- Тогда сообщу еще одно: от имени властителя Шеонакаллу вчера к нам доставили послание, где он просит помощи против них, вторгшихся в его владения и применивших неведомое оружие.
Собравшиеся вновь промолчали, но выражение лиц кое-кого говорило, что и сие уже не тайна, хотя в разосланном письме с повесткой дня заседания совета Конгрегации об этом, разумеется, не было ни слова.
- Хорошо, - произнес старец, взмахивая жезлом. - Прежде чем мы обсудим письмо Сына Бездны и вообще все это, пусть свое слово скажут служители памяти.
За спиной у каждой тройки появились летописцы с одинаковыми свитками под мышкой. Все как на подбор - почтенные, седобородые старцы. Только у Синих Звезд главный хронограф был моложавый мужчина лет тридцати пяти.
По традиции, на этот раз говорить начинал самый молодой, и именно он, одетый в плащ с индиговыми многоугольниками, развернул свой свиток.
- По воле моего ковена и во имя его пути мне было велено провести изыскания о пришельцах из-за края нашего мира, которые когда-либо на памяти прежних поколений являлись в его пределы, - почтительно начал он.
Его архаичная, замысловато текущая речь в этом подземелье приобретала, казалось, особый смысл и значимость.
- В легендах Туманных островов Дальнего океана говорится о жителях стран внутри холмов, которые иногда приходят к людям…
- Дальше, - резко махнул рукой кормчий Хранителей Равновесия. - Это мы знаем.
- У жителей Хэлии есть предание о стране Аннако, куда уходят мертвые и живые и где обитают Ушедшие племена… Кроме того, вера стран дальнего восхода гласит, что во Вселенной не один наш мир и не несколько миров, но миллионы и миллионы и подсчитать их немыслимо.
- Я думаю, - решительно оборвал молодого человека Увай Аят из ковена Стерегущих, - что мы тут не для того, чтобы выслушивать рассказы о верованиях дальних земель. Могут ли мудрецы сказать что-то определенное?
Летописцы пошушукались, собравшись в кружок, пошелестели свитками.
- В книге Дзиан говорится, что Высочайшие не раз призывали силы из иных миров и иногда это были существа, похожие на людей, - изрек Курус Тей - старший историограф ковена Двух Сердец. - А в хронике последней из Войн Безумных Магов, мудрейшего Кускана Молчаливого говорится о том, что чародей Мурасстор призвал неизвестно откуда целое войско демонов, оружие которых могло метать молнии и пламя. Но все оно погибло, когда на Генитарские острова обрушилось цунами от Великого майского землетрясения.
Эйгахал Коцу еле заметным движением пальцев отдал команду своим подчиненным.
- Один из основателей нашего ковена, великий Нгай Ти, - тут же ровным голосом вступил в разговор Фесо Торка, - в своих записях поведал, что однажды он купил у бродячего колдуна гадальный кристалл, будто бы выброшенный на берег штормом в Захерасском море. Когда Нгай Ти активировал кристалл, в нем появился неведомый демон и сказал, что маг с помощью этого кристалла сможет видеть другие миры и говорить с их обитателями. Он записывал беседы с ними, и от него остались книги с этими записями - всего восемь. Нгай Ти узнал там секрет эликсира, размягчающего кость и камень, способ изготовлять серебристую керамику и небьющееся стекло, метод успешного лечения болезни сердца. Он получил несколько новых заклинаний. Там остались также записи на неведомых языках, непохожих на известные наречия Аргуэрлайла. Но знатоки чужих языков говорят, что это именно неведомые наречия, а не бессмысленный набор звуков. К сожалению, кристалл погиб при пожаре в заклинательном покое, - уточнил летописец. - Вот и все, что я смог отыскать, не считая легенд.
