- Я знаю, как решить проблему, сэр, если вы позволите дать вам совет, - волнуясь, прервал командора Джусик. - На Гульде каждый пятый день - выходной. Человек в этот день может делать что хочет, идти, куда ему вздумается. Так вот, если вы отдадите приказ давать нашим людям увольнение раз в десять дней, то ежедневно у нас будет отсутствовать всего одна десятая наличного состава. Мы можем позволить себе это, но, конечно, надо будет усилить охрану.
- Ну наконец-то вы высказались. Стало быть, вот что беспокоило вас последние дни. - Круин невесело улыбнулся. Джусик покраснел до корней волос. - Но я и об этом думал, продолжал командор. - Вы зря считаете меня таким уж безмозглым.
- Я никогда этого не считал, сэр, - возразил Джусик.
- А-а, пустяки, Джусик. Давайте лучше вернёмся к вашему предложению о свободном дне. Свободный день - для нас западня. И в этом вся беда. Ни в одном уставе не сказано, как поступать в таких обстоятельствах, - Круин нетерпеливо постучал ладонью по полированной поверхности стола. - Если я лишу своих людей этой крупицы свободы, они, естественно, станут волноваться ещё больше. Если же я им дам эту свободу, то они начнут мирно общаться с врагом, увидят жизнь, которая так похожа на нашу. И тогда, естественно, у них будет ещё больше причин для недовольства.
- Позвольте мне возразить вам, сэр, - опять перебил командора Джусик. - Наши люди преданы Гульду. Клянусь мраком космоса, преданы.
- Да, они были преданы. Вероятно, преданы ещё и сейчас. Ему вспомнились сказанные недавно слова, и он криво усмехнулся. - Они молоды, здоровы, без всяких привязанностей. В космосе это имеет значение. Здесь - нет. - Круин медленно поднялся на ноги - огромный, грузный, давящий. - Мне это хорошо известно, - сказал он.
Джусик взглянул на него и понял, что Круииу это действительно известно.
- Да, сэр, - послушно согласился он.
- Поэтому вся ответственность за принятие оптимального решения лежит на мне. Решать буду я. А вы как первый помощник проследите, чтобы мои приказы исполнялись неукоснительно.
- Я знаю свой долг, сэр, - худое, с правильными чертами лицо Джусика выражало всё большее беспокойство.
- И моё окончательное решение таково: весь персонал без исключения должен немедленно прекратить всякое общение с противником. Только два психолога и два лингвиста под моим непосредственным руководством будут продолжать работу с туземцами. Никому никаких выходных дней, строжайше запретить выход за пределы выжженной зоны. Самое малейшее нарушение этого приказа должно караться немедленно и со всей строгостью. Вы должны проинструктировать капитанов всех кораблей, чтобы они самым решительным образом пресекали слухи, сеющие смуту.
Глаза Круина холодно блестели, на скулах играли желваки.
- Все вылеты самолётов-разведчиков впредь отменить, продолжал он. - Никаких отлучек без особого разрешения.
- Но тогда мы совсем не будем получать информации, - заметил Джусик. - Во время последнего вылета на юг были обнаружены десять полностью покинутых городов. Это очень важно в свете…
- Я сказал, - вылеты должны быть отменены! - заорал Круин. - Даже если я прикажу перекрасить самолёты-разведчики в розовый цвет, то вы должны будете беспрекословно подчиниться и от носа до хвоста тщательно и без промедления покрасить машины, как я приказал. Ясно? Выше меня здесь начальства нет.
- Так точно, сэр.
- И наконец, объявите капитанам, что завтра в полдень я сделаю инспекторский обход всех кораблей. Пусть приведут их в порядок. Таким образом, и команды займутся делом.
- Будет исполнено, сэр.
Отдав честь, Джусик с тяжёлым сердцем подошёл к двери, отворил её и выглянул в коридор.
- Фейн, Калма, Парт и Хефни ждут приёма, сэр, - сказал он.
- Впустите их.
