14.
Сева со стоном родил зевок, но открывать глаза не спешил. На кухне по радио, которое, очевидно, он вчера забыл выключить, измывалась над слушателями виолончель. После дурацких сновидений под ложечкой шевелилась тихая тоска. Поменьше надо было гулять с безумным профессором среди заумных книг!
Больше ничего конкретного Чикильдееву в голову придти не успело, потому что на мгновение виолончель перестала скрипеть, и в этом промежутке на кухне стукнуло, и совершенно не знакомый голос глухо сказал:
– -Ёкарный бабай!
Ноги у Чикильдеева похолодели, а во рту стало сухо и горячо.
Нужно притвориться, будто сплю, подсказал он сам себе, и тут же, испугавшись собственной смелости, открыл глаза.
По единственной комнате, составлявшей жилище исполнительного директора "Экспошарма", ходил человек в лимонном костюме большого размера. Человек этот передвигался бесшумно, поскольку на ногах у него были белые кроссовки. Уже одних только этих примет было бы достаточно, чтобы узнать следователя Зашибца. Приложенная к костюму и кроссовкам голова вовсе устраняла всякие сомнения.
Снова ощутив во всем теле равномерное тепло, Сева спросил – настолько гневно, насколько ему позволяло ощущение прикрытой одеялом беззащитной наготы:
– -Что это вы здесь делаете?
Роман Степанович очень удивился глупому вопросу.
– -Осуществляю свои служебные функции, что же еще.
При этих словах он приложил ухо к стене и постучал в бетон костяшками пальцев.
– -А каким образом вы сюда попали?-почти прокричал Сева, маясь в простынях, как в ловушке.
Зашибец пожал плечами.
– -Как обычно. Через дверь.
– -Какое же вы имели право влезать?
– -А вы дверь открыли бы?
– -Да уж подумал бы десять раз.
– -И категорически правильно сделали бы.
Выслушав эти разумные рассуждения, Чикильдеев снова вернулся к первому вопросу:
– -А в чем, собственно, дело?
– -Странно, что вы не догадались,-сказал следователь, обеими руками дергая подоконник и явно недоумевая, почему тот не поддается и с легким скрипом не обнажает наглую щель тайника.-Книгу ищем.
– -Какое вы имеете право подоконники лапать?
– -А какое вы имели право книгу терять?
Этот спор Сократа с Платоном прервал появившийся в дверях крупный мужчина, сообщивший:
– -В кухне, ванной и прихожей ничего не обнаружено.
При известии, что вся его квартира перерыта посторонними людьми, Чикильдеев не то зарычал, не то застонал. Тот, что стоял в дверях, отреагировал на этот звук по-своему:
– -Понятых вести?
– -Пусть еще посидят на кухне,-распорядился Зашибец.-Приготовьте им чайку.
– -А чайные ложки могут забрать на память!-истерически крикнул Сева.
– -Я понимаю ваше волнение,-сказал Роман Степанович.-К сожалению, мной была упущена маленькая формальность.-Он поднес к глазам Чикильдеева бумажку, напоминающую квитанцию из прачечной.
– -Что это?
– -Ордер на обыск.
Следователь присел на кровать и наклонил к Севе свою голову. Волосы на ней были светлые, прямые и короткие. "Совсем как мысли их хозяина",-с отвращением подумал Сева.
– -Откровенно говоря,-сказал Роман Степанович, понизив голос почти до интимного шуршания.-Я лично не верю в ваше личное участие в этом деле, но методика расследования требует…
– -Плебейские у вас методы,-отозвался Чикильдеев.
– -Что поделаешь, плебейство обязывает!-вздохнул следователь.-В принципе мы завершили осмотр, осталось подписать формальные бумажки. Может хотите умыться, чтобы лучше видеть понятых, а также то, что будете подписывать?
В ванной Сева, скривившись, долго с отвращением разглядывал себя в зеркале, всё больше убеждаясь, насколько нескладное существо мужчина. Нелепо сделано, явно впопыхах трудился Господь. Первый блин комом.
Из ванной вышел затравленный злобный волк по фамилии Чикильдеев. Правда, волк в халате, пахнущий L’Adieux aux Armes..
