ПОСЛЕСЛОВИЕ
Я понял теперь, что встречал троих Роджеров Желязны в своей жизни.
Первого я встретил в 1969 году в магазине, когда наткнулся на экземпляр "Лорда Света", стоявший на проволочном стеллаже позади витрины с комиксами. Этот первый Роджер представлял собой очень своеобразную смесь безупречной логической концепции, широчайшей эрудиции и неподражаемой элегантности.
Значение Роджера Желязны в области научной фантастики того времени невозможно переоценить. Никто из тех, кто в тот период наталкивался на "Лорда Света" или "Мастера снов", не забудет этого опыта. Роджер был в буквальном смысле слова революционером: он пришел на поле, перепахал его и оставил в совершенно новом качестве. Последующие работы Роджера не достигали такого воздействия, возможно, потому, что сам центр поля переместился в направлении Роджера: его работы впечатляли меньше, потому что каждый стал работать под него.
Мой второй Роджер был человеком, которого я встретил на семинаре фантастов в начале семидесятых. Он был грациозен, остроумен и (когда хотел) пронзительно забавен. Он произнес две самые смешные речи от лица почетного гостя, которые я когда-либо слышал, и я вечно буду сожалеть, что никто не удосужился записать их. Он говорил на редкость красноречиво - длинными, живыми, неподготовленными, но грамматически правильными предложениями - на любые темы, от поэзии и философии до квантовой физики. Его публичный имидж демонстрировал ту же оригинальность и широкую эрудицию, которые чувствовались в его работах.
Став писателем, я открыл в Роджере дружелюбнейшего старшего коллегу: мы жизнерадостно строили козни персонажам друг друга во время работы над сериалом "Дикие карты", а когда Мартин Гринберг попросил меня написать продолжение к одной из повестей Роджера для серии "Двойной Тор", Роджер любезно разрешил мне продолжить его "Кладбище сердец" моим "Элегия для ангелов и собак". Мы говорили о совместной работе над романом и однажды в самолете даже разработали сюжет, но планы наши так и не осуществились. Нам казалось, что у нас впереди масса времени, чтобы вернуться к этому.
Однако за пределами профессиональных обязательств мы виделись редко, хотя и жили всего в 65 милях друг от друга. В душе он был очень стеснительным человеком и не стремился заводить компании.
Своего третьего Роджера я встретил за год до его смерти. Третий Роджер был моим другом, драгоценным другом. Несмотря на то что болезнь, которая свела его в могилу, уже подточила его силы, Роджер, казалось, в тот последний год жизни достиг расцвета - он тянулся к нам, и теперь ясно, что оставил в нас свой отсвет. В тот год я общался с ним больше, чем за все предыдущие годы знакомства. Я помню, как он согревал своей добротой и обаянием наши барбекю, вечеринки, игры, свадьбы и новоселья.
Было совершенно очевидно, что в этот последний год Роджер был счастлив, и смотреть на него было радостно. Как в домашней обстановке, так и во всех остальных случаях он неизменно проявлял свою замечательную оригинальность мышления, широкую эрудицию и неподражаемую элегантность.
Знать его было привилегией. То, что его нет с нами, остается трагедией.
Он был единственным в своем роде, и те, кто пользовался привилегией знать его, тоскуют о нем каждый день.
Джек Уилльямсон
ИСТОРИЯ, КОТОРУЮ РОДЖЕР ТАК И НЕ РАССКАЗАЛ
Роджер никогда не говорил, что это произошло именно так. Но кто может доказать, что этого не было?
Тем серым ноябрьским утром 1962 года он отчаянно спешил, опаздывая на работу, как вдруг машина прижала его к обочине. Из нее выскочил мужчина и властно махнул ему рукой. Водитель, хлопнув дверцей и огибая машину, также заспешил к нему. Это была женщина, которая мгновенно приковала к себе его внимание. Утонченность в фигуре, в стиле; макияж, как у примадонны, каждый золотистый локон точно знал свое место. Мужчина ухватил его за локоть и заговорил на языке, звучавшем как русский или, возможно, греческий.
