Через три дня Федька на мерине, запряжённом в телегу, выехал в деревню, увозя из города новые ящики, замечательно пахнущие деревом.
- Скинь их у колодца, а сам в деревню - забери у плотника щит на колодец и ещё ящики.
- Боярин, в подземелье не золото колдовское?
Я засмеялся:
- Это же сколько золота надо, чтобы все ящики наполнить? Мыслю - и у государя столько не будет.
- У государя больше, много больше.
- Откуда ведаешь?
- Знакомец старый на Белоозере служил, в охране казны государевой - он сказывал. А ещё у нас в городе другая часть её хранится, вот и думай.
Федька уехал, а я не спеша обогнал его верхом и подъехал к колодцу. Какие тайны ещё хранит земля? Куда ведёт ещё один ход из колодца? Почему князь бросил книги и пергаменты, а не взял их с собой? Кто этот мертвец за столом со стилетом в спине?
Вопросов много, только боюсь - не на все я ответы получу.
Подъехал Федька, сбросил с телеги ящики. Я опустился в колодец, холоп спустил на верёвке ящики и уехал в деревню за новой партией. Я же, как крот, перетащил ящики в подземелье. С чего начать - с манускриптов из сундука или с книг со стеллажей? Пожалуй, начну с книг - их удобнее укладывать.
За какой-то час ящики были полны, но я замучился их перетаскивать по узкому и низкому ходу в колодец. Появившийся Федька поднял ящики наверх, спустил в колодец новую их партию и помог выбраться мне.
Нет, так не пойдёт, вдвоём мы умаемся. Мало того, что книги и манускрипты из-под земли вытаскивать надо, так ведь еще и в город их вывезти необходимо. Мы с Федькой до осени тут провозимся.
Я помог ему уложить в телегу десять ящиков, заполненных книгами.
- Ну, Фёдор, езжай в город, дома у меня разгрузишься. Только ящики на улице не оставляй: не дай Бог, дождь пойдёт - всё намочит.
- Нешто мы не понимаем, боярин.
Фёдор уселся на повозку, а я оседлал коня и поскакал в город. Однако у самых ворот повернул влево и вскоре остановился перед Спасо-Прилуцким монастырём. Привратник сразу же пропустил меня, хотя я и слова не успел вымолвить.
Настоятель монастыря был занят, и я с полчаса ожидал его на лавке в зале. Наконец он появился. Мы поздоровались, и я вытащил из-за пазухи прихваченную с собой книгу.
- Настоятель, не из той ли библиотеки, что ты ищешь, книжица?
Настоятель буквально выхватил у меня из рук книгу, уселся за стол, придвинул к себе поближе подсвечник с горящими свечами, бережно открыл книгу, перелистал. На мой взгляд, перевести и оценить всё можно было не сразу.
- Это всё? - осипшим от волнения голосом произнёс он.
- Нет, за этим к тебе и приехал. Там, в подземелье, много книг. Я часть уложил в ящики - сейчас мой холоп на телеге их в город везёт. Помощь твоя нужна - послушники пусть грузят да на поверхность поднимают, телегами сразу в монастырь везут. Маловато ящиков у меня, а навалом грузить нельзя, сам понимаешь - лет им много, от неосторожного обращения рассыпаться могут. Опять же - сейчас вёдро, а если дождь пойдёт? Нельзя возить будет, попортим книжицы.
Настоятель выслушал меня почти бесстрастно, волнение его выдавали лишь заблестевшие глаза. Савва вскочил и быстрыми шагами стал ходить по залу. Что-то я раньше за ним такого не замечал. Всегда спокоен - даже флегматичен. Неужели в манускриптах и книгах действительно есть что-то очень ценное?
Савва взял себя в руки, уселся, прокашлялся.
- А если смердов твоих задействовать?
- Телега в деревне у меня всего одна. Смердов привлечь можно, но если сейчас о найденной библиотеке никто не знает, то завтра будет знать весь город.
- И то правда, не подумавши сказал. Господи, что же делать-то? В монастыре тоже только одна телега - муки с города привезти, молочка.
