* * *
Страдать от раны в плече оказалось очень неприятно. Слово "страдание" однокоренное со словом "труд", и действительно в жизни немедленно появилось множество трудностей. Но чего не ожидал, так это боли. Раненый - еще и болен - очень неприятное открытие! Современный человек боли не знает, а вот древний был знаком с ней не понаслышке. Корень в этом слове столь древен, что растворяется в веках, и лишь неопытному взору чудится законченная форма "бол". Младенцы, хранящие реликтовые формы слов, знают самое архаичное произношение: "бо-бо!" А если глянуть в дословесную эпоху, то увидим звукосочетание, состоящего из неопределенного губного согласного и болезненного выкрика: "О!.." Сейчас Верис с трудом подавлял желание издавать эти звуки. Спасало, как всегда, языкознание. Боль тукает в плече, растекается оттуда по всему телу, а Верис составляет грамматические конструкции: боль яти себе - боятися. Прежде Верис не испытывал боли и, соответственно, ничего не боялся. Теперь он познал страх. Прежде, стоя под прицелом стрелялки, он не думал, что она делает настолько нехорошо.
Анита сидела рядом, меняла влажную тряпку на лбу, бормотала успокоительно: "У киски болит, у собачки болит, у Верика заживет, жирком заплывет". Не со здешней жратвы заплывать жирком, но слышать ласковые заговоры было приятно. Когда человеку больно, то и киске бо-бо, и собачке бо-бо. Эти животные прошли вместе с человеком путь в сто тысяч лет; на традиционных мирах, где стоят города и живут тысячи, а то и десятки тысяч людей, есть и кошки с собаками. Единственные животные, пошедшие за человеком в космос. Собака - потому что туда пошел хозяин, кошка - потому что ей так захотелось. Собака потому и зовется собакой, что она собственность человека, а кошка, как верно заметил древний мудрец, гуляет сама по себе; вот и догуляла до звезд. Хочешь позвать киску, изволь в согласии с законами ономатопеи издавать кошачьи звуки: "кис-кис!". Но только сама кошка решит, "кис-кис!" это или "кыш-кыш!".
Опять нарастает боль в простреленном теле, ширится, ломит
- Анита!
- Тут я.
На каких-то фантастических языках, французском или итальянском, корень "тут" означает: все, всюду, всегда
- Хорошо, когда Анита тут - всюду, всегда.
Через пару дней полегчало, тело уже не казалось неподъемным, тяжелым, болезнь не вдавливала его в постель. Здо́рово быть здоровым, но и выздоравливающим неплохо, во всяком случае этот процесс приятно откладывается в памяти, а жизнь есть не что иное, как память, то есть пометки о былом. Собственная программа запоминает все, каждый миг и любое душевное движение, поэтому памяти как таковой там нет, ибо пометки подразумевают выборочность. Лишившись дополнительной памяти, Верис обрел память истинную.
О таком думалось только когда Анита была рядом, а когда она уходила по делам, думалось, как она одна справляется, и не случится ли с ней чего дурного. Ну как опять прискачут попрыгунчики и примутся пускать стрелы с тяжелыми вольфрамовыми и молибденовыми наконечниками?.. Кто их остановит, устроит облом и обратит в бегство? Кто убережет Аниту и других жителей поселка? Особенно Аниту. Хозяйка, к которой Вериса решением глуховатого деда определили не то в рабы, не то в работники, почему-то стала дорога несостоявшемуся рабу.
Дорогой - родственно слову "дорога". Дорогой человек - тот, с кем хотелось бы пройти дорогу длиной в жизнь. Именно поэтому для бессмертных нет дорогих людей, как нет и дорог. Есть лишь окружающие и протяженность.
Вот только как это все растолковать Аните, никогда не изучавшей филологию?
Впервые Верис прочувствовал значение слова "косноязычный" - словно в подвижном прежде языке образовалась кость и не позволяет выговаривать самые простые слова, обращая речь в жалкий лепет. Анита слушала со странной улыбкой и гладила Вериса по здоровому плечу.
- Эх, ты, дурачок! Чего тебя на объяснения прорвало? Мы же с тобой с первого дня как муж с женой живем.
- Я не хочу "как", я хочу по правде.
