"Какой отличный день выдался для похорон, - подумала Тиффани, выглядывая из узкого замкового окна. - Дождя не предвидится. В дождь люди становятся насупленными". Сама она старалась не выглядеть так на похоронах. Люди рождаются и умирают, но жизнь продолжается, и мы должны их помнить. Это как смена времен года - за летом обязательно явится зима. Ничего плохого в этом нет. Конечно, всегда кто-нибудь плачет, но эти слезы не для тех, кто ушёл, они в них не нуждаются.
Слуги встали ни свет ни заря, и в зале уже были расставлены длинные столы, на которых для ранних гостей был накрыт завтрак. Такова традиция. Не важно - богач ты или бедняк, господин или дама, но на похоронах завтрак предлагался любому забредшему на огонёк, и, разумеется, из уважения к старому Барону, а так же из уважения к халявной еде, зал был набит битком. Герцогиня была тут как тут, в черном платье, которое было куда чернее черного цвета, который когда-либо видела Тиффани. Черный наряд средней ведьмы только теоретически был чёрным. На самом деле скорее он был пыльным, и сильно залатанным, особенно на коленях и, разумеется, сильно поблекшим из-за частой стирки. Он был тем, чем и должен был быть: рабочей одеждой ведьмы. Нельзя себе даже представить, чтобы Герцогиня в своем платье, скажем, принимала роды… Тиффани даже моргнула.
Вот Герцогиню как раз она за этим занятием могла представить. В случае необходимости, она бы не отступила. Она конечно же будет грубить, и жаловаться, и командовать всеми вокруг, и, тем не менее, Герцогиня бы приняла роды. Было что-то в неё такое, что говорило - она человек подобного сорта.
Тиффани снова моргнула. Её разум был кристально чист. Окружающий мир казался понятным, но немного хрупким, словно он был способен разбиться подобно зеркальному шару.
- Доброе утро, мисс! - Это оказалась Эмбер. Она стояла позади рядом с обоими родителями.
Господин Петти выглядел отмытым добела, присмиревшим и даже немного робким. Он не нашёлся, что сказать. Тиффани тоже.
У главного входа в зал началась какая-то суета, туда умчался Роланд, и вернулся в сопровождении короля Ланкра Веренса с его королевой Маграт. Тиффани уже приходилось встречать их прежде. Было трудно не повстречать их в Ланкре. Это было крохотное королевство, а, принимая во внимание, что в нём жила Матушка Ветровоск, оно оказывалось ещё крохотнее.
Матушка Ветровоск была тут же, собственной персоной, с Ты, привычно лежавшей у неё на плечах в качестве шарфика. Ведьма стояла позади королевской четы и прямо перед громким басом, который возопил:
- Глянь-ка, Тифф! Как тебе удается не отрастить брюхо? - что означало, что двумя футами ниже, скрытыми по причине размеров, находилась Нянюшка Ягг, которая по слухам была гораздо умнее Матушки Ветровоск, да еще настолько, что при ней ничем это не выдавала.
Тиффани по обычаю поклонилась. Значит, они собрались, не так ли? Она улыбнулась Матушке Ветровоск и произнесла:
- Рада вас видеть госпожа Ветровоск, и немного удивлена.
Матушка уставилась на неё, а Нянюшка Ягг ответила:
- От Ланкра очень длинный и довольно ухабистый спуск, так что мы подумали, не подвести ли сюда Маграт с её корольком.
Возможно, Тиффани и могла себе представить что-то подобное, но объяснение Нянюшки Ягг звучало слишком подозрительно, словно она по заранее спланированному сценарию повторяет заученный текст.
Но времени на разговоры больше не было. Прибытие королевской черты словно запустило некий механизм, и Тиффани впервые увидела Пастора Эгга в черно-белой рясе. Она поправила свою остроконечную шляпу и направилась прямо к нему. Очевидно он откровенно обрадовался обществу, раз он радостно улыбнулся ей навстречу.
- Ха, да это же ведьма, как я погляжу.
- Да, остроконечную шляпу трудно не заметить, не так ли?
- Однако, я не вижу черного платья…
Тиффани расслышала в этом подразумевавшийся вопрос.
- Когда я стану постарше, я надену чёрное, - ответила она.
- Очень подходяще, - согласился пастор, - однако сейчас вы носите зеленое платье с белым и голубым. Не могу не отметить, что это цвета долины.
Тиффани была впечатлена.
- Стало быть, вы не намерены охотиться на ведьм? - Спрашивая так напрямик, она чувствовала себя довольно глупо, но она и так уже была на взводе.