- Вы заблудились? - участливо спросил он. - Может, я могу помочь?
В разговор вступила женщина, но ее диалект оказался ненамного понятнее. Он сделал шаг назад, тараща на них глаза. Мужчина был неправдоподобно красив, словно кинозвезда. Оба выглядели слишком изысканными и роскошными для забитой машинами и загазованной улицы Кливленда. Он попятился в растерянности, когда женщина внезапно бросилась к нему и прижала ему ладони к вискам.
- Эй, послушайте…
Она тут же отступила назад. Переведя дух, он обнаружил, что она оставила после себя аромат изысканных духов и два маленьких предмета на его висках. Они слабо вибрировали и казались чуть теплыми. Женщина заговорила вновь и музыкальным голосом внятно произнесла:
- Вы - агент 850-28-3294?
Он вновь попытался ретироваться, ошалело пялясь на незнакомцев и их машину, "Форд-Седан" 1958 года. Она выглядела слишком новой, небесно голубая краска - слишком яркой, да и сама форма казалась немного не такой, хотя на ней и красовались номера 1962 года.
Они ждали, пристально глядя на него.
- Я и правда работаю в системе социального страхования, - признался он. - И это - номер моей карточки социального страхования. Но я никакой не агент…
- Мудрое прикрытие. - Женщина взглянула на запруженную улицу с неприкрытым отвращением. - И очень странное место, чтобы спрятаться от нас. Вы чуть было не улизнули.
Он отступил еще дальше. Хотя оружия не было видно, оба выглядели возбужденными и готовыми на все. Зеленые глаза незнакомки сузились, она смотрела на него, словно кошка, приготовившаяся к прыжку. Независимо от того, были у них враждебные намерения или нет, они выглядели совершенно неуместно здесь, в центре Кливленда.
- Да в чем, собственно, дело? - Он растерянно заморгал, глядя на странную парочку и их небесный форд. - Кто вы такие?
Она издала звук, значения которого он не понял.
- Безопасность, - сказал мужчина. - Мы из Службы Безопасности.
- Что это такое?
- Если ты забыл… - Теряя терпение, она выдохнула какое-то слово, видимо, имя или название, он не понял. - Мы здесь, чтобы вернуть тебя к исполнению обязанностей.
- Ничего не понимаю. - Он повернулся к мужчине, который казался менее требовательным. - У вас есть какие-нибудь документы?
Женщина сунула ему под нос свое точеное запястье, демонстрируя некий предмет, сверкнувший на мгновение всеми цветами радуги.
- Тебе нужны наши личные данные?
Он растерянно кивнул.
- Они не переводимы, - мужчина пожал плечами, словно извиняясь. - Ни на один из местных диалектов. Можешь называть меня Пол. - Он двусмысленно улыбнулся, глядя на женщину. - Лилит, если использовать местный фольклор, называй ее Лил.
- Что вам все-таки надо?
- Если ты забыл, кто ты такой, - голос женщины отдавал ледяной иронией и звучал уже не столь чарующе, - знай, что твое поведение, начиная с того дня, как ты был заброшен сюда, не вписывается ни в какие рамки. Ты не отправил ни одного отчета и игнорировал наши вызовы. Мы здесь, чтобы забрать тебя.
- Это какая-то ошибка…
- Мы никогда не совершаем ошибок. - В ее голосе слышался звон ломающихся льдинок. - Мы здесь, чтобы исправить твои.
- Если хотите посмотреть мои отчеты… - Теперь он обращался к мужчине. - Поехали ко мне в офис. Я работаю недавно, но вы не найдете ничего такого…
- Ты отправишься с нами, - резко перебила она. - Немедленно.
- Подождите минутку. - Он попятился, готовясь бежать. - Давайте позовем полицию, чтобы уладить недоразумение.
- Посади его в машину, - сказала она мужчине. - Я не могу больше оставаться в этой гнусной дыре.
