- Ну что вы на это говорите? - спросил Маус, старательно пряча листок в боковой карман. Свет он погасил.
- Я не все слова тут поняла… Зонд - это метеорит, что ли?
- Какое у вас образование?
- Я воспитательница. Образование среднее.
- И про инопланетные зонды ничего не слышала?
- Нет… Что значит зонд, простите?
- Эксперимент инопланетян. Понимай? - Маус начал почему-то волноваться и особенно заметно стал путать слова. - Понимаешь? У вас на планете писал, что это… инопланетный корабль… понес, потерпел авария. Слыхал?
- Да, кто-то мне говорил. Но у вас же свой материк?
- Вот! - обрадовался Маус.
Людмилу Петровну насторожила взволнованность Мауса.
- Всякое говорят. Болтают. Почему это вас так волнует?
- Вот вопрос! Суть! - вновь встрепенулся Маус. - Сейчас объясню. Дело в том, дорогая Людмила, что этот корабль-зонд прилетал к вам по ошибке. Он ищет нас - Желтый Дьявол.
- Зачем?
- Слушай, слушай! Этот зонд и другие летательные объект ищут нас, чтоб взорвать Желтый Дьявол.
- Неужели? У вас страх?
- О да, да!
- Зачем вас взрывать? Что вы такое говорите?
- У тебя средний образование. Ты знаешь, что такое эволюция? Знаешь? Так вот, у эволюция бывает тупиковая ветвь развития. Поняла?
- Не очень, признаться.
- Желтый Дьявол - тупиковая ветвь развития… Эта информация - большой, большой секрет. Поняла?
- Не надо разглашать секреты?
- Я доверяй тебе, Людмила. Ты доверяй мне! - Он погладил голову Маратика, который уже проснулся, приблизился к Людмиле Петровне и зашептал с новой силой: - Информация у нас ценится миллиард. Поняла? Что такое миллиард? Это свобода. Мы с тобой покинем Желтый Дьявол. Ты вернешься на родину, на Землю. Поняла?
От горячего шепота Мауса у Людмилы Петровны разболелась вдруг голова.
Людмила Петровна невольно посмотрела в ту сторону, куда глядел с испугом Маус. Там стояли три желтых солдатика.
Маус, схватив салфетку, быстро вытер Маратику губы и, взяв мальчугана за руку, стал выводить его из-за стола. Заключая разговор, сказал Людмиле Петровне:
- Нам пора. Пошли! Договорим дорогой. У меня большой… большие планы. Очень большие планы для нас обоих.
Они поднялись и пошли к выходу.
* * *
Ефрем нахмурился, когда увидел в коридоре людей в белых халатах, множество дверей с табличками, - все как в поликлинике.
Фаэта сжала ему руку и тихо сказала:
- Не злись, Бунтарь! Мне наплевать на этот анализ. Я знаю: ты сильный. Я тебя люблю. Но так надо. Нельзя без так. Завтра увидимся. Тебя отвезут домой. - И она впервые, не постеснявшись, что в коридоре люди, поцеловала Ефрема и ушла.
Его рассмешила фраза Фаэты - "нельзя без так". Но лечиться вообще, тем более сдавать всякие анализы, он не любил. И поэтому опять быстро впал в грустное настроение.
Подошел юноша с безбакенбардовым лицом и жестом пригласил Ефрема в кабинет.
От волнения сильно захромав, он двинулся за юношей.
Началось. По-русски здесь никто не умел говорить. Длинноносый главный врач (или ученый, кто его разберет) знал несколько русских слов, а в остальном он жестами приказывал Ефрему сесть, встать, пройтись. Смотрел в рот (кажется, считал зубы), мял живот и ниже живота, осматривал ноги, долго проверял походку. Ефрем еле сдерживался, чтоб не послать врача-ученого к чертовой бабушке и уйти.
Но дальше было еще хуже. В следующем кабинете ему предложили сдать все анализы, о каких он только слышал, когда служил в армии, и даже такой анализ, от которого у него волосы дыбом поднялись. Нужно было дать, как выразился врач, импульс жизни.
