Бусинка пару секунд помялась, видимо подбирая формулировку:
- Клянусь тебе, леди Сирин из далекого Энского уезда, что спрошу с тебя за услугу не больше, чем ты в состоянии мне дать.
Я быстренько прикинула состояние своих финансов в этом мире, здраво рассудила, что почка или какие мои другие органы маленькому народцу даром не нужны, и кивнула:
- По рукам!
Бусинка подлетела и хлопнула крошечной ладошкой по моей раскрытой пятерне. От шлепка в воздух поднялось облачко золотистой пыли.
- По рукам, - хохотнула пикси. - И пусть магия не даст нам нарушить договор.
Из кустов я выбиралась с грацией лося. Раненного во все конечности, престарелого лося. Адреналин схлынул, оставив усталость. Вдобавок ко всему чудные капли темновидения переставали действовать. Перед глазами расплывались концентрические круги, и от безостановочного чертыханья меня удерживала только банальная осторожность. Не хотелось и завтра проснуться с полным мусора ртом. Я шипела, как потревоженная змея, и патетично всхлипывала при каждом шаге, пока зеленый не сжалился и не вытащил из кармана камзола крошечный пузырек.
- Ларс вечно забывает чары подновить, на всякий случай с собой ношу, - пояснил он мне, осторожно оставляя в уголках глаз по маслянистой капельке. - Мне-то этот гламор вообще не нужен. Я и так в темноте вижу, а если чего не рассмотрю - нос подскажет, а если…
- Слишком ты, сына, перед леди лебезишь, - саркастично протянула Бусинка. - Поверь взрослой тетеньке, у вас ничего не получится.
- Ну, мам…
- Не мамкай! Чтобы мамкать, надо было раньше думать, когда ты с вилкой невинных дев в лесу промышлял. Пока тебя старейшины не изловили.
- Из-за пары капелек крови такой скандал раздули! - с горячностью возражал блудный сын.
- Так не надо было попадаться…
Родственные разборки могли продолжаться до утра. У мамы с сыном, обладающих примерно одинаковым темпераментом, каждое брошенное оппонентом слово вызывало лавину ответных, тирады становились все более витиеватыми. Жанка вот точно так же со своими родителями ругается - беззлобно, но вдохновенно.
По моим ощущениям, дорога обратно заняла у нас раза в три больше времени, чем позорное бегство с поляны. А там все так же тихонько спал кукольный городок. Ларс сидел на земле, положив на колени клинок, и мило общался с рухом. Издали его собеседник напоминал рослого человека, закутанного в бурку.
- Здравствуйте, - пробормотала я.
"Бурка" шевельнулась, голова руха повернулась в мою сторону. На сто восемьдесят градусов, между прочим, повернулась! Глаза-плошки полыхнули желтым огнем. Я подпрыгнула, неловко изобразив стойку каратиста. Оружия у меня не было, а уважение оказать очень-очень хотелось.
- Кия-а-а!
- Угу к, - гортанно приветствовал меня рух. - Угугук и аам.
Из усеянного острыми зубами клюва трогательно свисал мышиный хвостик.
- Мне тоже очень приятно, - дробно закивала я. - Просто переполняюсь радостью.
- А, Даша… - Ларс будто только что меня заметил. - Присаживайся. Сейчас Урух закончит трапезу, и мы сможем отправиться в цитадель.
Хитрый Лис прямо-таки лучился самодовольством. Не знаю, как он общался с этим самым Урухом (рух по имени Урух - логично, ага), но, видимо, результат переговоров блондина полностью устраивал.
- Значит, через болото идти не придется? - послушно присела я на траву.
- Помнишь, Эмбер говорил, что уничтожил моих охранников у перехода?
- Ага, - ответила, с ужасом поймав себя на мысли, что не отказалась бы сейчас закусить даже мышиным хвостиком.
- Он солгал, ребята успели воспользоваться его тропой и предупредить Господина Зимы.
Я улыбнулась. Не люблю смерть.
По периметру поляны стали зажигаться огоньки. Четыре, шесть, семь… Еще трое рухов, причем один одноглазый? Я вскочила, пискнув "кия-а" и продемонстрировав предположительно киба-дачи.
