- Нет мы не встречались, я бы вспомнил? Хотя, надо сказать, вы мне тоже кого-то напоминаете.
Цыган ухмыльнулся, сделал едва заметное движение рукой и раскрыл ладонь - на ней, поблескивая, лежал злополучный перстень отшельника.
- Вот это да! - восхитился юноша и повторил жест. На раскрытой ладони Рыжего гостеприимный хозяин узрел свою собственную серьгу, только что висевшую в ухе.
- Молодец! - Барон от души рассмеялся. - Вор у вора, значит… Я сразу понял, что ты из наших. Кого же ты мне напоминаешь? Слушай, а может, я отца твоего знал?
- Вряд ли, я - подкидыш, но твое лицо мне тоже знакомо. Я все равно вспомню!
- В столицу по делам или для развлечения? - поинтересовался цыганский начальник.
- Друзей найти надо, - ответил Самсон, откидывая драную тряпку, что прикрывала заднюю стенку кибитки. - Отстал я от них, теперь вот боюсь, как бы чего не случилось с ними.
- Найдешь, обязательно найдешь, - успокоил его Барон. - Сегодня на главной площади казнь, так что все население столицы там будет.
- Кого казнят-то?
- Ребятки доложили, что ночью двух колдунов поймали, утром жечь будут. Говорят, всю ночь для костров дрова собирали.
- Странно здесь как-то. - Самсон почесал в затылке. - Везде колдунам, ведьмам и прочей волшебной братии в ножки кланяются, а здесь жгут.
- Да ладно были бы колдуны, - вздохнул Барон - так ведь нет! Наверно, загребли каких-нибудь бедолаг, которые ночью без крыши над головой остались!
- А что, на улице уже и переночевать нельзя? - удивился воришка.
- В принципе - можно, но на деле - кому как повезет. С тех пор как пропал наследник престола, здесь такие дела творятся - впору повеситься!
- Вот как?! - неопределенно хмыкнул Самсон. Он не знал, стоит ли рассказывать хитрому цыгану свою историю.
- Да вот так! Короля этот удар подкосил. Стал сохнуть и гаснуть не по дням, а по часам, так и не оправился - помер, бедолага. Королева Августа - женщина сильная. Она перенесла это несчастье. И все бы ничего, да только вот появился в тот трудный год в государстве странный человечек. Весь в черном, на шее крест золотой. Все о Боге каком-то толковал. Не то повешенном, не то утопленном за наши грехи. И так этот недомерок королеве мозги запудрил, что молится днями и ночами - эти самые грехи отмаливает.
- А колдуны тут при чем?
- А при том, - ответил Барон, - что пока она перед крестом колени обдирает, страной правит эта черная ворона. Этот, чтоб его, епископ. А он в первую очередь издал указ, согласно которому колдуны, ведьмы и прочие должны быть уничтожены через сожжение.
- То-то я смотрю, что здесь ни вампиров, ни ведьм, ни оборотней не видно. - Самсон присвистнул.
Цыган горестно вздохнул:
- Еще бы, они разбежались кто куда, лишь бы подальше отсюда. Кому ж охота живьем в костер?! А этот первосвященник совсем озверел - по ночам охоту на ведьм устраивает. Приезжие по незнанию ночью в столицу сунутся - колдуны! Пьяный в канаве уснет - тоже колдун! Тьфу! Вот и эти двое, бедолаги…
- Не повезло… - Сердце юного вора сжалось от нехорошего предчувствия. - Скоро столица-то?
- Да уже…
- Тпру… - Резвые цыганские лошади протестующе заржали, увидев перед собой скрещенные палаши! - Тпру, сказал, банда таборная!
- Это кто там у нас такой грозный? - Барон вылез из кибитки и уткнулся носом в железное плечо стражника.
- На площадь, рвань цыганская, - приказал солдат. - Сегодня его преосвященство показательную казнь устраивает.
- Так бы сразу и сказал, - буркнул Барон и кивнул. Вереница повозок послушно направилась на главную площадь столицы. Отовсюду спешил народ, разодетый в честь праздничной казни.
- Тпру-у-у! Приехали, дальше пешком. - Цыган остановил лошадей, и новоиспеченные друзья стали пробиваться поближе к месту казни. - Как выглядят твои друзья?