Выслушав Круина, который в самых резких выражениях обрисовал им ситуацию, Фейн сказал:
- Мы понимаем, что дорога каждая минута, сэр. И мы стараемся не за страх, а за совесть. Но эта публика бегло заговорит по-гульдски не раньше чем через месяц. Они просто неспособны к языкам.
- Мне не нужна беглость, - прорычал Круин. - Мне нужно несколько десятков слов, чтобы они могли сообщить все необходимые для нас сведения. Сведения, без которых мы не можем двинуться дальше ни на шаг.
- Я хотел сказать - не бегло, а связно. А то ведь они до сих пор объясняются с нами знаками.
- Рыжеволосая девчонка говорит вполне сносно.
- Да, она сделала успехи, - согласился Фейн. - Но у неё, видно, особый талант к языкам. К сожалению, её познания в военной области столь ничтожны, что пользы от неё никакой.
Круин в раздражении оглядел Фейна с головы до ног.
- Вы жили среди этих людей почти две недели, - проговорил он, угрожающе понизив голос. - Я гляжу на вас и не узнаю, так вы изменились. В чём дело?
- Изменились? - с изумлением воскликнули четверо и переглянулись.
- По вашему виду не скажешь, что вы три года бороздили космическое пространство. Куда девался суровый аскет-астронавт? Морщины на ваших лицах разгладились, щёки округлились, порозовели. Глаза довольно поблёскивают, как у жирных поросят, хрюкающих возле кормушки. Видно, что вы провели время с пользой для себя. - Круин приподнялся в кресле, и лицо его исказилось гневом. - А может быть, вы нарочно тянете с выполнением задания?
Как и следовало ожидать, все четверо с негодованием отвергли это чудовищное предположение.
- Мы ели всё свежее и высыпались, - начал оправдываться Фейн, - и наше самочувствие улучшилось. Теперь мы можем вкладывать в свою работу ещё больше сил. Мы считаем, что противник своим гостеприимством, сам того не подозревая, оказывает нам существенную услугу. А поскольку в Уставе…
- Своим гостеприимством? - резко прервал его Круин. Фейн заметно растерялся, тщетно пытаясь найти эпитет, более подходящий для характеристики врага.
- Даю вам ещё одну неделю, - категорически отрезал командор. - И ни одного дня больше. В это время ровно через неделю приведёте ко мне всех шестерых своих подопечных, и чтобы они были в состоянии понимать меня и отвечать на мои вопросы.
- Трудная задача, сэр.
- Нет ничего трудного. Нет ничего невыполнимого. Ничему не может быть оправдания. - Круин из-под грозно сдвинутых бровей взглянул в лицо Фейна. - Вам ясен мой приказ? Выполняйте!
- Слушаюсь, сэр!
Взгляд Круина устремился на психологов.
- Ну, с лингвистами всё, - сказал Круин. - Теперь вы. Что вы мне можете рассказать? Много ли вы узнали?
- Не так много, - нервно мигая от страха, начал Хефни. Всё упирается в незнание языка.
- Сгори оно в пламени Солнца, это незнание языка! Я вас спрашиваю, что вы узнали, пока набивали брюхо жирной снедью?
- Люди этой планеты, - сказал Хефни, взглянув на свой ремень, как будто вдруг с запоздалым раскаянием почувствовал, как туго он перепоясывает живот. - Люди этой планеты, - повторил он, - очень странные существа. Что касается домашнего быта, в этом их цивилизация, бесспорно, стоит на очень высокой ступени. Во всём остальном они сущие младенцы. Семья Мередитов, к примеру, живёт в прекрасном доме, оснащённом самой первоклассной техникой. У них есть абсолютно все удобства, даже цветной телевизор.
- Вы. отдаёте себе отчёт в том, что говорите? Цветное телевидение? Здесь? Немыслимо!
- И тем не менее, сэр, у них оно есть, - осмелился возразить Хефни. - Мы сами видели.
- Да, это так, - подтвердил Фейн.
- Молчать! - Круин был готов испепелить взглядом слишком ретивого лингвиста. - С вами разговор окончен. Меня сейчас интересуют эти двое, - он снова воззрился на дрожащего мелкой дрожью Хефни. - Дальше!