- Савва, найди обоз с возчиками, но близко к подземелью их не подпускай. Я со своими боевыми холопами спущусь в подземелье, уложу книги в ящики и подниму их на поверхность. Телегой свезём с пригорка, там рощица рядом есть - за нею послушники или монахи и перегрузят ящики в нанятый обоз. Пусть на каждой телеге по послушнику или монаху сидит, чтобы обозники ненужное любопытство не проявляли. Вот никто и знать не будет - ни возничие, ни монахи, ни послушники - откуда груз, что в ящиках. А уж где книжицы хранить, да кто до них допущен будет - потом тебе решать.
Савва хлопнул себя по лбу.
- Действительно, так просто! Как мне самому в голову не пришло?
- Только вот что. Ящиков у меня мало - на заказ делали. Пусть твои доверенные люди здесь книги выложат, а пустые ящики назад с подводами отправят. Глядишь - за пару дней управимся.
- Договорились!
Настоятель был очень доволен, перекрестил меня на прощание и быстрым шагом вышел. Задал я ему задачку. Ничего, не мне одному пыль глотать да мертвецов лицезреть. Ему надо - так пусть помогает.
Утром, едва я со своим холопами выехал из городских ворот, как наткнулся на обоз из десяти подвод, и на каждой телеге вместе с возничим сидел послушник в рясе.
- Славно!
С передней подводы подошёл старший - дородный бородатый монах.
- Ты, что ли, боярин Михайлов будешь?
- Аз есмь. От настоятеля? Хорошо, езжайте вперёд, с вами холоп мой поедет - покажет, где нас с грузом ожидать надо.
Я окликнул Фёдора:
- Езжай с ними, перед пригорком рощица есть, вот там их и остановишь, пусть ждут.
- Сделаю, боярин - всё лучше, чем землю копать.
- О земле и о колодце - ни слова! Понял ли?
- Как не понять!
Мы с холопами с места пустили лошадей в галоп.
Вот и колодец. Мы спустили верёвку. Одного из холопов я оставил поднимать ящики, другие вместе со мной спустились в колодец. Во внутренние камеры подземелья я их не пустил - расставил внутри хода двоих, и один на дне колодца обвязывал ящики. Я лишь укладывал книги в ящики и подносил их к двери.
Работа пошла значительно быстрее, и к вечеру, к моему удивлению, стеллажи опустели. Да и то, - смеркаться стало, уже и покушать пора.
- Всё, баста, на сегодня хватит.
Мы выбрались из подземелья, отряхнулись от пыли, насколько это было возможно, и сели на коней. По дороге обогнали обоз.
Я остановился, слез с коня, подозвал монаха, и мы отошли в сторону - подальше от посторонних ушей.
- Передай настоятелю - книги все. Будет ещё груз завтра, но я его на одной своей телеге доставлю. Понял ли?
- Понял, хорошо. А то послушники обедню пропустили да молитвы не сочли.
- Завтра будет время, грех невелик, отмолишь. Ну, прощай.
Мы вскочили в сёдла и рванули в город.
Банька была уже готова, и мы все сразу же зашли обмыться. Грязная вода с наших тел была подобна болотной - мутная, с песком.
- Давненько я так не пачкался, мужики! - проговорил Федька.
Скорее бы всё это кончилось, неделя уже - как псу под хвост. Ни дома, ни в деревне ничего сделать не могу, всё время и силы занимает подземелье.
Как же утром не хотелось вставать и лезть в мрачное подземелье! И какое удовольствие находят в таком времяпрепровождении спелеологи и прочий люд? Но - надо, потому оделся, плотно позавтракали с Федькой, и выехали со двора. Федя трясся на подводе, я не спеша ехал рядом с ним верхами.
Мы добрались до колодца, опустили пустые ящики, потом на верёвке спустился я. После летнего солнца огонёк масляного светильника казался тусклым и зыбким.
Я пробрался к сундуку, бережно уложил свитки в ящики. Один из свитков меня заинтересовал. Чем - и сам сказать не могу. Я бережно развернул его, поднёс к светильнику. Ерунда какая-то! Буквы вроде русские, а понять ничего не могу. Ладно, почитаю позже. Этот свиток я решил оставить себе.