Так оно и получилось. Боль отступила перед правдой, и напрасно Анита беспокоилась: "Осторожно, рану разбередишь!" - Верис беспокоился о другом - как сказать о любви, чтобы не аукнулась в душе ложная этимология: любовь - это когда можно быть с любой.
И любовь не подвела, Верис быстро пошел на поправку. Уже на следующий день он ковылял по дому, пытаясь справить хоть что-то свободной рукой, а через пару недель рана напоминала о себе только если приходилось поднимать что-то тяжелое или совершать резкие движения.
С Анитой установилась у него незримая связь, не такая изысканно-подробная, как с матерью или Линдой, но куда более прочная и постоянная. Не применяя специальных методик, Верис не мог бы считывать мысли своей подруги, но зато всегда знал, где она находится, в каком настроении пребывает, как себя чувствует.
Должно быть, такое состояние называется сочувствием.
Поэтому изменения, происходившие с Анитой, он заметил едва ли не раньше ее самой. Заметить-то заметил, а вот понять не мог, потому что в мужском языке таких понятий не существует до той поры, пока женщина не скажет, что их уже не двое, а трое.
Впервые сведения, полученные от программы, подвели Вериса. Уж он-то четко знал: дети бывают клонированные и естественные. Первые получаются выращиванием в инкубаторе материнской клетки. Во втором случае, зародышевая клетка образуется слиянием материнской и отцовской клеток и лишь потом выращивается в инкубаторе. Было очень несложно вызвать картинку и посмотреть, как это происходит фактически, но Верис почему-то не делал этого. Тайна рождения должна оставаться тайной. Куда привлекательней казалось представлять, как двое - будущий папа и будущая мама - с очень серьезными лицами несут к инкубатору светящийся шарик стасис-поля, в котором покоится их покуда не рожденный ребенок.
Умом Верис понимал, что инкубатор требуется точно такой же, в каком он, Верис, бывало, выращивал живые игрушки, всяких зверьков и монстриков, но в фантазиях представлялось нечто значительное, лишенное конкретных очертаний.
А тут будущий ребенок объявляется сам по себе, без анализа генетического набора, так что даже невозможно сказать заранее, мальчик получится или девочка, не говоря уже о цвете глаз или чертах характера. Маленькая живая тайна, которая умеет обойтись без стасис-поля, а вместо инкубатора у нее - мама.
В поселке к предстоящему событию отнеслись равнодушно, как к чему-то само собой разумеющемуся.
Слово "равнодушно" имеет отношение к душе, то есть к чувству, слово "разуметься" относится к разуму. То есть и чувство, и разум соседей остались спокойны, словно в жизни не переменилось ничегошеньки. Понять такое было невозможно, Верис принял это, как данность странного мира Земли.
Когда Верис попытался объяснить свое удивление Аните, а заодно рассказать, как рождаются дети во всем цивилизованном мире, Анита тоже осталась спокойной. Она провела ладонями по огрузневшей фигуре и ровно произнесла:
- Но ведь я лучше железного инкубатора.
И с этим нельзя было не согласиться.
* * *
Верька, ну прости ты дуру неумную! Я же не знала, честное слово, мне в башку мою дурацкую войти не могло, что такое возможно. Теперь смотрю на себя - волосы готова рвать. А ничего уже не поделаешь. Но ведь я действительно не знала
Понимаешь, я не нашла ничего лучше, как обратиться к твоей мамаше. Заранее было противно, но я думала, она тоже хочет, чтобы ты нашелся. Вот мне и стукнула в башку бредовая мысль, что вдвоем можно твои координаты определить. Все-таки она тоже с тобой на одной волне. Ты не смейся, я понимаю, что чушь горожу, но утопающий за соломинку хватается. В общем, встретилась я с твоей мамашей, и она рассказала, с какой целью тебя сделала. Ты знаешь, я, наверное, законченная мерзавка, но до такого додуматься не могла бы. И ведь я ни о чем ее не выспрашивала, только предложила вместе попытаться найти тебя. А она отвечает: "Вот еще. Он и так найдется, а если нет, то я другого сделаю, точно такого же". Тут я и ляпнула в простоте душевной: "Зачем?", а она этак спокойненько, простыми словами объяснила, для чего она тебя создала и как искалечила. Меня словно пыльным мешком стукнуло, сижу дура дурой, а она с усмешечкой меня рассматривает. Тут ко мне разум вернулся, и я ей показала одну штучку из старых придумок. Прежде я такого ни с кем не делала - совесть не позволяла, а тут - в самый раз. Мы с Гольчихой как великосветские дамы кофе за беседой пили - это я с ней контакты налаживать вздумала. Она чашку двумя пальчиками держит, мизинчик деликатно отклячен. Ненавижу!.. В кофе ей ничего подбросить не получится, программа не допустит, а на стол - сколько угодно. Ну, я воспользовалась телепортом и вывалила ей под нос кучу дерьма. Знаю я местечко, где смердючее зверье живет. Потом я очень лаконично объяснила, кто она такая и как с ней надо поступать. Ты хоть и филолог, а слов таких, наверно, не знаешь. Но почему-то меня совсем не утешает, как я твою мамашу говном накормила. Мелочь это, а в целом по жизни - облом выходит. Этого слова ты тоже небось не слыхивал, а у меня теперь вся жизнь обломилась. Хожу и ною: "Я же не знала, что с тобой происходит, вот и была беспросветной дурой". Верик, прости меня, пожалуйста. Мне очень плохо без тебя.
