- Не должна ли я следовать за тобой, мой господин? - спросила она.
- Иди передо мной, - велел он.
- Да, господин.
- Таким образом, - продолжал он, - любой из жителей Виктории, кому в этот час случится быть за пределами жилища, сможет обозревать ценность и качество животного, этого прелестного подарка, который был мне дан.
- Да, господин, - сказала она.
- И к тому же, - он улыбнулся, - я хочу наслаждаться предвкушением удовольствия, которое я вскоре получу от тебя.
- Да, господин, - засмеялась она и поспешила вниз по лестнице впереди него.
Я закрыл дверь и поставил решетки на место. Затем я повернулся и посмотрел на маленькую рабыню, стоявшую рядом со мной.
- Иди на место около стола, - сказал я, - и там встань на колени на изразцы, с наклоненной в знак уважения головой.
- Да, господин, - сказала она и поспешила подчиниться.
Я обошел дом, запирая двери. Танцовщицы и их хозяин, конечно, давно ушли. Я сделал много улучшений в доме. Я установил болты и решетки на задней двери, ведущей из кухни. Я обратил внимание на окна. Когда я вернулся к столу, дом, в сущности, был превращен в маленькую крепость.
Я посмотрел на маленькую рабыню, стоящую на коленях, с опущенной головой, на алых изразцах, под светом ламп.
- Мы одни, - сказал я.
- Да, господин.
- Можешь поднять голову, - разрешил я.
- Да, господин.
Я обошел ее кругом, разглядывая. Она была очень красива.
- Можно сказать, господин? - спросила она.
- Да, - ответил я.
- Ты принес три связывающих ремня на стол, - сказала она.
- Да.
- Но ты не принес ни одного для меня?
- Нет.
- Ах! - проговорила она.
- Твой подарок мне, твое представление во время подачи черного вина, - сказал я, - было очень красивым.
- Спасибо, господин, - проговорила она, - но это было не простое развлечение. Я долго фантазировала, как разденусь перед тобой и предложу себя тебе как рабыня.
- В самом деле?
- Да, - ответила она. - И во многих вариантах и разными способами.
- Ты в будущем разыграешь их для меня, - сказал я.
- Я буду рада сделать это, господин.
- Как давно ты лелеяла эти фантазии? - спросил я.
- Еще на Земле, - призналась она. - Я помню попытки решить, каким наиболее чувственным способом я могла бы снять бикини перед тобой.
Я взял ее за плечи и положил на живот, на, изразцы, а затем скрестил за спиной ее запястья и лодыжки. Это обычная поза для связывания. Она сохраняла эту позу, не получив разрешения поменять ее, пока я ходил за позолоченными ремешками, которыми она раньше имитировала обувь, что была на ней в ресторане. Затем я вернулся к ней и присел рядом. Я начал связывать ее, запястья - одним ремешком, а лодыжки - другим.
- Ты также фантазировала, - спросил я, связывая ее, - как лучше снять белое атласное платье и предложить мне себя в качестве рабыни в ночь нашей встречи в ресторане?
Она вздрогнула. Я проверил узлы, затем перевернул ее на спину.
- Да, господин, - ответила она, глядя на меня, - но тогда, конечно, я не знала, что рабыням не разрешаются сумочки без специального дозволения их хозяина и нижняя часть костюма.
Я встал и посмотрел на нее.
- Ты связал меня, - проговорила она. - Я беспомощна! Ты владеешь мной!
- Но ты была вспыльчивая, раздражительная, агрессивная в ресторане, - заметил я.
Она поежилась.
- Я была сбитой с толку земной женщиной, - сказала она. - Я не знала, что делать!
Она попыталась развести лодыжки.
- Пожалуйста, развяжи мне ноги, господин, - попросила она. - Разреши мне раскинуть их для тебя!
- Похоже, теперь ты знаешь, что делать, - сказал я.
- Я не знала тогда, кто я, - всхлипнула она. - Теперь я знаю, кто я! Пожалуйста, развяжи меня теперь, господин! Пожалуйста, разреши мне служить тебе!
