Нет, вообще он хороший, думала Юлька, крутя ладонью с растопыренными пальцами у виска в ответ на его вертикально расставленные и зубастой пастью смыкающиеся руки. Если вот так, без единого слова, на подмигиваньях и жестах, в которые каждый вкладывает собственный смысл, - почему бы и не понять друг друга? Они, северные соседи, до недавнего времени вообще не видели разницы между собой и нами, своей и нашей страной, на голубом глазу считая вторую неотъемлемой частью первой. Если до них и дошло наконец, что у нас отдельная страна, так только из-за глобального потепления. На нашем фоне особенно здорово получается выглядеть благополучными, стабильными и процветающими, с правильными властью, экономикой, культурой и климатом. Для чего, хочешь - не хочешь, приходится дистанцироваться. В ущерб взаимопониманию; но кто ж станет о нем жалеть, есть вещи куда более важные и прагматичные…
Ливанов заплыл за угол остова дома, построенного когда-то из крупных кусков ракушечника, а потому похожего теперь на естественное образование моря, вроде кораллового рифа. Мелькнул в сквозном проеме черный плавник ласта. Юлька завернула следом - и Ливанова не обнаружила.
Начинается, подумала с раздражением, плавно, через нервный смешок, переходящим в щекотное и скорее веселое предчувствие чего-то хулиганского и непредсказуемого. Отсюда не следует, что она не продумала наперед стратегию и тактику: если сунется со спины, то локтем под дых и сразу опрокинуться назад всеми аквалангами. Если спикирует сверху… ну сверху у него фиг получится, для этого он слишком чайник в подводном плавании. И вообще, в тот раз у него вышло подкрасться незаметно только потому, что она, Юлька, не ожидала ничего подобного. Может, нарочно прикинуться глухонемой ветошью, наблюдая боковым зрением за ливановскими маневрами?., то еще зрелище, могу себе представить.
И тут ей пришла в голову лучшая идея. Довольно ухмыльнувшись, Юлька нырнула в оконный проем, высокий, метра два с половиной, начинавшийся почти от бывшего пола. Засела в засаду в углу, невидимая с обеих перпендикулярных улиц, и осмотрелась по сторонам.
Это был не магазин и не офис, а жилая квартира. Здесь жили люди - еще лет двадцать назад. На широком выщербленном подоконнике лежал перевернутый цветочный горшок, в нем наверняка нашли убежище какие-нибудь маленькие рыбки или рачки. Разлапистые пятна бурых водорослей замещали собой рисунок на бывших обоях. Противоположную стену занимал мебельный гарнитур, чересчур громоздкий, чтобы его могли вывезти отсюда, разбухший, но почти целый, одна створка в завитках облупленного лака еще висела косо на единственной проржавевшей петле. Длинные полки были пусты: наверняка здесь стояли книги, сообразила Юлька. Книги-то хозяин вывез, ему казалось, наверное, что это бог весть какая ценность…
Ливанов неожиданно тронул ее за плечо, и Юлька, не оборачиваясь, сбросила его руку. Очертила комнату кругообразным жестом: смотри, мол. Понимаешь?..
Если он и поймет, то все равно что-то свое. И никакой возможности сверить.
Она обернулась - и никого похожего на Ливанова не увидела.
Гигантский, словно мебельный гарнитур напротив, бесформенный буро-зеленый осьминог (спрут?!) перевесил через подоконник половину толстого пупырчатого брюха и деликатно дотрагивался до нее кончиком тугого изогнутого щупальца.
* * *
- Ну как ты? - спросил Ливанов.
Юлька промычала неопределенное. С маской на макушке и загубником чуть в стороне от полуоткрытого, шумно дышащего рта она была в тысячу раз более смешная, чем обычно. Обстоятельства требовали немедленного страстного поцелуя, что Ливанов и проделал, отодвинув в сторону мешающий загубник, - не противиться же обстоятельствам. Правда, Юлька поначалу вовсе не отреагировала, потом попыталась неубедительно сопротивляться, но под конец более-менее втянулась, что и требовалось доказать.