- Я сверился с погодными записями, хранящимися в наших скрипториях, - вступил в разговор следующий, хронист Белых Птиц. - В девятьсот восьмой год от падения Мегиддо была сделана запись, что купцы, тогда еще плававшие через Дальний океан, донесли весть, что в Туллане появился летучий корабль, способный лить с небес огонь. Говорят, сделанный не в нашем мире. Но это лишь передано с чужих слов, да и было на другой стороне Аргуэрлайла. И минуло уже целых семь сотен лет…
- Всего лишь семь сотен лет назад, - брюзгливо поправил Георран. - Впрочем, я думаю, все ясно и так. В наших архивах есть еще записи, правда странные и смутные, но думаю, на этом можно закончить. То, о чем сообщают наши прознатчики, и то, о чем говорит послание императора, не ложь и не безумный морок. В наш мир явились неведомые чужинцы, сила которых велика, цели неясны, а путь темен. Я думаю, нам нужно подготовиться к возможной битве с ними…
- Прежде чем они достигнут наших границ, им придется сначала пройти империю Неназываемого, - вступил в разговор Тархан, кормчий Стерегущих. - А это не так просто, как мы все знаем. На своей шкуре, - добавил он, прямо и по-солдатски выразив военно-стратегическое соотношение между Конгрегацией и воинственным соседом.
- И если хотите знать мои мысли по этому поводу… - вслед за ним продолжил кормчий Холми. - Если эти неведомые чужаки сомнут слуг Шеонакаллу, то нам останется только поблагодарить Неведомых, приведших их сюда.
- Мой брат глубоко неправ, - изрек кормчий Двух Сердец. - Случись чужинцам победить империю, они наверняка не остановятся на ее рубежах. Разумно ли радоваться бедам старого врага, не зная, каким будет новый?
- Кроме того, - подхватил глава Хранителей Равновесия, - держава поклоняющихся неназываемому божеству хотя и не слишком любезна сердцам многих наших братьев, но занимает свое место в мире сем. Рухни она, и как знать, что последует за этим? Тем более под ударами чужих Аргуэрлайлу сил.
- Иными словами, мой уважаемый брат склоняется к тому, чтобы выполнить просьбу Сына Бездны? - В голосе Эйгахала Коцу сквозила еле уловимая ирония. - Может быть, не будем тратить время, а проголосуем за это предложение?
- Я против, - порывисто вскочил кормчий Пяти Звезд. - Нельзя доверять поклонникам бога-людоеда! Они постараются выставить наших чародеев в первые шеренги, максимально сохранив свои силы, как это случилось уже с магами южных королевств во время последней войны со Эуденоскарриандом. В результате теперь от этих некогда могущественных и процветающих государств осталось лишь несколько уделов, платящих Шеонакаллу непомерную дань.
- Война Черных Солнц с чужаками - это не наша война, - поддержал коллегу кормчий Двух Сердец. - Было бы глупо помогать тому, кто не сделал нам и нашему пути ничего, кроме зла. Но и становиться на сторону пришельцев, как это сделали степняки, нам ни к чему. Переждем, посмотрим.
- То есть, - иронически молвил Эйгахал, - ни мира, ни войны?
- Именно! - подтвердил Хранитель Равновесия. - И я прошу главу Конгрегации поставить на голосование именно это предложение.
- Что ж, - встал со своего места Георран. - Прошу высказываться, братья по Силе. Кто за то, чтобы в конфликте между Сарнагарасахалом и чужеродцами придерживаться политики вооруженного нейтралитета? Ковен Двух Сердец?
- За!
- Ковен Пяти Звезд?
- За!
- Ковен Хранителей Равновесия?
- За!
- Ковен Стерегущих?
- За!
- Ковен Холми?
- Воздерживаемся!
Брови Георрана удивленно поползли вверх. Кормчие остальных магических ковенов переглянулись между собой, обменявшись многозначительными взглядами.
- Вы уверены, брат мой по Силе Эйгахал Коцу?
- Да, достопочтенный глава Конгрегации.
- Ваше право. Ковен Синих Звезд?
- Мы? - переспросил кормчий названного ковена, и в его голосе было слышно колебание. - За!..
- Уверены ли вы в том, что задумали, экселенц? - осторожно спросил кормчего Егира Дзе, когда они вернулись в свои покои.