- Ты будешь развязана тогда, когда я захочу, - заявил я ей.
- Да, господин! - всхлипнула она.
Затем я сел, скрестив ноги, в нескольких футах от нее. Я хотел подумать. Это была интересная, сложная рабыня.
Бывшая аспирантка по курсу английской литературы, связанная, нагая и с ошейником, пыталась встать на колени. Она посмотрела на меня.
- Это сильно отличается от Земли, не так ли? - спросил я.
- Да, господин.
- Ты знаешь свое место и предназначение?
- Да, господин, - ответила она. - Мое место - у твоих ног. Мое предназначение - быть твоей рабыней.
Я погрузился в мысли.
- Господин, - обратилась она, - можно мне сказать?
- Нет, - ответил я.
- Слушаюсь, господин.
Я размышлял о многих вещах, о Земле и ее печалях, природе жизни, генетических талантах, биологии, цивилизациях, цепях и ошейниках и о маленьких, мучительно желанных и соблазнительных животных, какими являются женщины. Я услышал, как она захныкала, и посмотрел на нее.
- Ну что?
- Можно мне сказать, господин? - спросила она.
- Говори!
- Спасибо тебе, что ты связал меня, - прошептала она.
Я кивнул. Связывая ее, я, конечно, продемонстрировал ее желанность для меня. Она заслуживала связывания. К тому же я показал ей неоспоримым для женщины способом свое господство над ней. Безусловно, я наслаждался, связывая ее, делая ее беззащитной и моей. Для мужчины огромное удовольствие связывать женщину. Интересно, что существует много мужчин, которые за всю свою жизнь не связали ни одной женщины. Они, конечно, не горианцы.
Я встал и посмотрел на нее. Она отпрянула. Это позабавило меня.
- Увы, - сказала она беспечно, - сейчас я должна убрать со стола, вымыть посуду и прибрать в доме.
- Это может подождать, - сказал я в ответ.
- О! - ответила она.
Я продолжал рассматривать ее.
- Несомненно, я должна быть заперта в моей конуре на ночь, - продолжала она.
- Нет, - сказал я.
- О! - произнесла она.
Я продолжал рассматривать ее, забавляясь. Она беспокойно задвигалась на коленях.
- Господин отдал сегодня вечером двух девушек, - беспечно проговорила она. - Но он оставил меня. Он оставил меня в его ошейнике.
- Да, - подтвердил я.
- Это что-то значит? - спросила она.
- Возможно…
- Теперь я единственная девушка в доме, - заметила она.
- Да.
- Я должна буду выполнять всю службу?
- Несомненно, тебе придется многому научиться, - ответил я, - но я не сомневаюсь, что ты уже прекрасная горничная и прачка.
- Господин намеревается покупать других девушек? - поинтересовалась она.
- Это будет решаться позже, - сказал я.
- Я буду стараться быть такой, чтобы господин нашел покупку других девушек необязательной.
- Но тогда, - заметил я, - тебе придется выполнять службу в полном объеме.
Она застенчиво опустила голову.
- Это мое желание, - проговорила она, - выполнять для моего хозяина полную службу.
- Полную горианскую службу? - уточнил я.
- Презирай меня, если должен, мой господин, - ответила она, - но ответ - самое решительное "да"!
- Лучше бы так и было, - произнес я.
- Это так и есть, - засмеялась она. - Так и есть, мой господин!
Я подошел поближе и посмотрел ей в глаза.
- Но ты не будешь хоть иногда вспоминать, что ты знал меня на Земле?
- Буду, - ответил я.
- Но ты заставил меня прислуживать своим гостям обнаженной, - с упреком проговорила она.
- Конечно, - ответил я. - Были две причины для этого. Ни одна из них, конечно, не нуждается в том, чтобы стать известной тебе.
- Пожалуйста, господин, - попросила она.
