- И я дал ему часть моих трофеев из владений Поликрата.
- Превосходно, - повторил я.
- Ты помнишь ту соблазнительную маленькую брюнетку, Бикки, из владений?
- Конечно, - сказал я. - Она досталась тебе с Флоренс при дележе трофеев.
- Я отдал ее Крондару, - признался Майлз.
- Замечательно, - воскликнул я. - Он заставит ее хорошенько извиваться.
- Это точно! - засмеялся Майлз.
- Как вы, мужчины, говорите о нас! - возмутилась Флоренс.
- Молчи, рабыня, - одернул ее Майлз.
- Да, господин, - она застенчиво опустила голову, отвечая ему.
Очевидно, Флоренс тоже была не прочь, чтобы хозяин заставил ее извиваться.
Я увидел двух рабынь, возвращающихся из кухни.
- Почему Крондар отправляется в Ар? - спросил я.
- Он собирается купить гладиаторов, - объяснил Майлз, - а потом освободить их и организовать матчи между свободными людьми. Ты когда-нибудь о таком слышал?
- Возможно, где-то есть места, в которых делаются такие вещи, - заметил я.
- Свободные люди сражаются с оружием, - возразил Майлз. - Они не животные.
- Воины тренируются в схватках без оружия, - сказал я.
- Но только на случай последнего спасения, только в крайнем случае, - проговорил Майлз.
Я пожал плечами. Здесь за столом были, конечно, те, кто больше меня знал о таких вещах.
- Трудно убить человека голыми руками, - сказал Майлз.
- Существует несколько способов сделать это легко, - произнес Каллимах.
- Да, - согласился я.
- Да, - присоединился к нам Каллиодорос.
- Да, - подтвердил Амилиан.
- О! - только и сказал Майлз из Вонда.
- Тебе нравится ужин? - поинтересовался я у Каллиодороса, который был каким-то подавленным весь вечер.
- Да, - ответил он, - все очень мило.
- Я вижу, ты не привел с собой рабыню, - заметил я.
- Да, - кивнул он.
Как мы знали, Каллиодорос когда-то ухаживал за девушкой из Порт-Коса. Но свадьба так и не состоялась. Кажется, девушка перед церемонией сбежала из города.
- Тебе следовало бы завести рабыню, - сказал я. - Они удивительно удовлетворяют мужчину.
- Есть только одна женщина, - ответил он, - на чью очаровательную шею я когда-либо хотел надеть ошейник.
Я поднес крошечную серебряную чашу к губам и отпил каплю черного вина. Его крепость и горечь таковы, что оно обычно пьется именно так, по капле, или несколько капель за раз. Обычно его смягчают сливками и сахаром. Я пил его без сливок и сахара, может быть, так, как привык на Земле пить кофе, а черное вино Гора сродни кофе. Учитывая его горечь, если бы я не пил его медленно такими крошечными порциями, едва смачивая губы, я тоже, безусловно, прибег бы к вкусным смягчающим добавкам, с которыми он почти всегда подается.
- Господин, можно мне это пирожное? - спросила Флоренс, указывая на то, которое она хотела.
- Нет, - ответил он.
Она снова опустилась на колени. Но я заметил, что через мгновение он дал его ей, и она села на пятки, плотно сдвинув колени, и, взяв пирожное двумя руками, съела его.
Я наблюдал, как рабыня Амилиана показалась из кухни. Я слушал ненавязчивую музыку, исполняемую музыкантами, которые сидели на ковре в нескольких футах от стола. Я сделал еще один глоток черного вина.
Соблазнительная рабыня-блондинка начала уменьшать свет определенных ламп.
- Что ты делаешь? - спросил я.
- Простите, господин, - ответила она и поспешила назад в кухню.
Когда она проделала свою работу, свет в комнате оказался романтически приглушен, но над столом, хотя и приглушенный, он остался достаточно ярким. Когда блондинка покинула комнату, музыканты прекратили играть. Это показалось интересным.
- Что происходит? - спросил Майлз из Вонда.
- Я не знаю, - ответил я.
- Это развлечение? - задал вопрос Глико.