Да-да, на курсах самообороны, о которых я, кажется, недавно вспоминала, нас учили и такому.
Восемь! Не иначе как от удивления третий рух открыл прищуренный до этого глаз.
- Ларс! - Бусинка деловито приземлилась на плечо охотника.
Тот искоса поглядывал на скудно одетую красотку и часто дышал. Вот ведь…
- Вам придется задержаться до рассвета.
И предводительница по-военному четко изложила присутствующим наш план.
- Значит, так! - Крошечный пальчик угрожающе покачивался перед зубастым клювом Уруха. - Гирлянду сорванную обратно потом повесить не забудь. А то знаешь, как трудно на нее светляков приманивать? Понял? Молодец! Значит, мы выбегаем, мечемся по поляне в строго определенном хаотическом порядке, а ты осторожно, чтобы ничего не поломать, планируешь вон с той сосны - на эту. Понял? И крыльями маши через раз, а то расстояния на разгон не хватит!
- Угук, - гортанно ответил рух, выпростал из-под "бурки" четырехпалую руку и достал из холщового мешочка еще одну мышь, надеюсь, дохлую. - Угук… чавк, чавк…
- Умница! - похвалила понятливого крылатого Бусинка. - Теперь, Даша, скажи - сколько сов ты видела?
- Одну близко, - отрапортовала я, - еще два силуэта, кажется, были гораздо выше.
- Эй, вы! - закричала пикси через поляну. - Взлетайте повыше и плавненько наматывайте круги по периметру!
Нестройное "угук" и мягкое шуршание крыльев было ей ответом.
- Так! Вроде все готово. - В руках малышки как по волшебству появился серебряный свисток. - Пожалуй, можно начинать.
- А как же пожар? - вдруг вспомнила я. - Он тоже в моем видении присутствовал.
- Извини, - отмахнулась Бусинка. - Огонь мы ненавидим. Придется так.
- А дым тогда откуда? - Широким жестом я обвела спящий пока городок.
- Какой дым?
- Ну, из некоторых труб идет дым, если вы так уж ненавидите огонь, почему в печках он есть?
Бусинка примолкла, проследила за моим движением и поднесла к губам свисток. Что там говорят про трубы иерихонские? Крошечная серебряная трубочка выдала такие децибелы, что у меня сердце ушло в пятки. У-у-у! У-у-у! У-у-у!
- Тревога! - невнятно кричала пикси в промежутках. - Гори-и-им!
Жители высыпали из своих домиков, деловито, как муравьи, выстраиваясь в оговоренном порядке. Урух, видимо не прислушившийся к разговору, мягко взлетел. Ларс вскочил на ноги и помчался в эпицентр событий, над его макушкой суетливо мельтешил Пак. А я, наблюдая, как крайние домики проваливаются в клокочущую огненную яму, ревела в три ручья. И непонятно, чего в моем плаче было больше - страха перед стихийным бедствием или радости от того, что я смогла его предсказать.
- Это у них алтарный камень пылает! - Из клубов дыма вынырнул слегка закопченный охотник. - Давай, сирена! Надо попробовать его нейтрализовать. Попробуешь?
Я шмыгнула носом, в зародыше давя неуместную истерику.
- Где он?
- Под поляной, где же еще.
- Мне нужно спуститься.
- Отсюда никак?
Я хотела объяснить Ларсу, что не могу разговаривать с тем, чего или кого не могу представить, но времени на ликбез не оставалось. Рухи, видимо разобравшись, что к чему, кружили над поляной, мощными взмахами крыльев отгоняя языки пламени от разбегающихся пикси. Малыши, успевшие отлететь на безопасное расстояние, вооружившись ведрами, передавали по цепочке воду. Многого они добиться не могли - емкости были размером с наперсток, но я восхитилась четкостью, с которой пикси пытались справиться с бедствием.
Охотник как-то странно посмотрел на меня, ухватил за руку, и мы побежали в самое пекло. Я закрыла глаза, чтобы не дать ни единого шанса какой-нибудь пирофобии, и открыла их, когда жар стал нестерпимым.
- Вниз, - скомандовал Ларс и подтащил меня к краю ямы.
