С этими словами она снова широко распахнула крылья и издала крик столь высокий и пронзительный, что меня пробрал озноб. Потом, мощно взмахнув крыльями, она взмыла в воздух, и оказалось, что мой пояс снова зажат в ее гибких когтях.
Мы вылетели из гнезда и быстро понеслись вниз сквозь облака. Я видел, как мелькают в опасной близости огромные нагромождения скал. Облака начали редеть, и я во всех подробностях разглядел эти иззубренные камни, готовые переломать и изуродовать любое человеческое тело, имевшее несчастье упасть на них. Ветер выл у меня в ушах, его дикий голос, казалось, передразнивал тот последний крик женщины-птицы.
Потом я почувствовал, что пояс мой ослаб. Женщина-птица разжала когти, и я начал падать.
- Ты сделал свой выбор, - услышал я ее птичий голос, тающий на ветру. - Счастливого приземления!
И тело мое понеслось навстречу деревьям.
Глава шестнадцатая,
в которой наш герой почти возвращается на землю, хотя больше ничего не происходит
Сперва я услышал треск ломающихся веток и шуршание сотен и тысяч крошечных кусочков дерева и листьев, осыпающихся подо мной. Но теперь я, похоже, падал уже не столь быстро и безостановочно, вместо этого перекатываясь с одной пышной древесной кроны на другую.
До меня смутно дошло, что женщина-птица, должно быть, так и запланировала мое падение, чтобы я и в самом деле не погиб (мысль, явившаяся для меня полной неожиданностью), но остался в живых, чтобы мы могли встретиться с нею снова, как она и обещала.
Все это было для меня изрядным потрясением. Из холода, мира и покоя я перенесся на опушку леса, без конца ударяясь о ветки. И шумели здесь не только деревья, но и сам я без конца вскрикивал. К тому же, хотя ни одна из тех растительных штук, на которые я свалился, не была настолько прочной, чтобы убить или серьезно изувечить меня, они все же обладали достаточной прочностью для того, чтобы причинять нешуточную боль, и я чувствовал, что мои конечности и тело на многие дни покроются множеством ран.
Удары прекратились, и я понял, что мое падение окончено. Я огляделся и увидел, что ветки, в которых я застрял, - это невысокие кусты. Я был спасен, хотя не уверен, что мне когда-нибудь захочется пошевелиться. Однако мне удалось собрать достаточно сил, чтобы застонать.
- Кто там? - окликнул знакомый надтреснутый голос. - Предупреждаю, я сильный маг!
Это был, несомненно, голос Малабалы.
- Это я, - сумел выдавить я, и ребра мои тут же заныли просто от попытки говорить. - Синдбад.
- Еще один Синдбад? - пропищал из леса голос Ахмеда. - Похоже, в эти дни мир просто кишит ими.
Но я услышал предательский треск ломающихся сучьев и шорох листвы, верный знак того, что по лесу ко мне приближается группа людей.
Я снова застонал, чтобы мои спасители лучше поняли, где я нахожусь. Хвала Аллаху, треск и шорох приближались.
- Смотрите! - снова раздался голос Ахмеда. - Это не просто какой-то Синдбад. Это наш носильщик, свалившийся с небес!
Я повернулся на голос и с изумлением увидел уставившиеся на меня лица; все были в сборе - пятеро мужчин, один мальчишка и паланкин.
- Что? - нахмурился Синдбад. - Ох, ну надо же! Полагаю, так оно и есть. Ты должен извинить меня, сын мой. У меня всегда было плоховато с памятью на лица.
О чем торговец говорит? Мы расстались лишь несколько часов назад, и он уже забыл меня? Мне вспомнилось, что говорила женщина-птица насчет возраста Синдбада. Что, если мой покровитель стал слишком стар, чтобы продолжать наше путешествие? Хуже того, что, если у него стало настолько плохо с памятью, что он совсем забыл обо мне, о том, что обещал мне сто динаров?
- Пошли, - велел остальным Джафар. - Надо высвободить его из этих сучьев!
- Что? - перебил его Малабала, вступая наконец в разговор. - Чудо из чудес! Это и в самом деле носильщик!