- Убежден, - подтвердил Коцу. - Сама Великая Судьба, что превыше Высочайших, послала нам этот шанс. Кто мы будем, если упустим его?
- А если… Если они проиграют и будут изгнаны за грань мира? - спросил немного погодя Фесо Торка.
- Ну тогда все пойдет как шло, и говорить тем более не о чем. А пока вызови Алтен. Пора ей отправляться в путь-дорогу. Ведь, по сути, она и заварила всю эту кашу…
Урочище Трех скал. Нейтральные земли
- Значит, наступают, говоришь? - спросил майор у растерянно хлопающего ресницами старшего сержанта.
- Ага, - кивнул он.
- И пули, говоришь, не берут?
- Ну стреляли, а падало мало, словно мазали сплошь, - с той же оторопью сообщил командир поста передового охранения.
Майор мысленно выругался.
Трое суток назад его сводный дивизион разместился тут, на ничейной земле, в трех сотнях километров от границ империи Сарнагарасахал - на самом удобном направлении удара, аккурат поперек влажной, идеальной для конницы долины. Дивизион и по своим боевым качествам, прямо скажем, так себе.
Один усиленный батальон мотострелков. Один танковый. Тоже усиленный.
Отдельная авторота, предназначенная единственно для перевозки союзников.
Один минометно-артиллерийский дивизион.
"Авиация" - три Ми-24.
И еще пусть не тяжелая артиллерия, но что-то вроде нее. Чародеи в количестве трех единиц. Два мага (вернее, маг и магичка, а может, лучше сказать, магиня?) и шаман из степняков. Три колдуна на небольшое войско, а именно войском считалась эта незначительная по земным меркам часть, - это немного. Но с учетом, что всего знатоков "неспецифических способов воздействия" в их распоряжении было чуть больше сотни, - совсем немало.
А с другой стороны…
Честно говоря, Макеев рассчитывал, что имперцы если и раскачаются прощупать первыми нежданных соседей, то пройдет немало времени.
И вот не успели они толком разместиться, как враги пожаловали.
И враг этот, как кажется, не так прост - целое стадо пехоты. Интересно, как они ухитрились сюда добраться так быстро?
Им же идти дней пять самое меньшее? Притом что разведка у союзников поставлена так себе, а авиапатрулирование так и не налажено - неужто никто не заметил такую толпищу?
Макеев глянул в стереотрубу и не смог сдержать тяжелого вздоха. Это ж надо. Доселе он даже не представлял, что такое "тьма-тьмущая" неприятеля. Теперь вот довелось увидеть напоследок…
Отогнал мрачные мысли. Чего это он себя раньше времени хоронить вздумал? Только потому, что противника "чуть больше", чем майор привык наблюдать до этого? Да хрен ему в глотку. И мы не лыком шиты и щи не лаптем хлебаем. Каждый из его ребят стоит целого отделения, а то и взвода. Анохин, Марков, Чуб, Серегин… Всех не перечесть.
В конце концов в этой ситуации главный вопрос: хватит ли боеприпасов перебить их всех, вернее, столько, чтобы оставшиеся бросились прочь, смазав пятки салом…
Должно хватить. С другой стороны, там наверняка есть маги. Но ведь и у них они есть. Вон сколько Аор уже помог Особой группе войск (ОГВ). Да и Кросс-хван - ученик самого Айг-Серинго, верховного шамана степняков, уже не раз показывал, на что способен.
Вот насчет этой девушки Алтен, недавно появившейся в ОГВ, сомнения есть - она себя еще никак не успела проявить. Однако если Мак Арс поручился, что дама сия весьма способная магиха, тьфу, магичка и в деле не подведет, то надо доверять мнению специалиста.
Ага, началось. У неприятеля первого сдали нервы. Что ж, давайте, примем как родных.
Первая шеренга войск Сарнагарасахала пошла в наступление. Впереди воинов были выставлены большие щиты, сколоченные из деревянных досок. Мантелеты - так эти штуки называются. Вернее, назывались на Земле - вспомнил Макеев розданную накануне инструкцию по средневековому вооружению.
