- Спроси ее о кочерге! - выкрикнула сиделка из-за спины сержанта. - Давай, спроси о деньгах!
Сиделка не видела лица Брайана. А Тиффани видела. Вероятно его вновь ткнули сзади, и он внезапно побагровел.
- Прости, Тифф… я имел в виду, мисс, но та леди утверждает, будто видела, что вы совершили убийство и ограбление, - сказал он, всем своим видом дав понять, что он так не считает, и не желает неприятностей, особенно от Тиффани.
Тиффани улыбнулась ему в ответ. - "Всегда помни, что ты ведьма, - сказала она себе. - Не начинай вопить о своей невиновности. Ты знаешь, что невиновна. Тебе не нужно ни о чем кричать".
- Барон был добр и дал мне немного денег за… за то, что я за ним приглядывала, - ответила она. - И я полагаю, мисс Безызъянц это услышала, и поняла превратно.
- Там была куча денег! - настаивала на своем мисс Безызъянц, покраснев от натуги. - Сундук, что хранился под кроватью Барона открыт!
- Все верно, - ответила Тиффани. - А казалось бы, мисс Безызъянц все услышала случайно, и слушала довольно долго.
Несколько стражников хихикнули, отчего мисс Безызъянц еще больше разозлилась, хотя, казалось бы, уже дальше некуда. Она протолкнулась вперед.
- Значит, ты будешь отрицать, что стояла здесь с кочергой в одной руке, сунув другую в огонь? - строго спросила она с красным как у индюка лицом.
- Я хочу кое-что сказать, если не возражаете, - сказала Тиффани. - И это очень важно.
Она чувствовала, что клубок боли потерял терпение, и пытался вырваться на свободу. Ее ладони стали липкими от пота.
- Ты творила черную магию! Признавайся!
Тиффани сделала глубокий вздох.
- Понятия не имею, о чем вы, - сказала она, - а вот, что я знаю, это то, что я сейчас удерживаю за плечом всю остававшуюся в Бароне боль, и мне ее нужно как можно скорее от нее избавиться, но я не могу сделать это в присутствии такого большого числа свидетелей. Разрешите? Мне немедленно нужно выйти на открытое место! - Она оттолкнула мисс Безызъянц с дороги, а стражники быстро отступили кто - куда к великому неудовольствию сиделки.
- Не отпускайте ее! Она же улетит! Они так всегда делают!
Тиффани очень хорошо знала внутреннее устройство помещений замка. Местные все его знали.
Вниз по ступенькам находился внутренний дворик. Туда-то она и поспешила, чувствуя, что боль заволновалась и старается освободиться. Если хотите всегда держать ее в узде, о ней следует думать скорее как о животном, но это не надолго срабатывает. Скажем, не так долго… ну, прямо скажем, как сейчас.
Сержант возник за ее спиной, и она схватила его за руку:
- Не спрашивай зачем, - постаралась сказать она сквозь стиснутые зубы, - но быстро подбрось вверх свою каску!
Он был достаточно разумен, чтобы послушаться и словно суповую миску подкинул каску в воздух. Тиффани выпустила следом боль, чувствуя как нечто гладкое и пугающее вырвалось на волю.
Каска замерла в воздухе, словно ударившись о невидимую стену, и упала на мостовую, окутавшись облаком пара. Она была сплющена.
Сержант поднял то, что только что было шлемом и тут же выронил.
- Ой, она чертовски горячая! - Он уставился на Тиффани, которая, пытаясь перевести дыхание, стояла прислонившись к стене. - И ты каждый день забирала подобную боль?
Она приоткрыла глаза.
- Да, хотя обычно у меня было вдоволь времени, чтобы найти нечто, куда ее выпустить. Вода и камни не очень подходят, а вот металл в самый раз. И не спрашивай почему. Если я буду пытаться разобраться в том, как это работает, в следующий раз может не получиться.
