А какие были у нее глаза! И как в них блестела отраженная луна… Ах…
Нежно поцеловав девушку в губы, быть может чуть более тонкие, нежели принято у красавиц, молодой человек осторожно повалил танцовщицу на циновку, чувствуя жар темно-красной кожи и теплую упругую грудь…
И вот уже два тела сплелись в любовном экстазе, и послышались стоны, и мерно зашуршала циновка, а вот девушка вскрикнула… нет, не от боли, от удовольствия… вот что-то зашептала… вот засмеялась…
И за всем этим сверху подглядывала луна.
- Какая ты славная! Нет, в самом деле славная, - шептал Александр по-французски. - О, ма шери… Как тебя зовут? Имя? Скажи мне имя?
- Сигаль. - Странно, но девушка его поняла, отозвалась!
Неужели и впрямь все здесь - туристский аттракцион? Вот ведь понимает же по-французски… Но… опять же - Луна? Она-то откуда взялась? Ведь взорвали же!
- Откуда у тебя это ожерелье?
Танцовщица улыбнулась:
- Ромеи. Колония Юлия.
Колония Юлия… так римляне прозвали Карфаген!
- Тю парль франсе?
- Не понимаю.
- Ах да, да - латынь! Ну конечно же, это латынь. Где ты научилась этому языку, девочка?
- Там же, в колонии Юлия… но я плохо уметь говорить. Больше слушать. Вот хочу слушать тебя. Расскажи - кто ты? Ты вандал, да? Римлянин? Или, быть может, гот?
- Тсс! - Саша провел пальцем по жарким губам девушки. - Слишком много вопросов. Дай-ка я поцелую тебя еще разок… иди…
Танцовщица не упрямилась, наоборот, улыбнулась, с готовностью предаваясь любви. И снова пылкие объятия, и горячие поцелуи, и томный взгляд этих божественных черных глаз… И подглядывающая луна - вот она, над головою, в прорехах шатра. Целая, целая… еще не взорванная. Ишь как лукаво смотрит… и, кажется, смеется.
Саша задремал бы, но нет, Сигаль не давала - будила, и тоненький голосок ее звенел, точно золотой колокольчик:
- Ну откуда же ты, признайся! Мне интересно спросить.
- Надо говорить - "интересно знать". Я вандал, ты права, паломник и воин. А мой друг Нгоно - сын вождя.
- Ты из Карфагена?
- Из Гиппона.
- Гиппон? Увы, я там не жила. А Карфаген… кого ты там знаешь? Может быть, кого-то при королевском дворе?
- Увы, я не настолько знатен.
На все вопросы Александр отвечал уклончиво, чувствовал почему-то, что не зря девчонка выспрашивает: не столько по своему личному любопытству, сколько… сколько волею пославшего ее старосты? Одно пока радовало - похоже, это совсем не аттракцион и путники попали туда, куда надо. Колония Юлия - Карфаген, ромеи… Что еще она знает?
- Гуннерих, наследник… Я как-то видел его в храме. Случайно.
- Гуннерих? Ты говоришь о правителе Африки?
Ага… вот он уже и правитель. Еще бы уточнить, какой сейчас год?
- Ты веришь в Иисуса Христа, Сигаль?
- Иисус? - Девчонка замялась. - Это такой худой распятый бог? Не сказать, чтоб я в него верила.
- Потому и не можешь сказать, когда его распяли.
- Нет… Давно уже.
Ладно, покуда можно обойтись и без точной даты - главное уже известно! Гуннерих - нынче король, "правитель Африки", иначе рэкс!
А девочка-то не из простых - ишь как бойко болтает по-латыни. А сказала, что плохо говорит.
- Значит, ты не простой воин?
- Пожалуй что нет.
- Но у тебя нет родичей при дворе Гуннериха-рэкса?
- Увы, как-то не обзавелся.
- Жаль… И влиятельных друзей нет?
- А зачем ты спрашиваешь? Хочешь вернуться обратно в Карфаген? Ну конечно, там куда веселее, чем здесь…
- Не очень-то там весело. - Девчонка вдруг напряглась, и в голосе ее натянутой струною звякнула ненависть, впрочем быстро исчезнувшая.