– -Ну, показывайте, что отыскали.
– -Отыскали,-сказал следователь.-Со времени последней генеральной уборки вас посещали две блондинки и одна брюнетка. Кто-то из них носит турецкую дубленку.
Сева был несколько озадачен такой проницательностью, но не подал вида.
– -М-да,-сказал он.-С вами нужно держать ухо востро. Может быть вы еще что-то нашли, а не рассказываете?
– -Пройдемте к понятым,-любезно предложил следователь.
Обосновавшиеся в кухне понятые были представлены соседом слева Куркиным и незнакомой мадам в жакете цвета "глухой алый", с эллипсами в ушах и взрывом фугаса на голове – явно из дам того сорта, что собирают этикетки от масла Сканди и от чипсов Lay’s в надежде выиграть автомобиль или, на худой конец, пятьсот тысяч рублей. Оба они уже угостились жасминовым чаем Twinning’s, а мадам топила десертную ложку в малиновом варенье Ратибор, которое Чикильдеев хранил за банками с крупой на случай простуды. Лицо у мадам было оживленное, губы горели алым, будто она не успевала слизывать с них варенье. Но Сева видел, что это не так: слизывала она превосходно.
– -Граждане понятые, ваша миссия окончена,-сказал Зашибец.-Поскольку ничего предосудительного не обнаружено, посуду за собой придется помыть.
– -Спасибо за помощь,-добавил Сева.-А то я всё не мог припомнить, куда варенье поставил.
– -За банками с крупой стояло,-испуганно сказала мадам.
– -А больше там ничего не было? Вы хорошо смотрели?-деловито поинтересовался Зашибец.
– -А что могло?-прошептала дама.
– -Золото, валюта, драгоценные камни. Оружие на худой конец.
– -Я думаю: в крупе,-сказал сосед Куркин и привстал.-Они всегда в крупе прячут.
– -Крупу мы сами проверим,-быстро сказал Роман Степанович.-Подпишите акт и идите.
Понятые вышли, причем Куркин поманил за собой следователя, и Сева услышал громкий шепот в коридоре:
– -В манной посмотрите!..
– -Какие категорически полезные для общества люди,-сказал Зашибец, возвратившись.-Хорошо, что мы знаем, что ищем книгу. А то, благодаря их советам, могли бы еще что-нибудь совсем неожиданное найти.
– -В истории человечества еще не такое бывало,-сдержанно отозвался Сева.-Порасспросите на этот счет профессора.
– -Кстати, не знаете случайно, где эта тихая гордость отечественной науки?-спросил следователь.-Не могу ему дозвониться ни домой ни в институт.
– -Сдался он вам! По библиотекам бегает.
– -А вы, судя по всему, вчера с ним вместе бегали. Не покажете, где его там можно найти, в институте?
– -Я вам нарисую.
Брови Романа Степановича отрицательно зашевелились.
– -Боюсь, что всё равно не пойму. Страдаю пространственным идиотизмом.
– -Возьмите с собой ваших гавриков.
– -Странно. Я думал: вы будете рады снова увидеть вашего друга.
Внезапно Сева вспомнил.
– -Послушайте, совсем забыл рассказать. Когда мы были в институте, я слышал шаги, а потом закрылась дверь.
– -Ну и что?
– -Когда я выглянул, в коридоре уже никого не было. А коридор, между прочим, очень длинный. Значит?..-Сева посмотрел на Зашибца как Шерлок Холмс на Ватсона.
– -Что?
– -Включите дедукцию. Значит – кто-то двигался очень быстро, чтобы не быть увиденным. Короче – бежал!
– -Не понимаю, с какой целью кому-либо надо было прятаться в институте.
– -С целью подслушать, что говорил профессор!
– -Что же он такое говорил?
Сева вспомнил слова Флинта из любимой книжки: чем меньше нас, тем больше нам достанется, и понял, что зашел слишком далеко в своих рассказах.
– -Говорил что-то… очень научное. Я не понял.
– -Тем более, надо его проведать. Теперь я уже официально настаиваю, чтобы вы поехали со мной. Как свидетель по делу о странных шагах и захлопнувшейся двери.