Может, поэтому солдатики из передового охранения решили, что мажут? Но все равно что-то тут неладно - пули пять пятьдесят шесть, конечно, слабее старых, но чтобы их остановить, нужно солидное бревно не абы какого дерева. Ладно там, стрелы или какие-нибудь копья. Но огнестрельное оружие не шутка. Это уже из со-овсем другой эпохи.
Трассеры прочертили пунктиры к атакующему строю, помогая корректировать огонь. И - ничего. Кто-то покачнулся и упал, но вновь поднялся.
В голове Макеева запульсировала тревожная мысль. Наверное, треклятые маги применили некий амулет, отклоняющий пули. Но ведь и Арс, и шаманы, сразу после того как увидели огнестрелы в действии, единодушно твердили, что отбить одиночную пулю можно исхитриться, но уже короткая очередь станет смертельной даже для архимага.
А потом окуляры стереотрубы приблизили лицо одного из толкающих щиты.
И вот тут майор ощутил, как подкашиваются ноги.
Он отвел глаза от стереотрубы, крепко зажмурился и, надеясь, что ошибся, вновь посмотрел.
Лицо человека (?!), выглядывавшего из-за щита, было серо-зеленым, со свисающими, отслоившимися клочьями плоти, из-под которой виднелась кость и что-то сочилось.
И человек этот размеренно двигался вперед.
Александр обреченно повернул стереотрубу, разглядывая жутко скалящиеся мертвые рты, ввалившиеся, полузакрытые глаза, старые, почерневшие раны.
Вот одного "удавленника" с высунутым языком клюнула в бок пуля, но он только споткнулся и спустя мгновение поднялся вновь.
Долетевшие до него из траншей возгласы оповестили, что не один он понял, с кем им предстоит сразиться…
"Чертовы колдуны! Почему не предупредили?!" - была последняя внятная мысль.
Бойцам ОГВ в определенном смысле повезло. Будь на их месте, допустим, американцы, хорошо знакомые с фильмами ужасов, или, скажем, обычные русские парни, но только из другого времени и другого мира, они наверняка в панике бросились бы наутек.
Но сейчас позиции занимали бывшие пионеры и нынешние комсомольцы, не верившие по большей части ни в Бога, ни в черта. А слова вроде "зомби" и "некромант" так вообще были для них пустым набором звуков. (Самые продвинутые разве что сочли бы последнего какой-нибудь помесью некрофила и наркомана.)
Именно поэтому, даже сообразив, что за противник сейчас перед ними, советские воины растерялись, оробели, но не испугались в полном смысле слова. Они просто не знали, что оживших мертвецов следует очень бояться. И уж подавно не имели представления, что воинские уставы и обычаи этого мира прямо предписывают войску при нападении "неупокоенных" спасаться бегством, предоставляя магам делать свое дело.
После минутной растерянности и матерной брани по адресу этого мира и магов бойцы принялись с удвоенной силой палить по атакующим.
И побежало по траншеям оказавшееся спасительным слово "биороботы": именно так объяснили для себя солдаты происходящее. И подступавший испуг пропал - хотя и "био", но все же роботы. То есть нечто все же сделанное людьми.
Солдатская смекалка подсказала, что того, кого нельзя убить как живого человека, можно испортить. Стрелки начали брать прицел пониже, стараясь перебить "роботам" ноги. Или наоборот - целились тщательнее, чтобы разнести башку, выглядывавшую из-за щита.
Снайперы как бешеные загоняли обоймы в магазины "драгуновок", и вот уже позади наступавших остались первые поверженные. Растоптанные ногами "товарищей", с перебитыми конечностями, они все еще шевелились, хотя и были уже неопасны.
Заработала артиллерия.
Мины и снаряды рвались среди атакующих мертвецов, валя их наземь как кегли, пронзая тела роем осколков и разрывая в клочья самых неудачливых.
Но сбитые вставали, пронзенные насквозь не умирали и продолжали идти.
