- Мустьерская культура - так называется у нас культура неандертальцев, - сдерживаясь, начал Макинтайр, - была невысокой и почти не развивалась на протяжении многих сотен веков. На неандертальских стоянках мы находим лишь самые простые кремневые орудия, почти не меняющиеся с течением времени. В то же время ветвь сапиенс сапиенс постоянно совершенствует свою технику в течение всего палеолита, что продолжает делать и по сей день - вот почему представители сапиенс сапиенс извлекли из прошлого ребенка-неандертальца, а не наоборот. - Макинтайр перевел дух. - Неандертальское искусство также нам неизвестно: ни изваяний, ни наскальной живописи, ни предметов, которые можно было бы счесть культовыми. Между тем какой-то культ у них был, поскольку были Найдены неандертальские погребения - а вид, который хоронит своих мертвецов, определенно должен верить в некую загробную жизнь, а значит - и в неких высших существ. Но немногие известные нам стоянки неандертальцев свидетельствуют лишь о простейшем племенном укладе, основанном на охоте и собирательстве. И, как я уже говорил, нет полной уверенности в том, что физиология неандертальцев позволяла им пользоваться речью. Неясно также, обладали ли они достаточным умственным развитием, даже если гортань и язык позволяли им формировать звуки.
Мисс Феллоуз приуныла и покосилась на Тимми, радуясь, что он не понимает слов Макинтайра.
- Так вы думаете, что они были умственно неполноценной расой? По сравнению с гомо сапиенс сапиенс, хочу я сказать?
- Так приходится заключить на основе того, что нам было известно до сих пор. С другой стороны, это не совсем честно. Может быть, неандертальцы просто не нуждались в тех пустячках и побрякушках, которым подвид сапиенс сапиенс придавал такое значение. Мустьерские орудия при всей своей простоте прекрасно приспособлены для надобностей племени - для того, чтобы убивать мелкую дичь, размягчать мясо, выскабливать шкуры, валить деревья и так далее. А что касается живописи и скульптуры, то неандертальцы могли просто считать подобное занятие кощунством. Это вполне вероятно. Как вам известно, были гораздо более поздние культуры, в которых запрещалось изображать все живое.
- И все-таки вы считаете неандертальцев отсталой расой - то есть отсталым видом.
- Да. Хотя и признаю, что это предубеждение, чистейшее предубеждение. Ведь я-то принадлежу к роду гомо сапиенс сапиенс. Хочу быть справедливым к неандертальцам, но не могу не считать их низшей, отсталой разновидностью человечества, которую наши сородичи обогнали во всем и постепенно уничтожили. Но что касается физического превосходства - тут дело другое. В условиях того времени неандертальцы вполне могли считаться высшим видом. Они превосходили нас как раз тем, что делает их такими безобразными в наших глазах.
- Например?
- Например нос, - кивнул Макинтайр на Тимми. - Нос у него гораздо больше, чем у современного ребенка.
- Это верно.
- Он может показаться безобразным - такой широкий, толстый, вывернутый наружу.
- Да, может показаться, - сухо подтвердила мисс Феллоуз.
- А теперь вспомним, в каком климате жил обитатель палеолита. Почти вся Европа была покрыта вечной мерзлотой. Постоянные холода, сухие ветры на центральных равнинах.
Снег мог пойти в любое время года. А вы знаете, что значит дышать по-настоящему холодным воздухом. Однако нос служит человеку и для того, чтобы подогревать и увлажнять воздух, поступающий в легкие. И чем больше нос, тем лучше согревается воздух.
- Нос работает, как радиатор, да?
- Вот именно. Лицо неандертальца устроено так, чтобы помешать холодному воздуху воздействовать на легкие, а также и на мозг: не забывайте, что питающие мозг артерии расположены как раз позади носовых пазух. Большой вывернутый нос, чрезвычайно обширные гайморовы полости, крупный диаметр сосудов, питающих лицо, - все это приспособлено к ледниковому периоду, и благодаря всему этому неандертальцы гораздо легче переносили холод, чем наши предки. Затем сильная мускулатура, крепкое сложение...
- Выходит, так называемый звериный облик - всего лишь следствие отбора, эволюционный отклик на суровые условия выживания в ледниковой Европе?
- Совершенно верно.
- Но если неандертальцы были так хорошо приспособлены для выживания, почему же они тогда вымерли? Лишились своих преимуществ в связи с переменой климата?
- Вымирание неандертальцев, - тяжело вздохнул Макинтайр, - это настолько противоречивый, настолько спорный вопрос...