15
Прошло не более часа, и чикильдеевское авто снова причалило к
тротуару возле уже известного нам здания Института истории цивилизации, сработанного людьми, не отягощенными чувством прекрасного.
На этот раз в коридорах института было гораздо больше жизни. Возле окон в излучинах бесконечных коридоров стояли и курили сотрудники, а из открытых дверей кабинетов были слышны обрывки научных споров:
– -…Я тебе говорю, хоть ты и кандидат наук: дичь перед ощипыванием в кипяток не суй: испортишь вкус! А рябчика сначала замачивают в холодном молоке…
– -…Если у тебя право покупать в пиках, а ремиз в масти слабоват, то сосед может перебить в трефах. Тогда третьему останутся бубны, и ты уже обязан прикупать к червям…
Чикильдеев шел, поражаясь необъятному кругозору ученых.
Дверь в Кабинет истории книги была приоткрыта. Зашибец и Чикильдеев беспрепятственно вошли в пахнущую плесенью тишину.
– -Вот здесь его любимое место, здесь он пасется,-со знанием дела объявил Сева.-Папочку свою сюда бросил вчера… нету папочки,-сообщил он с некоторым разочарованием.
– -Меня, знаете ли, больше интересует сам профессор.
– -Может быть он вышел в туа…-сказал Сева, но не докончил косвенного дополнения, поскольку глаза его внезапно наехали на половину ботинка, выглядывающую из-за шкафа, словно потерянный котенок.
– -Вон там!..-сдавленно сказал он.
В голове стало разливаться холодное сияние, а руки сами потянулись к ближайшему надежно стоящему предмету, которым оказался следователь Зашибец.
– -Вы что – никогда трупов не видели?-с удивлением спросил тот, почувствовав на своем локте бегающие севины пальцы.
– -М-м…-отрицательно сказал Сева.
– -Век живи – век учись,-вполне резонно заметил Роман Степанович.
При этих словах Сева побледнел и проглотил изрядный кусок воздуха. Страдающей походкой он пошел вслед за Зашибцом и увидел всего профессора – волосы домиком – лежащего навзничь на червивом казенном паркете. Следователь приложил ладонь к шее, криво торчащей из пиджака и констатировал:
– -Еще теплый.
Сева сморщился и застонал.
Зашибец повернул лицо несчастного профессора и попытался приподнять зажмуренное веко. Когда ему это удалось, профессорский глаз задвигался, и голос раздраженной тропической птицы произнес:
– -Пре-кра-ти-те!
– -М-да,-сказал Зашибец.-Категорически нелегко угробить отечественную науку. Скажите, Аркадий Марксович, у вас где-нибудь болит?
– -Конечно! Затылок, которым вы меня приложили об пол.
Профессор задергался, как жук, переворачиваясь на живот.
– -Рассказывайте,-велел Зашибец.-И не забудьте об ответственности за ложные показания.
– -Я? Ложные показания?-загорячился профессор и вдруг закричал:-Стойте! А где моя папка?-он стал делать движения руками, будто ловил на столе юрких насекомых.-Отдайте мою папку!
– -Боюсь, что папка находится уже в других, более надежных руках.
Профессор посмотрел на следователя взглядом параноика.
– -Всё! Жизнь закончилась! Считайте, что меня здесь нет.
– -А где же вы?-поинтересовался Роман Степанович.
– -Не знаю. Умер. Запил. Выбросился из окна…
– -Что же такое было у вас в папке?-голос Зашибца не скрывал сомнения в том, что профессорские бумажки могут иметь достаточную ценность, для того, чтобы ими занимался уголовный розыск.
– -В ней…-сказал профессор, но махнул рукой.- А! Что вам рассказывать! Не поймете. Вы даже представить себе не можете…-тут Потапов сомкнул губы, затряс указательным пальцем пальцем и замотал головой, очевидно, чтобы не выпустить изо рта уже готовые слова: "…с вашими тупыми мозгами".-Дьяк Конон Осипов…-снова задергался его палец,-и, между прочим, список пастора Иоганна Веттермана…
Тут Сева догадался, что неразумный профессор вот-вот втянет квадратные пиджаки из угро в их совместное предприятие по поиску книжных сокровищ, и втиснулся в разговор:
– -Короче, гражданин следователь, в этой папке, как я понимаю, дело всей жизни профессора.