Кинжал и Шрам выскочили вперед прежде, чем кто-либо другой успел пошевелиться. Они разом выхватили свои кривые ножи.
- Ужасно рады видеть тебя снова, - учтиво произнес Кинжал, подойдя ближе. - Кое-кто из наших знакомых ужасно огорчился бы, если бы мы лишились тебя теперь.
- Это ты просто не захотел нас волновать, - добавил Шрам с почти беззубой улыбкой. - Мы такие ранимые.
Оба взмахнули ножами.
- Какое счастье, что ты дал нам возможность попрактиковаться, - заметил Кинжал, тоже улыбаясь, только улыбка у него была не беззубой, а, напротив, слишком зубастой. - Не хотелось бы, чтобы наши клинки заскучали.
И двое взялись за работу и срубили кусты бесшумно и быстро, расщепив сучья вокруг меня на множество лучин. Я покатился вниз и весьма ощутимо грохнулся на землю.
- Теперь мы квиты, - сообщил Шрам, искоса взглянув на меня. - Услуга за услугу. - Он мгновение полюбовался своим ножом, прежде чем убрать его за пояс. - Так что теперь, может, я убью тебя медленно.
О боже, подумал я. Знай я о такой цене моего освобождения, возможно, предпочел бы остаться в кустах. И все же, судя по тому, что происходило со мной за последнее время, я подозревал, что умру несколько более впечатляющим образом, чем от обычных ножевых ран. Поэтому я с трудом поднялся, не обращая внимания на вопящие от боли мышцы и ноющие кости, во множестве заявившие о своем существовании.
Закончив орудовать ножами, Кинжал и Шрам повернулись ко мне спинами и неспешно зашагали к своему паланкину. Ахмед, однако, быстро подскочил ко мне и попытался поддержать всем весом своего легкого тела, не давая снова упасть.
- Мы рады снова видеть тебя среди нас, о носильщик! - обратился ко мне другой Синдбад. - Ты должен поведать нам о своих чудесных приключениях!
Джафар кашлянул.
- О, разве он не может рассказать прямо сейчас? - спросил Синдбад, и я уловил в голосе торговца жалостные нотки. - Мне так хочется вставить его рассказ в свою историю про восьмое путешествие!
Джафар снова прочистил горло. Старший Синдбад вздохнул и прикусил губу.
- Вспомните о более неотложных вещах, о напыщеннейший из прорицателей, - изрек престарелый мажордом.
- Мой хозяин Синдбад считает, что этот остров ему почему-то знаком, - объяснил мне Ахмед. - Но он еще не смог вспомнить как следует.
Это и впрямь была проблема. Если этот торговец не может запомнить лица, как сможет он узнать остров? И к тому же, судя по тому, что он рассказывал прежде, я пришел к выводу, что его приключения во время визитов на большинство островов приятными никак не назовешь. Я спросил у торговца, так ли это на самом деле.
- Разумеется, - согласился Синдбад, - в сущности, каждый остров, на котором я оказывался, таил в себе некую опасность, не так ли? Это повод задуматься, когда собираешься в путешествие. - Он задумчиво возвысил голос. - Если бы у нас был выбор…
- Которого у нас нет, о отъявленнейший из расточителей, - перебил Джафар, спеша положить конец размышлениям хозяина. - Поскольку вы не можете припомнить особенностей этого острова, нам придется быть готовыми ко всем опасностям сразу. Что заставляет меня вернуться к своей прежней просьбе. Вы должны наконец рассказать носильщику всю правду о ваших путешествиях.
- Всю правду? - Торговец вновь тяжело вздохнул. - Да, полагаю, должен.
Возле нас снова появился более вежливый из двух головорезов.
- Прошу прощения, но я должен просить вас отложить все беседы на потом, - скорее приказал, чем в самом деле попросил Кинжал. - Темнеет, и нам следует вернуться в лагерь.