- Ну а ваше мнение? Уничтожил неандертальцев более развитый вид, пользуясь отсталостью, которую вы им приписываете? Или их генетические особенности исчезли при смешении с другой ветвью? Или это был комплекс...
- Мисс Феллоуз, - не выдержал наконец Макинтайр, - с вашего разрешения, меня ждет работа. Как мне ни хотелось бы поговорить с вами о неандертальцах, у нас здесьвсе-таки находится настоящий живой неандерталец, которым следует заняться, а время у меня ограничено...
- Что ж, приступайте, доктор Макинтайр, - смирилась мисс Феллоуз. - Изучайте Тимми сколько угодно. Мы можем и после поговорить. Только не изводите его так, как в прошлый раз.
27
Пришло время для первой пресс-конференции, для первого появления Тимми на публике. Мисс Феллоуз оттягивала это событие, сколько могла, но Хоскинс настаивал. Реклама, не уставал он повторять, имеет исключительно важное значение для финансирования проекта. Теперь, когда мальчик определенно в хорошей форме, не собирается вроде бы слечь с инфекцией двадцать первого века и в состоянии выдержать встречу с журналистами, тянуть больше нечего. Закон, который выражался в слове мисс Феллоуз, тут, похоже, не действовал. Хоскинс на этот раз не желал слышать "нет".
- Тогда ограничим встречу до пяти минут, - сказала мисс Феллоуз.
- Они просят пятнадцать.
- Они могут и полтора дня запросить, доктор Хоскинс. Но пять минут - это предельное время, которое я считаю допустимым.
- Десять, мисс Феллоуз.
Она видела, что Хоскинс настроен решительно.
- Десять - это абсолютный предел. Если мальчик будет проявлять беспокойство, придется сократить.
- Ясное дело, он будет проявлять беспокойство. Не могу же я выгонять репортеров, как только он захнычет.
- Захнычет - это еще полбеды. А если у него начнется истерика, опасная для жизни психосоматическая реакция, вызванная массовым вторжением в его жизненное пространство? Вы же помните, как он буйствовал в ночь прибытия.
- Он тогда напугался до полусмерти.
- А вы думаете, наставленные на него телекамеры не испугают его? Или горячий яркий свет? Или незнакомые люди, которые громко кричат?
- Мисс Феллоуз...
- Сколько человек вы собираетесь сюда впустить?
- Ну, скажем, с дюжину, - прикинул Хоскинс.
- Не больше трех.
- Мисс Феллоуз!
- Стасисный пузырь невелик. Это убежище Тимми. Если сюда вторгнется стадо бабуинов...
- Это будут научные обозреватели, такие, как Кандид Девени.
- Вот и чудесно. Трое.
- Неужели вам непременно надо создавать трудности?
- Мне надо думать о ребенке. Вы мне за это платите, это я и делаю. Если со мной так трудно работать, можете уволить меня.
Это вырвалось у мисс Феллоуз неожиданно, и ее кольнула тревога. Что, если Хоскинс поймает ее на слове? Ее выгонит, а кого-нибудь из отвергнутых претенденток - такие безусловно были - возьмет смотреть за Тимми?
Но Хоскинса ее слова встревожили не меньше.
- Я совсем этого не хочу, мисс Феллоуз, - сами прекрасно знаете.
- Тогда послушайте меня. Им должно быть известно, что такое пресс-пул, не так ли? Пусть ваши бесценные репортеры изберут трех представителей для встречи с Тимми. Точнее, эти трое будут стоять за дверью стасиса, а я им Тимми покажу. Они смогут поделиться информацией с остальными. Скажите им, что делегация больше трех человек опасна для здоровья и психики мальчика.
- Четверо, мисс Феллоуз?
- Трое.
- Да они же разорвут меня, если...
- Трое.
Хоскинс пристально посмотрел на нее и начал смеяться.
- Ладно, мисс Феллоуз. Вы победили. Трое так трое. Но чтобы встреча продолжалась десять минут. Я скажу им - если недовольны, жалуйтесь няне Тимми, а не мне.
28
В тот же день явились представители прессы: Джон Андерхилл из "Таймс", Стэн Вашингтон из телекомпании "Глоб-Нет" и Маргарет Энн Кроуфорд из "Рейтер".
Мисс Феллоуз с Тимми на руках стояла на самой границе стасиса, мальчик изо всех сил прижимался к ней, а репортеры снаружи командовали, куда повернуться. Мисс Феллоуз старательно вертела Тимми и так и сяк, чтобы его лицо попало в кадр в разных ракурсах.
- Это мальчик или девочка? - спросила дама из "Рейтер".