Я снова зажмурилась и прыгнула, в полете пытаясь выдернуть руку. По ощущениям я нырнула в горячий кисель. Дышать было очень трудно, потому что кислорода в склизкой жиже, в которую превратился воздух, не было совсем. Когда ботинки спружинили на мягком грунте, я хлюпала горлом, как потерявшая голос прима.
- Черт, лодыжка!
- Только не хами ему, - негромко проговорил Ларс, кивком указывая куда-то в темноту.
Я пожала плечами с видом пай-девочки и поковыляла в указанном направлении. Огня здесь не было, как будто я оказалась внутри газовой горелки. То есть где-то над головой бушевало пламя, но далекое и безопасное.
- Здравствуйте, уважаемый, - нейтрально начала я, рассмотрев в дыму плоский сероватый постамент.
Все, Дарья Ивановна, дожили! Только с камнями разговаривать и осталось. Потом собачки, белочки и, как апофеоз моей общительности, - добрые дяденьки в белом с красными крестами или арфами, тут уж как повезет.
На поверхности камня были высечены какие-то руны, в углублениях которых сейчас перетекал жидкий огонь. В центре орнамента неподвижно сидела ящерица. Биолог из меня тот еще, но я решила, что саламандра должна выглядеть именно так.
- Почему так долго? - прошипело земноводное, укоризненно глядя на меня черными бусинками глаз. - Слишком много магии, мы не можем ее сдерживать.
- Вы хотите сказать, что ждали меня?
- Мы именно это хотим сказать. - Раздвоенный язык на мгновение показался из пасти. - Забирай его и уходи.
- Я не понимаю…
- С-с-сирена! Мы хранили ваш венец, пока одна из вас не вернулась в наш мир. Теперь он чувствует тебя, и нам его не обуздать. Бери его! Ну!
Мне показалось, что рунный орнамент, окружающий ящерицу, приобрел объем. Я растерянно оглянулась на Ларса.
- Возьми его, - кивнул охотник.
- Тебе надо, ты и бери.
- Даша! Выброс магии разнесет половину леса!
- Я не знаю, как им пользоваться!
- Эта вещь твоя по праву происхождения. Кровь подскажет!
- Черт! - Я схватила кованый обруч, охнула, почувствовав ожог, и быстро напялила венец на голову.
Отвратительнее запаха жженых волос может быть только осознание, что эти волосы - твои. И тут меня накрыло. Да так, что все мои предыдущие видения сейчас показались бы мне просто детскими забавами. Миллионы миров вселенной, мириады бусинок, нанизанных на нить бытия. И я видела их все одновременно - все войны, все несчастья, все страдания. И я знала, что в немом крике открываю рот, чтобы спеть свою страшную песнь смерти.
ГЛАВА 11
В ответе за тех, кого приручили, или Места для поцелуев
- Передайте за проезд!
- А волшебное слово?
- Абракадабра!
NN
Я всегда ненавидела истории, которые стартуют с похмельного пробуждения главного героя. Ну, помните, в тысяче книг - некто разлепляет глазки, ощущая бяку во рту, тяжесть в голове, и долго со вкусом мусолит единственную мысль: "Это ж надо было так набраться?" А вот сейчас я сама была героиней подобной чуши. Сначала вернулся слух. Тоненький писклявый голосок где-то на периферии сознания тарахтел на абсолютно незнакомом языке. Я удивилась - все мое недолгое пребывание в волшебном мире проходило под эгидой мультилингвальности. То есть я догадывалась, что с малышами пикси я разговариваю вовсе не на своем родном наречии, но никаких трудностей при этом не испытывала. На то этот мир и чародейский, чтоб языковые барьеры преодолевались как по волшебству. Хотя почему "как"?