- Понимай - импульс?
Ефрем быстро оделся, обулся и категорически отказался от всех анализов. Внутри у него клокотало. А когда врач, осуждающе качая головой, повторил смешную фразу Фаэты - "нельзя без так", - Ефрем окончательно взорвался. Он понял, что длинноносый тип в белом халате и Фаэту долго уговаривал согласиться на такой, с позволения сказать, анализ и что ей пришлось согласиться, иначе бы она не привезла сюда Ефрема.
Мерзко стало у него на душе. "Что за идиоты живут в этом городе?" - думал он. Сдержав себя, однако, он ни слова не сказал и направился к выходу.
Дверь оказалась запертой. Он жестом попросил главврача открыть ему. Тот и не пошевелился.
И с этой секунды Ефрем потерял власть над собой.
Он с силой пнул ногой в дверь, но дверь не поддалась. Тогда он еще ударил ногой и еще и стал ругаться, не помня себя.
А все последующее произошло как в дурном сне. Вдруг на него набросились трое юнцов (откуда они взялись?), оттащили его от двери. Потом Ефрем увидел юнцов на полу и с разбега вновь пнул ногой в дверь. Она наконец распахнулась. Он выскочил в соседнюю комнату и очутился возле окна. Чувствуя, что на него вот-вот опять набросятся, он глянул во двор и понял, что можно выпрыгнуть. Ударом кулака вышиб стекло и сиганул вниз.
Сильно ушибся, от боли закрыл глаза. Тут же с трудом начал приподниматься, но от удара рухнул на землю. Два гориллообразных типа в синих халатах связали его, подняли и понесли в машину.
Поняв, что сопротивление бессмысленно, он затих.
Пахло лекарствами, и он понял, что везут его в больницу.
"Не в психичку ли?" - подумал он.
Встала перед ним, как живая, Фаэта. "Эх ты, дура! - обругал ее он мысленно. - На кой черт связался с тобой". Потом подумал, что, наверно, не Фаэта виновата, а костлявая матушка, ведьма старая, которая сует свой нос во все дела. Но не стало легче на душе от того, что нашлась виновница его бед. Как теперь выпутываться из этой дурной истории? Как своих предупредить?
Все надежды на Фаэту, но она, боясь скандала, может и отказаться от него. Не отпустит его на родину…
Ругал себя Ефрем на чем свет стоит, ругал, минутами забывая даже про боль в ноге.
* * *
Маратик сидел рядом с молодым водителем, который все время улыбался. Когда Маус и Людмила Петровна вылезли из машины, водитель, придержав Маратика, сунул ему в карман красный шарик и быстро заговорил:
- Слушай меня, мальчуган, внимательно. В кармане у тебя маленький парашют. Если ты его выбросишь из окна, он раскроется и начнет медленно снижаться.
- А зачем я его должен выбрасывать?
- Выбросишь только в том случае, если вам потребуется помощь. Ты понял меня?
- Какая помощь?
- Любая. Ну, допустим, вас не будут выпускать из дома. Или обидят твою тетю…
- Кто? Дядя Маус?
- Кто угодно. Не кричи, а просто выброси в форточку этот шарик. Или сам раскрой окно.
Людмила Петровна, остановившись на тротуаре, уже звала Маратика.
Водитель продолжал:
- Запомни, что я тебе сказал! Шарик не показывай ни этому дяде, ни даже своей тете, никому, иначе его у тебя отберут, и ты не сможешь связаться с нами.
- А вы кто?
- Мы ваши друзья.
- Я не хочу идти в этот дом.
- Ты должен идти. Ничего не бойся.
- Я позову тетю, мы поедем с вами.
- Значит, ты боишься?
- Не боюсь.
- Ничего страшного не случится. Я дал тебе шарик на всякий случай. Понял? Мы друзья. Понял?
- Понял.
- Ну вот. А теперь иди. Вот тебе книжка с картинками. Скажешь, что я тебе ее показывал и потому ты задержался. - И водитель отпустил Маратика…
В лифте Маус взял у Маратика книгу, полистал ее и вернул.