А Саша мысленно обругал себя за бестактность. Ясно же было: девчонку похитили из родных мест да продали в самое гнусное рабство, в какой-нибудь лупанарий… Ну да, судя по ее специфическим умениям, именно туда. Нечего и расспрашивать, бередить чужие раны.
- Сигаль, ты славная! И это ожерелье тебе очень к лицу. А какая нежная у тебя кожа…
Александр осторожно погладил девушку по бедру… Та снова подалась вперед, обнимая молодого человека за шею.
Снаружи вдруг раздался чей-то сварливый голос.
- Ой! - Сигаль отпрянула. - Совсем забыла - пришла пора пить вино.
- А по-моему, так вино пить всегда пора - хуже не будет! - хохотнул Саша.
- Я сейчас… принесу кувшин.
Танцовщица шустренько выбралась наружу и столь же быстро втащила в шатер высокий глиняный кувшин и кружки.
Вот именно этого-то, кстати, и не хватало!
- Сигаль, милая, ты прямо мысли читаешь!
- Пей… Нет, подожди… я плесну и себе. Вот так. Теперь выпьем… Теперь иди сюда… положи голову мне на бедра… вот так… Расслабься… теперь тебе будет очень хорошо… очень хорошо… очень…
Александр еще помнил, как целовал девушку в грудь и пупок, как пытался ласкать, заглядывая в глаза… Помнил даже, как таращилась сверху луна. А потом же больше ничего не помнил. Уснул.
Проснулся Саша от ярких солнечных лучей, бивших прямо в лицо. Открыв глаза, прищурился и с удивлением обнаружил, что, оказывается, спал стоя! То есть крепко привязанный веревками к толстому стволу пробкового дуба!
Быстро поборов удивление, молодой человек попытался пошевелиться… куда там! Вязали на совесть. Черт! Сигаль! Проклятая девка! Без нее тут точно не обошлось. Завлекла, опоила… Хотя, с другой стороны, зачем обижать девчонку? Наверняка все не по ее воле делалось. Хорошо еще, кляп в рот не сунули.
Мотнув головой, Александр громко позвал:
- Эй, эй! Есть тут кто-нибудь?
- С вашего позволения, месье, - я!
Откликнулись сзади по-французски, с некоторым оттенком грустной издевки. Ну конечно же - Нгоно.
- Вас… тьфу ты, тебя тоже привязали? - Саша все же исхитрился повернуть голову, но никого не увидел - мешал слишком толстый ствол.
- Привязали, привязали, - угрюмо хохотнул напарник. - Только не к дубу, как тебя, а к сосне.
- Повезло. - Александр ухмыльнулся с шутливой завистью. - К сосне-то лучше.
- Да чем лучше-то?
- От сосны запах приятнее, а от этого чертова дуба - вообще никакого нет. Нгоно, друг мой, тебе тоже девчонку подсунули?
- Девчонку? О нет - это была богиня!
- И у меня тоже… Дьявол бы их всех побрал! И как это мы с тобой на такую детскую приманку клюнули?
- Да потому что мы слишком умные, - неожиданно выдал Нгоно. - Не могли и предположить такой примитив: обаять, опоить, привязать. Просто непонятно - зачем? Ведь могли бы и сразу убить.
- Да уж… зачем, интересно? Ты ж говорил - фульбе не людоеды.
- Не людоеды. Только в здешних лесах появилась какая-то ужасная рычащая тварь с горящими глазами! Я думаю, ей нас на ужин и предоставили.
- Что еще за тварь? - Молодой человек зябко передернул плечами. - Лев, что ли? Или этот, пятнистый… леопард?
- Не тигр и не леопард, - задумчиво возразил инспектор. - Фульбе - лихие охотники, что им какие-то лев с леопардом? Не-ет, тут что-то другое.
- Тогда - крокодил. Вон, озеро рядом.
- С крокодилом они бы тоже справились. Видал, какие щиты у здешних воинов?
- Да как-то не обратил внимания.
- И зря… Из крокодиловой кожи. Это чудище, для которого нас тут привязали, Мвамбой зовут. То есть на языке фульбе "мвамба" и есть чудовище.
- Спасибо за справку! - Саша презрительно сплюнул. - И когда ж эта чертова мвамба нас скушать изволит?
- Думаю, ближе к ночи, - невозмутимо отозвался Нгоно. - Плотоядные хищники, они ведь в большинстве своем твари ночные. И это здорово!
