Я с чистой совестью уставился в пустые глазницы. Ведь я и не думал лгать. В моем распоряжении действительно имелось неограниченное количество хорьков. Правда, все они, кроме одного, остались в Вуште, но об этом Смерти знать было вовсе не обязательно.
- Он говорит правду! - простонала Смерть. - Сотни хорьков наводнят мое мирное королевство!
Сработало! Перспектива сосуществования с грызунами настолько расстроила Смерть, что теперь она еще подумает, прежде чем лишить нас жизни.
- А впрочем, - встряхнулась она, - зачем излишне драматизировать! Здесь всего один хорек. И если я быстро покончу с вами, вы не успеете позвать остальных. Да если даже и успеете, что ж, в конце концов, один Вечный Ученик стоит сотни писклявых хорьков! В любом случае я поклялась, что сегодня тебя заберу.
- Вот как? - Признаться, такой поворот событий не слишком меня обрадовал. Она действительно обо всем подумала, но это заняло у нее слишком мало времени. Похоже, план не удался.
- Что, собственно, здесь происходит? - раздался за моей спиной властный женский голос.
- Я так и знала! - досадливо поморщилась Смерть. - У меня были все шансы взять Вечного Ученика. И что же? Вместо того чтобы поторопиться, стою тут и препираюсь с ним. Беседую о хорьках! Вот пожалуйста: теперь придется брать с собой еще одну.
- Еще одну? - переспросил женский голос.
- И не возражать мне! - завизжала Смерть. - Всем известно, что Вечный Ученик притягивает к себе людей, как тухлое мясо - мух.
Катберт возмутился:
- Мало того что Смерть собирается забрать нас всех в свое мрачное царство, так мы еще должны выслушивать эти оскорбительные сравнения!
- Что значит "еще одну"? - не унимался женский голос. - Как ты смеешь так говорить обо мне? Я - Матушка Гусыня!
- Мне все равно, кто ты! - отмахнулась Смерть. - Придется взять тебя с собой. Забирая Вечного Ученика, я не могу оставлять живых свидетелей.
- Ты этого не сделаешь! - воскликнула Матушка Гусыня и встала между мною и Смертью. - Это мое королевство! Здесь все совершается только по моему приказу!
Смерть засмеялась. Что-то она стала слишком самоуверенна. Не к добру это!
- Так ты, значит, та самая сумасшедшая сказочница, которая правит Восточными Королевствами? Что ж, полезное приобретение для меня. Сочинение сказок сродни игре. Я не говорила, что очень люблю игры?
- Для гостьи ты ведешь себя слишком бесцеремонно, - сказала старая волшебница. - Но ничего, мы скоро это исправим. А ну-ка посмотри мне в глаза.
- Ага! Кажется, это игра, - улыбнулась Смерть и исполнила желание Матушки Гусыни.
И… ничего не произошло. Матушка Гусыня сконфуженно отвела взгляд и проворчала:
- Как я могу внушить тебе свою волю, если у тебя и глаз-то нет!
- Смерть неподвластна жалким хитростям людей, - небрежно заметило страшное видение. - Но довольно! Хватит пустой болтовни. Пора брать вас, пока еще кто-нибудь не явился.
- Видите? - раздался капризный голос из леса. - У них там вечеринка, а нас опять не пригласили!
- Да ладно тебе! - утешал его другой голос. - Будем выше этого!
- Ну да… конечно… будем, - рассеянно отозвался третий голос, и Семь Других Гномов вышли из лесу на поляну.
- Не верю… - пробормотала Смерть замерзающим голосом.
- Взгляните! - Льстивый читал свою роль с листа пергамента: - Это же наш друг Прекрасный Принц! Но он уснул. - Потом он поднял голову, встретился со мной глазами и нахмурился: - Неужели я ошибся? Простите, а вы разве не Прекрасный Принц?
- Это он-то Прекрасный Принц? - издевательски спросил Грубый. - Должно быть, у слова "прекрасный" появилось какое-то новое значение!
Льстивый окинул взглядом спящих, которыми была усеяна поляна.
- Кажется, уснули все, кроме Принца! - воскликнул он.
- Что-то не так в этой сказке… - тоскливо произнес Унылый. - О! Матушка Гусыня!