Он развернулся, всем видом показывая, что нам ничего не остается, кроме как последовать за ним. Синдбад, которому, похоже, не улыбалось рассказывать правду, на чем настаивал Джафар, первым зашагал вслед за злодеем. Кинжал всего на миг приостановился, чтобы подхватить ручки паланкина, и они со Шрамом припустили бодрой рысью. Поддерживаемый с двух сторон Ахмедом и Джафаром, я изо всех сил старался не отставать, в то время как Малабала, ни к кому конкретно не обращаясь, вопрошал, не будет ли благоразумным покинуть этот лес, пока совсем не стемнело.
- Сознаюсь, - медленно произнес я, поскольку оказалось, что я должен беречь дыхание для того, чтобы хотя бы просто идти, - что я никак не ожидал увидеть вас здесь, как и вы меня.
- А, - отозвался Джафар. - Это насчет того, что мы больше не у обезьян? Объяснение очень простое. Когда ты сбежал, мы были им больше не нужны, и они высадили нас с корабля при первой же возможности.
- Вообще-то они спрашивали Кинжала и Шрама, не хотят ли те остаться и влиться в их команду, - добавил Ахмед. - Похоже, обезьяны чувствуют некое родство с отдельными людьми.
- Или так перевел нам Малабала, - уточнил Джафар. - Но Кинжал и Шрам сказали, что выполняют важное поручение и что мы, остальные, тоже при деле. - Джафар кашлянул, словно досадуя на этот раз на самого себя, что так далеко отклонился от темы. - Так что обезьяны высадили нас на первый попавшийся остров вместе с запасом провизии на неделю или около того.
- Для стада обезьян, - добавил Ахмед, - они оказались вполне гуманными.
- И мы пошли прочь от берега, - продолжал объяснять мажордом, - и нашли укромное место, окруженное камнями, на краю этого леса. Там мы и разбили лагерь и уже собирались устраиваться на ночлег, когда услышали среди деревьев ужасный шум. Мы скорее пошли посмотреть, что там, подозревая самое худшее.
- И разумеется, нашли тебя, - добавил Ахмед с очаровательнейшей из улыбок.
И мы добрались до их лагеря, маленькой поляны, окруженной с трех сторон валунами и лесом - с четвертой. Это место действительно казалось идеальным, под защитой скал, так что лишь один проход придется охранять от великанов, гигантских зверей и прочих ужасов, планировавших нанести нам ночной визит.
Ахмед и Джафар опустили меня на травянистый холмик, так, чтобы спина моя смогла как можно удобнее привалиться к плоской поверхности одного из валунов, и Ахмед принялся разводить довольно большой костер, которым он, должно быть, занимался до моего шумного появления. Потом Джафар с Ахмедом принялись жарить над огнем двух мясистых ощипанных птиц.
- Господин? - окликнул Джафар.
- Что еще? - Торговец Синдбад хмурился, глядя в лес, размышляя, без сомнения, тот ли это остров, где жил двухголовый циклоп, или другой, служивший домом гигантскому змею, пожирающему людей, или, может, вовсе какое-то иное, еще более ужасное место, о котором ему еще только предстояло узнать.
- Сейчас самый подходящий случай, чтобы потолковать с носильщиком, о мастер мечтаний, - напомнил ему Джафар мягко, но решительно.
- Хм? О да, думаю, так оно и есть, - согласился Синдбад. Он задумчиво потянул себя за бороду. - Но на чем я остановился, рассказывая свою историю?
- Вы спаслись от змея, - с готовностью напомнил я ему, поскольку аромат жарящихся птиц в значительной степени вернул меня к жизни.
- Ах да, - с пылом подхватил торговец, - и потом на следующий же день мне посчастливилось быть спасенным проплывавшим мимо кораблем.
- Дождись следующей части, - сказал мне Ахмед.
- Когда я поднялся на борт, - перешел к этой самой следующей части Синдбад, - капитан этого замечательного корабля отвел меня в сторону и признался в том, что очень был рад обнаружить меня на острове, поскольку чувствует за собой долг, который следует заплатить. Оказывается, несколько ранее он был вынужден бросить одного торговца при далеко не лучших обстоятельствах и боялся, что торговец этот погиб безвозвратно. Чувство вины настолько обуяло капитана, что он не стал избавляться от товаров этого купца, но продолжал возить их в корабельном трюме.