- Мальчик, - кратко ответила мисс Феллоуз.
- А он похож на человека, - заметил Андерхилл.
- Он и есть человек.
- Нам сказали, что он неандерталец, а вы говорите - человек.
- Уверяю вас, - вдруг ответил Хоскинс из-за плеча мисс Феллоуз, - никакого обмана тут нет. Мальчик - настоящий гомо сапиенс неандерталенсис.
- А гомо сапиенс неандерталенсис, - уточнила мисс Феллоуз, - это подвид гомо сапиенс. Этот мальчик - такой же человек, как и мы с вами.
- Однако с обезьяньей мордочкой, - сказал Вашингтон. - Маленькая обезьяна, вот он кто. А как он ведет себя, сестра? Тоже как обезьяна?
- Как всякий маленький мальчик, - отрезала мисс Феллоуз, грудью вставая на защиту Тимми. Он совсем вжался ей в плечо, тихонько прищелкивая от страха. - Он вовсе не обезьяна. Черты его лица характерны для неандертальской ветви человечества. Его поведение ничем не отличается от поведения нормального ребенка. Он разумен и послушен, когда его не пугают шумные незнакомые люди. Зовут его Тимоти - Тимми - и совершенно ошибочно рассматривать его как...
- Тимоти? - переспросил представитель "Таймс". - Почему вы называете его именно так?
- Никакой особой причины нет, - покраснела мисс Феллоуз. - Просто имя.
- Оно что, было пришито к его рукаву, когда он прибыл? - спросил Вашингтон.
- Это я его так назвала.
- Тимми, мальчик-обезьяна.
Трое репортеров рассмеялись. Гнев мисс Феллоуз вырос до такой степени, что она боялась не сдержаться.
- Опустите его на пол хорошо? - попросила дама из "Рейтер". - Посмотрим, как он ходит.
- Ребенок слишком испуган. - Они что, думают, будто Тимми при ходьбе опирается об пол костяшками пальцев? - Он вне себя от страха. Разве вы не видите?
Тимми в самом деле дышал все прерывистей, явно собираясь с силами для хорошего рева, и наконец заверещал, перемежая вопли каскадами ворчанья и щелканья. Мисс Феллоуз чувствовала, как он дрожит. Смех, жаркий свет, вопросы - все это приводило его в ужас.
- Мисс Феллоуз, мисс Феллоуз...
- Довольно! - крикнула она. - Пресс-конференция окончена! - Повернулась, прижимая к себе Тимми, и ушла в другую комнату, мимо Хоскинса, лицо которого выражало неодобрение; он, однако, нашел в себе силы кивнуть ей и улыбнуться.
Не прошло и пары минут, как мальчик успокоился - дрожь потихоньку унималась, и страх сходил с лица.
"Пресс-конференция! - с горечью подумала мисс Феллоуз. - С четырехлетним ребенком! Бедный ты мой страдалец. Что еще тебя ждет впереди?"
Она снова вышла и прикрыла за собой дверь, вся пылая негодованием. Трое журналистов так и стояли кучкой у пузыря. Мисс Феллоуз переступила границу стасиса и подошла к ним.
- Что вам еще нужно? Теперь мне весь день придется восстанавливать душевное равновесие мальчика, которое вы нарушили. Почему вы не уходите?
- У нас еще есть несколько вопросов, мисс Феллоуз. Если вы не против...
Мисс Феллоуз взглянула на Хоскинса в поисках поддержки. Он пожал плечами и слабо улыбнулся, как бы советуя ей быть терпеливой.
- Мы бы хотели немного узнать о вас, мисс Феллоуз, - чем вы занимались раньше, - сказала корреспондентка "Рейтер".
- Мы можем, если хотите, снабдить вас копиями отзывов о прежней работе мисс Феллоуз, - торопливо вставил Хоскинс.
- Да, пожалуйста.
- Она тоже занимается путешествиями во времени?
- Мисс Феллоуз - опытнейшая медсестра. Ее приняли в "Стасис текнолоджиз" исключительно для ухода за Тимми.
- Что же вы собираетесь делать с вашим Тимми дальше? - спросил корреспондент "Таймс".
- С моей точки зрения, главной целью неандертальского проекта было доказать, что наш ковш может проникнуть в сравнительно недавний период палеолита с достаточной точностью, чтобы доставить оттуда живой организм. Наши предыдущие успехи, как вам известно, были связаны с эпохой, существовавшей миллионы лет назад, а здесь - всего сорок тысяч лет. Нам это удалось, и теперь мы продолжаем совершенствовать процесс, стремясь проникнуть в еще более близкое прошлое. И кроме того, разумеется, мы получили живого ребенка-неандертальца, то есть существо, предшествовавшее человеку, а возможно, даже имеющее право называться человеком. Антропологи и физиологи питают к нему, естественно, большой интерес и очень интенсивно исследуют его.