Линда.
* * *
"Оп-оп! Оп-оп! Оп-оп!" - что-то в ритме, ставшем за последние месяцы слишком знакомым, на этот раз изменилось.
"Что-то" подразумевает неопределенность, но только до той минуты, пока не задумаешься над этой неопределенностью. В вопросе уже скрыт ответ: "Что?" - "То!".
Последнее время "что-то" заключалось во все возраставшей мощи приказа, который посылал попрыгунчиков в бой. С каждым разом становилось все трудней останавливать нападавших. Чтобы обратить их в бегство, было уже недостаточно показать им правду, приходилось изобретать дополнительные способы воздействия, без которых просто ничего не получится.
Прежде Верис не преминул бы задуматься над самоочевидным фактом, что глагол "получиться" находится в прямом родстве со словом "получше", но теперь он понимал, что излишняя задумчивость в такие мгновения вредна, и получиться может похуже, каким бы нонсенсом ни представлялось это сочетание.
Он спешно старался определить, что именно переменилось в хищной пробежке воинов-попрыгунчиков. Некоторое рассогласование в сигналах присутствовало и раньше; с тех пор как кучники поняли, что у болотных жителей появился мощный телепат, способный устроить облом отлично обученному отряду карателей, они уже не посылали солдат под командованием одного из чистых. Чистые теперь тоже ходили командами: одни гнали вперед попрыгунчиков, другие стремились прикрыть их от зловредного воздействия Вериса, третьи тщились ввергнуть Вериса в пучину депрессии, то есть, говоря их языком, забацать Верису облом. С последними приходилось всего труднее, ибо нельзя же наносить ментальный удар, самому полностью закрывшись от вражеского воздействия.
Как обычно, приставка "воз" несла оттенок чрезмерности. Воздействие - действие, которое трудно выдержать.
Арбалетчики, переполненные жаждой крови, бодро скакали по кочкам, стремясь достичь сухого островка, на котором располагался поселок. Обычно они выбирали для атак более удобное направление. А тут сама природа на его стороне, и, казалось бы, устраивать облом - одно удовольствие. Например, это можно сделать так:
Слово "кочка" происходит либо от искаженного "куча", "кучиться", либо от столь же искаженного "качаться". Блуждать между словами, выбирая подходящий вариант, можно сколь угодно долго, но Верис не собирался заниматься словоблудием. Филология должна работать на победу, и, значит, слово "кочка" происходит от глагола "качаться", также как "трясина" - от глагола "трястись", а "зыбун" от прилагательного "зыбкий". Все это с несомненностью доказывает, что слово "болото" находится в родстве с глаголом "глотать". Бежишь, а все кругом зыбко, тряско, качается и вот-вот проглотит.
Этот посыл и был направлен нападавшим.
Казалось бы, попрыгунчики должны разразиться жалобными воплями и, роняя оружие, бежать из страшных мест, но в данном случае это только казалось.
Случай - по-латыни - казус. Конечно, латынь - мертвый язык, но лингвисты, придумавшие его, знали свое дело, связывая случайность с кажимостью и, следовательно, с ошибкой.
Вместо ужаса с той стороны донеслась волна жертвенного восторга; попрыгунчики ускорили бег. Их не пугала возможность утонуть в илистой жиже, не страшили взведенные арбалеты и ножи поселян. Они жаждали мучений и стремились к ним со всей силой внушенной страсти.