- А еще я слышал, что ты можешь делать всякие штуки с огнем. Это правда? - восхищенно добавил Брайан.
- С огнем работать просто, если только с головой все в порядке. А вот с болью… боль сопротивляется. Боль - живая. Боль враждебна.
Сержант осторожно потрогал каску, в надежде, что теперь она достаточно остыла, чтобы ее подобрать.
- Нужно будет позаботиться, чтобы выправить вмятину до того, как это увидит босс, - начал было он. - Ты же знаешь, как он придирается к внешнему виду… Ох! - И он уставился под ноги.
- Да, - как могла ласково сказала Тиффани. - К этому нелегко привыкнуть, да?
Без дальнейших слов она подала ему носовой платок, и Брайан высморкался.
- Но ты же умеешь отбирать боль, - обратился он к ней, - значит, ты можешь…
Тиффани подняла руку:
- Ну-ка перестань! - ответила она. - Я знаю, о чем ты собираешься спросить, и мой ответ "нет". Вот если ты отрубишь себе руку, я могу заставить тебя забыть об этом, пока ты не начнешь ужинать, но штуки вроде боли от потери, горечи и печали? Этого я не могу. И даже не буду пытаться. Есть нечто, что зовут "утешением", и мне известна единственная особа на свете, которая на него способна, но я даже не собираюсь ее просить научить меня. Это слишком сложно.
- Тифф… - Брайан замялся и оглянулся по сторонам, словно ожидая, что сейчас тут объявится сиделка и начнет пихать его в спину.
Тиффани ждала: "Пожалуйста, только не спрашивай, - думала она. - Ты же знаешь меня всю жизнь. Ты же думаешь, что я…"
Брайан смотрел на нее умоляющим взглядом:
- Ответь, ты… что-нибудь взяла? - Его голос понизился до шепота.
- Нет, конечно же, - ответила Тиффани. - У тебя что, черви сожрали мозг? Как ты мог о таком только подумать?
- А я и не думал, - ответил Брайан, зардевшись от смущения.
- Что ж, тогда все в порядке.
- Полагаю, мне нужно все устроить, чтобы дать знать молодому хозяину, - еще раз громко высморкавшись, произнес сержант, - но все, что мне известно: он отправился в город со своей… - вновь смутившись, он замолчал на полуслове.
- Со своей пассией, - спокойно закончила Тиффани. - Знаешь, при мне можешь говорить о ней смело.
Брайан кашлянул:
- Ну, ты знаешь, мы тут думали… ну, думали, что ты и он, вы были, ну… ты знаешь…
- Мы всегда были всего лишь друзьями, - ответила Тиффани, - и закончим на этом.
Она чувствовала жалость к Брайану, даже несмотря на то, что тот слишком часто открывал рот, не посоветовавшись с головой, поэтому потрепала его по плечу:
- Слушай, почему бы мне не прогуляться на помеле до города и не поискать его?
Он едва не упал на землю от облегчения.
- Ты правда, можешь это устроить?
- Ну конечно. Вам тут многое нужно уладить, поэтому я сниму часть забот с твоих плеч.
"Хотя, в этом случае эти заботы становятся моими", - подумала она, поспешив обратно через весь замок. Новость уже распространилась. Люди стояли группами, плакали или выглядели очень расстроенными. Едва она хотела уйти, как на нее наткнулась повариха:
- Что же мне теперь делать? У меня же для бедолаги готовится ужин!
- Значит, сними его, пока не сгорел, и отдай тем, кто нуждается в ужине, - быстро ответила Тиффани. Было важно сохранять отвлеченный и деловитый настрой. Люди в шоке. Когда будет время, она тоже впадет в шок, но прямо сейчас важно встряхнуть людей, чтобы выбить их в реальный мир.