Лифт поднимался бесшумно. Маратик тоже стал листать книгу.
- Вы сказали водителю, чтобы он нас подождал? - спросила Людмила Петровна Мауса.
- Обязательно. Она вздохнула.
- Почему гостиница не отвечает?
В течение дня она несколько раз из автоматов звонила в гостиницу - сначала вместе с Маусом, потому что не умела пользоваться кнопочным автоматом без телефонной трубки, а потом одна, - и никто ни разу не ответил. Маус пытался успокоить Людмилу Петровну, говорил, что гости у мэра всегда подолгу задерживаются, но она, конечно, волновалась. Тогда Маус сказал, что надо заехать к нему, от него можно позвонить мэру.
- Заодно распишетесь у меня в книге отзывов, - слащаво улыбаясь, добавил он. - Если, конечно, вы довольны экскурсией.
- Да, спасибо. По-моему, Маратик очень доволен.
- Ты доволен, молодой человек? - спросил Маус.
- Нет, - буркнул Маратик.
Маус даже руками развел.
- Почему?
- Мы не побывали на празднике Первых пришельцев.
- Праздник Первых пришельцев бывает раз в году. Я не виноват. Вот, пожалуйста, через неделю просись. Ровно через неделю.
- Что это за праздник? - поинтересовалась Людмила Петровна.
- Ему, наверно, водитель рассказал. Вот и книжка у него об этом.
Людмила Петровна взглянула на книжку.
- Интересно.
Тут лифт остановился, и они вышли. В квартире, закрыв за гостями дверь на все защелки, Маус объяснил:
- Каждую осень на стадионе у нас проводится этот праздник. С неба спускаются двенадцать волшебных лошадей. Они запряжены в колесницу, или фаэтон, как раньше говорили. Это очень большая коляска. В коляске сидит женщина, ее охраняют древние воины в шлемах и с пиками. Спустившись на материк, кони тут же снова улетают в небо, а фаэтон с женщиной и воинами остается на стадионе. Начинается праздник. По преданию, женщина, сошедшая с колесницы, - это прапрабабушка нашей матушки, которую вы видели.
Маус ввел гостей в комнату и сказал Маратику:
- Садись, молодой человек, за стол и смотри свою книжку. Все картинки в ней про пришельцев. - Маратик сел и раскрыл книжку, ему хотелось взглянуть на волшебных коней. - Вот так, - сказал Маус. - А телефон, Людмила Петровна, в соседней комнате, там же у меня и книга, напишите отзыв.
И Маус увел Людмилу Петровну…
Колесница летела по небу, окруженная огненным кольцом. Из-под лошадиных копыт летели искры, из ноздрей - огненные струи.
Перелистав несколько страниц, Маратик вдруг услыхал голос тети Люды:
- Нет, нет! Что вы! Что вы!
Маратик вспомнил про слова водителя, про карманный парашют. Он соскочил со стула и тихим шагом вошел в коридор. Увидел белую дверь. Она была приоткрыта, и он услыхал:
- Честное слово, Людмила Петровна, еще утром телефон работал… Это очень неприятно. Но вы не волнуйтесь, скоро будете дома… Давайте все-таки по рюмочке…
- Нет, нет! Что вы! - повторила Людмила Петровна.
Голоса стихли. Но Маратик не ушел из коридора. Он почему-то боялся за тетю Люду. Опять заговорил Маус:
- Спасибо за отзыв. Очень хорошо. Спасибо… Однако это не самое главное.
- Что еще?
- Главное, Людмила Петровна… Даже не знаю, как сказать… Главное, что вы мне очень понравились…
- Благодарю вас.
- Нет, не в том смысле… Вы… Я люблю вас!
- Не надо… Я ведь путешественница…
- Да, да! Я полюбил вас! Вы должны стать моей женой!
Вы с ума сошли!
- Сидите, сидите, Людмила Петровна! Слушайте меня! Я богатый, очень богатый! Никто этого не знает.