- В них, без сомнения, есть что-то странное, чего мы ещё не можем пока понять. - У них нет, например, всеобщего эквивалента. Они обменивают один товар на другой, не учитывая его товарной стоимости. Они работают, когда им хочется. Если не хочется - не работают. И, несмотря на это, они почти всё время что-то делают.
- То есть как? - недоверчиво спросил Круин.
- Мы спрашивали их, почему они работают, если никто и ничто их не принуждает. Они ответили - работают, чтобы не было скучно. Мы это объяснение не приняли, - Хефни развёл руками. - Во многих местечках у них маленькие фабрики, которые в соответствии с их непонятной, противоречащей здравому смыслу логикой являются увеселительными центрами. Эти фабрики работают только тогда, когда кому-нибудь вздумается поработать.
- Что, что? - переспросил совсем сбитый с толку Круин.
- Вот, например, в Вильямсвилле, небольшом городке в часе ходьбы от дома Мередитов, есть обувная фабрика. Она беспрерывно работает. Иногда туда приходят десять человек, иногда набирается до пятидесяти, а иногда и до ста. Но никто не помнит, чтобы фабрика остановилась хотя бы на день из-за отсутствия добровольной рабочей силы. Марва, старшая дочка Мередитов, пока мы у них гостили, три дня работала на этой фабрике. Мы спросили её, что заставляет её ходить на фабрику.
- И что же она ответила?
- Сказала, что ходит для собственного удовольствия.
- Для собственного удовольствия… - Круин силился понять, что это могло бы значить. - Удовольствие… хм, а что, собственно, это такое?
- Мы этого не выяснили, - признался Хефни. - Виноват языковый барьер.
- Чёрт бы побрал этот языковый барьер! Сгори он в пламени Солнца! - выругался Круин. - Она ходила на фабрику в принудительном порядке?
- Нет, сэр.
- А вы уверены в этом?
- Да, уверены. Работать на фабрику ходят по желанию. Других побудительных причин нет.
- А за какое вознаграждение они работают? - Круяп подошёл к проблеме с другой стороны.
- Ни за какое или почти ни за какое, - проговорил Хефни, сам не веря своим словам. - Один раз она принесла пару туфель для матери. Мы спросили, не плата ли это за труд? Она ответила, что туфли сшил один её приятель по имени Джордж и подарил ей. А вся недельная продукция, как нам объяснили, была отправлена в соседний город, где в то время в обуви появилась нужда. Город в свою очередь собирается поставить партию кожи, но сколько этой кожи будет, никто не знает. Да и никого это не волнует.
- Какая глупость, - рассудил Круин. - Нет, это чистый идиотизм.
Он подозрительно посмотрел на психологов, не выдумали ли они сами эту явную несообразность.
- Даже самое примитивно организованное общество не может функционировать, когда в экономике царит такой хаос. Вы, по-видимому, рассмотрели очень немногое. Остальное или вам не показали, или вы со своим куцым умишком не сумели ничего понять.
- Уверяю вас… - начал было Хефни.
- А впрочем, это не имеет значения, - отмахнулся Круин. Не всё ли мне равно, на каких принципах держится их экономика? В конце концов им придётся работать так, как мы им прикажем. - Круин подпёр кулаком тяжёлый подбородок. - Меня больше интересует другое. Вот, например, наши разведчики сообщают, что на планете много городов. Одни города населены, но плотность населения в них очень мала. В других совсем никто не живёт. Они покинуты. Города, где есть жители, вполне благоустроены. В них имеются прекрасные взлётные площадки для летательных аппаратов. Как могло случиться, что такое примитивное общество имеет летательные аппараты?
- Одни делают обувь, другие - летательные машины. Каждый делает, что умеет, занимается тем, к чему испытывает склонность.
- У этого Мередита есть летательная машина?
- Нет, - ответил Хефни. Вид у него был растерянный, как у человека, потерпевшего полное фиаско. - Если ему понадобится самолёт, он подаст заявку на телевидение, где есть специальная программа спроса и потребления.
- И что тогда?
- Рано или поздно он получит самолёт, новый или подержанный. Даром или в обмен на что-нибудь.