- И как же звали этого человека? - поинтересовался Ахмед.
- Можете вообразить мое изумление, - продолжал торговец, - когда я узнал, что того купца звали Синдбад!
- И наше изумление тоже, - холодно добавил Ахмед, переворачивая птицу над костром.
Торговец еще некоторое время рассказывал, как ни он, ни капитан не узнавали друг друга. Я понял, они никогда этого не делали. В историях Синдбада и, наверное, в его жизни, похоже, никто никогда никого не узнавал.
- Традиционная форма повествования всегда самая лучшая, - прокомментировал Ахмед прежде, чем я успел сказать что-нибудь.
- Но, разумеется, я сумел продать эти товары с большой выгодой и возвратился в Багдад богатым…
- Что если вам перейти к следующей истории, о достойнейший из пользующихся словами? - посоветовал Джафар.
- Прошу простить меня за вторжение. - Внезапность, с которой Кинжал возник среди нас, говорила о чем угодно, только не о чувстве вины. - Мой напарник и я сам, не говоря уже о той, что находится на нашем попечении, вот уже некоторое время обоняют эти аппетитные запахи и хотели бы знать, когда же эти птицы будут наконец готовы. - Он выразительно похлопал себя по животу. - Мой напарник - не самый приятный человек, когда голоден.
Я никогда не считал, что Шрам может быть приятным человеком при каких угодно обстоятельствах. Но слова его приятеля о той, что находится на их попечении, заставили меня умолкнуть. Я испытывал такую боль и так устал, что едва не позабыл про Фатиму. Фатима! Сердце мое попыталось выпрыгнуть из груди, но было остановлено ушибленными ребрами. Ведь когда я беседовал с женщиной-птицей в ее гнезде, она сказала, что у меня есть судьба, и вот, пожалуйста, я снова рядом со своей таинственной и прекрасной женщиной. Могут ли быть сомнения, что эта судьба касается и ее тоже? Фатима! Одно ее имя давало мне силы, по крайней мере, для того, чтобы поесть, а может, и для многого другого!
Джафар критически осмотрел птицу, которую жарил на конце заостренной палки.
- Еще минуту-другую, - вынес он приговор. - И все.
- Отлично, - отозвался Кинжал. - Это успокоит моего напарника. Потом мы устроимся на ночлег. Темнеет. Мы вдвоем решили, что будем дежурить по очереди. Тут есть то, что мы должны постараться сберечь.
Сначала я подумал, что этот детина говорит о прекрасном цветке женственности, который они стерегут, и, возможно, еще о каком-то содержимом вечно закрытого паланкина. Но тут вспомнил, что рассказывали мне Джафар и Ахмед по дороге к этому лагерю и как два бандита отказались от безопасной жизни среди обезьян, чтобы остаться с остальными людьми. Похоже, что они беспокоятся не только о Фатиме.
Пришла мне в голову и другая мысль. Может, этих двоих тоже коснулась судьба? Может быть, по этой самой причине они и сопровождают обоих Синдбадов? Или, может, хоть они и разбойники, но не в силах остановить руку этой самой судьбы? Какова бы ни была их цель, я решил, что к такой судьбе явно не стоит относиться легкомысленно.
Но тут мудрый Джафар объявил, что наш обед готов, и больше некогда было думать о судьбе, но пришло время заняться едой.
Но судьба не собиралась так просто оставить нас в покое. Отдав большую из двух птиц Кинжалу и Шраму, Джафар достал свой ножик, чтобы разрезать оставшуюся птицу и раздать ее нам. Но пока он это проделывал - точнее, как раз когда он готовился передать мне мою честную долю, - со стороны берега донесся звук, которого при менее экстремальных обстоятельствах хватило бы, чтобы напрочь отбить всякий аппетит.
Шум, встревоживший нас, был ревом, одновременно оглушительным и странным, поскольку вместо ярости или предостережения, как можно было бы ожидать, в нем звучала радость.
- Похоже, истинная сущность этого острова скоро прояснится, - сказал Ахмед между двумя глотками.
