Колокольчик монетной девушки тихо зазвенел, когда та, что была когда-то мисс Беверли Хендерсон, повернула голову и начала своими маленькими белыми зубами кусать и щипать край моей туники. Я чувствовал эти робкие рывки, жалкие и нежные. Затем она прижала мокрый край туники своими губами к моему бедру и сквозь влажную ткань поцеловала меня. Потом она, низко опустив голову, начала лизать и целовать мои ноги и ступни. Она проделывала этот ритуал подчинения в течение нескольких минут, жалобно, отчаянно, униженно вымаливая милость. Наконец, не поднимая головы от моих ног, она умоляюще прошептала:
- Пожалуйста, возьми меня за один тарск, господин. Пожалуйста, возьми меня всего за один только тарск, господин.
- Нет, - ответил я ей. - И не подумаю.
Она, пораженная, в ужасе подняла глаза.
- Ты думаешь, я так мало уважаю тебя? - спросил я.
- Тебе не удалось заинтересовать его, - проговорила девушка, держащая поводок.
Она укоротила поводок так, что ее кулак был у самого ошейника девушки, и сильно дернула за него, потянув ее голову вверх. Женщины очень красивы, когда стоят на коленях в такой позе.
- Но я рабыня, - запротестовала стоящая на коленях девушка, глядя на меня.
- Я вижу, - согласился я.
- Разве ты не хотел меня раньше и столько раз? - спросила она. - Неужели я так ошибалась, чувствуя это?
- Нет, - ответил я.
- Тогда возьми меня, - проговорила она. - Я полуобнаженная перед тобой. Я твоя за один тарск. Возьми меня!
- Не думаешь же ты, что я захочу воспользоваться твоим невыгодным положением, чтобы получить тебя, - обратился я к ней.
- Невыгодное положение! - повторила она. - Я - рабыня! Ты свободен, а я - рабыня. Я - девушка-рабыня!
- Да, - согласился с ней я.
- Посмотри на меня, - попросила она. - Ты считаешь, меня нужно освободить?
- Нет, - ответил я.
- Горианские мужчины всегда будут держать меня в ошейнике, - сказала она.
- Да, - произнес я и подумал, сознает ли она, насколько близка к истине.
- Возьми меня, - взмолилась она. - Возьми меня!
- Я похож на невежу и грубияна? - проговорил я.
Внезапно она расплакалась в разочаровании.
- Поднимайся на ноги, рабыня, - вмешалась девушка с поводком, отпуская его на ярд, чтобы она смогла встать. - Ты не сумела заинтересовать его.
- Пожалуйста, позвольте мне попытаться еще, госпожа, - стала умолять ее Линда. - Пожалуйста!
- Поднимайся, - повторила приказ девушка с поводком, дергая за него.
Рыдая, красивая, привязанная на поводок рабыня поднялась на ноги. Что-то невнятно бормоча, она запахнула тунику и плотно подвязала ее поясом из веревок. Казалось, она с трудом держится на ногах. Она дрожала и всхлипывала.
- Что случилось? - спросил я.
- Она никуда не годная рабыня, - ответила девушка с поводком. - Смотри!
Она потрясла коробкой для монет, висящей на шее девушки.
- Пусто! - с презрением произнесла она.
Она дважды хлестнула рабыню по ногам поводком.
- Мы ходим уже целый час, и мы прошли мимо многих господ, никто из них не соблаговолил поиметь ее.
- Почему она плачет? - спросил я.
- Она боится, и справедливо, неудовольствия хозяина.
Я кивнул. Рабыне, которая находится в полной власти хозяина и является его собственностью, вполне естественно интересоваться, доволен ею хозяин или нет.
- Возможно, он снисходителен? - предположил я.
- Он - безжалостный человек, у которого больше девушек, чем ему нужно, - ответила та, что держала поводок.
- Что с ней сделают?
- По меньшей мере, она получит хорошую порку, - ответила девушка с поводком. - А если он будет в скверном настроении, ее могут замучить и убить.