Мы вытащили ящики на поверхность - их было всего три, но на мой взгляд, это были самые ценные находки. Погрузили ящики в телегу и сразу отправились в монастырь. Знакомый привратник открыл ворота, и мы въехали во двор.
Я прошёл в монастырское здание, попросил проходящего монаха найти настоятеля, и вскоре он уже спешил мне навстречу. Глаза его были воспалены, под глазами - тёмные круги.
- Всю ночь смотрел книжицы, что вчера доставили, - посетовал он, - совсем поспать не удалось.
- В самом деле оно того стоило? - осторожно поинтересовался я.
- Да кое-каким рукописям просто цены нет. Святая церковь знала, что они есть, но где и у кого? С чем пожаловал?
- Думаю, я доставил самое ценное - свитки, манускрипты.
- Так неси, чего стоишь?
- Куда?
- В палаты неси, куда ранее ходил. Дорогу найдёшь - хаживал ведь не раз.
Мы с Фёдором перенесли три ящика в палаты. Весу в них было немного.
Я отпустил Фёдора, приказав ехать домой.
Когда мы остались одни, Савва сорвал крышку с одного из ящиков, трясущимися руками осторожно вынул свиток, развернул, вчитался. Ну прямо Гобсек!
- И чего там? - безразлично поинтересовался я.
- Тебе неинтересно сие - церковные споры.
Не хочешь отвечать - не надо.
- Я выполнил твоё поручение, настоятель. В подземелье не осталось ни одной бумаги. Я свободен?
- Да, да - свободен. Спасибо!
Настоятель перекрестил меня и потянулся к ящику за новым свитком. По-моему, он уже забыл о моём присутствии.
Я вышел, вывел за ворота коня, вскочил в седло и вскоре уже был дома.
Слава Богу, кончилась подземная эпопея. Теперь я могу спокойно заниматься своими делами.
Мы с Федей не спеша вымылись с в бане, поужинали и завалились спать.
Проснулся я только к полудню. Домашние старались не шуметь, говорили вполголоса.
В теле ощущалась бодрость, а более всего радовала мысль, что сегодня, как и в дальнейшем, не надо будет лезть под землю.
После завтрака я решил посмотреть свиток, что оставил вчера себе. Это - единственная ценность, которая у меня осталась. Всё найденное я добросовестно привёз в монастырь. Да и что там читать? Латынь да греческий, причём - древнегреческий. Замучаешься переводить.
В кабинете я развернул свиток. Был он длинен - не менее метра, а в ширину невелик - сантиметров двадцать, накручен на полированную деревянную полочку. Ну-ка, буквы русского алфавита - должен осилить.
Я попытался читать. Белиберда какая-то. Я начал произносить слова вслух. Набор слов, причём - бессмысленных.
Я прочёл вслух первый абзац, и не успел я произнести последнее слово, как произошло нечто. Нечто, потому как вразумительно объяснить произошедшее невозможно. В комнате появился туман, который начал на глазах сгущаться. Возникло поначалу зыбкое лицо, которое вскоре стало чётким. Привидение? Насколько я знаю, привидения полупрозрачны, в белых одеждах. А здесь - только лицо, а не вся фигура, причём - я бы не сказал, что лицо доброе.
Признаюсь честно, мне стало не по себе. Говорил же настоятель о какой-то магии предсказателя… Дёрнуло же меня развернуть свиток! И что теперь делать с этим лицом в облаке тумана?
- Ты кто? - спросил я. Наверное, с испуга.
- Тот, кого ты вызвал. Меня давно никто не беспокоил. С тех пор, как умер хозяин.
- А кто твой хозяин?
- Ты его видел за столом с ножом в спине.
- И кто его убил?
- Сын.
Ни фига себе - поворот.
- А говорили, что князь в Литву съехал.
- Людишки много говорят. Знают мало.
Видимо, о людях это… м-м-м… привидение было невысокого мнения.
- Из-за чего убил?
- Злато-серебро, только оно ему не досталось.
- А кому?