- Мне нужно быть в офисе. - Он продолжал пятиться. - Дайте мне позвонить адвокату…
- Ваши местные взаимоотношения нас не касаются, и ты больше не вернешься ни в какой офис. - Женщина была неумолима. - После твоего жалкого фиаско путь к отступлению для тебя отрезан.
- Тем не менее, - мужчина был более терпелив, - нас попросили зафиксировать любое заявление, которое ты пожелаешь сделать.
Затравленно озираясь, он не заметил на улице ни одной полицейской машины, ни одного такси, словом, ничего, что помогло бы бежать.
- Давай же, - настаивал мужчина. - У нас имеются данные о твоих прошлых заслугах; ты показывал весьма удовлетворительные результаты, пока не получил назначение сюда. Нам нужен только отчет о том, что ты здесь делал все это время.
- И главное… - Женщина запнулась, схватившись за запястье, словно блестящий предмет скрывал в себе микрофон. - Не скомпрометировал ли ты Службу? Не раскрыл ли себя?
- Да что я мог раскрыть? - Он полез в карман за бумажником. - Я американский гражданин. Вот мои водительские права. Роджер Джей Желязны, родился здесь, в Кливленде, 13 мая 1937 года.
- Родился? - Ее безупречные брови взлетели вверх. - Что это означает?
- Вспомни, мы же находимся на самой границе обитаемого мира, - напомнил ей мужчина. - Среди примитивной экзотики. Видимо, здесь все еще разрешено естественное воспроизводство.
Ее красивое лицо исказила гримаса отвращения, и она торопливо отошла в сторону.
- Спасибо. - Мужчина уклончиво кивнул и бросил взгляд на водительские права. - Продолжай.
- А что вы, собственно, хотите знать?
- Ваш личный отчет о том, что вы делали.
- И покороче, - сказала женщина. - Долго я здесь не выдержу.
- Большую часть жизни я провел за учебой. - Он говорил медленно, краем глаза оглядывая улицу в поисках какого-нибудь способа сбежать. - В начальной школе и в старшей школе. Затем колледж Западного Резерва, там я получил степень бакалавра по английскому языку и литературе. Магистра я получил в Колумбийском университете в начале этого года. Немного пишу стихи…
- Бард? - мужчина повернулся к женщине. - Местный бард!
Женщина раздраженно пожала плечами с презрительным нетерпением.
- Туземный информатор! - очень быстро проговорил мужчина. - Во всяком случае, достаточно туземный, поскольку находится здесь с тех пор, как мы открыли станцию.
Она сказала что-то непонятное, сделав неопределенный жест в сторону "Форда".
- Прошу извинить меня, мистер Желязны. - Мужчина внезапно сделался очень приветливым. - Лил - мой начальник. Служба для нее важнее всего. Моя же специальность - культурная антропология. Служба предоставляет мне блестящую возможность совмещать полевые исследования с выполнением моих должностных обязанностей. Чем бы ни объяснялось ваше поведение, но ваш опыт длительного пребывания здесь делает вас весьма полезным источником информации. - Голос его внезапно сделался жестким. - Будет лучше, если вы не будете сопротивляться.
Женщина протянула к нему руку с кроваво-красными длинными ногтями.
- Помогите! - С громким криком он начал махать руками в сторону проезжающего такси. - Помогите! Они…
Ее стальные пальцы сжали предплечье. Непонятные предметы, все еще приклеенные к вискам, начали резко вибрировать. Его крик оборвался. Внезапно ослабев, он дал затащить себя в "Форд". Мужчина сел рядом с ним на заднее сиденье. Двери закрылись со странным глухим звуком. Он с изумлением услышал свист откачиваемого воздуха. Женщина вела машину быстро и молча.
Оцепенев от страха, он пытался понять, куда они направляются. Знакомые здания уступили место пригородным фермам, затем лесам. Потом и леса остались позади. Выгнув шею, он выглянул в окно и увидел, что земля стремительно уходит вниз.