- Матушка Гусыня? - Льстивый выронил свой лист пергамента, чтобы незамедлительно начать потирать руки. - И правда! Матушка Гусыня, уверяю вас, Унылый не хотел сказать ничего дурного…
- Нет, нет, Матушка Гусыня! - сокрушался Унылый.
- С вами работать - одно удовольствие! - вставил Грубый.
- О-о! Да-да… конечно… - заметил Рассеянный.
- А уж какая радость для нас - лицезреть вас, Матушка Гусыня! - залопотал Льстивый. - Мы выполняли все ваши указания в точности.
- О да, вы слушаетесь меня беспрекословно, мои добрые гномы, - ласково ответила волшебница, потом повернулась ко мне, и улыбка тут же исчезла с ее лица, - не то что некоторые!
- Пора положить этому конец! - возвысила голос Смерть. Все замолчали. Смерть тоже повернулась ко мне. - Ты - просто невероятное существо! Поймаешь тебя в самом уединенном месте на свете, а через несколько минут там будет людно, словно в Вуште в базарный день! Что ж, пусть рухнут стены моего королевства, пусть я так устану, что потом целую неделю никто на земле не умрет, но сегодня я заберу вас всех!
Она пошла на меня, раскрыв объятия.
- Я уже давно перестала сомневаться в том, что ты - Вечный Ученик. Теперь я думаю только о том, каким полезным приобретением ты будешь для меня. Но довольно разговоров…
Она вдруг замолчала, потому что весь лес наполнился барабанным боем.
Гакс Унфуфаду, любопытный демон,
Хочет знать, что здесь происходит,
Хочет спросить: "Где же Вунтвор?"
Хочет вернуться назад, в Вушту!
- Нет! - не выдержала Смерть. - Нет, нет, нет! С каждой минутой - все хуже и хуже! И все-таки я заберу вас всех. Трудновато, конечно, придется, но ничего! Этот чтец-декламатор - здоровенный детина, зато барабанщик невелик. Ничего, справлюсь! Пошли! Ждать больше нечего…
И тут случились два небольших взрыва.
- Да уж, - сообщил появившийся в результате одного из них башмак.
- Пришло время Домовой Силы! - подтвердил Его Домовое Величество.
- Опять этот говорящий башмак? - Смерть бессильно опустила руки. - На что, спрашивается, годится говорящий башмак?
- На многое! - заинтересованно отозвалась Матушка Гусыня. - Впрочем, некоторые из числа моих знакомых и с людьми-то не знают что делать! Только задерживают понапрасну, - едко добавила волшебница.
- Это был риторический вопрос, - сухо ответила Смерть. - Я-то прекрасно знаю, что делать с этим проклятым башмаком и с вновь прибывшим коротышкой. Все это я заберу к себе. Я всех беру к себе, хотя это сильно истощит мои силы. - Она взглянула на небо. - Да будет буря! Да будет ливень и гром! Дай мне силы, буря, ибо сегодня я должна убить многих!
И послышался вой, сначала негромкий, как будто доносившийся издали, но он нарастал с каждой секундой, пока не превратился в оглушительный вопль. Казалось, предсмертные крики тысяч умирающих слились в один. У нас над головами носились черные тучи. Они застилали луну и звезды, и ночь казалась еще темнее. Все превратилось в непрерывный страшный гул, сквозь который, однако, пробивался еще какой-то странный стук.
Смерть расхохоталась.
- Теперь вы у меня в руках! - взревела она. - Уж я поднапрягусь и переправлю вас всех в свое королевство!
Облака у нас над головами слились в одну мрачную тучу. Стук все приближался. Казалось, кто-то бьет в огромный барабан.
- Странно! - прислушалась Смерть. - Но это не имеет значения. Возможно, это еще одно свидетельство моей власти, о котором даже я сама еще не знаю. - Она вновь посмотрела на небо и воскликнула: - Сверкай, молния!
Тучи налетали друг на друга, вспыхивали стрелы молний. Смерть все хохотала и хохотала. А стук все приближался и приближался. Потом послышался раскат грома такой силы, что я упал на колени и закрыл уши руками. И все-таки я продолжал слышать стук! Мои колени ощутили, как дрожит земля.