- Высокий блондин в попугайской одежде и брюнет в красном, с посохом в руке и торбой.
- Не вижу я таких. - Цыган вертел головой, разглядывая народ. - А ты уверен, что они в городе?
- Конечно? Гуча ясно сказал, что мы отправляемся в столицу.
- Значит; здесь. Нос не вешай - найдутся твои друзья! Мои родственники иголку в стоге сена найдут - только словесный портрет дай, а тут два мужика!
Тем временем гул толпы становился громче. Люди с нетерпением ожидали начала казни, каждый боялся увидеть на костре кого-то из близких.
У дворцовой стены вкопали два столба, и ретивые слуги уже возвели у их основания пирамидки из дров. Неподалеку возвышался помост, на котором расположилась местная знать. Там же стояли два высоких кресла для королевы и епископа.
- Вот она - наша несчастная королева. - Барон толкнул Рыжего локтем.
- Где?
- Да вон, на помост поднимается.
Самсон вытянул шею, присмотрелся и разочарованно протянул:
- Это она…
Его мамочка оказалась очень дородной женщиной двухметрового роста. Королева была столь огромна, что даже черный вдовий наряд не скрадывал объемы. Лицо правительницы отличалось прямо-таки крестьянской простотой - круглые щеки, огромный нос и маленькие, сидящие глубоко под бровями, черные глазки. Узкий лоб венчала корона. Черные волосы были собраны в аккуратный пучок. Самсон хотел было задать пару вопросов своему спутнику, но в этот момент на площадь вывели приговоренных к сожжению колдунов.
- Не может быть, - прошептал парень, вытягивая шею.
- Ведут! - крикнул цыган и осекся. - Не видать тебе друзей, мальчик.
- Это мы еще посмотрим! - закричал Самсон и рванул вперед, отшвыривая тех, кто не успел уступить ему дорогу.
Стражники уже привязали несчастных к столбам. Брюнет в белой рубахе и алом плаще поморщился и попробовал ослабить веревки. Не получилось. Тогда Гуча посмотрел в огромные глаза блондина, подмигнул ему и рассмеялся - по лицу Бенедикта было видно - он вконец ошеломлен кровожадностью местного населения и полным попранием его любимой этики…
Чингачгук Эфроимович, - от волнения, ангел почему-то стал называть спутника полным именем и на "вы", - как вы думаете - это все реальность или сон?
- Реальность, ангелок. Очень неприятная, но - реальность.
- Жаль. Я бы предпочел кошмарный сон.
- Я тоже. О! Смотри, Самсон объявился! - Зоркий черт усмотрел в толпе апельсиновую голову потерявшегося воришки.
- Где? - встрепенулся ангел.
- Да вот он! Не туда смотришь, правее возьми. - Гуча показал глазами направление. - Вон там! Прет, как танк. Во, еще одного придавил!
- Извините, а можно вопрос задать?
- Валяй!
- Куда именно он прет.
- Навстречу собственной смерти, вот куда. А именно - нас спасать.
Друзья с тревогой наблюдали за своим подопечным и пропустили момент начала казни.
Королева махнула белым платочком, и палач поднес пылающий факел к дровам.
Гуча и Бенедикт не могли оторвать глаз от Самсона. Тот уже разметал толпу и в ярости ломал челюсти дворцовой стражи.
- Может, ему помощь нужна? - спросил ангел.
- Не дергайся, малыш, сам справится, - грубо оборвал его Гуча. - Все идет по плану.
- По какому плану?
Черт не ответил, с усмешкой следя за Самсоном который пытался добраться до торчавшего из булыжной мостовой меча.
- Понятно. - Ангел вздрогнул и поморщился. - Самсон пропустил удар и упал. Сверху навалились стражники, и образовалась такая куча-мала, что было трудно понять, кто есть кто.
Дрова под приговоренными наконец занялись, веселые язычки пламени взметнулись к ногам приговоренных.
- Терпи, ангелок, терпи, - сказал Гуча в ответ на вопросительный взгляд Бенедикта. - Исчезаем только в крайнем случае.