Привязанная на поводке девушка, рыдая, упала на колени к ее ногам.
- Пожалуйста, госпожа, - молила она, - не уводите меня, подождите еще немного!
- Уже поздно, - ответила ей другая. - То, что ты все еще не дома, противоречит соглашению арендаторов монетных девушек.
- Пожалуйста, госпожа! - умоляла несчастная.
- Поднимайся на ноги, - приказала девушка с поводком. - Тебя надо отвести к твоему хозяину как рабыню-неудачницу.
- Подожди! - сказал я.
Стоящая на коленях девушка, обернувшись, с ужасом посмотрела на меня.
- Да, господин! - обратилась ко мне девушка с поводком.
- У меня есть один тарск, - сказал я, открывая кошелек. - Ей не надо возвращаться с пустой коробкой. - Я улыбнулся девушке на поводке. - Это самое малое, что я могу сделать.
Я проговорил эти слова с добротой, обращаясь к ней. Она испуганно смотрела на меня. Я направился к ней, чтобы положить монету в коробку, висящую на груди у девушки, стоящей на коленях. Но рука второй девушки остановила меня.
- Не может быть оплаты за неоказанные услуги, - объяснила она. - Честь моего господина не должна пострадать.
Я отпрянул, сжимая монету. Стоящая на коленях девушка, та, которая была когда-то мисс Беверли Хендерсон, аспиранткой на отделении английской литературы в ведущем университете Нью-Йорка, смотрела на монету со страхом. Она боялась, что я положу ее обратно в кошелек.
- Я буду стараться заслужить этот тарск, господин, - прошептала она.
- Монетная девушка, - проговорила надсмотрщица, - будет стараться угодить мужчине так же хорошо за один тарск, как рабыня, подающая пагу, за тысячу золотых, которые заплатит ее клиент хозяину.
- Понимаю, - ответил я.
- Конечно, умений у монетной девушки, - призналась девушка с поводком, - обычно гораздо меньше.
Это действительно было правдой. И все-таки стоит заметить, что иногда монетные девушки необыкновенно искусны. К тому же хозяину иногда приходит в голову послать на улицу даже великолепно обученную, красивую рабыню, подающую пагу, обычно в качестве шутки или наказания. Такая девушка знает, что она должна все выполнять превосходно. Некоторые мужчины, к которым она попадает в руки, могут быть наняты заранее ее хозяином, чтобы потом отчитаться о качестве ее услуг.
Девушка с поводком убрала руку, прикрывавшую прорезь в коробке для монет.
- Ты понял условия? - спросила она.
- Да.
- Пожалуйста, пожалуйста, господин, - со слезами на глазах произнесла стоящая на коленях девушка, - положи монету в мою коробку! Ты не пожалеешь об этом.
Я поколебался и взглянул на нее.
- Умоляю разрешить доставить удовольствие господину, - ясно произнесла она.
- Ты, - спросил я, как будто не веря, ты умоляешь разрешить тебе доставить удовольствие мужчине?
- Да, господин.
- Кому?
- Тебе, мой господин, - проговорила она. - Я умоляю разрешить доставить удовольствие тебе, мой господин.
- В качестве рабыни? - снова спросил я.
- Да, господин, - ответила она. - Я умоляю разрешить доставить удовольствие тебе - как рабыня.
Я бросил монету в узкий металлический ящик для денег. Я думал, девушка свалится в обморок от облегчения и радости. Однако я видел в ее глазах другое чувство, которое было трудно понять.
Девушка с поводком нагнулась к ближайшему кольцу для рабов. Такие кольца часто встречаются на улицах Гора. Они обычно вделаны в стену на высоте фута или ярда от тротуара или аллеи. Это кольцо было прямо передо мной, за спиной стоящей на коленях девушки.
- Здесь, - сказала девушка, привязывая конец поводка к кольцу.