Смерть хохотала как безумная, купаясь в струях молний. Вдруг она осветилась изнутри. Костлявое лицо сияло так ярко, что невозможно было на него смотреть.
- Пришло время, - прошептала Смерть, и шепот ее был громче крика.
Но теперь и тот таинственный стук в громкости не уступал голосу Смерти. Она подняла голову и услышала:
- Ох ты!
И тут Смерть издала тоскливый жалобный вопль.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
"Любой практикующий волшебник может попасть в затруднительное положение, например на вечеринку, устроенную родственниками жены; или даже в трагическое положение, например оказаться перед разъяренной толпой с недействующим заклинанием на устах. Иногда случается то и другое сразу: разъяренная толпа родственников жены. На этот случай каждый уважающий себя маг должен держать в запасе несколько спасительных заклинаний, которые позволят ему быстро спастись бегством. Но настоящий профессионал поступит мудрее: он обзаведется заклинанием (его следует опробовать на родственниках жены), которое позволит ему вообще не попадать в подобные ситуации".
Из "Наставлений Эбенезума", том XII
Смерть исчезла. Над Восточными Королевствами занималась заря.
- Ну и ночка выдалась! - простонала Матушка Гусыня. - С вами заснешь, пожалуй! Однако надо достойно принять вновь прибывших. Где мои волшебные яблочки?
- А вот и завтрак! - обрадовался Ричард, опрокинул корзинку со светящимися яблоками себе в рот и проглотил их все разом.
Матушка Гусыня с горестным стоном воздела руки к небесам и воскликнула:
- Этого еще недоставало! - Она тяжело опустилась на пень. - Ричард! Я бы в порошок тебя стерла, если бы не была так утомлена.
- Я в чем-то провинился? - не понял великан.
Но волшебница знаком велела ему замолчать. Она подошла к моему учителю, скрывавшемуся в башмаке, и сказала:
- Добро пожаловать в мое королевство, о говорящий башмак! Будь уверен, я найду тебе применение.
- В следующий раз - непременно! - пообещал Эбенезум. С этими словами учитель и Его Домовое Величество исчезли.
- Ричард! - возопила Матушка Гусыня вне себя от гнева.
- Да, Матушка Гусыня? - отозвался великан, с трудом подавив зевок.
- Этот говорящий башмак пытается скрыться! Никто и ничто не скроется от Матушки Гусыни!
- Именно так, Матушка Гусыня! - подхватил согласный хор голосов.
- Выследи этот башмак, Ричард, - велела волшебница, - и доставь его мне, живым или мертвым!
Ричард опять зевнул:
- А нельзя ли мне сперва поспать немного?
- Никаких "поспать" на работе! - отрезала она. - Отправляйся за башмаком немедленно!
- Слушаюсь, Матушка Гусыня. - С большим трудом разлепив веки, великан заковылял в лес.
- Ну а теперь займемся всеми вами, - сказала сказочница и обратила свой взгляд на меня. - Раз уж ты ни за что не соглашаешься попробовать моих яблок, придется слегка изменить сюжет.
Волк застонал во сне. Дракон пошевелился, и его мощный хвост несколько раз просвистел над закутанным в сто одежек Снарксом. Эли села и потерла глаза. Матушка Гусыня мрачно покачала головой:
- Действие сока моих волшебных яблок кончается. Пора приступать к работе.
- И жили долго и счастливо… - прошептал я. Уже несколько часов мне удавалось сопротивляться чарам Матушки Гусыни. Тем не менее я не был уверен, что удастся выстоять, встретившись с ней лицом к лицу. Чтобы удержаться и не произнести двух роковых слов, я постарался сосредоточиться на нескольких важных для меня мыслях: о Нори, об учителе, о ситуации в Вуште, о Голоадской угрозе. Жили… нет, ни за что этого не скажу! Я попытался занять свой мозг более изощренными мыслями: подколы Снаркса, стишки Гакса, образцы творчества Барышни и Дракона. Кажется, сработало.
Матушка Гусыня нахмурилась:
- Кажется, минуту назад я видела здесь единорога… - Она зевнула и прикрыла рот рукой. Значит, тоже притомилась. От усталости она сделалась несколько рассеянной. Какое облегчение! Как будто кто сжимал мою голову в тисках, а теперь отпустил.