- Куда…
Вместо вопроса из горла вырвался лишь хрип, но мужчина любезно ответил:
- Первая остановка - сигнальная станция. Вторая - штаб Верховного командования Галактической Службы Безопасности.
Он тщетно попытался проглотить комок в горле.
- Послушайте… - Горло саднило, но он умудрился пошевелить бумажным языком. - Не могли бы вы на минуту представить, что я тот, за кого себя выдаю?
- Почему бы нет? - Мужчина пожал плечами. - Если вы согласны быть моим информатором, я сыграю в любую игру, какую вы пожелаете.
- Объясните, что происходит! - прохрипел он. - Пожалуйста.
- Автоматическая сигнальная станция была установлена здесь, когда мы заметили искусственные огни. Первый атомный взрыв заставил нас приглядеться к планете попристальнее. Агенту 850-28-3294 было поручено нести патрульную службу на планете. Хотя взрывы происходили все чаще и отличались все большей мощностью, он не послал ни одного отчета. Более того, он игнорировал официальные запросы и даже уведомление об отзыве.
Мужчина сардонически улыбнулся:
- Так что вам придется объясняться…
Ошарашенный услышанным, слишком ослабевший от волнения, чтобы обдумать ситуацию, он изнеможденно откинулся на сиденье. Мужчина больше ничего не сказал. Небо за окнами потемнело, стало пурпурным, затем черным. Загорелись звезды. Он отупело смотрел в окно, пока не уснул.
Когда он проснулся, они падали с черного неба на сероватую поверхность освещенной солнцем Луны. Кратеры на глазах возникали и разрастались, пока мужчина не указал на один из них, с яркими металлическими краями.
- Сигнальная станция, - сказал он. - Под поверхностью.
Женщина колдовала над клавиатурой, появившейся на месте руля. Они парили над поверхностью, пока внезапно над ними не вырос столб темноты - черный луч, устремленный к звездам.
- Транзитный туннель, - сказал мужчина.
Машина, управляемая женщиной, влетела в черноту и тут же вылетела из нее, оказавшись над другим ландшафтом, столь же голым и усеянным кратерами, так что ему на минуту показалось, что они все еще парят над Луной. Однако здешнее солнце было огромным и тускло-красным, отчего кратеры напоминали кровавые лужи.
- Командование Службы Безопасности, - указал мужчина. - И место вашего назначения. Вот комплекс для кислорододышащих в академии Службы Безопасности.
Обернувшись, он увидел огромный зеркальный купол, возвышавшийся над голой пустыней. Оказавшись внутри, он попал в вереницу двуногих, шаркающих подошвами вдоль нескончаемого серого коридора, следуя указаниям вспыхивающих стрелочек. Некоторые из них выглядели вполне по-человечески, но ни один не напоминал его похитителей. Большинство смахивали на карикатурных уродцев, многие были явно новобранцами, лишь изредка среди них попадались ветераны, видимо, направленные на переподготовку.
Все курсанты носили миниатюрные переводчики. Сутулое существо, двигавшееся впереди; издавало аромат, от которого его замутило, а закованный в панцирь субъект сзади бессмысленно уставился на него множеством глаз, когда он повернулся, чтобы попытаться наладить контакт. До него доносились обрывки разговоров, но, видимо, родные планеты курсантов настолько отличались от Земли, что им просто нечего было сказать ему.
Коридоры ветвились вновь и вновь, пока он не оказался один-одинешенек в узкой кабинке. Металлический голос зачастил из стены, приказывая ему прижать ладони к пластинке, укрепленной перед ним, и посмотреть в окуляры. Ему начали задавать вопросы, большинство из которых он не понимал.
- Номер 850-28-3294, - процедил, наконец, голос, - вы признаны абсолютно негодным к любому роду деятельности Службы Безопасности. Ваше предыдущее назначение оказалось грубой и необъяснимой ошибкой. Вам надлежит проследовать к выходу и ожидать окончательного решения.