Ничего особенно интересного с ней не предвиделось. Но, с другой стороны, не так уж много в жизни вещей, способных будить хотя бы такой же интерес хотя бы с теми же постоянством и регулярностью. Даже у литературы получалось все хуже, а вы говорите. А что-то более привлекательное, чем литература и секс, этот мир вряд ли мог предложить Ливанову в принципе.
- Здорово ты от него улепетывала, - сообщил он, отлепившись от ее губ.
Стилистический скачок сработал - Юлька надулась:
- Ты тоже неплохо. Мужественно, я бы сказала.
- Я всегда был за равенство полов.
Она, как всегда, не нашла чем парировать, а потому всецело погрузилась в процесс отстегивания аквалангов и выпутывания маски из бесформенного безобразия на месте прически. Ливанов вероломно не спешил помогать, ожидая просьбы, но с упрямством у Юльки обстояло куда лучше, чем с остроумием и быстротой реакции: просьбы так и не последовало, а на побежденной маске осталась целая офиура павших волос. Пригладив уцелевшие ладонью, Юлька пробормотала:
- Однако вывелось же, блин. Думаешь, мутант?
- Да нет, вроде бы нормальный осьминог. Чего ты хочешь - под водой тоже прилично потеплело.
- Я знала, что на шельфе ловят осьминогов. Но чтобы такое громадное…
- Не гони, Юлька. Вполне себе средних размеров.
- Сам ты средних размеров, - огрызнулась она.
Ливанов интимно снизил голос:
- Это имеет значение?
Внезапно Юлька выпрямилась, вызвав дребезжание и гул, подскочила, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Метнулась было к домику на верхушке базы, тут он был давным-давно разваленный, даже без крыши, что неплохо просматривалось и отсюда. Остановилась, обернулась, уткнулась в Ливанова сумасшедшими глазищами:
- Это же другая база!!!
- Другая, - подтвердил он. - Смотреть надо было, куда плывешь. Я-то сквозь муть от твоих ласт вообще ни черта не видел.
- Блин, - сказала Юлька.
- Нас найдут, - вербально утешил ее Ливанов, утешая заодно и невербально, впрочем, без особого напора. - Рано или поздно. А пока будем жить здесь с тобой вдвоем, как на необитаемом острове. Он и Она. Робинзон и Пятница. Я буду…
- Я знаю, - перебила она. - Ты, как настоящий мужчина, будешь ловить мидии и заставлять меня печь их на солнце. И чаек отгонять.
- Еще чего. Сама наловишь, сама и приготовишь своему мужчине. Кстати, мидии - это мысль.
- Не мечтай, - она все-таки двинула его локтем, но, так сказать, в ласковой версии. - У нас воды нет, это ты понимаешь?!
Ливанов задрал голову к яркому кобальтовому небу:
- Когда пойдет дождь, мы разложим намокать свою одежду, а потом выжмем в какую-нибудь емкость. Верный способ, практикуемый потерпевшими кораблекрушение, я в детстве читал. Емкостей тут полно, все-таки дайверская база. А раздеться на всякий случай лучше уже сейчас. Тем более что одежды у нас с тобой немного.
- Ливанов!.. Прекрати сейчас же.
Он ухмыльнулся и снова завязал веревочку на плавках, кстати, чисто декоративную. Юлька села на место, прикусывая рвущийся наружу смех истерического происхождения, а потом перестала сдерживать и расхохоталась не хуже стаи голодных чаек. Могла бы разреветься - по сути оно ничего бы не изменило, та же самая нервная разрядка. После которой всё всегда становится на порядок легче.
Все как всегда. Но никто ведь и не обещал от жизни феерического разнообразия.