Обычно рабыни находятся у таких колец на коротком поводке или цепи и привязываются к ним стоящими на коленях. Если рабыня в наручниках приковывается к кольцу наручниками и кольцо расположено на высоте в ярд от улицы, ее руки в наручниках находятся перед лицом, а ее живот обращен к стене. Иногда ее руки оказываются за затылком, и тогда ее спина и бок обращены к стене. Когда кольцо расположено низко, ее руки в наручниках располагаются внизу живота, если сама она находится лицом или боком к стене, и приблизительно у поясницы, если она стоит спиной к стене. Но девушка, которая руководила стоящей на коленях рабыней, оставила довольно длинный запас поводка. Рабыня могла полностью лечь на камни, и я мог передвигать ее, если захочу.
- Я уйду, - сказала девушка, у которой раньше был поводок. - Но четко уразумей, - со значением произнесла она, - что, когда я вернусь, ее тело будет тщательно осмотрено.
- Я понял.
После этого девушка удалилась. Я посмотрел на рабыню, стоящую на коленях на камнях передо мной. И присел рядом с ней.
- Ты знаешь, что должен полностью использовать меня, - сказала она. - Мое тело будет тщательно осмотрено, чтобы удостовериться в этом.
- Я знаю.
Она застенчиво развязала пояс туники и отбросила его.
- Ты должен обладать мною по-настоящему, - заявила она. - У тебя нет выбора.
- Я знаю.
Она уронила тунику рядом с собой, на камни.
- Я надеюсь, - произнесла она, - что смогу доставить удовольствие моему господину.
Я усмехнулся.
- Кто ты? - обратился я к ней.
- Твоя Линда.
- Если я решу воспользоваться тобой под этим именем, - заметил я.
- Да, - ответила она. - Ты можешь владеть мной под любым именем, какое захочешь дать мне или без имени, если тебе так нравится.
- Знаю.
- За все это время ты ни разу не обладал мною, - проговорила она.
- Это так, - согласился я.
- Но ты ведь хотел, правда?
- Да.
- А теперь я привязанная перед тобой на поводок девица, - продолжала она, - та, за которую ты заплатил один тарск.
- Да.
Она нагнулась вперед и нежно поцеловала меня.
- Я буду стараться оказаться достойной твоего тарска, мой господин, - прошептала она.
- Не бойся, - ответил я. - Я дам тебе такую возможность.
- Господин? - она отшатнулась.
Тогда я взял ее за руки. Она сморщилась от боли и посмотрела на меня недоверчиво.
- Это не похоже на хватку мужчины с Земли, - заметила она, - того, кто относится к женщине с уважением.
Она поежилась.
- Ты - рабыня, - сказал я.
- Это хватка горианского мужчины, - продолжала она, - хозяина женщины.
- Так ли?
- Да! - подтвердила она. - Отпусти меня! Я имею в виду, пожалуйста, отпусти меня, мой господин!
- Нет, - заявил я.
- Нет? - переспросила она. - Но ты мужчина с Земли! Ты должен исполнять все, что просит женщина!
- Почему?
- Я не знаю, - крикнула она. - Я не знаю!
- Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя?
- Да, - ответила она. - Да!
- Лживая рабыня, - презрительно проговорил я.
- Пожалуйста, не наказывай меня, господин, - заплакала она.
- Жестокие мужчины Гора обходятся с тобой, как им нравится, - сказал я, - и ты служишь им на славу. Ты думаешь, мужчинам с Земли следует довольствоваться меньшим?
- Нет, господин, - плакала она.
- Если земные мужчины отказываются от данного им от рождения права на господство, меняют его на грязь политического извращения, если они хотели бы отказаться от своих генов, если они хотели бы ниспровергать и нарушать законы природы, если они предпочли бы самокастрацию вместо мужественности, это, я полагаю, их дело.
- Я не знаю, господин, - проговорила она.
- В том случае, конечно, если они жаждут получить в качестве наказания тревогу, вину, разочарование, болезнь и недолгую жизнь.
- Я не знаю, господин.
- Попранная природа не может не отплатить, - сказал я.
- Да, - согласилась она.