- Н-да-а… Не понимаю, почему здорово?
- Да потому что до ночи еще чертова уйма времени! Ну, не уйма, но часа четыре есть. Что-нибудь да придумаем.
- А вот это верно…
Александр снова попытался пошевелить ногами и руками… кажется, получалось! Вот еще чуть-чуть, еще немножко - и можно будет освободить левую руку, а это уже большая часть дела! Вот… вот осторожненько… чуть-чуть…
В воздухе вдруг что-то свистнуло, и в кору дуба, как раз около левого уха Саши, впилась дрожащая злая стрела!
Молодой человек немедленно застыл и, выждав некоторое время, позвал:
- Эй, Нгоно! А мы, кажется, под охраной!
- Стрела? - Напарник откликнулся чуть погодя.
- Она самая.
- И у меня. Едва ухо не пронзили, сволочи.
- Эк как ты дорогих соплеменников! Ладно, ладно, молчу… что делать будем?
- Болтать. Похоже, это не запрещается.
- Пожалуй, да, - согласился инспектор. - А вот шевелиться я бы не посоветовал. Хотя… веревочки-то я ослабил.
- Я тоже. Еще бы чуть-чуть… этак незаметно - как раз к вечеру и получится. А как стемнеет - надо валить.
- Кого валить?
- Чудище! А лучше - бежать отсюда. Оружие у нас теперь есть. - Саша скосил глаза на стрелу. - Вполне подходящее.
- А пистолет твой, конечно же, в мешке остался?
- Само собой, в мешке. Не мог же я его под подушку спрятать… за полным отсутствием таковой. Кстати, интересно, как они тут спят - без подушек?
Этот вопрос напарник проигнорировал, и беседа прервалась, чтобы возобновиться уже на закате.
- Эй, Нгоно, друг мой. Ты что там, спишь?
- Немного поспал, врать не буду.
- Я тоже. Теперь голова куда как меньше болит. А знаешь, - Саша вдруг улыбнулся, - все-таки хорошо, что на мне джинсы!
- Хм… и что же в этом хорошего?
- А в том, что туника - навыпуск, и карманов на джинсах не видно… А в заднем карманчике у меня перочинный нож! Так что ждем темноты, дружище Нгоно! Кстати, не видишь ли ты наших стражей?
- Вижу. Они тут везде, за деревьями, на деревьях. Все вооружены: копья, луки, а у подростков - камни.
Александр покрутил головой, пытаясь хоть кого-то увидеть - куда там!
- Ну и зрение у тебя, друг мой!
- Просто я умею смотреть. Я ведь фульбе, к тому же полицейский.
И все же Саша, присмотревшись, заметил на ветвях росших неподалеку деревьев черные фигуры воинов, притаившихся, словно в засаде.
- Ты знаешь, Нгоно, - снова позвал Александр. - А ведь они нас вовсе не на съедение приготовили, а в качестве живца.
- Я догадался, - подтвердил напарник. - Они забросали все тропы камнями, оставили только одну - вот эту, широкую. И наверняка тут, перед нами - замаскированная яма с кольями: слишком уж яркая тут травка, да и листьев слишком много набросано. Так не бывает. И все же ума не приложу - что это может быть за зверь?
- Какая-нибудь анаконда…
- Анаконды здесь не водятся.
- Ну, значит, динозавр.
- А вот это очень может быть, зря ты смеешься. В мое время старые люди такое рассказывали - просто волосы дыбом!
Саша засмеялся, пошевелил руками - кажется, можно уже было вырваться, вот только вытащить бы из заднего кармана ножичек… как начнет темнеть. Скорей бы, скорей!
А солнышко садилось уже, прячась далеко на западе за красными вершинами гор. Воздух стал синим, начинались сумерки, здесь, в Африке, весьма и весьма быстротечные, так что пора уже было начинать…
- Саша! - с ударением на последнем слоге прокричал Нгоно. - Пора уже! Уходим налево, к озеру. Если что - встречаемся у камня с надписью. Ну, той самой - "Янник Ноа".
- Согласен!
Молодой человек закусил губу. Рука осторожно скользнула вниз, в карман - и никакой стрелы! Никакой реакции воинов не последовало! Так и темнело уже, не видно…
Ну вот! Вот он, нож… Теперь дело за малым: разрезать путы, так осторожненько…
- Нгоно, ты как?