- Вот я пишу новую поэтическую трилогию, - заговорил он негромко и бархатно, выруливая на многажды обкатанное и безотказное, то бишь на стихи, все равно, реальные или выдуманные, настоящие или нет. - Там обязательно будет и про нас с тобой. Там вообще обо всем будет. "Глобальное потепление" - как тебе, хорошее название?
- Ой.
Ливанов посмотрел удивленно. Такого убойного впечатления, как на нее сейчас, его мифическая трилогия еще ни разу ни на кого не производила. И ведь он даже не начинал читать!
- Удивительно, как иногда совпадает, - проговорила Юлька.
- Мы с тобой во многом совпадаем, - поддержал Ливанов, как если бы понял, хотя ни черта он не понял, конечно. - За это я тебя и люблю.
Она смотрела перед собой, на зеленую гладь культурного шельфа, на архипелаг дайверских баз разной степени заброшенности, - и, кажется, ничего этого в упор не видела. На свежецелованных губах блуждала полуулыбка, годящаяся дать ее взаймы Джоконде или какому-нибудь восточному божеству. В принципе, можно было переводить процесс в активную стадию, но Ливанов не торопился. Ему стало интересно.
- А я снимаю фильм, - тихо, как себе, заговорила Юлька. - Буду снимать, вернее. Сценарий есть, команда хорошая. Кешка, оператор-постановщик, он гений вообще… "Глобальное потепление". Хорошее название.
- Расскажи, - потребовал Ливанов. - О чем?
- Обо всем, ты же сам сказал. "Глобальное потепление" - это обо всем. О нашей жизни, почему она такая. Почему мы до сих пор вот так живем? - ведь глобальное потепление все показало, все высветило, было бы логично и закономерно, если б люди сделали какие-то выводы. Но ничего же подобного! Все осталось как было, только в еще более идиотской, гротескной форме. Сплошное выживание, экстрим, естественный отбор. Причем, знаешь, мы это делаем самозабвенно, не без удовольствия. Мы даже уважаем себя за такую дикую перевернутую жизнь: не каждому, блин, по зубам, а мы ничего, можем!
- Это же неплохо, Юлька. У вас позитивная страна. В ней, наверное, даже счастье иногда бывает.
- Ага. Починили сломанный кондишен - вот тебе и счастье, особенно если перед тем недели две не работал. Понимаешь, в этой постоянной гонке за элементарное существование все невероятно мельчает. У нас не осталось никакого искусства, литературы, потому что ее не повесишь гудеть на стенку. С наукой полный абзац: нет, наши ученые, разумеется, отрабатывают заграничные гранты, и с блеском даже, но кому оно у нас надо? Про журналистику я вообще молчу. Да, мы с восторгом обличаем нашу действительность, стебемся над ней, это можно, это ценится, но вот чтобы не обличать и не стебаться, а немного проанализировать, подумать… сорри, мы не по этим делам. И так у нас везде.
- Хорошо, что хотя бы ты понимаешь.
- Я думаю, многие поймут. Если показать, если проговорить, наконец, вслух эти вещи. Документальный фильм, называться будет "Глобальное потепление"… или я говорила уже? Там будет несколько тематических блоков…
Она принялась развивать, рассказывать увлеченно и подробно, все азартнее заводясь и жестикулируя, размахивая руками, изображая в лицах. Ливанов любовался. Какая же она все-таки смешная и хорошая, и даже не обделенная каким-никаким интеллектом - в сочетании с безграничной наивностью и трогательной верой, порождающими вместе хрупкую и непобедимую силу. Как только пропадает хотя бы один компонент: обычно первой сдается наивность, немногим дольше держится вера, но оно уже не важно, - все сразу сыплется, теряет пассионарный посыл, оседает на уровень интеллигентских кухонных разговоров, изначально окрашенных бессилием. А потом не успеваешь оглянуться, как ничего настоящего, сильного, живого не остается вообще. Остается поэтическая трилогия-фантом "Глобальное потепление"…
- Где бабло возьмешь? - спросил Ливанов.