- Есть у мужчины право быть мужчиной? - спросил я.
- Я полагаю, да, - ответила она. - Я не знаю.
- И существует ли иерархия среди прав, при которой некоторые главнее остальных?
- Будь добр ко мне, господин, - взмолилась она.
- И не право ли мужчины быть мужчиной является наивысшим законом из тех, которыми он обладает?
- Да, - согласилась она.
- Какое право превосходит это?
- Никакое, господин.
- Есть у мужчины право осуществлять свое собственное низвержение, разрушая самого себя? - снова спросил я.
- Он способен на это, господин, - прошептала она, - но я не думаю, что у него есть такое право.
- У него нет такого права, - обратился я к ней, - поскольку оно противоречит более высокому праву.
- Да, господин.
- Отрицание мужского начала мужчиной в таком случае не только иррационально, но и пагубно с точки зрения морали. Мужчины не только имеют право сохранять свое мужское начало, но и обязаны так делать.
- Может быть, не существует такой вещи, как мужское начало, - прошептала она, - или женское начало.
- Скажи это сильным мужчинам, покоряющимся женщинам и истории.
- Может быть, не существует таких вещей, как долг и право, - проговорила она, - может быть, это только слова, применяемые как инструменты словесной манипуляции. Это просто способы воспитания, которые дешевле и мягче, чем ружья и кнуты.
- Это интересное и оригинальное предположение, - ответил я, - но тогда все еще остались бы потребности и права, силы и желания, и другие реальности жизни, в которой определенные действия ведут к определенным результатам. И в таком мире кто будет спорить с ларлом, должен или нет он питаться, или с мужчиной, стоит или нет ему быть мужчиной? В таком мире ларл охотится, а мужчина остается мужчиной.
- Боюсь, что Гор, - сказала она, - именно такой мир.
- Он такой, - ответил я ей, - девушка-рабыня.
- Я боюсь, - произнесла она.
- И не напрасно, бесправная рабыня, - подтвердил я.
- Бесправная рабыня? - повторила она.
- Конечно, - объяснил я ей, - ты - бесправная горианская девушка-рабыня, привязанная на поводок и готовая к совокуплению.
- И это все, что я есть?
- Да.
- Для тебя? - снова спросила она.
- Да, - подтвердил я.
Она вздрогнула.
- Что не так? - поинтересовался я.
- Я не смею говорить, - прошептала она.
- Говори.
- Я возбуждена.
Я продолжал сжимать ее руку своей левой рукой, а правую положил на ее тело. Она поежилась.
- Это правда, - сообщил я ей.
Она попыталась отклониться.
- Ты не обращаешься со мной как земной мужчина, - прошептала она.
- Я не мужчина с Земли, - ответил я. - Я - горианец.
Я прижал ее к камням.
- Что ты делаешь? - закричала она.
- Я был терпелив, - обратился я к ней. - Я долго ждал тебя.
Она стала извиваться, но ее сила не могла сравниться с моей. Я откинул плоский колокольчик и коробку для монет через ее левое плечо в сторону. Я услышал звон колокольчика и одинокий звяканье монеты, моей монеты, в маленькой, узкой металлической коробке на цепи, свисающей с ее шеи.
- Что ты собираешься делать? - спросила она.
- Я уже устал от ожидания, - ответил ей я.
- Теперь ты в самом деле возьмешь меня?
- Конечно.
- Но с достоинством и уважением! - умоляюще воскликнула она.
- Для этого я слишком долго ждал.
Она безрезультатно пыталась вырваться.
- Будь нежным, внимательным и ласковым! - умоляла она.
- Нет, - ответил я.
- Нет? - повторила она.
- Нет.
- О! - закричала она.
- Когда я закончу с тобой, - проговорил я, - у тебя не будет никаких сомнений, какие могли бы возникнуть с мужчиной с Земли, что тобой по-настоящему, насладились.
- О! - снова вскрикнула она.
- Ты узнаешь, - уверил я ее.