– -Сама моя жизнь!-горько подтвердил Потапов.
– -Профессор, вам нужно успокоиться и поберечь нервы!-решительно заявил Сева.- Может быть нам выпить чаю? Есть у вас здесь буфет?
– -Может быть – чего-нибудь полекарственнее?-предложил следователь.-Сильные потрясения надо снимать сильными средствами.
– -Можно и полекарственнее,-согласился Сева.-Что вы предпочитаете, профессор: абсент? водку? какую? "Вечный зов", "Белая сестра" или "Князь Эристофф"?
– -Перестаньте ёрничать!-сказал профессор. Он был не в лучшем состоянии для аналитических наблюдений и не понимал хитрых севиных попыток увести разговор в бесплодные кущи российского трепа.
Видя, что интеллигенты пришли в нормальное состояние, Роман Степанович Зашибец одернул лимонный пиджак и обратился к Чикильдееву:
– -Займитесь профессором.
Причем, если не знать, что эти слова произнес обыкновенный недалекий милиционер, можно было бы уловить в них какую-то странную многозначительность.
– -Да!-сказал он, уже повернувшись, чтобы уйти, но задержался и достал карточку.-Вот мой телефон. Если что – связывайтесь!
– -В каком смысле: если что?-не понял Сева.
– -В прямом,-сказал Зашибец.
Когда следователь вышел, профессор возмущенно заметил:
– -Вы заметили, как он по-хамски равнодушен к бесценным реликвиям культуры? Тоже мне, детектив Печкин! Джеймс Бондарев!
– -А по-моему он был довольно мил, можно сказать: джентльмент. Мне даже показалось, что он гораздо умнее, чем хочет казаться.
– -Да вы что! Он же весь какой-то квадратный!
– -Это неважно. Китаец должен походить на китайца, иначе это не китаец.
– -М-да, китайцы…-сказал профессор.-Помните у Ван Вэя:
Не следует печалиться, что солнце заходит,
Вечером будет снова гореть свеча…
– -Конечно помню,-сказал Сева, чтобы не показаться невежливым.-Ну что, займемся делами?-предложил он, имея в виду, что они будут делать каждый своё порознь.
– -Конечно!-воскликнул Потапов, имея в виду совсем другое.-Я ему докажу ценность науки!.. Он у меня глаза вытаращит!.. Послушайте, нам надо сейчас же связаться с антикваром… ну, с этим вашим… Это очень важно! Он единственный, кто может держать в руках ниточку. Не нашел же он книгу в метро вместе со старым зонтом и калошами! Значит, где-то лежит корешок квитанции, а на нем – имя и адрес того, кто ее принес. Бюрократия – великая сила, это я вам говорю как знаток истории.
– -Вот только корешков может не оказаться. Это я вам говорю как знаток современности.
– -Ну так тем более – звоните антиквару! Время не ждет! Неизвестно, какие сюрпризы ждут в лабиринте Минотавра!
Сева с душевной болью посмотрел на профессорский пиджак в пыльных разводах.
"Связался с психопатом,-подумал он.-Еще не поздно дать задний ход… Скажу, что телефон Шалтая в записной книжке… а книжка дома… а игла в яйце, а яйцо в утке, а утка в зайце… Подумаешь, библиотека царя Ивана! Может ее и нет вовсе… а может есть? А вот цены ей нет, гм…"
Севе вдруг представилось: ослепительная белая ткань манишек, обрамленная скользкими краями смокингов, неслышно падающий снег сигарного пепла; заегозили вспышки фотобликов; в уши поплыли голоса: "Да… это он…", " Тот самый Чикильдеев…", "Да-да, и Ориген…", "Минотавр…" И даже почему-то въехало загадочно знакомое слово "Навуходоносор".
– -Смотрите, профессор! Дело может оказаться непростым. Если начнем, то втянемся, конкретно.
– -Почему: конкретно?-не понял профессор.