Теперь уже все одурманенные яблоками зашевелились. Эли встала, Волк сел и потянулся, Хьюберт расправил крылья. Снаркс катался по земле, запутавшись в своих многочисленных одеждах, а Домовой проделывал нечто вроде утренней гимнастики, бодро подпрыгивая, размахивая ручками и что-то ритмично выкрикивая.
Как же давно я не спал. От зевков и потягиваний моих спутников я почувствовал себя еще более усталым и опустился на землю. Веки отяжелели, и мне стоило немалого труда держать глаза открытыми. Кто знает, что еще вытворит Матушка Гусыня! Нельзя расслабляться ни на минуту.
- Смотрите-ка! - победоносно воскликнула волшебница. - Прекрасного Принца тоже сморило! Кажется, наша сказка наконец сдвинется с мертвой точки.
Прекрасный Принц? Что еще за Прекрасный Принц? Я попытался встряхнуться, но глаза у меня просто слипались, и с этим ничего нельзя было поделать.
- Надо начинать немедленно! - воскликнула старая дама. - Нет времени разбрасываться заклинаниями! - Она опять зевнула. - Да и сил осталось мало. Не хотелось бы, чтобы все опять пошло наперекосяк. Так что ведите себя хорошо!
Я сделал глубокий вдох. Что-то было очень знакомое во всей этой ерунде с Прекрасным Принцем. Погодите-ка! Может, я и есть этот самый Принц?
- Сначала - поцелуй, чтобы разбудить его, - распоряжалась тем временем Матушка Гусыня.
Я тут же перестал сопротивляться сонливости. К чему, если меня собираются будить поцелуем?
- Ну а затем, - продолжала Матушка Гусыня, - Принцу предстоит кровопролитная борьба со злом, от которого он призван освободить королевство.
- Как? Кровопролитная? - взвизгнул голос снизу. Что-то твердое больно ткнуло меня в бедро. - Поторапливайся! Пора просыпаться и убираться отсюда!
- О-о! - простонал я и открыл глаза. Контуры окружающих предметов были все еще размытыми, но главное - я очнулся. Синяк на бедре вернул меня к реальной действительности.
- Так вы собираетесь уносить ноги или нет? - требовательно спросили меня.
Я посмотрел туда, откуда доносился голос, и обнаружил, что держу меч в потной руке.
- Черт побери! - злобно завопила Матушка Гусыня. - Он просыпается! Начинаем сейчас же, немедленно! Итак, э-э… жил был Прекрасный Принц, и однажды злая волшебница подсунула ему заколдованные яблоки, он отведал одного и уснул. Дело в том, э-э… что эта волшебница сама хотела править королевством и наслала на него… э-э… три тяжких испытания. Все отчаялись, кроме… э-э… одной прекрасной девушки, которая знала, что если разбудить Принца, то все будут спасены. - Сказочница хлопнула в ладоши. - Совсем неплохо получается! Я всегда говорила: сюжет должен раскручиваться быстро. Так! Где у нас прекрасная девушка?
- Вы имеете в виду меня? - спросила Эли.
Матушка Гусыня нетерпеливо топнула ногой:
- Можно подумать, на этой поляне есть еще какие-нибудь девушки! Давай-ка поскорее целуй Принца!
- Поцеловать Вунти? - уточнила Эли.
- Мне что, заклинание сотворить? - грозно спросила Матушка Гусыня.
- Нет-нет! - мило улыбнулась Эли. - Я и без заклинания… Мне будет очень приятно поцеловать Вунти. - И она засеменила ко мне. - Вунти! - воскликнула она, уже совершенно вжившись в роль. - Сейчас я поцелую тебя - и ты проснешься!
- Извини, - сказал я мечу и вложил его в ножны.
Признаюсь, в последнее время, общаясь с Эли, я испытывал некоторую неловкость и потому предпочитал не оставаться с ней наедине во избежание недоразумений. И все же мне показалось, что сейчас будет благоразумнее разрешить ей меня поцеловать, хотя, разумеется, сердце мое по-прежнему принадлежит Нори. Такой поцелуй ничего не значит, а лишний раз сердить Матушку Гусыню неповиновением не стоит. Поэтому я просто стоял как вкопанный и ждал.