- Во-первых, - начал я, - это было сделано для твоего же обучения. Выполняя такого рода службы нагой, разве ты не ощутила полностью, что ты - рабыня?
- Совершенно так, господин, - согласилась она. - Я уверена, что извлекла большую пользу из этого урока.
- Второе, - продолжал я, - ты очень хорошенькая. Таким образом, твоя нагота доставляет удовольствие гостям и мне, добавляя пикантности десерту.
- Тогда ты можешь заставить меня прислуживать обнаженной в любое время? - спросила она.
- Конечно, - сказал я.
- Даже несмотря на то, что знал меня на Земле?
- Конечно, - ответил я. - Не надейся, что просто из-за того, что мы оба земного происхождения, твое рабство будет смягчено. Это только сделает его более восхитительным.
- Да, господин, - проговорила она. - Господин, - обратилась она.
- Да?
- Я не хочу, чтобы мое рабство смягчалось, - заявила она, - ни по какой причине.
- Оно не будет смягчено, - уверил я ее.
- Я прошу содержать меня в полном и тяжелом рабстве, - сказала она, глядя на меня.
- Ты будешь содержаться именно так, - уверил я ее.
- Без уступок, - попросила она.
- Без уступок, - ответил я.
- Спасибо, господин, - сказала она. - Именно так я всегда хотела служить тебе, с самого первого мгновения, как увидела тебя в университетском городке.
- Я тоже, - проговорил я, - с первого мгновения, как увидел тебя, именно такой формы служения и хотел от тебя.
- Теперь это так, мой господин, - сказала она.
Тогда я присел и нежно опустил ее спиной на изразцы. Затем я встал и посмотрел на нее, нагую и связанную, у моих ног.
- Пожалуйста, возьми меня силой, господин, - сказала она. - Пожалуйста, подвергни меня изнасилованию рабыни.
- Почему? - спросил я.
Рабыня, пораженная, посмотрела на меня. Она беспокойно двигалась в ремнях. В глазах ее были слезы.
- Я умоляю об изнасиловании, - сказала она, - пожалуйста, господин, возьми меня силой! Изнасилуй меня!
- Почему? - переспросил я.
- Разве это не очевидно? - плача, проговорила она, извиваясь в золотых ремешках.
Я улыбнулся.
- Я… я… - начала запинаться она.
- Говори, - велел я.
- Я… я полна желания в моем ошейнике! - заплакала она и покраснела.
- Какая ты вульгарная маленькая рабыня! - заметил я.
- Какой зверь - господин, - ответила она, - что заставил девушку так откровенно признаться в своих потребностях.
Тогда я присел и развязал ее лодыжки, но взял их крепко в руки. Я почувствовал, как она пытается, напрягаясь, раздвинуть их, но не может сделать этого. У нее было мало сил, и, в любом случае, ее силы были ничто в сравнении с моими. Ноги не могли быть разведены, пока я не захочу.
- Это будет первый раз, когда ты на самом деле овладеешь мной как мой настоящий господин, - сказала она. - Ты взял меня на улице Извивающейся Рабыни как монетную девушку, простую наемную девушку, уличную девушку, девицу из трущоб. И ты взял меня, беспомощную рабыню, которая не узнала тебя под маской незнакомого горианского хозяина. Но теперь ты первый раз будешь обладать мной под своим собственным именем и по своему праву.
- Да, - согласился я.
- Пожалуйста, господин, - сказала она, - можно, я попрошу тебя об одной вещи? Пусть это будет быстро, умело и небрежно. Направь на меня свое вожделение как на простой предмет!
Я разглядывал ее. Очевидно, от моего малейшего прикосновения она испытает оргазм. Я еще ни разу не видел рабыню, настолько готовую к полному использованию. Она хотела, чтобы ее первое совокупление со мной, под моим именем и властью, сразу сделало бы ясным, что она в моих руках просто обычная рабыня.
- О! - вскрикнула она, когда я быстро раскинул врозь ее лодыжки.
Она посмотрела на меня с внезапным страхом. Тогда я овладел ею.
