- Это как?
- Опять же, я основываюсь на собственном опыте, точнее даже не на опыте, а на ощущениях собственных возможностей. При желании я бы смог нанести индивидууму и даже группе лиц ментально-психическую травму. Если степень повреждений будет велика, сознание фрустируется.
- И что это значит?
Мезенцев кивнул в сторону незнакомца:
- Это значит, что он овощ, больше не человек в привычном нам понимании.
- Лоботомия на нем тоже не пройдет?
Этим термином Кондратьев называл принудительное проникновение в сознание индивида ментальными щупальцами Григория. До сих пор таким экзотическим способом Мезенцеву так и не удалось ничего разузнать. Трупы, как известно, не говорят и не мыслят, а те немногочисленные условно живые люди, находящиеся то ли во сне, то ли в трансовом состоянии, словно бы не имели сознания. Григорий много раз пытался установить с ними ментальную связь, и каждый раз это ни к чему не приводило.
- Можно попробовать, - с изрядной долей скепсиса произнес молодой человек, - но я не уверен.
- Постарайся. Пока этот экземпляр - самый что ни на есть лучший наш свидетель. Другого не предвидеться, и нам нужно будет работать с тем, что есть.
- Кто, - машинально поправил товарища Мезенцев.
- Что, кто?
- Я говорю, работать с тем, кто есть.
- А, - многозначительно улыбнулся Кондратьев, - ну да, ну да.
Григорий сосредоточился, закрыл глаза, настроился на ментальный контакт со странным человеком. Странные люди находиись здесь повсюду. Впору хоть обычных было считать странными, а всех ненормальных нормальными. Судите сами: вокруг непонятного происхождения труппы, несколько людей, находящихся в коматозном состоянии и вот этот экземпляр, нормальностью явно не блещущий. Кроме того, они оба, что Мезенцев, что Кондратьев, нормальными людьми тоже не являлись. Что и говорить, место, где черное стало белым, а сладкое - горьким. Аномалия, одним словом.
Ментальный контакт ожидаемо давался с большим трудом. А если совсем откровенно, то никак. Опять у Мезенцева сложилось впечатление, что этот человек, как и прочие до него, не имел сознания, точнее имел, но подключиться к нему было невозможно по причине его (сознания) полного нефункционирования. Разница между этим субъектом и теми, что находились в трансе, была минимальна. Один ходил, повинуясь неведомым инстинктам, другие спали. И все-таки он ходил, все-таки между коматозниками были различия, ведь сумел же он отреагировать на появление Кондратьева. Может быть, стоит на этом сыграть?
Григорий начала потихоньку воздействовать на сигнальную систему чужого организма, причем делал это нарочито грубо и неаккуратно. Поначалу казалось, что это так же не принесет ему никаких положительных результатов, но тут вдруг свидетель, наконец, выдавил из себя что-то членораздельное.
- Го… голубое… тум… туман… - промычал он, глядя куда-то в пустоту.
- Что? - насторожился Кондратьев. - Что ты сказал? Голубой туман? Ты видел голубой туман?
- Гол… голубой… туман… све… свет… тум…туман.
- Свет? Туман светился? Голубым светом? Когда ты его видел? Где?
Незнакомец смотрел немигающим взором, и, казалось, не обращал никакого внимания на ребят.
- Свет… ж… жжет… туман…
- Свет причинял тебе боль?
- Бред какой-то, - вставил свое слово Мезенцев. - Похоже, он основательно тронулся умом.
- Нет, не похоже, - ответил ему Михаил, после чего вновь обратился к свидетелю. - Ты заешь, где находился это свет, где был туман? Ты можешь нам показать то место?
- Свет… бо…боль… н-не н-надо бо…боли… свет… жжет…
- Молодец, психолог, идешь в верном направлении, - усмехнулся Мезенцев.
- Не бойся боли, - продолжил Кондратьев уговоры свидетеля, не обратив внимание на тонкие подколы товарища. - Ты не пойдешь туда, мы сами пойдем и проверим этот свет. И накажем тех, кто причинил тебе боль.
Еле заметная судорога прошла по мышцам незнакомца. Григорию показалось, что тот успел махнуть головой из стороны в сторону, словно изобразив отрицание.
- Ты поможешь нам? - не успокаивался Михаил.
- Свет… о-очень… бо…больно. Т-там… т-там…
- Где? Покажи, в какой стороне ты видел этот свет? Его надо наказать. Мы сможем это сделать, просто покажи, где ты его видел.
Мезенцев покачал головой, не веря в то, что им удастся вытянуть из этого человека какую-то полезную информацию.
- Н-нельзя на… наказать… свет… не…не…
- Неуязвим? - уточнил Кондратьев.
- Н-неуязвим, - согласился с ним свидетель.
- Бред, - в какой уже раз произнес Григорий и вдруг сообразил, что Михаил, если и пытается вытянуть из незнакомца полезные сведения, делает это не столько активно, как мог бы. Зато он пытался элементарным образом разговорить человека, расшевелить его мозг, структурировать сознание, а этим следовало бы воспользоваться.
Не теряя ни секунды, Григорий вновь попытался наладить с незнакомцем ментальную связь. Пробиваться сквозь хаос чужых мыслей, чувств, эмоций, при этом стараясь ничего не повредить как себе, так и другому человеку, было тем еще занятием. Вообще пытаться установить ментальный контакт с людьми, у которых не все дома, занятие не благодарное и, что греха таить, опасное. Ментальный контакт - это не просто так, это не подсмотрел и, в случае чего, сбежал. Ментальный контакт - это именно контакт, когда условный оператор соединяется частичкой своего разума с разумом другого человека, и если у того не все дома, есть большая вероятность, что оператору не поздоровится. Григорий не был в курсе всего этого, однако на подсознательном уровне догадывался практически обо всех подводных камнях подобных контактов, поэтому невольно подстраховывался. Видимо, по этой причине ему все же удалось вычленить из хаоса чужих воспоминаний нужные и при этом не сойти с ума.