- Готов!
- Как крикну - уходим.
Быстро перерезав веревку, Александр дернулся… и вдруг замер, услыхав где-то в отдалении быстро приближающийся звук - странный и смутно знакомый.
- Мванга! Мванга! - прошелестело над деревьями. - Мванга, о-о!
Да-а… А воины-то предвкушали добычу!
А источник звука быстро приближался - нарастало рычание, грохот, лязг… И вот, вырвавшись на поляну, вдруг вспыхнуло пламя огненных глаз!
Грохоча и подминая под себя кусты, из лесу показалась… тупая оранжевая морда трелевочного трактора!
- Мванга! - хором закричали прятавшиеся в засаде охотники. - Мванга - о-о!
- К трактору, Нгоно! К трактору!
А что тут было еще думать? Все вопросы и догадки потом!
Одним движением разрезав путы, Александр нырнул вниз, в траву, краем глаза заметив, как рядом метнулась ловкая тень напарника.
- Там яма, яма, - быстро предупредил тот. - Левее давай!
А лес вокруг уже огласился победным кличем, и в грохочущий мотором трактор полетели копья, стрелы и камни.
- Мванга! Мванга о-о!
А ведь он сейчас - в яму…
- Стой, эй, стой!
Выскочив из травы, Саша, не мешкая, взобрался на платформу трелевочника, ухватился за лебедку, перегнулся, рванул дверь…
Весников!
За рычагами сидел Весников!
Глава 9
Эх, дороги…
Ты, вождь всезнатный,
несокрушимый,
за жизнь сражайся,
что силы достанет!
Я встану рядом!
"Беовульф"
Откуда он здесь взялся?
- Эй, Николай, - нырнув в кабину, что есть силы заорал Александр. - Разворачивай, давай разворачивай назад, понял?
Чумазый тракторист очумело округлил глаза, но, узнав Сашу, закивал, заулыбался… ага, дернул фрикцион, упер ногу в педаль… Рыча и лязгая гусеницами, трелевочник развернулся на месте, словно подбитый фашистский танк. От оранжевой морды трактора, от сверкающего навесного ножа со звоном отскакивали копья и камни, а натянутая на стеклах металлическая сетка, предназначенная для защиты от сучков и веток, неплохо прикрывала и от стрел.
Улучив момент, Саша распахнул дверь и увидел ухватившегося за лебедку Нгоно:
- А ну, давай сюда, парень!
Не столько сказал, сколько показал жестом - да и так все понятно. Оп! И темнокожий напарник, вспрыгнув на платформу сзади, ухватился за лебедку, довольно скаля зубы. А что ж - в одноместной-то кабинке и вдвоем было тесно.
Саша рассмеялся и хлопнул Вальдшнепа по плечу:
- А теперь вперед, Федорыч! И давай на полную скорость.
- Ась? Чего?
- Быстрей, говорю, давай!
Трелевочник попер обратно в саванну, сбивая деревья и освещая путь мощными лучами фар. Из-под гусениц летели камни.
- Давай, Николай, жми!
Саша помахал рукой - мол, правильно едешь, да еще бы оборотов прибавил.
Весников провел ребром ладони по горлу - мол, все, и так на пределе идем.
- Хорошо, хорошо! - кивал Александр, оглядываясь - не прицепился ли кто-нибудь сзади. Эти фульбе - народ, судя по всему, отчаянный, с них станется.
Нет, похоже, пока никого.
Обнаружив кнопку, молодой человек врубил задний прожектор. Нет! Погони не было! Охотники просто потрясали копьями и прыгали, видать испытывая бурную радость. Ну, еще бы - обратить в бегство такое жуткое чудище! Мвангу!
Не сбавляя хода, трелевочник проехал еще километров пятнадцать, после чего укрылся в каких-то зарослях, где и встал.
- Думаю, здесь хорошее место, - дождавшись, когда Весников заглушит двигатель, спокойно сказал Александр.
- Хорошее? - Тракторист хлопнул глазами и жалобно поинтересовался: - Саня, родной! А мы вообще-то где?
- Очень и очень далеко, Николай, - честно ответствовал молодой человек и, осторожно распахнув дверь, выглянул наружу.
- Господи! - испуганно перекрестился Вальдшнеп. - Никак луна! Целая! Саня… а эти цыгане, они за нами не погонятся?