- О да! Да! - кричала она.
Затем я отодвинулся от нее. Она лежала у моих ног, на боку, со связанными сзади руками.
- О да, да, - тихо бормотала она.
Я овладел ею небрежно, быстро, безжалостно, без сентиментальной нежности. Я овладел ею как бессмысленным куском рабского мяса.
- Да, - тихо стонала она, - да, да.
Я смотрел на нее сверху. Сексуальность в женщине является изумительным, глубоким, сложным и поглощающим явлением. Посмотрите на женщину у моих ног. Я посчитал неприемлемым показать ей малейшее уважение. Я обошелся с ней как с хламом, презренной рабыней. И все же она стонала, связанная, на изразцах, в радости. С ней обошлись, как она этого желала, как с чем-то просто принадлежавшим мне по закону природы, Я посмотрел вниз. Все ее тело, со всеми изгибами и красотой, кричало о ее беззащитной сексуальности. Какой негодяй, подумал я, мог отказаться удовлетворить потребности женской особи его биологического вида?
Я пнул девушку ногой.
- Теперь ты на своем месте, рабыня, - сказал я.
- Да, господин, - ответила она. - Ты хорошо овладел мною.
Ногой я перевернул ее на спину.
- Господин оставит меня? - спросила она. - Я понравилась господину?
- Ты не была очень противной, - ответил я. - По крайней мере на время ты останешься.
- Я постараюсь отработать, - сказала она.
Я посмотрел на нее, лежащую передо мной на спине, со связанными руками.
- Я буду отчаянно стараться отработать, - сказала она.
- На живот, - приказал я.
Потом я подошел к ней и развязал ее руки. Она быстро встала на колени передо мной. Она уцепилась за мои ноги и нежно поцеловала мое левое бедро.
- Теперь, когда я овладел тобой и решил оставить тебя по крайней мере на время, - сказал я, - мы должны придумать какое-нибудь имя для тебя.
- Да, господин!
- Но в этом нет большой спешки, - заметил я.
- Да, господин.
Пока она побудет без имени. Часто девушке не дают имени немедленно. Если хозяин не знает, будет ли она хорошо работать, или будет ли оставлена в доме, считается бессмысленным тратить на нее имя. Иногда хозяин ждет несколько дней, прежде чем назвать рабыню, чтобы посмотреть, не появится ли оно само, какое-нибудь подходящее имя для девушки. Конечно, следует признать, что большую часть времени девушка, как домашний слин, носит постоянное имя. Так гораздо удобнее обращаться к ней или подзывать ее. Имя, которое ей дается, конечно, выражает волю ее хозяина. Имена могут меняться, как ему заблагорассудится. Иногда, например, девушка может быть вознаграждена красивым именем или наказана уродливым.
- Спасибо тебе за изнасилование, - сказала она, - именно так я хотела, чтобы ты первый раз овладел мною.
- Это кажется достойным низкой рабыни, - ответил я.
- Да, господин, - проговорила она. - Спасибо, господин.
Я почувствовал покусывание моей туники у бедра и осторожные поцелуи сквозь нее. Я ощутил влажность ее маленького теплого рта сквозь тунику и также движение ее языка.
- Господин даже не снял свою тунику, - сказала она.
- Есть какие-то возражения? - поинтересовался я.
- Нет, господин, - ответила она. - Я - только рабыня.
- За работу, - приказал я, ткнув большим пальцем в сторону стола.
Вздрогнув, она быстро поднялась на ноги и пошла к столу, где, встав на колени, начала собирать посуду и складывать ее.
Мне нравилось видеть ее, обнаженную, в моем ошейнике, занятую обычной работой прислуги, подобающей рабыне. Это также дало мне желанную возможность незаметно для нее достать из сундука предмет, который я давно купил для нее на большой площади недалеко от пристаней.
Я осторожно подошел к ней сзади, пока она работала, стоя на коленях. Я держал двумя руками предмет, свернутый в несколько петель. Затем одним движением я набросил петли ей через голову и тело и резко потянул их назад, заставив ее выпрямиться и прижав ее руки к бокам.