- Возможно, - отозвался я.
Светловолосая рабыня Амилиана снова вернулась в комнату. Она положила большую, вчетверо сложенную, сверкающе-белую скатерть на дальнюю часть стола. Затем она зажгла широкую низкую свечу и поставила ее на тарелке на мягкий квадрат сложенной скатерти. Потом отошла в сторону.
Я смотрел на белую скатерть и на свечу в полумраке. Я был поражен. Какие воспоминания это разбудило во мне! Музыканты снова начали тихо играть. Из кухни показалась девушка.
Раздались возгласы удивления.
- Она красива, - сказал Тасдрон.
- Что это за наряд на ней? - спросил Глико.
Темноволосая девушка, изящная и очаровательная, стояла на свету, на изразцах, отойдя от стола так, чтобы мы могли хорошо видеть ее. Ее волосы были стянуты в хвост. На ней было надето что-то похожее на платье, прямое, атласное, с открытыми плечами, белое и облегающее. На ногах виднелись переплетенные золотые ремешки.
- Я не понимаю этого, - признался Майлз из Вонда. - Это что-то значит?
Меня переполняли чувства.
- Это очень много значит для меня, - сказал я. - Позвольте мне, мои друзья, объяснить. Сперва хочу ответить на твой вопрос, Глико. Этот наряд должен напоминать одежду, которую может носить свободная женщина на Земле.
- Но это одежда рабыни, проговорил Глико. - Посмотри! Руки и плечи открыты!
- Тем не менее, - сказал я, - на Земле свободные женщины могут носить такие наряды.
Тогда девушка грациозно повернулась перед нами, демонстрируя наряд. Я убедился, что ее волосы, зачесанные назад, были собраны в пучок на затылке. Я так и знал. Я ничего не забыл.
- Это одежды рабыни, - настаивал Глико.
- Правда, - сказал я, - но чтобы понять, что она делает, вы должны знать, что такие одежды на Земле воспринимаются как утонченные и очаровательные наряды свободной женщины.
- Хорошо, - согласился Глико.
- К тому же, - продолжал я, - в данном случае они предназначены, чтобы кое-что напомнить мне, и похожи на одежды, в которых она когда-то была как свободная женщина на свидании со мной. Это важно.
- Я понимаю, - сказал Глико.
- Думаю, они должны стать одеждами, в которых она впервые открыто хочет выразить свою женственность.
- Женщины на Земле не смеют выражать свою женственность? - спросил Глико.
- Большинство боятся делать это, - ответил я.
- А как насчет мужчин Земли? - поинтересовался Глико.
- Многие из них поощряют женщин подражать мужчинам, - объяснил я.
- Что же это за мужчины? - снова спросил Глико.
- Я не знаю, - ответил я.
- Посмотрите на волосы, - призвал я.
- Они кажутся жесткими и неподатливыми, - сказал Глико.
- Это часть костюма, так сказать, - проговорил я, - многих женщин, подражающих мужчинам. Предполагается, что прямые линии и жесткость наводят на мысль, как я понимаю, о деловитости и мужественности.
- Интересно, - сказал Глико. - Это несовместимо, конечно, с нарядом, который кажется довольно женственным.
- Такие несоответствия, - разъяснил я, - характерны для многих земных женщин. Они могут указывать на неопределенность представлений о самой себе и замешательство, в частности, касающееся их сексуальности. Возможно, есть много других причин для этого. Например, в некоторых случаях они могут указывать на эволюцию в отношении женственности.
- Материя на столе и свеча, - сказал Майлз из Вонда, - полагаю, напоминают тебе о месте вашей встречи.
- Да, - согласился я. - Это было место, где подается пища и где можно вести приятный разговор.
- Таверна? - предположил Тасдрон.
- Не совсем, - сказал я. В горианском языке не существует выражения, передающего слово "ресторан". - Там нет рабынь, подающих пагу, и нет танцовщиц.
- Зачем же тогда туда ходить? - поинтересовался Майлз из Вонда.
- Она пошла туда, чтобы вести учтивую приватную беседу со мной, - ответил я.