Привидение, или как его там, зевнуло, лицо его снова стало зыбким, контуры его расплылись, и вскоре оно исчезло, а за ним - и туман.
Не переработался ли я в подземелье? Может, мне весь этот разговор с духом пригрезился?
Я сидел в каком-то ступоре, оглушённый и подавленный. Ясный перец - я влез туда, куда мне не следовало нос совать. Что я знаю о магии? Ровным счётом - ничего. А если это привидение - назовём его так - выйдет из-под контроля? И что оно может - только говорить или делать нечто более существенное? А вдруг это - тот самый свиток, который искал настоятель, и все доставленные ему книги и манускрипты, вместе взятые, не стоят одного этого свитка? Что делать?
Я растерялся, может быть, впервые в этой жизни. Швырнуть свиток в огонь? Это самый простой, но не лучший выход. "Пусть пока полежит, - подумал я, - сто пятьдесят лет лежал в подземелье - пусть ещё потомится".
Я аккуратно свернул свиток, положил его в свой сундук, запер замок.
Уф! От страстей таких обалдеть можно. И всё-таки, может, от греха подальше отдать его настоятелю? Ну пожурит слегка, так можно сказать, что позже его нашёл.
А собственно, что я знаю о подземелье? Забрал содержимое сундука да книги со стеллажей. А ход, откуда могильным холодом веяло, я не обследовал. Может быть, ещё что-то важное пропустил? Не заняться ли мне этим вплотную? Взять несколько светильников и, не торопясь, тщательно обследовать всё подземелье. Чует моё сердце - очень непростое это место, много тайн оно скрывает.
Куда скрылся княжич после убийства отца? О каком злате-серебре поведало привидение?
Много вопросов, слишком много. И посоветоваться не с кем. Не пойдёшь же с этим к настоятелю Савве? А то ещё и в связи с дьяволом обвинит. Нет, не пойду к настоятелю, хотя он мне ничего плохого не сделал. Мудрый совет - вот что я хотел бы сейчас услышать. Занятно, существует ли какой-либо план подземелья? И почему я не заглянул в другие свитки? Может быть, ответ на все вопросы рядом был, лежал, свёрнутый в трубочку, а я его своими же руками в монастырь отдал.
Чем больше я думал о подземелье, тем сильнее мне хотелось спуститься туда вновь. Я почувствовал в себе азарт исследователя. Только утром ещё был рад, что не придётся спускаться туда вновь, и вот - здравствуйте, я ваша тётя. Сам, по своему желанию хочу туда вернуться. Воистину, неисповедимы пути Господни, а человек - переменчив. Нет, прочь мысли о подземелье, пусть всё пока останется так, как есть - время терпит.
Прошёл месяц, заполненный заботами о доме и деревне, вернее - уже селе: никак не могу привыкнуть к новому статусу своего имения.
После одной из служб в церкви, аккурат на Усекновения главы Иоанна Предтечи, Дня поминовения всех православных воинов, за веру и отечество на поле брани убиенных, ко мне подошёл отец Питирим.
- Здравствуй, Георгий!
Я поклонился.
- Давненько ты в монастыре не был, настоятель свидеться хочет.
- Раз хочет, значит - свидимся.
Я возвращался из церкви и размышлял - зачем я понадобился. Лена опиралась на мою руку и всю дорогу к дому о чём-то говорила, только слова её пролетали мимо моих ушей. Вдруг какое-то слово задело сознание.
- Ты что сейчас сказала?
- Новости городские пересказывала - после службы разговаривала со знакомыми.
- О чём говорили?
- Вот те на! Я тебе всю дорогу рассказывала.
- Извини, задумался немного. Повтори, что ты говорила в последнюю очередь?
- О страже.
- Не слышал ничего ни о какой страже.
- Ну как же, указ государев вышел, для того, значит, чтобы с пожарами бороться. В каждом городе стража пожарная будет.
Хм, интересно! Ну и ладно, давно пора, а то, как ни год - особенно засушливый, так целые кварталы или даже улицы выгорают.
На следующий день я выехал в монастырь.
Настоятель встретил меня ласково, как лепшего друга. Ой, хитёр настоятель. Мягко стелет, да жёстко спать. Неуж ещё какую-то тяготу придумал?