- Все вы, ну-ка послушайте меня, - ее голос эхом отозвался от стен центрального зала. - Это правда, ваш барон умер, но у вас по-прежнему есть барон! И вскоре он будет здесь со своей… леди, и ваша обязанность безупречно подготовить для них это место! Вы знаете, что вам нужно делать! Принимайтесь за работу! Приберитесь здесь хорошенько в добрую память о старом бароне.
Это сработало. Как всегда. Если говорить уверенным тоном, словно знаешь, что делать - всегда приводил вещи в порядок, особенно, если обладательница этого голоса носит черную остроконечную шляпу. Внезапно все нашли себе дело.
- Полагаю, ты решила просто уйти и забрать это, не так ли? - раздался за спиной голос.
Тиффани выдержала секундную паузу прежде, чем обернуться, и, обернувшись, она улыбалась:
- А почему, мисс Безызъянц, - спросила она. - вы до сих пор здесь? Может, вы хотите помочь вымыть полы?
Сиделка была само воплощение гнева.
- Я никогда не мою полы, ты никчемная маленькая…
- Да, вы никогда ничего не делаете, не так ли, мисс Безызъянц? Я давно это заметила! А вот мисс Росинка, которая была до вас, та могла бы помочь вымыть пол. Да так, что вы могли бы увидеть в нем свое отражение. Хотя в вашем случае, мисс Безызъянц, полагаю, знаю, почему к вам лучше не общаться с подобной просьбой. Или мисс Попрыгунья, которая была до мисс Росинки, та не только мыла, но и натирала пол песком. Белым песком! Она преследовала грязь везде, где могла, словно терьер лису!
Сиделка открыла было рот, но Тиффани не дала ей возможности вставить ни слова:
- Кухарка сказала мне, что вы очень набожная дама, всегда стоите на коленях, и я это очень ценю, очень. Но почему вам не пришло при этом в голову взять в руки тряпку и ведро с водой? Людям не нужны молельщицы, мисс Безызъянц. Им нужно, чтобы вы помогли сделать работу, которая находится у вас под носом, мисс Безызъянц. Вы мне надоели, мисс Безызъянц, и особенно ваш чудесный белоснежный халат. Думаю, Роланд в восторге от его белоснежности, а вот я - нет, мисс Безызъянц. Потому, что вы никогда не позволяете ему испачкаться.
Сиделка подняла руку:
- Я сейчас тебя ударю!
- Нет, - уверенно ответила Тиффани. - Не посмеете.
Рука замерла на месте.
- Да меня никогда в жизни так не оскорбляли! - закричала разъяренная сиделка.
- Правда? - спросила Тиффани. - Я искренне удивлена. - Она развернулась на каблуках, и, оставив сиделку стоять, направилась к юному стражнику, который только что появился в зале. - Я давно тебя приметила, но не знаю, кто ты. Представься, пожалуйста.
Рекрут сделал попытку отдать честь:
- Престон, мисс.
- Скажи, Престон, Барона уже перенесли в склеп?
- Да, мисс, и я принес туда же лампы, немного тряпок и ведро теплой воды, мисс, - он улыбнулся, заметив выражение ее лица. - Когда я был маленьким, моя бабуля занималась подготовкой к погребению, мисс. Если пожелаете, я мог бы помочь.
- Бабуля разрешала тебе помогать?
- Нет, мисс, - ответил юноша. - Она говорила, что мужчинам нельзя заниматься такими вещами, пока у них нет диплома доктрины.
Тиффани выглядела озадаченной.
- Доктрины?
- Ну знаете, мисс, доктрины: пилюли, зелья, отрезание ног и все такое.
Ее осенило.
- А! Ты имел в виду диплом доктора. Думаю, не стоит. Вопрос уже не в том, чтобы облегчить страдания бедолаги. Я справлюсь сама, но спасибо за предложение. Это работа для женщин.