- Чтобы предложить себя в качестве твоей рабыни? - уточнил Глико.
- Если так, - сказал я, - то это не было четко понятно.
- Теперь она появляется перед нами, - проговорил Глико, - почти так же, как она появилась тогда перед тобой?
- Да, - подтвердил я, - хотя, конечно, отличия есть. Например, в то время на ее горле ничего не было.
Сейчас на шее девушки был намотан белый шарф, а его концы переброшены через левое плечо.
- И еще, - добавил я, - в то время у нее была маленькая, вышитая серебряным бисером сумочка.
- Понятно, - сказал Глико.
Сейчас у девушки, конечно, не было сумочки. Девушке-рабыне не разрешается носить такие вещи. Отправляясь за покупками, она держит монеты во рту или в руке. Иногда она завязывает их в шарф на запястье или лодыжке. Бывает, что хозяин кладет монеты в коробку, которая затем привязывается ей на шею. Горианская одежда, между прочим, в основном не имеет карманов, кроме одежды ремесленников. Монеты, личные вещи и другое свободные люди обычно носят в мешочках, которые, как правило, прячутся свободной женщиной в одежде или подвешиваются на талии или через плечо свободным мужчиной.
Между тем девушка грациозно двигалась под музыку вокруг стола, поворачиваясь, вытянув руки, показывая нам себя и свою одежду. Затем она вернулась на изразцы у ножек стола.
Я рассматривал ее. Какой красивой она была! Она взглянула на меня. Потом, грациозно и решительно, под музыку развязала свои волосы.
В ответ за столом раздались аплодисменты, легкое постукивание по левому плечу, потому что она хорошо выполнила это, а важность распускания волос женщиной перед мужчиной хорошо понятна на Горе.
- Вы видите теперь, - сказал я, - какой красивой может быть женщина с Земли.
- Мы знаем это по нашим рынкам рабов, - засмеялся Глико.
Тогда она расстегнула верхнюю застежку импровизированного платья, а потом другие, сбоку на талии, на бедре и на колене. Затем она грациозно, под ненавязчивую, но мелодичную горианскую музыку, создающую фон, сняла одежду. Тогда я увидел, что был использован квадрат белой ткани, умело сложенный и сшитый, чтобы имитировать белое атласное платье с открытыми плечами, как на Земле. Настоящее такое платье, конечно, было недоступно для нее на Горе.
Раздались негромкие одобрительные аплодисменты. Она стояла перед нами в чем-то напоминающем короткую шелковую комбинацию с открытыми плечами.
- Теперь это точно одежда рабыни, - сказал Глико.
- Правда, - признал я.
Но я улыбнулся про себя, потому что я знал, что такую одежду на Земле носят свободные женщины. Безусловно, на Земле она обычно использовалась в качестве нижнего белья, тогда как на Горе такую одежду, шелковистую и гладкую, под которой ничего нет, сочли бы вполне подходящей в качестве уличной одежды рабыни, особенно в теплую погоду. Конечно, цвет одежды на Горе вряд ли был бы белым, скорее красным или желтым. Белый цвет на Горе обыкновенно ассоциируется с непорочностью. И, соответственно, редко надевается рабынями.