Мы поговорили о погоде, о ценах на урожай. Репу, брюкву и капусту я уже продал на торгу - не сам, конечно, - управляющий Андрей. Пшеница росла на моих землях плохо, поэтому я сеял рожь да ячмень, и зерно продавать не собирался - своя мельница была да постоялый двор.
- Как книжицы да манускрипты, что нашёл я по твоему поручению, настоятель? Те ли, что сыскать надобно было?
- Какие книжицы, Георгий? Ты о чём?
Я замолк, как язык проглотил. Намёк я понял - о книгах ни слова, как будто их не существовало никогда. Тогда зачем вызвал настоятель?
- Верно служишь - на поле брани не трусишь, но и голову зазря не подставляешь. Язык опять же не распускаешь, разумом не обделён. Всё время, как тебя вижу, думаю - и что ты от Разбойного приказа отказался?
Я только рот открыл - ответить, как настоятель вынул из шкатулки пергамент:
- Читай!
Я взял пергамент в руки.
- Боярин Михайлов… высочайшим соизволением… землёю.
Я тряхнул головой, начал читать снова и медленно.
- Это что?
Настоятель засмеялся.
- Ты что - грамот жалованных не видел никогда?
- Откуда же?
- Государь тебя из прочих выделил за службу верную и жалует тебя землёю. Немного землицы, верно, так тебе удобно - по соседству с твоим наделом, на полдень.
- Погоди маленько, настоятель. Сколько земли?
- Тут же писано - пять сотен чатей. Конечно, невелика дача, зато от самого государя.
Настоятель хитро улыбнулся, и я понял, что без отца Саввы тут не обошлось. Чем больше я его узнавал, тем яснее мне становилось - есть у него наверху, среди придворных, свои люди. С чего бы государь о рядовом, незнатном боярине Михайлове вспомнил? У него таких, как я, - не одна сотня, а может, и тысяча.
- Ты что, боярин, недоволен?
- Нет, просто удивлён и обрадован: надо же, сам государь грамотку подписал.
- Ну это ты подрастерялся маленько - бери, владей.
Настоятель протянул мне грамоту.
Я встал и поклонился. Я прекрасно понял, откуда дует ветер и кому я обязан дачей. К слову: "дача" - это не садовый участок в современном его понимании. Это земля или поместье, жалованное, данное государем дворянину. Потому и "дача".
- Служи ревностно и верно, и государь о тебе не забудет. - Настоятель улыбнулся, подмигнул и добавил: - И я не забуду.
Мы попрощались. Я сложил грамотку, сунул её за пазуху и поехал домой. Земля - это, с одной стороны, хорошо, так ведь её снова обустраивать надо: о крепостных же на земле в дарственной грамоте ни слова нет. К тому же боевых холопов снова искать придётся.
Моей земли было три тысячи чатей, да государь пожаловал пятьсот. По нынешнему - приблизительно полторы тысячи гектар. В целом - вполне прилично. Одно не радует - осень уже, новый год пошёл, землёю заняться будет не с руки. Новый год на Руси наступал первого сентября, и никто его не считал праздничным днём - так, день как день.
Дома я похвастался перед Еленой - а перед кем еще, не перед холопами же - жалованной мне самим государем землёю, и в подтверждение предъявил грамотку. Жена по-бабьи всплеснула руками, принялась читать. Прибежал Васятка, тоже прочитал - удивился больше, чем обрадовался.
- Неужто сам государь, правитель земли русской, о тебе знает?
- Как видишь. Вот грамотка, им самолично подписанная, с сургучной печатью.
- Здорово!
Лена по такому поводу решила устроить пир. Пока она занималась хлопотами по его подготовке, я съездил в своё село. Сели с Андреем за стол в его избе - он уж с семьёй перебрался в село из Вологды, и я выложил ему неожиданную новость. Поздравил меня управляющий, однако как-то приуныл.
- Что за кручина, Андрюша?
- Мыслю - новые земли поднимать будешь, боярин.
- Правильно, за тем к тебе и приехал.
- На новые земли управляющий нужен, а я куда?