более менее крупные доски и бревна, Гумилев закрыл ворота склада и вернулся ко мне.
- Можете отдавать приказ, - сказал он.
Я отдал приказ.
- Начато улучшение госпиталя, - произнес механический голос. - Расчетное время окончания строительства двенадцать минут.
- Пойдемте, Анатолий Толян, - сказал Гумилев и протянул мне руку, помогая подняться. - Как раз успеем дойти.