Пастор Эгг покачал головой:
- Могу вас заверить, мадам, что Церковь не занималась всерьез подобными вещами уже несколько последних столетий! К сожалению у некоторых очень длинная память. На самом деле всего пару лет назад известный Пастор Овсов в своём обновленном "Завете с Гор" упомянул, что женщины, известные как ведьмы, воплощали на практике заветы и заботу, провозглашённые пророком Брутой. Мне этого достаточно. Надеюсь, для вас тоже?
Тиффани наградила его самой сладкой из запаса своих улыбок, которая оказывалась не столь уж сладкой на вкус, поскольку сладкое она терпеть не могла.
- Важно прояснить всё с самого начала, не находите?
Она фыркнула и обнаружила, что от него не исходит никакого иного запаха, кроме легкого аромата крема для бритья. И даже теперь она собиралась оставаться настороже.
Похороны удались на славу. С точки зрения Тиффани хорошие похороны те - на которых главное действующее лицо пожилое. Уж ей-то приходилось бывать на всяких, и довольно часто на тех, где оно, лицо, крохотное и завернуто в пелёнку. На Мелу, как почти везде, не пользовались гробами. Добрый лес был слишком ценен, чтобы оставлять его гнить в земле. Поэтому для людей всех рангов отлично годилась простая белая простыня. Её легко соткать, она не дорога, и двигает вперед мануфактурное дело. Однако Барону было суждено упокоиться в собственной гробнице из белого мрамора, которую, как человек практичный, он спроектировал и оплатил еще двадцать лет тому назад. Хотя, внутри лежал все тот же белый саван, потому что на голом мраморе лежать немного прохладно.
Таков был конец старого Барона, впрочем, только Тиффани знала, где тот по-настоящему находится. Он ушёл вместе со своим отцом прекрасным летним днём, удаляясь по скошенному полю к кострам, в которых сжигали солому и труху от обмолотого зерна… один бесконечно длящийся момент счастья.
Она охнула.
- Рисунок! - Несмотря на то, что она сказала это почти шёпотом, все обернулись на звук. "Как это эгоистично с моей стороны, - подумала она, и потом снова: - уж он-то ещё должен быть здесь?"
Едва крышка гробницы встала на место со звуком, который Тиффани не забудет никогда в жизни, она направилась на поиски Брайана. Он сморкался, и когда взглянул на подошедшую Тиффани веки у него были покрасневшие.
Она нежно взяла его под руку, пытаясь не нагнетать обстановку:
- Скажи, а комната, в которой жил Барон, закрыта?
Он был потрясён:
- Ещё бы! А деньги теперь в огромном сейфе в кабинете. А почему ты интересуешься?
- Там есть кое-что весьма ценное. Кожаная папка. Её тоже поместили в большой сейф?
Сержант покачал головой.
- Поверь, Тифф, после… - он осекся, - тех неприятностей, я провёл в комнате полную инвентаризацию. Из неё не вынесли ни одной вещи без моего ведома. Каждую я тут же заносил в свою тетрадь. Карандашом, - уточнил он. - Ничего похожего на кожаную папку не выносили. Я уверен.
- Точно. Потому что её забрала мисс Безызъянц, - сказала Тиффани. - Вот вредная нянька! Мне плевать на деньги, потому что мне они ни к чему. Может, она решила, что в ней завещание или что-то столь же ценное.
Тиффани поторопилась вернуться обратно в зал и огляделась. С какой стороны ни глянь, Роланд теперь стал полноправным Бароном. И это отражалось в том уважении, с которым окружавшие его люди к нему обращались со словами, вроде: "Он был хорошим человеком; у него был твердый характер; и по крайней мере, он не мучился; и другие слова подобного рода, которые обычно говорят на похоронах, когда не знают, что ещё сказать.
Тиффани направилась прямиком к Барону, но была остановлена чьей-то рукой, схватившей её плечо. Она проследила за рукой до лица Нянюшки Ягг, которая где-то раздобыла огромную кружку эля, каких Тиффани никогда еще не доводилось видеть прежде. Если уж быть максимально точной, Тиффани увидела наполовину пустую кружку эля.
- Приятно видеть нечто сделанное на славу, - сказала Нянюшка Ягг, - я, правда, не знала старичка, но, по слухам, он был славный малый. Приятно было повидаться, Тифф. Как сама?
Тиффани вгляделась в эти невинные улыбающиеся глаза, и перевела с них взгляд на более суровое лицо Матушки Ветровоск и на макушку её шляпы. Тиффани поклонилась.
Матушка Ветровоск кашлянула со звуком, будто где-то ворочали гравий.
- Мы не при исполнении, девочка моя, мы просто хотели помочь составить добрую свиту королю.