- Окончательного? Что это означает?
Стена не сочла нужным объяснять. Лабиринт коридоров привел его в маленькую комнату, где человек, разрешивший называть себя Полом, дожидался его, сидя за стеклянным столом.
- Вышибли? - С сочувственной улыбкой он встал, протягивая руку. - Это, похоже, подтверждает ту историю, что вы нам рассказали, хотя и ставит вас в чертовски трудное положение. Однако для меня это золотая жила. Я постараюсь помочь вам.
Он указал на стул. Желязны с благодарным чувством рухнул на сиденье.
- Хотите выпить? Колу с ромом? Мой любимый напиток на вашей планете.
В незапамятные времена Желязны позавтракал черствым пончиком и растворимым кофе и теперь был бы рад более существенному предложению, однако принял стакан и молча приготовился слушать.
- Собственный информатор! - Пол восторженно помахал в воздухе стаканом. - В течение нескольких недель, пока мы вас искали, я проводил исследования, но так и не понял туземных жителей. В своей диссертации я планирую анимационную выставку о земной культуре, которая будет представлена через историю вашей жизни.
Желязны осторожно потягивал ром с колой, сожалея о том, что это не бифштекс с яйцом, и отвечая на бесконечные вопросы о своей жизни, семье, друзьях, опыте службы в Национальной гвардии Огайо, путешествиях, учебе в школе, политических интересах, поэтических премиях, планах на будущее.
- Кстати, о будущем, - невежливо перебил он. - Я умираю с голоду. Нельзя ли чем-нибудь перекусить?
- Разумеется. Мы ведь только начали.
Пол оставил его в комнате на целый долгий час и вернулся с сандвичем, сделанным из ненастоящего хлеба, искусственной ветчины и фальшивого сыра, все это было приправлено лжемаргарином и эрзац-горчицей. Имитация была хуже некуда, но он все-таки прожевал все это, продолжая отвечать на новые вопросы Пола. Когда он, наконец, запросил пощады, Пол проводил его в ванную земного типа, соединенную с их комнатой, а затем вывел его прогуляться в стеклянную галерею с видом на красный пейзаж и другой купол, возвышавшийся на фоне мертвенно-черного неба, словно восходящая серебристая луна.
- Морской комплекс, - сказал Пол. - Для жабродышащих.
Во время прогулки Пол продолжал расспрашивать пленника, пока тот вновь не потребовал передышки. Они вернулись в маленькую комнату, где вместо стеклянного стола уже стояла узкая койка, а рядом на маленьком столике красовались тарелки, заполненные имитацией салата и бараньего жаркого.
Маленькая комната стала его тюрьмой. Иногда он оставался там один, но вместо Пола вопросы продолжала задавать безжалостная стена. Его часы исправно шли, но земное время здесь ничего не значило. Пол мог явиться в любую минуту, чтобы разбудить и потащить на прогулку или накормить эрзац-едой, продолжая беспрерывные расспросы о планете и ее людях. Однажды, когда он забылся сном и видел себя перекладывающим бумажки в отделе социального страхования, Пол бесцеремонно растолкал его.
- Идемте, посмотрите на себя!
Пол потащил его в просторный зал под самой вершиной купола.
- Твой репликат! - гордо указал он" - Поразительное сходство, не правда ли? Он был создан, чтобы играть центральную роль в моей анимированной диораме о вашей культуре. Грандиозная кульминация моих исследований! Весь факультет потрясен, и я надеюсь, что это станет отправной точкой моей карьеры.
Надо сказать, уловить сходство было весьма непросто. Репликат был слишком смуглым и слишком высоким. Странно одетый, с бусами на шее и огромными серьгами в ушах, с длинным копьем в угрожающе воздетой руке, он сторожил вход в жилище, сплетенное из колючих веток. Неподалеку полуобнаженная женщина, столь же причудливо одетая и украшенная, улыбалась, выглядывая из глинобитной хижины.
Желязны уставился на Пола.
- Что это, собственно, такое?