– -Не знаю, так говорят… Идемте!-решительно сказал Сева, даже не понимая, какие необычайные события вдруг может двинуть порой обычное слово из шести букв.
Потапов, следуя позади Чикильдеева, торжественно говорил:
– -Вы думаете: историю делают супермены? Уверяю вас, в истории уже были поучительные примеры совсем другого рода. Возьмем, скажем, Великую Отечественную войну. Ведь фактически ее выиграл кто? Солдаты и офицеры запаса! Да-с, после того, как кадровая армия в первые месяцы войны фактически была уничтожена. Под Уманью немцы окружили и взяли в плен сто три тысячи человек, под Смоленском – триста десять тысяч…
16.
Непросто в этом большом городе с телефонами, скажу я вам. Только ведь вчера в вестибюле солидного научного учреждения висел такой отзывчивый, с симпатичной надписью, нацарапанной ребром монеты:
МАША, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ
А сегодня симпатяга молчит, словно в трубку воды набрал. Теперь его будут пинать, ругать, характер у него окончательно испортится, в конце концов кто-нибудь нацарапает на его многострадальной груди:
НИНКА – СУЧКА
– -Где у вас здесь еще телефоны?-спросил Сева, ударив для порядка кулаком по молчащему аппарату и вешая трубку.
– -Не знаю… Впрочем, я видел здесь, за углом, на Садовом.
– -Поехали.
Переулками они выскочили на Садовое, где всегда всё непросто.
– -Где ваши телефоны?
– -Там! Где вон та короткошерстая блондинка…
К счастью, в автомобильном шашлыке, нанизанном на край тротуара, мелькнул просвет, и Сева ловко занял его.
– -Посидите!-крикнул он Потапову, выскакивая из машины.
Шалтай оказался дома.
– -Алло! Это Петр Кирсанович?
– -А кто это говорит?
– -Чикильдеев из "Экспошарма".
– -Да, это я.
– -Петр Кирсанович, здрасьте,-с профессиональной развязностью затараторил Сева.-Я понимаю, что нежданный звонок хуже татарина, но у меня есть причины вас побеспокоить.
– -Ну?-неприязненно сказал антиквар.
– -В данный момент у меня в машине сидит профессор Потапов, который вчера оценивал пропавшую книгу… Что это у вас?
– -Где?-не понял Шалтай.
– -Щелкает что-то.
– -Это у вас мобильный телефон капризничает, вы наверное в туннель въехали.
– -Не въезжал я в туннель,-сказал Сева.
– -Тогда смените свой мобильный на другой, получше. Следите за рекламой.
– -Пожалуй,-сказал Сева.-Спасибо за совет… Послушайте, Петр Кирсанович, я вот всё-таки о чем. Мы тут с профессором Потаповым…
– -Это тот самый сушеный стручок, который заходил вчера?
– -Ну вот, опять щелкает… Да-да, я же вам сказал, тот самый… стручок,-невольно повторил Сева обидное определение, косясь на сутулый профиль в "Жигулях".-Мы с ним подняли кое-какие документы… -тут Чикильдеев подумал, что неплохо было бы добавить научной достоверности.-Каллиграфа, Орегона, список этого… Шиндлера, кажется…
– -Кого?-переспросил Шалтай, как показалось Севе, взволнованно.
– -Мы как раз хотели бы подъехать и разъяснить. Интересная между прочим получается картина с вашей книгой… Да что оно всё щелкает, черт возьми!
– -Да-да, конечно приезжайте,-сказал Шалтай; голос его стал еще более взволнованным.-Вы знаете, мне тут был странный звонок. Снимаю трубку, спрашиваю: "Кто?", а мне говорят:"Вам томатный сок не завозили?".
– -Ну и что?-сказал Сева.-Обычное дело. Просто звонил кто-то в магазин, а набрал не ту цифру, придурок. Может он томатным соком похмеляется.
– -Я так и сказал: здесь не магазин.
– -И правильно сделали.
– -Всё равно, странный звонок,-снова сказал антиквар, помолчав.
– -Почему?
– -Странно: томатный сок…
Дался ему этот томатный сок!
– -Вот что, Петр Кирсанович… Вы меня слышите?