- И, разумеется, мы тут вовсе не из-за Лукавца, - радостно добавила Нянюшка Ягг. Это прозвучало как явная и глупая отмазка, и Тиффани услышала неодобрительное фырканье госпожи Ветровоск в ответ. Вообще говоря, каждый раз, когда Нянюшка Ягг выдавала подобную глупость, наперед она всегда её тщательно обдумывала. Тиффани это было прекрасно известно, и Нянюшка, разумеется, знала, что Тиффани это знала, и это Тиффани знала тоже. Но таков уж был порядок вещей в поведении ведьмы, и всё работало почти идеально, если, конечно, никто не брался за топор.
- Я знаю, он - моя проблема. Я с ним разберусь, - ответила она.
На первый взгляд, не стоило говорить про такие глупости. Лучше иметь старших ведьм на своей стороне. Но как это будет выглядеть со стороны? Это новое владение, и она должна сохранять гордость.
Нельзя просто сказать: "Эй, я уже раньше справлялась со всякими сложными и опасными штуками", - потому что это и так понятно. Что действительно было важным - чем ты занята в данный момент. И это вопрос чести, а так же стиля.
А еще это вопрос возраста. В двадцать лет, если вы просите о помощи, люди задумаются. Что ж, даже опытная ведьма способна дрогнуть против чего-то действительно необычного. И они, конечно же, помогут. Но сейчас, если она попросит о помощи, то… люди помогут. Ведьмы всегда помогают ведьмам. Но все подумают: а хороша ли она на самом деле? Сдюжит ли она? Выдержит ли долгую дорогу, длинною в жизнь? Никто ничего не скажет вслух, но каждый об этом подумает.
Все эти мысли промелькнули в мгновение ока, и когда она моргнула, перед ней по-прежнему стояли ожидавшие её слова ведьмы.
- Уверенность в себе - лучший друг ведьмы, - сурово произнесла Матушка Ветровоск, Нянюшка Ягг согласно кивнула и добавила:
- Я всегда говорила, можешь верить в свою уверенность в себе, - она рассмеялась, заметив выражение лица Тиффани. - Думаешь, ты единственная, кто вынужден разбираться с Лукавцем, душечка? Матушке пришлось разделаться с ним, когда она была в твоем возрасте. Можешь поверить на слово, она в мгновение ока, отправила его туда, откуда он выбрался.
Заранее зная, каков будет ответ, но все равно надеясь, Тиффани обернулась к Матушке Ветровоск и спросила:
- Не дадите ли мне какой-нибудь совет, госпожа Ветровоск?
Матушка, которая начала целенаправленно двигаться в направлении буфета, на мгновение остановилась, обернулась и ответила:
- Верь в себя, - она прошла ещё пару шагов, и замерла, словно потеряла нить рассуждений, но добавила: - Ах, да. Не смей провалиться.
Нянюшка Ягг хлопнула Тиффани по спине.
- Сама я никогда этого ублюдка не встречала, но слыхала о нём много противного. Ну ладно, смущённая невеста проводит сегодня девичник? - Старушка подмигнула и вылила остатки эля в горло.
Тиффани постаралась быстро осмыслить ситуацию. Нянюшка Ягг со всеми ладила. Сама Тиффани довольно смутно понимала, что из себя представляет девичник, но кое-что из ассортимента миссис Прост натолкнуло её на определенные мысли, и если уж Нянюшка что-то об этом известно, то алкоголь будет присутствовать обязательно.
- Я не думаю, что будет правильно проводить девичник сразу после похорон, а вы, Нянюшка? Хотя, думаю, Летиции не помешала бы небольшая беседа, - добавила она.
- Значит, она твоя подружка? Я думала, ты сама должна была с нею поболтать.
- Я разговаривала! - возразила Тиффани. - Но думаю, она мне не поверила. А вы, Нянюшка, как минимум три раза были замужем!
Нянюшка Ягг мгновение смотрела на неё, а потом ответила:
- Думаю, разговор выйдет нешуточный. Ладно. Ну а что с женихом? Мальчишник-то у него будет?
- А, что-то я об этом слышала! Это когда приятели напаивают его до бесчувствия, увозят его подальше, привязывают к дереву и… полагаю, иногда используется ведро краски с кисточками, но обычно просто бросают в свинарник. А почему вы спросили?
- О, ну мальчишники обычно интереснее девичников, - ответила Нянюшка с озорной искоркой. - А у счастливчика есть дружки?
- Ну, есть несколько дворянчиков из семей побогаче, но те, с кем он хорошо знаком, живут здесь в деревне. Понимаешь, мы выросли вместе. И никто из них не посмеет кинуть Барона в свинарник!
- А твой молодой человек? - Нянюшка махнула в сторону Престона, стоявшего поблизости.
Кажется он всегда оказывался поблизости.
- Престон? - переспросила Тиффани, - не думаю, что он хорошо знает Барона. И в любом случае… - она остановилась и подумала. "Молодой человек?"