- И сколько вы намерены держать его здесь?
- До тех пор, пока нас больше интересует он, чем занимаемая им площадь. Вероятно, довольно долго.
- А нельзя ли вывести его наружу, - спросил тележурналист, - чтобы мы могли показать его в прямом эфире и дать нашим зрителям настоящее шоу?
Мисс Феллоуз громко откашлялась, но Хоскинс опередил ее.
- К сожалению, ребенка нельзя выводить из стасиса.
- А что такое, собственно, стасис? - спросила миссис Кроу-форд.
- О, - сверкнул своей короткой улыбкой Хоскинс, - это очень долго объяснять - мне кажется, вашей аудитории это ни к чему. Могу сказать коротко: в стасисе времени в нашем понимании не существует. Эти комнаты находятся внутри невидимого пузыря, который не является частью нашей Вселенной, а представляет собой замкнутую неприкосновенную сферу. Только с помощью стасиса стало возможно извлечь ребенка из прошлого.
- Минуточку, - возразил Андерхилл из "Таймс". - Замкнутая, неприкосновенная сфера? Но сестра постоянно ходит туда и обратно.
- Вы можете проделать то же самое, - заметил Хоскинс. - Любой из нас движется параллельно темпоральным силовым линиям и не вызывает особого притока или утечки энергии. Ребенок же прибыл из далекого прошлого. Для того чтобы перевести его в нашу Вселенную и в наше время, понадобилось бы столько энергии, что здесь у нас сгорела бы вся проводка, а возможно, и во всем городе отключилось бы электричество Вместе с мальчиком сюда поступило много мусора - грязь, веточки, галька и так далее. Так вот, все это до последней соринки хранится в стасисной зоне. При случае мы отправим мусор обратно, но из стасиса его вынести не осмелимся.
Журналисты торопливо строчили, записывая за Хоскинсом. Мисс Феллоуз подозревала, что они не слишком понимают смысл сказанного и знают, что их аудитория тоже не поймет. Зато звучит по-научному - как раз то, что надо.
- Вы согласны дать вечером интервью по нашим каналам, доктор Хоскинс? - спросил телевизионщик.
- Думаю, договоримся, - тут же ответил Хоскинс.
- Только без мальчика, - сказала мисс Феллоуз.
- Да, без мальчика. Если у вас есть еще вопросы, буду счастлив ответить. Только, пожалуйста, не здесь...
Мисс Феллоуз без сожаления проводила их глазами, закрыла дверь, послушала, как щелкают электронные замки, и постояла на пороге, раздумывая над тем, что только что узнала.
Снова эта история с темпоральным потенциалом, с наплывом энергии, снова эта боязнь, как бы не ушло из стасиса то, что прибыло из прошлого. Она вспомнила, как был взволнован Хоскинс, когда профессор Адамевский попытался вынести из своей рабочей камеры образец породы, вспомнила объяснения, которые Хоскинс ей дал. Тогда они тут же забылись, но сейчас перед мисс Феллоуз с потрясающей ясностью предстало то, чему она раньше не придала значения.
Никогда Тимми не увидит того мира, в который его забросили без его участия и согласия. Пока он живет в двадцать первом веке, весь его мир будет заключаться в стасисном пузыре.
Тимми - узник и останется узником. Не по прихоти Хоскинса, а по неумолимым законам науки, извлекшей мальчика из родного времени. Не потому, что Хоскинс не хочет выпустить Тимми из стасиса, а потому, что просто не может.
Ей вспомнилось, что говорил Хоскинс в ночь прибытия Тимми: "Надо просто запомнить, что ему ни в коем случае нельзя выходить отсюда. Даже на минутку. Даже по самой веской причине. Даже ради спасения его жизни. Даже ради спасения вашей жизни, мисс Феллоуз".
Тогда мисс Феллоуз не очень-то прислушалась к его поверхностным объяснениям. "Тут все дело в энергии, - сказал он, - в законах ее сохранения". Тогда ее голова была занята другими, гораздо более важными делами. Но сейчас ей стало ясно как день: мир, в котором будет жить Тимми, навсегда ограничен стенами кукольного домика.
Бедный ребенок. Бедный, бедный ребенок.
Да он же плачет, вдруг спохватилась она, и поспешила в спальню утешить его.