- Цыгане? Ах, эти… полагаю, что нет. Можем спокойненько подремать до утра.
- Подремать?
- Николай, ты выключишь наконец фары? Смотри аккумулятор посадишь, а другого здесь взять неоткуда.
- Саня-а-а… А где все-то? Рябов Конец где? Тайга… Озеро?
- Ну, озер тут много - завтра увидишь. А сейчас - спать.
- Да не могу я спать-то! Вот так заехал туда - не знаю куда. Вторые сутки места себе не нахожу… Как вот проснулся.
- А-а-а-а! - догадался Саша. - Так ты, значит, в трактор забрался поспать?
- Ну да, а куда ж еще-то? В избе шумно - вы там в дорогу снаряжались. Я и подумал - дай-ка вздремну пару часиков… глаза чего-то слипались, прямо мочи нет.
- Так-так… Ты, значит, в трелевочнике лег, а его и утянуло… скорее всего, вместо наших парней… или параллельно. Ну да что теперь гадать?
- Саня… ты про что это, Саня, а? Слышь, а давай-ка мы завтра поутру домой поедем, в поселок! Ну, правда, поедем, а то что тут делать-то? Куда-то подевались все… Цыгане какие-то кругом, хижины, жара. Луна вот эта! Она-то откуда взялась… такая!
- Откуда надо - оттуда и взялась, - грубо перебил молодой человек. - Сам скоро поймешь все.
- А что пойму? Что понимать-то, Саня? А? Где деревня-то? Поселок? В какой стороне? Ездил-ездил вчера почти целый день - без толку! Камни какие-то кругом, папоротники, пальмы… Откуда у нас пальмы-то?
- Оттуда же, откуда и луна. Слышь, Николай, у тебя горючки-то в баке много осталось?
- Да есть еще. Тут ведь и навесной бак имеется. - Включив массу, Весников взглянул на приборы. - Километров на сто пятьдесят хватит, а то и больше - как ехать.
- Экономно будем ехать, Федорыч, экономно.
- Ну, тогда на двести.
- А вот это славно!
- Так куда поедем-то?
- Утром увидим. А пока спи. Силы нам еще пригодятся.
- Слышь, Саня… Этот-то твой, черненький, уже храпит. А я… а мне неохота что-то, Саня! А давай… давай лучше водочки, а?
- А что, есть? - Вот тут Александр удивился. И наиболее удивительным было не само наличие в трелевочнике водки, а то, что тракторист ее еще не всю выпил, хотя времени на то имел целые сутки!
- Понимаешь, - рассказывал Николай, вытащив литровый жбан, где на донышке еще плескалось граммов двести, - я ее, голубушку, с собой взял, греться. А вчера… вчера целый день нервничал - выпил, конечно, но ни в одном глазу, а потом и пить уже не хотелось. А к вечеру цыгане эти набежали, камнями в трактор кидались. Я и подумал, ну их к ляду, даже из кабины выходить не стал, завелся да поехал по дорожке - тут она, похоже, одна. Куда-нибудь, думаю, да выеду. С утра-то часа два крутился, едва в болотине не увяз.
- У тебя закусь-то есть, Федорыч?
- Да вот, сырок плавленый… должен быть.
- А пить из горла будем?
- Да что ты, что ты… - Весников суетливо вытащил из-под замызганного сиденья отвертку. - Сейчас вот подфарники снимем…
- Тогда пойдем на улице сядем… пусть человек спит. Тесновато в кабине-то.
- Да уж, не автобус. Сейчас, сырок найду… ага… идем!
Выпив, Весников понемногу успокоился, видно было - рад встретить хорошего знакомого, с которым и все непонятки казались нипочем, особенно под водку.
- Слышь, Саня, а в поселке гутарят, будто на День города в район какого-то артиста известного пригласили. Не врут?
- Не врут. Мои нефтяники его аппаратуру привезли. Ну, по пути захватили.
- A-а… То-то я и смотрю - барабаны у них, тарелки. Во, думаю, какие бурильщики интересные… веселые. Это… клуб и художественная самодеятельность, как раньше. Вот, помнится, в семидесятые еще у нас в клубе ансамбль был, ВИА "Багульник" назывался, ох, так играли… так… И вообще, раньше музыка куда как лучше была!