Она обернулась и посмотрела на Нянюшку, стоявшую спрятав руки за спину, и подняв голову к потолку с видом невинного ангела, которому, однако, в юности приходилось встречать парочку демонов. В этом была вся Нянюшка Ягг. Когда дело доходило до сердечных дел, или иных частей тела, её невозможно было обмануть. "Но он же не мой молодой человек, - настойчиво повторила она про себя. - Он же просто друг. Друг - юноша".
Престон сделал шаг вперед и снял каску перед Нянюшкой Ягг.
- Опасаюсь, мадам, что для меня, как для человека военного, приложить руки к непосредственному командующему будет против правил, - сказал он. - Если бы не это, я бы исполнил это с большим удовольствием.
Нянюшка одобрительно кивнула на подобный многословный ответ, и подмигнула Тиффани, которая на это покраснела от пяток до макушки. При виде этого улыбка ведьмы стала такой широкой, что подошла бы тыкве.
- Ой-ой-ой, - сказала она. - Похоже, этому местечку нужно немножко веселья. Но, слава богам, я здесь!
У Нянюшки Ягг было золотое сердце, хотя, если вас было легко шокировать, то в беседе с ней на любую тему было лучше зажимать уши руками. Но в этом есть здравый смысл, не так ли?
- Нянюшка, мы же на похоронах!
Но тон её голоса не мог поколебать старую ведьму.
- Разве он не был хорошим человеком?
Тиффани колебалась только мгновение.
- Он стал добрее.
Ничто не могло ускользнуть от Нянюшки Ягг.
- О, да, полагаю, твоя бабуля обучила его манерам. Но ведь скончался он хорошим человеком? Хорошо. Станут ли о нём вспоминать с любовью?
Тиффани постаралась не замечать внезапную сухость во рту, и сумела выдавить:
- О, да, естественно. Каждый житель.
- И ты проследила за тем, чтобы он ушёл как следует? Забрала его боль?
- Нянюшка, я бы сказала, у него была превосходная смерть. Лучшим вариантом было бы только не умирать совсем.
- Отличная работа. Не знаешь, какая у него была любимая песня?
- Ах, да! Это "Соловей", - ответила Тиффани.
- Ага, припоминаю. У нас дома её называют "Радость и очарование". Просто подпой, и скоро мы приведем их в нужное настроение.
С этими словами пожилая ведьма сграбастала проходившего мимо официанта за плечо и подхватила полную кружку с его подноса, затем, словно юная девочка, вскочила на стол и громким голосом старшины в казарме попросила тишины:
- Дамы и господа! Чтобы отметить славно прожитую жизнь и лёгкий уход нашего друга и Барона, меня попросили исполнить его любимую песню. Прошу присоединяться, если хватит дыхания!
Пораженная Тиффани молча слушала. На публике Нянюшка Ягг показывала мастер-класс или точнее высший класс. Она обращалась к полностью незнакомым людям как к давним знакомым, и они отвечали ей так, словно так оно и было. Встрепенувшись от чрезвычайно хорошего для старой женщины с единственным зубом голоса, недоумевающие люди из вторых рядов сперва начали нестройно и негромко подпевать, однако к концу второго куплета их голоса окрепли, и они превратились в хор. Они были у неё в руках. Тиффани заплакала, и сквозь слёзы она видела маленького мальчика в новеньком твидовом, резко пахнущем костюмчике, шагающего рука об руку с отцом под мерцающими звездами.
Затем она увидела слезы в глазах окружающих, включая пастора Эгга и даже Герцогини. Это были отголоски потерь и воспоминаний, и весь зал словно задышал в такт.
"Мне нужно этому научиться, - подумала Тиффани. - Я хотела изучить огонь и боль, но вместо этого следовало изучать людей. И еще научиться петь получше индюшки…"
Песня закончилась, и очнувшиеся люди стали оглядываться по сторонам и друг на друга, но тут ботинок Нянюшки Ягг стал отбивать ритм на столе:
- Пляши, пляши, саван свой встряхни,
Пляши, пляши с песней дудки в такт.
Все вокруг должны плясать, это точный факт.
Со мною вместе саван свой встряхни.
Тиффани подумала: "Разве это хорошая песня для похорон?" - а потом: - "Ну конечно! У неё отличная мелодия, и в ней говорится о том, что однажды мы умрём, однако, и это важно, мы ещё не умерли."
И вот Нянюшка Ягг спрыгнула со стола, подхватила пастора Эгга, и закрутилась с ним в танце, напевая:
- Будьте уверены, вас от смерти
Ни один священник не спасет.
У пастора хватило чувства юмора, чтобы рассмеяться и Люди зааплодировали, чего Тиффани совсем не ожидала услышать на похоронах. Ей страстно, очень страстно, хотелось быть похожей на Нянюшку Ягг, которая так хорошо разбиралась в людях, и знала, как уместнее нарушить тишину задорным спехом.