Юлька дернулась, словно затормозила с разгону:
- Что?
- Спрашиваю, где ты деньги собираешься брать на съемки? А то я бы тебе организовал, честное слово. Знаешь, давай так…
- Не надо, - она замахала руками и вдруг смущенно хихикнула. - Бабло дают. Один кондишенный магнат. Только, Дим, ты в жизни не поверишь…
Она объяснила, и он действительно не поверил. Присвистнул, проникаясь. Все и вправду удивительно совпадало и складывалось, точно ложилось в сложный узор переплетения красивой мистификации с реальной жизнью. Дмитрий Ливанов - "Глобальное потепление", "Глобальное потепление" - Дмитрий Ливанов, правильная связка, в подробностях никто на первых порах разбираться не станет, а потом, когда оно потеряет актуальность и значение… да какая разница, что там будет потом. Пускай она снимает свой эпохальный фильм, смешная девчонка из смешной страны, и обе вполне стоят того, чтобы сделать им что-то хорошее, посильно помочь между делом, дать хоть какой-то шанс.
Он снова поцеловал Юльку, на этот раз шутливо и звонко, оторвавшись раньше, чем она сама его отпустила. Ничего у нас с тобой не будет, глупенькая, никому оно по большому счету не надо, спи себе по графику со своими мужьями: в конце концов, не в моих правилах ставить под удар сразу две семьи. И вообще, пора бы выбираться отсюда.
- Дима, - подала голос Юлька, и он поморщился: не любил, все-таки не мальчишка, сорок два года. - А что ты говорил про Соловки?
- Там хорошо, - усмехнулся он, не вдумываясь, привычно реагируя на знакомое, знаковое слово. - Мы с тобой как-нибудь обязательно съездим.
- А поконкретнее?
Все-таки у нее то и дело получалось его удивлять.
- У моего сына туда путевка, - пояснила Юлька. - Одна путевка, понимаешь? А надо как-то вывезти всех четверых, желательно подешевле. Посоветуй что-нибудь, а?
- Да какие проблемы? - беспечно отозвался Ливанов. - Позвонишь мне, и все будет хорошо. У тебя же есть мой мобильный?
Она кивнула и внезапно прыснула, зажав по-девчоночьи рот, как не реагировала ни разу, когда он говорил куда более рискованные вещи. Странная, смешная, нелогичная. Они тут все такие. С ними славно, при условии, что не слишком долго; и, кажется, лимит уже превышен.
Тут и мобилка не выдержала упоминания себя всуе, завибрировала у бедра:
- Я слушаю, - Ливанов прикрыл трубу ладонью; звонил издатель Паша, теоретически он мог сказать кое-что интересное и, кажется, именно это и говорил. - Когда? Ага, диктуй…Разумеется, буду, мы же договорились. До завтра.
Юлька смотрела расширенными глазищами, как он прячет мобилу в непромокаемый чехольчик, пристегнутый к плавкам:
- Она что, все время была у тебя с собой? И работала?!
- Ну да, - легко бросил он. - А ты как думала? Сейчас прозвоним Юрке, он присвистит на торпеде и снимет нас отсюда. Оно, конечно, и здесь неплохо, - Ливанов подмигнул, и Юлька смешно поджала губы, - но у меня завтра презентация на Острове. Дела, вечно дела, дорогая.
Хотел прижать ее напоследок, но поленился, передумал.
Юлька насупилась и отвернулась.
Рубрика: Интересные встречи "BAJIEHTИHKA.RU" ЗАГОВОРИЛА НА НАШЕМ ЯЗЫКЕ Книжный магазин "Солнышко", расположенный на главной площади нашего райцентра, давно приобрел репутацию культурного эпицентра города, славного своими древними традициями и одним из старейших в нашей стране университетов (ныне ПТУ педагогики и психологии им. Славы Героям). Старожилы и образованная молодежь города знают, что каждую пятницу в "Солнышке" традиционно проходят интересные встречи с выдающимися культурными деятелями нашей страны.