- И для этого надо всего только подать заявку?
- Да.
Круин вышел из-за стола и стал мерить рубку шагами. Стальные пластины на каблуках щёлкали по металлическому полу, золотые колокольчики мелодично позвякивал ли в такт. Он был зол, неудовлетворён, нетерпение сжигало его.
- В вашем идиотском сообщении нет никакой информации.
Он вдруг остановился перед Хефни.
- Вы хвалились, что будете моими глазами и ушами. - Громко фыркнув, Круин продолжал: - Невидящие глаза и заткнутые ватой уши! Хоть бы одна цифра, характеризующая их силы, хоть бы…
- Прошу прощения, сэр, - рискнул прервать командора Хефни, - их всего двадцать семь миллионов.
- Ага, - на лице Круина отразился живейший интерес. Всего двадцать семь миллионов? Вот как! Население Гульда в сотни раз превосходит население этой планеты, а размеры планет почти одинаковы! - Он на секунду задумался. - Плотность населения здесь чрезвычайно мала. Во многих городах нет ни одной живой души. Но у них есть летательные машины и другие механизмы, которые могла создать только высокоразвитая цивилизация. То, что мы видим, - это остатки великой цивилизации. Вы понимаете, что это означает?
Хефни замигал, ничего не ответив. Калма нахмурился. Фейн и Парт стояли молча, с непроницаемыми лицами.
- Это означает одно из двух, - продолжал Круин, - войну или мор. Или то, или другое, но в масштабах всей планеты. Я должен иметь информацию, проливающую свет на этот период их истории. Я должен знать, какое оружие они применяли в этой войне, сколько этого оружия осталось и где оно хранится. Если же это не война, то какая именно болезнь опустошила планету, чем она вызывается и как её лечат. - Круин замолчал и, чтобы придать вес своим словам, постучал кулаком в грудь Хефни. - Я хочу знать, что они скрывают, что так тщательно прячут от ваших глаз, потому что эти добряки могут не сегодня-завтра напасть на нас. И тогда, если мы не разгадаем их тайны, мы будем беспомощны перед ними, и мы погибли. Кроме того, я хочу знать, кто отдаст приказ о первом ударе, где находятся эти люди.
- Всё понятно, сэр, - с сомнением в голосе проговорил Хефни.
- Вот какая информация мне нужна от ваших шестерых туземцев. Информация, а не приглашение на обед. - Увидев, как Хефни от страха замигал, Круин жёстко усмехнулся. - Если вы сами всё вытянете из своих подопечных, это будет занесено в графу отличий вашего послужного списка. Но если мне придётся делать вашу работу - пеняйте на себя.
Хефни отрыл было рот, потом закрыл и затравленно посмотрел на Калму, который стоял ни жив ни мёртв.
- Можете идти, - отпустил всех четверых Круин. - В вашем распоряжении одна неделя. Если вы не выполните задания, я расценю это как дезертирство с линии фронта, и вас будут судить как находящихся на действительной службе со всей строгостью, предусмотренной Дисциплинарным уставом.
Все четверо побледнели, отдали честь и двинулись по одному к двери. Круин, презрительно сощурившись, глядел им вслед. Подойдя к иллюминатору, он стал смотреть, как за стеклом быстро сгущаются сумерки. На востоке слабо светилась мерцающая звёздочка. Она была очень далеко, но Гульд был ещё дальше.
На шестнадцатые сутки, в полдень, командор Круин, начищенный и при всех орденах, под резкий звон золотых колокольчиков отправился к зелёному холму. На границе выжженной зоны ему отдал честь недавно поставленный здесь часовой. Лицо у него было мрачное, и козырял он вяло.
- Вот как ты приветствуешь начальство! - сказал ему Круин, поймав его угрюмый взгляд.
Часовой ещё раз отдал честь, на этот раз чуть живее.
- Давно не занимались строевой подготовкой, - ехидно заключил Круин. - Отвыкли от военной дисциплины. Я знаю, чем от этого лечат. Каждый день в течение целого периода будешь тренироваться - отдавать честь. - Взгляд Круина не отрывался от лица часового. - Ты что, немой?