Несколько раз повторенные "аморе", "реале" и "перке" - позволили мне предположить, что Пак (к тому времени я уже опознала его голос) бегло говорит по-итальянски. За этот вывод зацепилось воспоминание об Адриатике и вольном охотнике по кличке Кнутобой. "Сирена, - сказал зеленый, - ла носта вера…" Я чуть повернула голову, которая, кстати, адски болела в полном соответствии с похмельным каноном. Светало. Косые солнечные лучи расчерчивали пространство под сосновыми лапами. Ветер донес до меня запах гари. Значит, от места ночных событий меня оттащили не очень далеко. Я лежала на розовом каремате, краешек которого трогательно выглядывал сбоку, под головой была свернутая рулоном куртка. Кто-то позаботился обо мне после того, как я позорно отключилась у алтарного камня. Черт! Венец! Где он? Артефакт обнаружился у меня на груди, судорожно сжатый исцарапанными пальцами. Теперь, при хорошем освещении, он напоминал скорее неаккуратно согнутый моток проволоки. Я представила, как замечательно по центру этого неровного кольца будет смотреться зажженная свеча, и поежилась. Хоронить они меня собрались, что ли? Надо срочно все выяснить и расставить точки над "ё". Как гласит народная партизанская мудрость, первым делом надо взять "языка". Вон он - ни о чем не подозревающий будущий военнопленный, сидит на низкой сосновой ветке, держа в руках мутный дымный шар. И про собеседника его адриатического расспросить тоже не забуду. Даром я, что ли, столько фильмов в свое время тематических пересмотрела? Воображение услужливо нарисовало мне захваченное врагами село, захламленную горенку, Пака в рваной телогрейке и меня - в сапогах, галифе и кителе, картинно поигрывающую стеком.
От немедленного воплощения моих бредовых фантазий зеленого спас Ларс. Приближения охотника я не заметила, но ноздри нюхача дрогнули, он резко поднял голову, глядя куда-то вдаль, потом сжал ладони. Шар лопнул, дымное облако мгновенно развеялось.
- Она не приходила в себя! - поднеся руку к тирольской шляпе, отрапортовал Пак. - Хочешь меня сменить?
- Да. - Охотник присел вполоборота ко мне. - Ступай, Бусинке нужна помощь в восстановлении зданий.
- Услуг от громадин она принципиально не принимает?
- Громадины уже сделали, что могли. Теперь дело за пикси. Алтарный камень еще не сбросил излишки магии, так что ее планируется использовать прямо сейчас.
- Интересненько! - Пак захлопал в ладоши. - Тогда я полетел. Оставляю тебя наедине с предметом страсти, о мой скоропостижно влюбленный друг! Надеюсь, ты не воспользуешься моментом и не…
- Пошел вон, - устало прошептал Ларс.
Жужжание тоже может быть обиженным. Зеленый улетел.
Если бы Блондин Моей Мечты сейчас посмотрел в мою сторону, он заметил бы бисеринки слез, сбегающие по щекам. Потому что, черт возьми, мне сейчас было хорошо, именно так - до слез хорошо. Но он уставился в переплетение ветвей, напряженно о чем-то размышляя. А я, максимально скосив глаза, могла любоваться его четким профилем. Так мы и молчали некоторое время, занимаясь каждый своим делом.
- Я должен отомстить…
"Эй, товарищи! Это он кому сейчас говорит? Предположительно находящейся без сознания мне?"
Ларс на мгновение запнулся, будто подбирая слова:
- Мне никогда особо не нравились хумановские женщины. Слишком простые, слишком приземленные, слишком алчные…
"Интимные воспоминания, голос с хрипотцой, от которого по моему позвоночнику маршируют орды мурашек. Помолчу я пока, пожалуй…"
Внутренний монолог нисколько не мешал мне вслушиваться в излияния Ларса, потому что оригинальных соображений в голове не появлялось, все свои ехидные мысли я временно перевела в фоновый режим и перестала обращать на них внимание.