- Зачем что-то делать? - грустно пошутил племянник Бога, показывая на огонь, лижущий щегольские сапожки. - Нас домой естественным путем отправят, а именно: освободят от бренного тела.
Самсон почувствовал запах дыма, одним рывком скинул одолевших его стражников и бросился к мечу. В голове билась одна мысль: "Успеть!"
Изогнувшись, он вцепился в рукоять и рванул. Меч, как только он его коснулся, выскочил из каменного плена и запел, засверкал в луч утреннего солнца.
- Ну, гады, кто первый? - крикнул Самсон, приготовившись отбиваться.
Однако на него никто не нападал. На дворцовой площади стало тихо, только трещали ветки в костре под ногами пленников.
Королева Августа медленно встала. По ее бледным щекам текли слезы. Стражники бросили оружие и упали на колени.
- Наследник нашелся! - зашумел, заволновался народ. Самсон бросил меч и кинулся к друзьям. Не обращая внимания на переполох, он голыми руками сбивал пламя и раскидывал вязанки дров, спасая своих спутников.
Семь дней гудела столица, празднуя возвращение наследника. Королева выставила народу щедрое угощение, а епископ, опасаясь наказания, исчез. Растворился в толпе, будто его и не было. Неделя праздников, балов и турниров утомила людей. Сегодня город спал.
Только стражники перебрасывались шуточками, охраняя покой королевской семьи. Наша троица тоже бодрствовала - друзья наследника собирались домой.
Гуча уже переоделся в черный комбинезон и сосредоточенно складывал вещи в торбу.
- За сохранность головой отвечаешь, - строго сказал он Самсону.
- А может, останетесь? - простонал тот.
- Попировали, пора и честь знать! У нас, парень, тоже дела есть. И личная жизнь внимания требует. Ты чего возишься, ангелок?
- Мне тоже вещички снимать.
- Обязательно! - отрезал черт.
- Так ведь я сюда голым попал.
- Значит, голым и выпадешь.
- Ребята, останьтесь, а? - Самсон еще надеялся, что может уговорить их. - Королева на меня волком смотрит, сыном не признает. Может, тут ошибка какая?
- Нет, тут все правильно. Этот меч мог только королевский сын вытащить, и ты его вытащил. - Ангел, немного смущаясь своей наготы, подошел к воришке и похлопал его по плечу. - Прощай, друг! Если дядя позволит, то свидимся еще.
Бенедикт грустно улыбнулся и исчез.
- Гуча, а Гуча! Ну не наследник я! На маму не похож и вкуса к власти не чувствую. Не оставляй меня здесь, а? Плохо все - и одежда неудобна, и поесть спокойно не дают. Туда не сядь, здесь не встань - скука смертная!
- Ничего, привыкнешь! Мы через годик-другой заглянем к тебе в гости.
- Может, все-таки вы ошиблась?
- Ошибка исключена, - уверенно ответил черт. Он подошел к окну, окинул взглядом спящий город и вздохнул. В груди противно ныло. - Сам посуди - ведьма точно сказала, где тебя искать, на столбе ты тоже висел, как и написал этот растяпа ангел. И меч только на тебя реагирует. И медальончик на шее болтается - кстати, я его еще в пустыне приметил. Между прочим, именно тот, что принцу при рождении на шейку повесили.
- Так ведь я…
- Прощай, мне пора, - перебил Рыжего Гуча. Он крепко обнял друга и растворился в воздухе.
- Так ведь я… это… - все еще бубнил Самсон, разговаривая с пустотой. - Я его украл… медальон-то, а Самсонов у нас в поселке семь штук… было…
Часть вторая
МЕКСИКАНСКИЕ СТРАСТИ
- Знаешь, ангелок, я тут одну интересную историю раскопал в архиве.
- И что?
- А то, что эта история вызвала у меня неясную тревогу. Не могу пока объяснить что к чему, но после первых же строк у меня возникло ощущение непоправимой ошибки. И ошибка эта связана с нашим прошлогодним путешествием.
- Да, веселые деньки тогда были! Помнишь, как тебя Непобедимая уделала!
- Ты про себя вспоминай, сам-то после гарема как индийский брахман выглядел - со звездой во лбу.