- Никак нет, сэр.
- Молчать! - рявкнул Круин. И, выпятив грудь, добавил: Продолжай нести караул.
Остекленевший взгляд часового блеснул возмущением, он молча отдал честь третий раз, повернулся, щёлкнув по уставу каблуками, и зашагал вдоль края выжженной полосы.
Взойдя на холм, Круин сел на большой валун. Сначала посмотрел налево, на долину космических кораблей, затем перевёл взгляд в другую сторону, туда, где росли деревья, тянулись возделанные поля и вдали виднелись домики. Стальной шлем, украшенный литыми крыльями, давил голову, но он не снял его. Серые глаза холодно созерцали из-под нависшего козырька открывшийся ему мирный пейзаж.
Наконец она пришла. Он сидел здесь уже полтора периода, а её всё не было, но он чувствовал, знал, что она придёт, знал, хотя и не мог понять, какой тайный инстинкт подсказал ему это. Никакого желания видеть её у него не было. Никакого. Да, не было.
Она легко шла между деревьями на своих тонких длинных ногах. С ней пришли Сыо и Сэм и ещё три молоденькие девушки. У них были большие смеющиеся глаза. Волосы-у всех были тёмные, а ноги длинные.
- Привет! - окликнула они Круина, увидев его.
- Привет! - как эхо, повторила Сью, тряхнув мышиными хвостиками.
- Привет! - надул щёки малыш, стараясь не отставать от сестёр.
Круин нахмурился. Его сапоги и шлем сияли на солнце.
- Это Бекки, Рита и Джойс - мои друзья, - сказала Марва на своём странном гульдском языке.
Все три улыбнулись Круину.
- Я привела их посмотреть корабли.
Круин промолчал.
- Вы ведь не возражаете, чтобы они посмотрели на корабли?
- Не возражаю, - недовольно буркнул он.
Марва изящным движением опустилась на траву, подобрав под себя длинные ноги. Все остальные уселись рядом, кроме Сэма, который крепко стоял на своих толстых ножках и сосал большой палец, сосредоточенно изучая ордена Круина.
- Отец очень жалеет, что вы не могли к нам прийти.
Круин ничего не ответил.
- И мама тоже. Она прекрасно готовит. И очень любит гостей.
Круин молчал.
- Вы не смогли бы прийти к нам сегодня вечером?
- Нет.
- А завтра или послезавтра?
- Мадемуазель, - начал он жёстко, - я не хожу по гостям. И никто из моих людей не ходит.
Марва перевела его слова подругам. И все дружно от души рассмеялись. Круин покраснел и встал.
- Что в этом смешного?
- Ничего, - смутившись, ответила Марва. - Если я вам скажу, вы всё равно не поймёте.
- Я не пойму? - в сердитом взгляде Круина загорелось беспокойство. Он посмотрел на одну подружку Марвы, на другую, потом на третью. - Я всё-таки думаю, что они смеялись не надо мной. По-видимому, они смеялись над чем-то, чего я не знаю, но должен был бы знать и чего они не хотят мне сказать.
Он нагнулся над Марвой, большой, сильный, не человек, а исполин. Марва подняла голову и посмотрела на него огромными зелёными глазами.
- Что же я такого по невежеству сказал, что показалось смешным? - спросил он.
Марва, не отрывая глаз, смотрела на него, но ничего не ответила. Слабый, нежный запах исходил от её волос.
- Я сказал: никто из моих людей не ходит по гостям, - повторил он. - Смешное заявление, не правда ли? Не думайте, что я так уж глуп. - Круин выпрямился. - Ну мне пора, - прибавил он. - Пойду делать перекличку.
Спускаясь по холму, Круин чувствовал, что воя компания провожает его взглядом. Все молчали, только Сэм тоненько пискнул: "Пьивет!" Круин сделал вид, что не слышит.
Ни разу не обернувшись, он подошёл к флагману, поднялся по металлическому трапу, вошёл в рубку и приказал Джусику немедленно сделать перекличку.
- Что-нибудь случилось, сэр? - спросил встревоженный Джусик.