"А почему именно для женщин, я и сама не знаю", - сказала она про себя по дороге в склеп, засучивая рукава. Юный стражник даже притащил миску с золой и вторую с солью: - "Твоя бабуля молодчина, - подумала Тиффани. - Хоть кто-то научил парнишку чему-то стоящему!"
Пока она делала старика более "презентабельным", как называла это Матушка Ветровоск, она плакала. Она всегда плакала. Слезы нужны. Но не стоит делать это на виду у всех, особенно, если ты ведьма. Люди этого не ожидают. От подобного они нервничают.
Она выпрямилась. Что ж, она с удовольствием отметила, что постаревший мальчик выглядел лучше, чем вчера. В качестве финального штриха, она вытащила из кармана два пенни и аккуратно положила их на его веки.
Это был очень древний обычай, которому ее научила Нянюшка Ягг, но был и новый обычай, известный только ей. Она взялась одной рукой за край мраморной плиты, а вторую сунула в ведро с водой. Она подождала неподвижно, пока вода в ведре не закипела, а плита не начала покрываться корочкой льда. Потом она вышла с ведром наружу, и вылила остатки в сток.
Когда она закончила, замок кипел работой, поэтому она оставила людей заниматься привычными вещами. Выйдя из замка она замешкалась, и остановилась подумать. Люди не часто останавливаются подумать. Обычно они думают на ходу. Но иногда это хорошая мысль - просто остановиться и подумать, в том ли направлении идешь.
Роланд был единственным сыном Барона и, насколько было известно Тиффани, его единственным родственником, точнее единственным, кому разрешалось приближаться к замку.
После ужасного и разорительного судебного процесса Роланд прогнал своих кошмарных тетушек - сестер Барона, которых даже старик называл не иначе, как парой ужасных старых хорьков, забравшихся в штаны его жизни. Но была еще одна личность, которая не была его родственником, но которой, тем не менее, следовало узнать подобную важную новость, как его смерть. И как можно скорее. Тиффани направилась к меловому кургану, навестить кельду.
Прибыв, она обнаружила Эмбер, вышивающей сидящей у входа при солнечном свете.
- Здрасте, мисс, - радостно сказала она. - Мне нужно спуститься вниз и передать госпоже Кельде, что вы пришли. - С этими словами она исчезла в норе с ловкостью змеи, на что когда-то была способна сама Тиффани.
"Чего это Эмбер вздумала вернуться? - удивилась Тиффани. - Она же отвела ее на ферму Болитов для ее же безопасности. Так почему девчонка забралась на Мел, к кургану? И как она смогла вспомнить дорогу?"
- Очень интересное дитя, - произнес голос, и из-под куста показалась голова Жаба. - Должен отметить, мисс, вы выглядите очень взволнованной.
- Старый Барон умер, - ответила Тиффани.
- Ну что ж, этого нужно было ожидать. Да здравствует Барон, - произнес Жаб.
- Не будет он здравствовать, - возразила Тиффани. - Он же умер.
- Да нет же, - квакнул Жаб. - Так обычно говорится. Когда, например, умирает король, нужно немедленно провозгласить нового короля. Это важно. Интересно, каким будет новый Барон. Роб Всякограб утверждает, что он слизняк, который недостоин целовать твои ноги. И что он сильно тебя оскорбил.
Несмотря на доброе прошлое, Тиффани не собиралась оставлять подобные выпады безнаказанными:
- Благодарю покорно, но я не нуждаюсь ни в ком, чтобы целовать мои ноги. В любом случае, - добавила она, - он же не их барон, не так ли? Фиглы гордятся тем, что ими никто не правит.
- Вы правы в своем высказывании, - тяжело сказал Жаб, - но вы должны учесть, что они так же гордятся тем, что при любой маломальской оказии могут выпить сколько угодно, что приводит нас к непостоянному характеру личности, и еще то, что де-факто Барон считает себя владельцем всех окрестных мест. Утверждение, которое он может отстоять в суде. И, как ни печально мне это говорить, чего я сделать более не могу. Но вернемся к девочке. Она со странностями. Вы не замечали?