- И не говори! Мне до сих пор кажется, что перламутровая родинка все еще на месте, нет-нет, да и засветится в темноте! Интересно, как там Самсон поживает?
- А что с ним сделается? Царствует себе на здоровье. Сколько в его измерении лет прошло?
- Десять.
- Да, бежит время… Марта, наверное, замуж уже вышла.
- Ты все тоскуешь по ней?
- Не то чтобы тоскую, но когда дядюшка очередную невесту подсовывает, вспоминаю. После нее все местные девицы кажутся какими-то бестелесными.
- Вот тут я с тобой согласен - телеса у Марты были…
- Не трави душу, что откопал-то?
- Сценарий судьбы цыганского сына. Прочти вслух.
Бенедикт взял дискету, опустил в дисковод. Его пальцы отстучали на клавиатуре пароль. Экран засветился знаками, и ангел прочел вслух следующее:
- Мальчик. Рост, вес пропускаю. Родился у хозяйки публичного дома Анны-Беллы и цыганского барона по кличке Барон. Отец, возмущаясь аморальным образом жизни матери, похищает ребенка, оставляет его в таборе и напивается в стельку. В это же время во дворце пропал наследник. Нянька, боясь наказаний, покупает младенца у цыган, чтобы заменить им пропавшего принца. По ошибке ей подсовывают сына Барона. Протрезвев, Барон приходят в ярость, но никто не знает, кем была ночная гостья. Младенец занимает место принца, после чего его похищают еще раз. Вполне нормальный сценарий, не понимаю, что в нем такого подозрительного?
- Не знаю, но ощущение большой пакости не проходит. Ты читай дальше, ангелок.
- Итак, где я остановился? А, вот! Прожив семнадцать лет в нищете и пороках, сей ребенок пускается в странствия. Пройдя через многие испытания, он воцаряется в королевстве Талона на долгие годы под именем Самсон Разноглазый. Кого-то напоминает этот…
- Самсон…
- Точно, это же наш воришка! Что же получается, он - это не он?
- Ангелок, выражайся точнее. Ты хочешь сказать, что Самсон на самом деле не Самсон, а кто-то другой?
- Нет, он, конечно, Самсон, только не король, а цыганский сын! Получается, что…
- Что мы нашли не того младенца! - завопил Гуча. - Посмотри, кто составлял сценарий судьбы рыжего мошенника?
Венедикт быстро пробежал глазами текст, нашел подпись и, изменившись в лице, дрожащим голосом произнес:
- Бенедикт, практикант издательства, третья степень допуска.
- Ты?!
- Я?!
- Идиот! - Черт сгреб со стола бумагу и какие-то брошюры, сложил все это в аккуратную стопку и, размахнувшись, ударил ею Бенедикта по голове.
- От тебя одни неприятности. Ты же сам это накатал, бумагомаратель! И как у тебя совесть не проснулась?! Мы же все Иномирье прочесали с этим ворюгой, а ты?!
- А что я? Что я? - Бенедикт уклонялся от ударов, которыми осыпал его друг, и одновременно пытался собрать разлетающиеся листки.
- Придурок, идиот, олух царя небесного!!!
- Дядю не трогай!
- Я трону, я всех трону! Из-за тебя я до сих пор повышения не получил, торчу в этой норе, как канцелярская крыса! - Гуча молотил Бенедикта всем, что попадалось под руку, тот уворачивался.
- Канцелярия-то Небесная!
- Да хоть трижды небесная! - прокричал черт. - У меня, между прочим, тоже кодекс чести есть! Если я обещал вернуть наследника, значит, должен вернуть!!!
- Кодекс чести, - передразнил друга ангел. - Уголовный кодекс по тебе плачет!
- Ну, ангелок, допрыгался. - Гуча сгреб ангела за грудки и припечатал к стене. - Ты о Самсоне подумал? А о принце, о настоящем принце? Куда его по твоей милости закинуло, ты можешь представить?
- Я же молодой был, глупый, - оправдывался Бенедикт, прикрывая голову рукой.
- А сейчас ты старый и мудрый, - съязвил черт. - Ну и как исправлять будешь? Я, между прочим, из-за тебя слово нарушил.