Взревели моторы танков и бэтээров - командир бронедивизиона, не дожидаясь команды, рванул в атаку.
Машины снесли первые ряды наступавших, а затем танкисты инстинктивно догадались, как нужно действовать. Проложив широкие просеки в толпе мертвецов (солдатам еще предстояло осознать всю нелепость этого словосочетания), машины дружно, по команде развернулись и вновь врубились с тыла в идущую неровным квадратом неживую силу противника. После чего двинулись параллельно фронту атаки, отсекая врага от уже недалеких позиций.
Стереотруба услужливо приближала все происходящее на поле боя, давая все еще не стряхнувшему оторопь Макееву возможность наблюдать жуткие противоестественные картины.
Вот огромный Т-72, вращаясь на месте, словно исполняя какой-то дикий танец, превращает штурмующих его зомби в смердящую кашу…
Вот медленно катится облепленный мертвецами, как муравьями, БТР, на крыше которого сидит невообразимая тварь с четырьмя руками - словно слепленная каким-то безумным могильщиком из кусков давно сгнивших трупов. Барабаня кулаками в броню, она отчаянно пытается перекусить пулеметный ствол…
Вот орда покойников окружает маленькую БРДМ (мать твою, да ведь это же машина Георгия!) и, вцепившись костлявыми пальцами в днище, опрокидывает ее будто фанерную игрушку. Девятимиллиметровые пули пулемета Воеводина, выпущенные в упор, буквально рубили мертвяков на куски или, попав в кость, просто сносили жертву наземь. Но на месте сбитых и порубленных возникали новые - двое вместо одного.
Выручил подоспевший Т-62.
У этих старых танков в боекомплекте еще сохранились картечные заряды. Всего лишь жестянки, набитые стальными шариками, вырывавшиеся из распоротой нарезами ствола оболочки, когда вылетал снаряд. Но действие их было просто убийственным, если так можно выразиться применительно к сражению с покойниками.
Вихрь металла буквально смёл шевелящуюся мертвую плоть с броника. Затем танк подъехал вплотную к машине Анохина и резко боднул ее, выпихивая из канавы…
Несмотря на всю мощь, немногочисленная бронетехника не могла полностью истребить всю орду воинственных трупов. Но благодаря ее появлению на поле боя нежить получила новую цель, которую атаковала со всем пылом, присущим поднятым из могил тварям, когда те сталкиваются с живыми.
Поэтому пехота получила возможность без помех отступить за загодя подготовленные укрепления.
На какое-то время войско мертвецов отползло обратно к горизонту, за холмы. Только кучки серого тряпья да долетавший с порывами ветра смрад тления говорил о недавно произошедшем бое.
Бронетехника, пофыркивая, вернулась на позиции. Морщась и закрывая лица, советские солдаты торопливо принялись грузить расстрелянный боезапас. Кое-кого вывернуло наизнанку - колеса и гусеницы машин все были в гнусной бурой кашице.
Майор, слушая вполуха, принял доклады подчиненных: потерь нет, нападение успешно отбито. Но облегчения не испытал. Ясно, что это была лишь проба сил и мертвецы могут вернуться в любой момент.
Именно об этом он и думал, механически выслушивая доклады командиров подразделений.
Нападение отбито, потерь нет, расход боезапаса… Да, расход боезапаса волновал его сейчас больше всего. Откровенно говоря, он бы наплевал на приказ и отступил с позиций. Тем более что "оборонять" тут было, собственно, нечего, кроме деревянной крепостцы и пустых холмов. Оборонять, мать их! От живых мертвецов, двигаемых самой черной магией, о которой, как выясняется, даже союзники имеют слабое представление и вообще-то считали ее невозможной.
"Это хуже Афгана! Мы не сможем…" - обреченно подумал Макеев. Видать, зря они пришли в этот долбаный мир с его магами, кровавыми культами непонятных богов, древней жуткой историей и чудищами-мутантами. "Зачем нам, поручик, чужая земля?" - пронеслась в голове строка из полузапретной эмигрантской песни.