Но у меня нет детей. Я трижды был женат на этих бесплодных дурах…
Тут белая дверь захлопнулась. Людмила Петровна хотела, видимо, выйти, а Маус ее не пустил.
Маратик не знал, что делать. Вбежать в комнату, ударить Мауса, закричать или выпустить в форточку парашют? Но Маус не бьет тетю Люду, говорит только глупости. Что делать?
Он подошел ближе к белой двери. Здесь было чуть слышно.
- Ах да какая вы старуха, бросьте… Я не встречал прекраснее вас… Вы дадите мне ребенка. Вы, вы! Нет, я не пущу вас… Я богатый, молодой, что вам еще надо? - Вдруг заскрипел стул. - Не уходите! Видите, я у ваших ног! Вы мой последний шанс, Люда, дорогая!
- Не прикасайтесь! Я закричу.
Маратик рванулся обратно в комнату, взобрался на подоконник и выбросил в форточку красный шарик.
Шарик тут же превратился в маленький парашют и стал медленно опускаться вниз.
Маратик спрыгнул с подоконника, бросился в коридор, рванул на себя белую дверь, но открыть не смог.
- Маратик! Маратик! - позвала Людмила Петровна.
Он застучал кулаками в дверь, но ее не открыли. Тогда он снова бросился в свою комнату.
Окно уже было открыто. На подоконнике стоял знакомый водитель. Осмотрев комнату, он спрыгнул на пол. По-прежнему улыбался.
- Где? - спросил он Маратика.
Маратик показал на дверь, ведущую в коридор.
За окном висел большой ящик, похожий на лифт. Из этого ящика выпрыгнули в комнату еще два человека и затем еще два. Они были в форме желтых солдатиков. Самый высокий и сильный остался у окна, а трое побежали в коридор вслед за водителем.
Маратик тоже побежал. В коридоре столкнулся с тетей Людой. Ее под руку вел водитель, он улыбался как ни в чем не бывало.
Тетя Люда плакала, кофта на ней была порвана. Она увидела Маратика, протянула ему руку.
- Бедный мой мальчик.
Маратик двинулся к белой двери. Вбежал в комнату. На полу валялась разбитая бутылка и пахло вином. Желтые солдатики обыскивали Мауса.
Маратик подбежал к Маусу и ногой ударил его чуть повыше колена. Маус вскрикнул и присел…
* * *
В летящий по небу ящик сели Людмила Петровна, Маратик, водитель и один желтый солдатик, который оставался у окна.
Водитель отдал Маратику книжку.
- Держи, мальчуган. Ты забыл на столе.
Маратик смотрел в иллюминатор, как удалялся от них дом, в котором они только что были. Там остались два солдатика и Маус.
Людмиле Петровне набросили на плечи желтую солдатскую куртку. Она поправляла на голове растрепавшуюся прическу и всхлипывала, как маленькая. Маратику было жалко ее, и в то же время он не хотел сейчас быть рядом с ней.
Горел электрический свет. За стеклом в кабине сидел желтый солдатик и медленно крутил штурвал - управлял полетом ящика.
- А что будет с Маусом? - спросил Маратик водителя, который по-прежнему улыбался.
- Это тебя не должно волновать, мальчуган. Смотри пока свою книжку, а я хочу поговорить с твоей тетей. - Водитель помолчал, откашлялся. - Вот, дорогая Людмила Петровна, какие дела.
- Кто бы мог подумать, - произнесла Людмила Петровна и опять заплакала.
- Ну, ну, успокойтесь. Все обойдется… Мы свои люди. Я ведь не в этом четвертом измерении родился, всего уже повидал…
- Догадываюсь… - всхлипывала Людмила Петровна.
- Спасибо… Вам не холодно?
- Нет… А нам долго лететь?
- Нет, что вы. Вот я и тороплюсь. Кой о чем надо договориться.
- Пожалуйста. Я слушаю.
- Вы знаете, кто такой Маус?
У Людмилы Петровны вытянулось лицо. Ей трудно было возвращаться к этому разговору.
- Бандит, - сказал Маратик. Перелистывая свою книгу, он прислушивался к разговору.