- Когда я увидел тебя в клубе, это было как удар молнии. Прямой взгляд - без капельки похоти, без грамма алчности, чистое, как серебро, восхищение. На меня никто никогда так не смотрел, даже мать, даже… Нет, я не хочу сейчас говорить о ней. Я хочу говорить о тебе. Ты так смешно морщила нос, старательно объясняла, приняв меня за бармена, что вообще-то не пьешь, смешно округляла губы, проговаривая букву "о", как будто собиралась задуть свечу. Я пропал моментально, еще до того, как увидел нежную шею, когда ты отбрасывала назад непослушные пряди волос. Прикоснуться к твоей руке как бы случайно было наградой. Мое сердце билось, как кузнечный молот, когда ты торжественно семенила к своей подруге, стараясь не расплескать напиток. Faen! Мне хотелось сразу же забрать тебя к себе и запереть. А потом терпеливо ждать, понемногу открывая свой мир, осторожно, стараясь не спугнуть и не погасить это восхищение во взгляде. Я почти решил, что эту ночь ты проведешь со мной - далеко, в лесу, у маленького озера с изумрудной водой. Я развел бы костер и укутал в плед твои дрожащие плечи. Мы смотрели бы на звезды и говорили… Но Пак! Черт возьми, Пак все разрушил! Он знал, что сирена мне нужна срочно. Только за такую услугу Господин Зимы согласился бы расстаться с ледяным кинжалом. А я так давно ждал этой возможности, так давно хотел мести. О, как же я был разочарован, когда понял, кем ты являешься на самом деле. Я еще мог отступить, даже когда Эмбер…
- Слушай, а она вообще жива? Ты пульс проверял?
Если бы в этом волшебном мире мои потаенные желания могли материализоваться, огромная мухобойка уже оказалась бы в моей дрожащей от ярости руке. Проклятый мелкий пакостник! На самом интересном месте!
- Ты уже всем помог? - как ни в чем не бывало поинтересовался у нюхача охотник. Если он и был разочарован неожиданным возвращением приятеля, то никак этого не продемонстрировал.
- А? Нет, - рассеянно ответил зеленый. - Мама меня выгнала. Сказала, что я не подданный и посему недостоин.
- Тогда сообщи Уруху, что мы можем отправляться. А я разбужу Дашу.
- Ты точно уверен, что она жива?
Судя по легкому движению воздуха, зеленый завис прямо над моим лицом.
- Такие удары по голове, знаешь ли, без последствий не остаются.
- У меня не было другого выхода - она была в трансе.
- Может, у нашей девочки теперь сотрясение этого… как его… головного мозга. Я передачу недавно смотрел познавательную на эту тему. Представляешь, у хумановских самок, оказывается, есть что сотрясать. Ты зрачки ей проверил? У тебя же рука тяжелая…
Ответить охотник не успел, потому что я вскочила с розового каремата.
- Ты? Ударил? Меня?! По голове?!
- Я, пожалуй, к рухам полечу, их предупредить надо, - деловито пропищал Пак и испарился.
- Я все объясню. - Ларс почему-то стал пятиться.
- Обязательно, - кивнула я и бросила в него венец. - Это же никуда не годится - умирать без покаяния.
Охотник пригнулся, проволочный моток пролетел над его левым плечом.
- Я был осторожен.
- На твоей надгробной плите именно так и напишут!
Я бросилась вперед, он отпрыгнул, я повторила попытку. Да уж, Дарья Ивановна, вы еще пробежку в близлежащем кустарнике организуйте. Вы видали, голуба моя, какие у него мышцы? Видали, нечего краснеть. Все вы чудненько рассмотрели, когда на него голого пялились. Так вот, не с вашим сидячим образом жизни с тренированным бойцом в догонялки играть.
Я глубоко вздохнула, отыскивая правильную интонацию.
- Ларс, подойди ко мне!
В серых глазах охотника что-то мелькнуло, он опустил руки и шагнул вперед.
Сладкий миг мести! Теперь я могу заставить его делать все что угодно - прыгать на одной ножке, кукарекать или…
- Поцелуй ме…
Договорить я не успела. Горячие сухие губы нашли мои, я пискнула и ответила на поцелуй. Черт! Черт! Черт! Как же все извращенно получается! Он же себя не контролирует сейчас, а я использую его, как вещь, как раба. Страшная вы женщина, Дарья Ивановна. Потом, все потом - и расплачусь, и покаюсь, и постриг, если надо, приму. Не до рефлексии сейчас, когда его сильные ладони гладят мою спину, лаская то самое "кошачье" местечко, от прикосновений к которому мне хочется мурчать, запрокинув голову. Все потом.
- Дашка, - мечтательно прошептал Ларс. - Твое колдовство на меня не действует.