Затем девушка села на изразцы перед нами, но чуть отодвинувшись, чтобы мы, сидящие, поджав ноги по-турецки, могли хорошо видеть ее. Она грациозно вытянула правую ногу. Она согнула ее, и, поскольку ступня полностью покоилась на полу, пальцы были вытянуты. Соответственно, это прелестно изогнуло ее икру и подчеркнуло красоту линий. Ее левая нога была сзади, лодыжка под правым бедром. Она посмотрела на меня и, нагнувшись вперед, убрала золоченые ремешки, намотанные вокруг правой ступни. Тогда, в ресторане, на ней были туфли-лодочки с позолоченными ремешками. Она смотрела на меня. Как хорошо она и все другие понимали важность снятия обуви перед свободным человеком! Девушка отбросила в сторону ремешки, снятые с правой ноги. Затем, быстро и ловко, красиво, под музыку, не вставая, она поменяла позу на изразцах. Теперь передо мной было ее левое бедро. И левая нога грациозно вытянулась, открыв взорам прелестные пальчики. Ее левое бедро, и икра, и лодыжка, и ступня были изумительны. Правая нога теперь находилась сзади, правая лодыжка под левым бедром. Она сняла золоченые ремни с левой ступни и отбросила их в сторону. Затем взглянула на меня. Девушка оголила ноги перед свободным мужчиной. Золоченые ремешки она использовала, чтобы имитировать обувь, которая была на ней тогда на Земле. Я догадался, что она очень старалась подобрать что-то похожее на земной наряд. Это были предметы, которые она могла найти с ее ограниченными возможностями. Я не возражал. Они как-то напоминали ту обувь. Кстати, такие ремешки обычно применяются для связывания рук и ног женщин. Когда-нибудь, если это развлечет меня я смогу завязать их на ней.
Раздались негромкие аплодисменты в адрес девушки и неясные голоса одобрения. Обувь была снята правильно.
Теперь она поднялась на ноги и стояла перед нами, но на этот раз босая.
Девушка снова подняла руку к левому боку и расстегнула застежку там, под левой рукой, затем другую, ниже, и еще одну на бедре. Затем она сняла короткую, похожую на комбинацию одежду и бросила ее в сторону.
- Ах! - воскликнули сразу несколько человек.
- Интересно, - заметил Глико.
- Предполагается, что одежда, которую вы теперь видите на ней, - пояснил я, - представляет типичное нижнее белье земной женщины.
- Понимаю, - отозвался Глико.
Бюстгальтер был находчиво заменен мягким белым шелком. Ее красота, нежная и как бы протестующая, против этого ограничения, напряглась под щелком. К тому же шелк был перекручен и завязан у нее между грудей, что подчеркивало нежные контуры. Трусики также имитировались при помощи белого шелка, который узким прямоугольником дважды был обернут вокруг бедер и подвернут на талии. Конечно, нижняя часть не была закрыта шелком. Горианской девушке-рабыне не разрешается прикрывать свои интимные места без разрешения хозяина.
Кроме этих двух нарядов, предназначенных, соответственно, напоминать бюстгальтер и трусики, на ней все еще был легкий узкий белый шарф, скрученный и два раза обернутый вокруг шеи, с переброшенными через левое плечо концами.
Затем девушка под музыку откинула голову назад и завела руки за шею, подняв их высоко, при этом ее грудь тоже поднялась красиво, напрягшись на мгновение, затем она, слегка покачиваясь, расстегнула крючки на облегающем плотном шелке.
Наши глаза встретились.
Шелк был отброшен в сторону.
- Великолепно, - сказал Глико.
Затем она коснулась белого шарфа на своем горле и под музыку размотала его на один оборот. Она красиво потянула его с горла и грациозно отбросила в сторону. Теперь на ней, конечно, обнаружился плотно пригнанный, сверкающий ошейник рабыни.
Она подняла голову и пальцами нежно указала на ошейник.
Она стояла перед нами - босая, полуобнаженная, одетая в ошейник рабыни.
Раздались горианские аплодисменты и шум одобрения. Ее представление понравилось.
Наши глаза снова встретились.
Потом она правой рукой коснулась талии и освободила подвернутый кусок шелка, который закрывал ее бедра. Медленно и красиво, под музыку, двумя руками она размотала шелк и бросила его на изразцы.
- Великолепно! - воскликнул Глико.
Рабыня поползла ко мне на четвереньках, смиренно опустив голову. Потом она, достигнув меня, опустилась на живот и, вытянув правую руку, коснулась моего колена. Она подняла голову.
- Ты - мой господин, - произнесла она, - а я твоя рабыня, и я люблю тебя!
- Великолепно! - сказал Глико. - Великолепно!
Те, кто сидел за столом, включая даже рабынь, Флоренс и Пегги, не удержались от аплодисментов. Ширли, рабыня Амилиана, тоже аплодировала.