- Не может быть, что это ты, - заплакала она. - Ты не можешь быть таким!
- И тем не менее я таков, - проговорил я.
- Что ты делаешь?
- Обхожусь с тобой так, как должно обходиться с рабыней.
- Но я женщина с Земли! - крикнула она.
- Нет, - возразил я, - ты всего лишь девица на поводке, бесправная горианская девушка-рабыня, которая скоро узнает кое-что о значении ее ошейника.
- Да, господин! - внезапно беспомощно воскликнула она.
- Ты признаешь, что ты рабыня? - спросил я.
- Не проси меня, женщину с Земли, признать перед мужчиной с Земли, что я рабыня! - взмолилась она. - Это было бы унизительно!
- Но ты бы довольно быстро признала это перед грубыми мужчинами Гора, не так ли?
- Да, господин, - заплакала она. - Да, господин!
- Признай это передо мной, - приказал я, - потому что ты больше не женщина с Земли, и я больше не мужчина с Земли.
- Я - рабыня, господин, - сдалась она. - Я признаю это.
И тут я вспомнил то время, когда мы обедали в маленьком ресторане на Земле, очень давно. Ее волосы были затянуты сзади в строгий пучок. На ней было тонкое платье из обтягивающего атласа с открытыми плечами. У нее была маленькая, отделанная серебряным бисером сумочка. Теперь девушка извивалась в моих руках, покрытая потом, обнаженная и взятая на поводок.
- Я - рабыня, господин, - проговорила она. - Я всегда знала это.
- Теперь ты говоришь правду, - заметил я.
- Да, господин.
- Тебе стыдно за это признание? - спросил я.
Она посмотрела на меня, ошеломленная.
- Нет, - призналась она.
- А что ты чувствуешь? - продолжал спрашивать я.
- Это странно, - проговорила она, - я чувствую себя страстной, блистательной. Это странно. Как будто я вернулась к своей природе, к самой себе.
- Единственное настоящее освобождение, - сказал я, стать тем, кто ты есть на самом деле.
- О! - вскрикнула она.
- Рабыня возражает, чтобы с ней обходились как с рабыней? - спросил я.
- Нет, господин, - ответила она. - Я только жалею, что никогда не признавала на Земле свое рабство.
- Это бы не имело смысла, - утешил ее я. - На Земле слишком мало господ.
- На Горе не ощущается их недостатка, - заметила она.
- Да, - улыбнулся я.
Она задрожала в моих руках.
- Я признаюсь тебе, что подхожу ошейнику, - прошептала она.
- Это правда, - согласился я.
- Я жажду, чтобы меня научили тому, что он значит, - сказала она.
- Тебя научат, - ободрил я ее.
- Научи меня понимать мой ошейник, - молила она. - Сделай меня рабыней, какой я жажду быть.
- Научу.
- Линда теперь готова служить своему господину, - проговорила она. - Господин, что случилось? - Она вдруг забеспокоилась.
Я посмотрел на нее, горячую рабыню на поводке в моих руках.
- Я возьму тебя под именем Беверли, - сказал я.
- Это было мое имя на Земле, очень давно, когда я была свободна, - сказала она.
- Теперь я даю тебе это имя, чтобы пользоваться тобой как рабыней.
- Да, господин.
- Ты когда-то была родом с Земли, не так ли?
- Да, господин.
- Ты и сейчас родом с Земли?
- Нет, господин.
Откуда ты теперь родом?
- С Гора, господин.
- Когда-то ты была свободной женщиной, не так ли? - я продолжал задавать вопросы.
- Да, господин.
- Ты теперь свободна?
- Нет, господин, - произнесла она и добавила: - Пожалуйста, господин!
- Что ты теперь? - спросил я.
- Теперь я ничто, просто горианская девушка-рабыня! - заплакала она и еще раз добавила: - Пожалуйста, господин!
- Как твое имя?
- Беверли, - ответила она. - Мое имя Беверли. Это имя, которым мой господин пожелал назвать меня.
- Это милое имя, - заметил я.