- Тоже мне, клинический джентльмен нашелся! Я что-то не помню, чтобы ты так спешил с Гризеллой рассчитаться - пижаму-то семнадцать годков нес, белошвейка несчастная!
После этих слов у черта отказали последние тормоза, и, сцепившись, друзья покатились по полу, завершая погром в комнате.
- Так-так-так! - раздался над ними противный старушечий голос. - Годы идут, а вы все те же! Говорила я Боссу, что собьешь ты его племянника с пути истинного - не поверил. Каркаешь, говорит, старая. Мальчик с ним мужества наберется! Набрался, как же! Хулюганства набрался! Тьфу!
- Гризелла! - в один голос воскликнули друзья и замерли на полу в неудобной позе.
Ангел лежал на спине, одной рукой вцепившись в Гучин рог. Другой рукой он дергал черта за хвост. Черт, уворачиваясь от ударов мощных крыльев, колотил Бенедикта по лицу кулаком. Ведьма прервала их как раз когда Гучина рука соскользнула с лица ангела на нимб и Гуча от неожиданности, наверное, забыл ее убрать. В комнате противно запахло паленой шерстью.
- Ты ручку с нимба-то убери, милок, обжегся, ласково проворковала Гризелла. - А ну дайте бабушке стул, паршивцы!
- Уй, - взвыл черт, приходя в себя. Он вскочил ноги и потряс обожженными пальцами.
- Извините нас, уважаемая Гризелла, мы, кажется, несколько увлеклись. - Бенедикт снова стал вежливым мальчиком и подал гостье стул.
- Так-то оно лучше, - удовлетворенно хмыкнула ведьма и села, но, как всегда не специально, Бенедикт попал впросак - у стула оказалась сломана ножка. Бабка упала на пол, высоко задрав ноги.
Друзья тупо смотрели на задранные вверх кривые конечности. Обтянутые черными чулками в сеточку, с кокетливыми подвязками над острыми коленками, ножки Гризеллы торчали из пышных оборок коротеньких панталон. До того чулки эти нелепо смотрелись на изогнутых ведьминых нотах, до того не сочетались со стоптанными домашними тапочками, а изящное кружево нижнего белья пребывало в таком диссонансе с мешковиной верхнего платья, что парней пробрал смех. Они заржали, как молодые жеребцы, икая и кашляя, забыв про недавнюю драку и склочный Гризеллин характер.
- Ироды! - пискнула ведьма. Она кое-как поднялась, одернула юбку и, набрав полные легкие воздуха, завопила: - Фулюганы проклятые! Я на вас жаловаться буду!
И вышла. Ангел с чертом переглянулись, спрятали улыбки и кинулись следом.
- Гризелла Бенесафуиловна, - увещевал рассерженную старуху с одной стороны Гуча, - он не знал, он не нарочно. Вы же знаете, наш Бенедикт такой растяпа!
- Извините, пожалуйста, - лепетал с другой стороны Бенедикт, - так неловко вышло. Я бы никогда такого специально не сделал. А смеялся я просто от нервов.
- От нервов, Гризеллочка, от нервов, - уговаривал разъяренную ведьму черт, - его и припадки бьют, и галлюцинации преследуют. Грешно на психа обижаться! С чем пожаловала-то?
- Так я вам теперь и сказала! - Гризелла на секунду притормозила и показала им свою знаменитую фигу. Потом, прихрамывая, заковыляла дальше. Судя по направлению - в кабинет Большого Босса.
- Не надо к дядюшке! - закричал ангел, покрываясь холодным потом. Напакостившие друзья схватили старушку под локотки.
- Пощади, не держи зла? Мы возместим тебе моральный ущерб, - проговорил Гуча, который довольно хорошо знал ведьму.
- Вы мне материальный возместите, а за моральный я сама с вами рассчитаюсь! - прошипела бабка и показала дырку на чулке.
- Гуча заштопает, он умеет, - не подумав, ляпнул ангел, за что получил подзатыльник от скорого на расправу черта, а проходившие мимо служки из отдела Нравов, услышав эти слова, прыснули.
- На старушек потянуло, молодые приелись? - ехидно поинтересовался один.
- Брысь, идиоты! - огрызнулся черт. Насмешники удалились, свернув в ближайший коридор.