- Живо целуй его! - скомандовала Матушка Гусыня. - Помни: это самое начало сказки, так что, будь добра, постарайся!
Эли разбежалась и раскинула руки, чтобы обнять меня. Я не совсем уверен, что правильно помню то, что произошло дальше. Может быть, я тогда еще не до конца проснулся. Как бы там ни было, я очень некстати поднял руку и нечаянно угодил прямо Эли в нос.
- Ай! - вскрикнула девушка. - Не размахивай руками, Вунтвор!
Я заложил обе руки за спину во избежание новых неприятностей, пробормотал слова извинения и… потеряв равновесие, стал падать.
- Да целуй же! - торопила Матушка Гусыня. - Пока ты его не поцелуешь, сказка не начнется!
Но руки Эли обняли пустоту, потому что в этот самый момент я неуклюже свалился на землю, пребольно ударившись спиной.
- Несмотря на усталость, Матушка Гусыня начинает терять терпение! - заявила волшебница. - Или ты немедленно целуешь его, или я творю заклинание.
Я поспешил подняться с земли, рассудив, что у нас больше шансов на спасение, пока мы не заколдованы и наши мысли - в нашей власти. К сожалению, Эли спешила не меньше моего. Заранее сложив губы для поцелуя, она быстро наклонилась ко мне и… ударилась подбородком о мой лоб. Оба мы согнулись от резкой боли. Однако, перед тем как удариться, Эли успела-таки мазнуть меня губами по лбу.
- А ну целуй его! - рассвирепела старуха. - А не то узнаешь, что такое гнев Матушки Гусыни!
- Да я же поцеловала! - оправдывалась Эли, потирая ушибленный подбородок. Я указал волшебнице то место на своем лбу, которого коснулись губы барышни.
Матушка Гусыня недоверчиво помотала головой.
- С такого поцелуя ни одна сказка не начнется, - заявила она. - Нужен настоящий поцелуй, страстный. Ты ведь, кажется, актриса? Ну так сыграй!
Эли отняла руку от подбородка и изобразила улыбку, в которой, впрочем, было что-то от гримасы боли.
- Ах, Вунти, - сладко запела она, - я так давно ждала этого момента!
- Уже лучше, - похвалила Матушка Гусыня.
- Ах, Эли, - ответил я в тон девушке, - э-э… очень рад тебя видеть.
- Гораздо хуже, - пробурчала волшебница. - Ну да ладно, сойдет. Теперь - объятие.
Эли крепко обхватила меня руками. Ее лицо было так близко к моему, что ее кудряшки щекотали мою щеку. К тому же опять стало нестерпимо жарко.
- Прекрасно, - залюбовалась Матушка Гусыня, - а теперь - поцелуй! Хороший, настоящий поцелуй! И подольше!
- Что здесь происходит? - спросил женский голос.
Сердце мое бешено забилось. Я жаждал вырваться из своей клетки и бежать навстречу возлюбленной, ибо я узнал ее. Это была Нори! Я так сильно оттолкнул от себя Эли, что мы оба упали.
- Это еще кто? - спросила Матушка Гусыня, и в ее вопросе было больше любопытства, чем раздражения.
Тем временем моя возлюбленная, сложив руки на груди, оглядывала поляну и ее обитателей. Наконец взгляд ее остановился на упавшей Эли, и она сказала:
- Девушкам не подобает так себя вести.
- А ты кто такая, позвольте узнать! - вновь спросила Матушка Гусыня.
- Я - Нори, - просто и с достоинством ответила моя возлюбленная. - Принадлежу к одной из самых уважаемых семей волшебниц в Западных Лесах.
- Семья волшебниц? Становится все любопытнее и любопытнее, - заметила Матушка Гусыня. - Пожалуй, придется все же сегодня не колдовать, а то мало ли кто еще тут появится!
- Да уж! - решительно воскликнул я, вытаскивая меч из ножен. Не обращая внимания на заполошный крик Катберта, я бросился к своей возлюбленной и встал около нее. За время, проведенное в плену у Матушки Гусыни, я успел узнать, как она коварна и вероломна. Пусть это будет стоить мне жизни, но я должен уберечь Нори от гнусного заклинания этой старухи.