- Цепь! - воскликнула она. - Господин!
Она напрягла тело и попыталась бороться, но только несколько мгновений. Я сильнее прижал цепь. Рабыня прекратила сопротивляться. Звенья плотно впились в ее тело.
- Господин? - спросила она.
Тогда я убрал с нее цепь и вытянул перед ней.
- Она красивая, - сказала девушка.
Теперь она видела, что петли представляли собой сложенную в несколько рядов одну изящную цепь для тела, сложную и блестящую, с близко расположенными звеньями, темную, украшенную разноцветными деревянными шариками, полудрагоценными камнями и кусочками кожи. Ее полная длина составляет около пяти футов. Она может быть смотана или сложена и переплетена и завязана вокруг тела женщины различными способами. Она легкая, и плотность ее звеньев позволяет с точностью повторять контуры и изгибы женского тела. Она прочная. Ее можно носить с одеждой и без. При помощи маленьких зажимов, с защелкой или замком, ее можно использовать для охраны, так же как и для украшения женщины. Ее, конечно, может носить только рабыня.
- Она красивая, мой господин! - повторила она. - Она - моя?
- Она - моя, - ответил я, - так же как и ты. Ты ничем не владеешь. Скорее, тобой владеют.
- Да, господин, - засмеялась она, - но разве ты купил ее не для меня?
- Для тебя, - ответил я небрежно, - или для какой-нибудь другой рабыни.
- Я думаю, что рабыня, о которой ты думал, это я, - проговорила она.
- Возможно, - не стал спорить я.
- Первый раз, когда ты взглянул на меня в университетском городке, - сказала она, - ты смотрел на меня так, как будто я могла быть рабыней.
- Неужели? - спросил я.
- Да, - сказала она. - Ты думаешь, женщина не знает, когда на нее смотрят так, как будто она может быть рабыней? Мы не тупые, мой дорогой господин. Более того, ты смотрел на меня так, как будто я могла быть твоей рабыней.
- В то время я еще не очень понимал такие вещи, - признался я.
- И в глубине сердца, под теми смешными одеждами Земли, которые я тогда носила, я знала, что ты прав.
- Ты едва здоровалась со мной, - сказал я. - Казалось, ты едва замечаешь мое существование.
- Я боялась, - проговорила она. - Все вдруг стало другим. Можешь ты представить, каково это для земной девушки, совсем ее общественным положением, образованием и воспитанием, внезапно осознать, что она женщина и что она встретила своего господина?
- Несомненно, это могло быть тревожащее понимание, - признал я.
- Надень цепь на меня, господин, - засмеялась она. - Мне не терпится увидеть, как я выгляжу в ней!
- Тщеславная рабыня, - сказал я.
Затем она встала, и я обмотал цепь вокруг нее. Она поспешила к стене, на которой висело большое зеркало, и, поворачиваясь и принимая позы, примеривая цепь, стала рассматривать себя.
- Она красивая, - повторила она, поворачиваясь. - Как я жалею бедных свободных женщин, которые не могут носить такие вещи.
Она снова придирчиво посмотрела на себя, покачав головой, и начала экспериментировать с цепью, меняя линии, обороты и натяжение. Она примеривала ее с тщательным вниманием и тонким вкусом.
- Я думаю, за меня бы дали хорошую цену, - проговорила она, не отводя глаз от зеркала.
- На рынке, - заметил я, - тебя бы не продавали в цепи.
- Даже и так, - сказала она, - если бы я была мужчиной, я думаю, я бы купила меня.
Я ничего не ответил.
- Ширли, Пегги, Лола и я, - сказала она, - кто из нас самая красивая?
- Большинство мужчин, - ответил я, - возможно, заплатили бы наибольшую цену за Ширли, потому что сочли бы ее самой желанной, если не самой красивой. Потом, я думаю, следующей получила бы высокую цену Пегги, а затем Лола, а потом уже и ты.