Я взял маленькую рабыню за плечи и, повернув немного на бок, притянул к себе. Я посмотрел в ее глаза. Она тяжело дышала. Чувства захлестнули ее. Ее глаза умоляюще смотрели на меня.
Соблазнительная рабыня Амилиана снова занялась лампами, на этот раз восстановив первоначальное освещение.
Я еще ближе привлек к себе рабыню и снова стал рассматривать ее, глубоко заглядывая в глаза. Я никогда раньше не подозревал, что она будет вести себя так. Я, конечно, особо наказал Лоле, что эту девушку следует включить в развлечение, но никогда я не ожидал увидеть подобную естественность и красоту. То, что девушка прислуживала при подаче десерта в демонстративных цепях, само по себе вполне удовлетворило меня. Проинформированная Лолой, что она должна стать частью развлечения, девушка, без сомнения, сама предложила и разработала представление, конечно поддержанное Лолой. О многих вещах, таких, например, как ресторан, Лола не могла ничего знать. Идея представления, так же как и его детали, должно быть, были целиком придуманы моей маленькой темноволосой рабыней. Это был самый красивый подарок, который она преподнесла мне.
Теперь в комнате было восстановлено обычное освещение. Затушенная свеча и белая ткань были убраны. Я видел, как Флоренс, покраснев, сидя на коленях позади Майлза из Вонда, кусает край его туники и держится руками за его бедра.
- Отодвинься, рабыня, - велел он ей.
- Да, господин, - всхлипнула она.
Она была возбуждена представлением темноволосой рабыни. Я заметил, что Пегги, в своей белой тунике, тоже покраснела. Она глубоко дышала. Казалось, она не может оторвать взгляд от Каллимаха.
Я взглянул в глаза маленькой рабыни. Она умоляюще смотрела на меня.
- Господин, - прошептала она.
- Пора подавать ликеры, рабыня, - обратился к ней я.
- Да, господин, - шепнула она, потом поднялась и поспешила на кухню.
- Рабыня, - позвал я ее.
- Да, господин, - ответила она, оборачиваясь и опускаясь на колени.
- Прислуживай в таком виде, как сейчас, - велел я.
- Да, господин, - ответила она и, поднявшись, повернулась и поспешила на кухню, чтобы там помочь Лоле и рабыне Амилиана.
Флоренс что-то сказала шепотом.
- Молчи, рабыня, - проговорил Майлз из Вонда.
- Да, господин.
- Она не одна, - заметил Тасдрон, указывая большим пальцем на Пегги, которая, пунцово покраснев, опустила голову, отведя взгляд от Каллимаха.
- Ах! - сказал Глико. - Ликеры!
Первой из кухни, неся поднос, вышла соблазнительная рабыня Амилиана. За ней с подносом шла маленькая темноволосая рабыня. Спустя мгновение обе уже прислуживали. Мягкость ошейника темноволосой рабыни хорошо гармонировала с металлом подноса и маленькими разноцветными стаканами и бутылками на нем. Нередко во время горианской трапезы, где не присутствуют свободные женщины, одна или несколько рабынь прислуживают обнаженными. Во время трапезы попроще какой-нибудь гость, если его одолеет желание, сможет воспользоваться нагой девушкой.
- Свободная женщина! - внезапно воскликнул удивленный Глико.
Я улыбнулся.
Из кухни появилась женщина в маскирующей мантии. Мужчины, все, кроме меня, как один вскочили на ноги, потому что горианские мужчины встают, когда свободная женщина входит в комнату.
Соблазнительная рабыня Амилиана быстро опустилась на колени, стараясь сделаться как можно меньше, прижав голову к полу. Маленькая темноволосая рабыня тоже быстро встала на колени, также опуская голову к полу. К тому же она дрожала, пытаясь прикрыть свою наготу руками. Пегги и Флоренс тоже низко, к самому полу нагнули головы. Как я мог заметить, рабыни страшно боятся свободных женщин.
Женщина в маскирующей мантии казалась робкой, испуганной. Она нерешительно приблизилась к столу. Она до конца не понимала, что ей надо делать.
- Свободная женщина! - прошептал мне Глико.
Но я не поднялся.