Водитель погладил Маратика по голове.
- Он гид, - выдавила из себя Людмила Петровна.
- Да. Но я о другом… Видите ли, у нас распространен такой вид преступности, как охота за свободными женщинами.
- Зачем? - спросил Маратик.
Водитель переглянулся с Людмилой Петровной и сказал Маратику:
- А ты ле хочешь посидеть в кабине с пилотом?
- Хочу.
- Иди. Я тебе разрешаю.
Оставив на своем сиденье книгу, Маратик ушел. Людмила Петровна видела через стекло, как пилот показал Маратику на свободное второе кресло рядом с собой и мальчишка сел.
- Короче говоря, - начал опять водитель, - мы ведем борьбу с этой преступностью.
- Вы полиция?
- Ну, если хотите - да.
- А почему так странно - через окно? Водитель рассмеялся.
- Наш принцип, Людмила Петровна, брать людей тихо, без шума. Представляете, какой бы он поднял хай на лестничной клетке?
Людмила Петровна не видела на лестничной клетке соседних квартир, но промолчала.
- Одним словом, вы слышали что-либо о таком учреждении - ЦРУБП?
- ЦРУ?
- ЦРУБП, я говорю.
- Нет, не слыхала.
- Легко расшифровать: Центральное регистрационное управление по борьбе с преступностью.
- Не слыхала.
- Так вот, дорогая Людмила Петровна, я вас должен доставить туда для составления протокола.
- Зачем вам протокол?
- Ничего не поделаешь. Возьмут отпечатки пальцев, сфотографируют и обследуют самым тщательным образом, и все…
У Людмилы Петровны перехватило дыхание:
- А… а…
Водитель улыбался.
- А… а… это обязательно?
Водитель долго молчал.
Людмила Петровна опять заплакала.
- Вы такой добрый, спокойный, - выдавила она из себя. - Помогите.
Водитель вздохнул, на секунду распрямились складки возле губ, и Людмила Петровна заметила, что у него небольшой шрам на щеке, отчего, как она вдруг поняла, и кажется, будто он все время улыбается.
- Есть один выход, - сказал водитель. - Моя жена работает директором одного учреждения. Вы меня слушаете?
- Да, да! Конечно.
- Сегодня там вечер… Ну, как вам сказать? Подростков, по-вашему…
- Школьников? - вырвалось у Людмилы Петровны.
- Они иначе называются МЗО, то есть Машинные залы обучения. Это школы без учителей.
- Без учителей?
- Напрасно удивляетесь - очень толковое обучение… Так вот, состоится вечер. Он посвящен встрече со знаменитыми детьми города. Догадываетесь, что можно организовать?
- Нет.
- Я могу договориться, чтобы вас и Асю пригласили на этот вечер…
- Асю?
- Да, вашу знаменитую девочку… А в ЦРУБП как-нибудь замнем дело. Сошлюсь на вашу занятость…
- Разве нельзя так замять?
- Как так? - У водителя опять распрямились складки у губ, и лицо его со шрамом стало зловеще спокойным.
- Ну… Я не знаю. - Людмила Петровна и на этот раз не могла сдержать слез. - Зачем вам Ася?
- Я вам предложил, Людмила Петровна… Выбирайте… Как у нас говорят, за красивые глаза никто ничего не делает… У нас коммерция… Моей жене нужна на вечер Ася…
11
Утром он проснулся от того, что чесалась борода. Он провел рукой по щеке, подбородку и в ужасе поднялся на кровати: бороды не было. Сбрили. Он обнаружил, что находится в палате, где еще лежат трое больных. Все спали. Он стал вспоминать, что произошло вчера вечером, и понял, что его привезли сюда как буйного. Наверно, усыпили, затем побрили, вымыли и уложили в палату.
Надо было срочно выбираться. Ныла, правда, рука, на которую он, должно быть, оперся при падении, но ноги ходили, он все видел и слышал, значит, был здоров. Не успел он подняться с кровати, как начались новые приключения, да такие, что и врагу их не пожелаешь.