Вот и в минувший вторник в "Солнышке" принимали необычного гостя. Из далекой страны северных соседей к нам приехал Дмитрий Ливанов, известный у себя на родине писатель, поэт и публицист, лауреат множества тамошних литературных премий. Читатели имели возможность задать гостю вопросы о его жизни и творчестве. Не обошли стороной и тему политики.
"Мне нравится ваша страна, - сказал писатель. - Она похожа на женщину, красивую, независимую и гордую. Женщину, которая не дает, и нам, разумеется, это обидно. Но, думаю, наши страны в конце концов поймут друг друга. Я верю в силу всепобеждающей любви!"
Дмитрий Ливанов приехал в нашу страну, чтобы презентовать свой новый роман "Валентинка. ru", наконец-то увидевший свет на нашем языке. "Конечно, приятно, - признался автор. - Не понимаю, зачем это нужно, мы же с вами общаемся без переводчика, на одном языке, вы все его прекрасно знаете. Но все равно приятно, черт возьми!"
Напоследок писатель поставил подпись под воззванием к местным властям, который год пытающимся закрыть магазин "Солнышко" якобы за его нерентабельность. Такие люди, как Дмитрий Ливанов, понимают, что культуру и духовность нельзя измерить прибылью и арендной платой. Понимают это и его коллеги, выдающиеся писатели и деятели культуры нашей страны, а также наши многочисленные простые читатели: на сегодня под воззванием уже собрана 71 подпись. Не дадим погасить наше "Солнышко"!
Из районной газеты "Вестник родного края"
ДАЙВЕРЫ: текст Рубанова, Чопик, камера Василенко, хр.
1 мин. 52 сек.
Подводка: По итогам последней переписи населения, проведенной в нашей стране десять лет назад, дайвинг как основной род занятий и источник дохода назвали около тысячи человек. На южном побережье нашей страны насчитывалось тогда восемнадцать дайверских поселков. Сегодня эту цифру надо увеличивать как минимум на порядок, а по мнению некоторых общественных организаций, можно и сразу на два. Почему дайверский образ жизни становится все более привлекательным для наших сограждан, пытались выяснить корреспонденты "Новых вестей".
Стенд-ап (Чопик): Несмотря на то, что дайверские поселки не имеют постоянных координат, отыскать на побережье нашу цель было нетрудно. Запах. Вам повезло, что вы его не чувствуете вместе со мной. Такой вони, как у дайверов, не бывает больше нигде.
Текст: Жуткий бардак и антисанитария - первое, что бросается в глаза в гостях у дайверов. Чистой воде здесь предпочитают иные жидкости, любой мусор бесхитростно бросается под ноги, а естественные отправления совершаются за ближайшим кустом. Впрочем, если куста рядом нету, можно и так.
Синхрон (дайвер, застегивающий ширинку): Я свободный человек, понимаешь, детка? Я никому ничего не должен. Тут меня уж точно некому повязать за нарушение общественного порядка (смеется) и нравственности.
Корреспондент: Но вы же сами здесь живете.
Дайвер: Вот именно, крошка. Я здесь живу. Так и живу, как хочу.
Текст: Уклад дайверской жизни может показаться парадоксальным, бесполезно искать в нем какую-то логику. Поражает, например, что на этом островке свободы действует и строго соблюдается абсолютный запрет на женское общество. Многие дайверы в прошлой жизни были женатыми людьми, некоторые таковыми и остались, у большинства есть подружки в ближайших населенных пунктах. Однако приводить свою женщину в поселок уважающий себя дайвер ни за что не станет. А они себя действительно уважают.
Синхрон (другой дайвер): Да, есть за что. Потому что я смог, я решился! Другие вон тоже хотят, сто процентов, но кишка тонка.