- О да, - ответил Синдбад. В глазах его ярко отражались огни костра. - Должно быть, это тот остров.
Глава семнадцатая,
в которой две головы не обязательно лучше, чем одна
Я был так голоден, что успел пару раз откусить от жаркого, прежде чем задал вопрос, который тяжким грузом давил на всех нас:
- Какой остров?
- Прошу прощения? - переспросил Синдбад. - Извини, носильщик, но любого человека непросто понять, когда у него, набит рот.
Я поспешил проглотить пищу. Я и впрямь позабыл о своих манерах.
- Приношу свои извинения, о мудрый торговец, но о каком конкретно острове вы говорите?
Произнеся свою часть диалога, я снова впился зубами в птицу.
- О, - ответил торговец, поднося к губам очередной кусок. - Об этом острове.
Я позволил себе мгновение помедлить, пережевывая мясо, и снова собрался с мыслями, хотя у меня и начало появляться ощущение, что наша беседа продвигается примерно столь же успешно, как попытки говорить с Малабалой.
- Да, - попытался я вновь, - о величайший из торговцев, но был ли этот остров среди тех, которые вы восславили в своих историях?
- Ты очень проницателен, если заметил это, - подтвердил купец. - Конечно был.
К моему великому изумлению, Ахмед и Джафар хором присоединились к моему следующему вопросу:
- Но что это за остров?
- Ах, - с удивленной улыбкой ответил Синдбад, - вы хотите узнать, на каком именно из многочисленных островов, описанных мною в моих историях, мы теперь находимся? Это, конечно, помогло бы нам в наших дальнейших планах, не так ли?
Ахмед положил руку мне на плечо, успокаивая. Откуда этот юнец узнал, что я готов закричать? Я перевел дух и разжал кулаки.
- Мой хозяин даст ответ в свой срок, - прошептал он мне на ухо, - но нам придется подождать.
Подождать? У меня снова было чувство, что опасность обрушится на нас прежде, чем торговец соизволит объяснить, что это может быть.
- Да, я посетил этот остров во время одного из моих ранних путешествий. Услышав этот голос, я вспомнил о том случае, когда, как ни прискорбно, потерял множество своих спутников.
Несмотря на разочарование, я понял, что пытаюсь найти разгадку нашего местонахождения среди множества слов, расточаемых говорливым торговцем. Тщетно. Кажется, он всякий раз терял прискорбное количество своих спутников, где бы ни странствовал.
- Значит, мы идем по следам ваших ранних путешествий, - победоносно воскликнул Джафар. - Я знал, что тут та же схема!
- Разум моего домоправителя всегда был искусен в разгадывании подобных схем. - Торговец печально кивнул. - И я согласен, что здесь, похоже, задействована иная сила.
Иная сила, ведущая нас от острова к острову? Мне показалось, что я знаю ответ.
- Судьба?
Но Синдбад покачал головой:
- Судьба никогда, не действует столь непосредственно. Ну, может, иногда, как я рассказывал в своих историях, но, как я уже признался, это потому, что я опускал упоминания о некоторых трудностях и увязывал концы. - Он взглянул на своего слугу Джафара, спеша продолжить, пока не начались очередные покашливания. - Как в том ужасном случае во время четвертого путешествия, в долине говорящих смоковниц.
- А в пятом путешествии? - напомнил Джафар, видя, что хозяин его вернулся наконец к этой наиважнейшей теме.
- Да, я опустил ужасное и омерзительное существо, которого боялись даже птицы Рух. Я человек жалостливый, и, в конце концов, моя публика в это время обыкновенно ела. - Помолчав минуту, торговец улыбнулся. - Зато насчет шестого, полагаю, я был более или менее точен.
- Но седьмое? - подсказал Джафар.
- Ты же знаешь, что я не могу об этом говорить! - вскричал торговец, на лице которого застыло выражение полнейшего ужаса.
- Да, с этим будут проблемы, - важно согласился Джафар, будто знал, о чем боится рассказать старший Синдбад. - Как можно бороться с опасностью, о которой не можешь даже говорить?