Где кучники выискали индуктора-мазохиста, зачем обучали его, заставляя развивать свои извращенные способности, для чего кормили? Но они не прогадали, и теперь оружие Вериса обернулось против него самого.
Как устроить облом существу, которому любой облом в кайф? Прежде действительность была на стороне Вериса, и ему удавалось пересилить вражеских телепатов, но чистый мазохист не обманывал подопечных, он гнал их наслаждаться бедственным положением. Жизнь отвратительна, болото скверно и опасно? - Ну и пусть, в этом самый смак. - На сухих островках ждет противник, опасный, разжившийся оружием во время прошлых неудачных штурмов? - Тем лучше, в жизни нет ничего экстазней мгновения смерти. И попрыгунчики - Оп-оп!.. - продолжали форсировать топкое болото, хотя первые арбалетные болты уже свалили кого-то в грязь.
"Нас убивают! О, кайф!.."
Верис ни на мгновение не обманывался, ощущая исходящие от противника потоки жертвенности; мазохизм - жестокость не только к себе, но и к другим. "Другой" родственно слову "друг", а так приятно доставить другу мучения, к которым стремишься сам! Так что если кучники ворвутся в поселок, то резать будут особо извращенно, в полном соответствии со степенью жертвенности. Это значит, их придется убивать, хотя после недавних событий Верис очень не хотел проливать кровь. И все-таки убивать придется, хотя бы ради Аниты и годовалого Даля.
Босоногая Марька, одна из немногих оставленных в поселке, примчалась с криком:
- Идут! С той стороны тоже идут!
Теперь выбирать было не из чего. В любом случае дело кончится кровопролитием. С мгновенной отчетливостью Верис увидел, что произойдет дальше. Две волны попрыгунчиков сомнут прослойку болотных жителей и, не умея остановиться, сцепятся в бессмысленной резне.
"Как будто резня бывает осмысленная" - это была последняя отвлеченная мысль.
Больше Верис не пытался бороться против влияния мазохиста. Не пытался бороться и меньше - напротив, он усилил его действие. Сам по себе Верис не ощущал при виде своих или чужих мучений никакой радости и не мог рождать подобные ощущения даже у покорных кучников, но усилить чужое влияние можно, не вникая в подробности.
Если префикс "воз" означает чрезмерность действия, то приставка "под" разумеет действие недостаточное или частичное. Не работать, а подрабатывать, не глядеть, а подглядывать. Недаром любителям подглядывать всегда не хватает увиденного и все время хочется углядеть что-то еще. Подробность - приставка "под" и корень, восходящий к слову "работа" - этим термином означают не сработанное, то есть - важное, а в лучшем случае - подделанное. Поэтому в подробности можно вникать, а можно и пренебречь ими, занявшись делами насущными.
Вот они, насущные дела: попрыгунчики совсем близко
Оп-оп!.. Оп-с - прибежали. Зачем шлепать по болоту, рваться неведомо куда, если можно, не сходя с места, убивать и сладостно умирать самим?
Арбалеты были мгновенно разряжены друг в друга, затем в ход пошло ручное оружие, которому Верис не знал названия. Болотники добивали уцелевших, расстреливая их в упор.
Любоваться бойней Верис не стал. Вместе с теми из сельчан, кто не потерял головы, он мчался к засекам, где, по словам Марьки, тоже появились враги и где практически не было защитников. Оттуда доносились крики, поднимался дым. Очевидно, кучникам удалось ворваться в селение, хотя очи еще не видели этого. Но, как говорит пословица, кто выживет, тот и увидит.
Здесь не было чистого мазохиста, подобное диво - редкость даже для кучников, так что изгнать карателей удалось довольно легко, и на этот раз Верис не препятствовал односельчанам бить в спину убегавшим. Хотя чем провинились перед мирозданием безмозглые попрыгунчики, да и кучники вообще? Скорей мироздание провинилось перед ними. Запертые на нищей планете, насильственно отброшенные в развитии на многие тысячелетия, они сумели построить общество, где каждый был счастлив. Недаром их любимое слово - кайф! Одно из немногих слов, которые они сохранили, и как всякое слово, оно не может быть лживым. Иже и како не солгут никако.