"А что я замечала? - быстро обдумала вопрос Тиффани. - Что я должна была заметить? Эмбер еще совсем ребёнок. Она видела ее раз или два - не то, чтобы тихая, чтобы беспокоиться о ее уме, но и не очень шумная, чтобы быть назойливой. Вот и все. - А потом она подумала: - Цыплята. Это было странно".
- Она может разговаривать с Фиглами! - квакнул Жаб. - И я не имею в виду все эти словечки вроде "кривенс" и весь говор. Я имею в виду настоящий древний язык, на котором разговаривают кельды. Тот язык, на котором они говорили задолго до того, как пришли к нам. Простите за многоречивость, мне следовало бы лучше подготовить свою речь. - Он сделал паузу. - Сам я ни слова не понимаю, но девочка просто схватывает все на лету. И еще кое-что. Могу поклясться, но она пыталась разговаривать со мной по-жабьи. Я сам не очень хорошо на нем квакаю, но кое-какие навыки приходят с… ну, сами знаете… со сменой формы.
- Ты хочешь сказать, она понимает необычные слова? - не поняла Тиффани.
- Не совсем уверен, - ответил Жаб, - но, думаю, она понимает их значение.
- Точно? - сказала Тиффани. - Я всегда думала, она немного простовата.
- Простовата? - развеселившись, сказал Жаб. - Как юрист, я мог бы ответить - то, что выглядит очень просто на деле может быть очень сложно, особенно, если у меня почасовая оплата. Солнце - оно простое. Меч тоже. И гроза простая. А за всеми этими вещами таится огромный хвост осложнений.
Из норы высунулась голова Эмбер:
- Госпожа Кельда говорит, что встретится с вами в карьере. - С довольным видом произнесла она.
Пока Тиффани осторожно продиралась через колючий камуфляж, из карьера доносились приглушенные радостные возгласы.
Карьер ей нравился. Здесь - внутри этих баюкающих, влажных, белых стен, под голубым дневным небом, которое продиралось сквозь колючки ежевики - просто невозможно было не чувствовать себя счастливой. Порой, когда она девчонкой, она видела древних рыб, проплывавших взад-вперед сквозь стены карьера. Эти древние рыбы жили в далекие времена, когда Мел был частью морского дна. Вода давным-давно ушла, а призраки бедных рыб этого не заметили. Они были словно рыцари, закованы в броню, и старыми, как сами стены карьера. Но теперь она их уже не видела.
Возможно, с возрастом в глазах что-то меняется.
В карьере стоял стойкий запах чеснока. Большая часть дна карьера была покрыта улитками.
Фиглы осторожно бродили между ними, рисуя на их раковинах цифры. Как оказалось, Эмбер уже сидела рядом с кельдой, обхватив руками колени. Сверху все это было похоже на состязание пастухов, но без собачьего лая и по уши в слизи.
Кельда заметила Тиффани и поднесла крохотный пальчик к губам. Она коротко кивнула на Эмбер, которая, не отрываясь, наблюдала за процессом. Кельда похлопала по месту рядом с собой по другую сторону, и сказала:
- Смотрим мы как клеймят ребятки стадо, - в ее голосе прозвучала странная нотка. Таким тоном говорят взрослые малышам: "Правда весело?", если те еще не пришли к определенному умозаключению. Но Эмбер действительно выглядела наслаждающейся происходящим. До Тиффани дошло, что в окружении Фиглов Эмбер чувствовала себя счастливой.
Тиффани решила, что кельда сознательно хочет поддерживать легкую беседу, поэтому просто спросила:
- А зачем их метить? Кто на них позарится?
- Прочие Фиглы, разумеется. Мой Роб прознал, что собираются они стырить наших улиток, когда те останутся без охраны.
Тиффани была озадачена.
- А почему они вдруг останутся без охраны?