Когда Григорий разорвал ментальную связь, на него было неприятно смотреть. Осунувшееся, в раз исхудавшее лицо, ввалившиеся глаза, подрагивающие руки. Парень за какие-то мгновения истратил столько душевных сил, сколько иные не тратят и за десятилетия. Неизвестно, во что для него в итоге выльются подобные фокусы, но то, что ничего хорошего в будущем ждать не придется, это однозначно.
Кондратьев порылся в своих запасах, достал контейнер стимуляторов, распечатал его и вколол Мезенцеву. Спустя пять минут парень оклемался, даже кожа приобрела более-менее здоровый вид.
- Ну что, ничего не получилось? - поинтересовался Михаил, видя, что молодой человек способен уже адекватно мыслить.
- П-получилось.
- Да ну? - присвистнул Кондратьев, одобрительно хлопнув Мезенцева по плечу. - Давай, колись быстрей, что ты у него нарыл в голове.
- Кажется, я знаю, где нам искать этот свет.
- Ты его видел?
- Как бы да. - Мезенцев глубоко вздохнул, кашлянул, прочищая горло. - Этот парень из поисковиков, ну… той команды, которая была послана вслед за туристами.
- Шутишь? - удивился Кондратьев.
- Нет, не шучу. Я так и не понял, что с ними произошло, и куда все подевались, но то, что он видел и, самое главное, где видел, мне удалось понять.
Михаил довольно потер руки.
- Далеко это место? Сколько нам своим ходом добираться?
Мезенцев сделал в голове необходимые вычисления, после чего выдал:
- Думаю, часа три-четыре.
- Тогда не будем терять времени. Перекусим и в путь.
- А что с ним будем делать?
Кондратьев с сожалением посмотрел на человека, который выглядел не лучшим образом.
- Для нас он будет только обузой. С собой мы его точно не потащим.
- Но и здесь его оставлять - преступление. Он же ничего не соображает. Он здесь пропадет.
- Не пропадет. Запрем в каком-нибудь помещении и успокоим.
- Умрет с голоду, - набычился Мезенцев.
- Оставим еду.
- Где? Как? Забыл, что вся электрика накрылась медным тазом как после ЭМ-взрыва?
- И это еще один вопрос, на который нам с тобой необходимо найти ответ. Но с электрикой не все так плохо. Здесь есть дизеля. Топлива полно. Подключим, запустим генераторы, на пару холодильников хватит.
Григорий с недоверием посмотрел на стоящего без движений человека.
- Как ты собираешься его успокаивать?
- Не бойся, не летально. В местном медпункте вколем ему что-нибудь соответствующее, уснет как миленький.
- На совсем?
- Я, по-твоему, такой уж зверь бессердечный?
- Иногда мне так кажется.
- Это прямо похвала, - улыбнулся Кондратьев.
Мезенцев не стал спорить с командиром. По большому счету то, что предлагал Михаил, являлось, фактически, единственно-правильным решением в отношении съехавшего с катушек человека. И если сердце все еще сопротивлялось будущему поступку, то разум его давным-давно уже принял.
Глава 11
Аномальная зона
Собрались за пол часа. Перекусили в зале одного из ресторанов. Кондратьев, как всегда, отпустил пару сальных шуточек в адреса судьбы, VIP-деликатесов и изменчивости статуса человека в современном мире.
- Жестокий ты человек, - сказал Григорий, пытаясь сориентировать себя и Михаила на местности. - Людей не любишь, над чужими проблемами смеешься.
- Людей не люблю, что верно, то верно. А за что любить их? Ты задумывался над этим вопросом? Если нет, советую поразмышлять, очень, знаешь ли, неоднозначная тема.
- Ты же человек, не зверь, с чего бы тебе вдруг не любить себе подобных?
- Да с того, что двуногие - самые хитрые и подлые твари на планете Земля. Только люди могут улыбаться тебе в лицо, а отвернешься, и они без зазрения совести вгонят нож промеж твоих лопаток. Только люди изживают и убивают стариков ради квартир. Только люди способны не просто к убийству ради пропитания или чего-то понятного и простительного, но ради наслаждения. Да, человек может сцепиться с другим, защищая кого-то, одни люди могут начать с другими войну ради ресурсов - все это понятно и оправдано выживанием, но в нас самих столько зла, что закачаешься. Поэтому я не люблю людей. Животные куда честней.
Григорий хмыкнул, не зная даже, что и ответить. С одной стороны Кондратьев был совершенно прав, с другой - человеческой сущности Мезенцева была глубоко противна подобная ситуация.
- Эк ты всех под одну гребенку записал. Не все же люди подлые и гнусные твари.
- Согласен, не все. Но здесь уж дело каждого считать свою позицию правильной или ложной. Я считаю так, ты можешь либо принять мое мнение, либо его опротестовать. Ты говоришь, что среди людей есть милые и пушистые существа. Не спорю, есть, но никто не занимался сбором статистических данных, каких людей на свете больше, а каких меньше, поэтому я предпочту остаться при своем мнении. Возможно, в этом виновато мое боевое детство, возможно - что-то еще, не знаю, но мне так легче и спокойней.
Григорий в который уже раз промолчал. Спорить со старшим товарищем, тем более по такому щепетильному вопросу, как-то резко расхотелось.
Как выяснилось, направление они взяли правильное и продвигались к нужной точке вполне бодро. За аккуратностью и незаметностью следил Кондратьев, а Мезенцеву вдруг начало казаться, что его паранормальные способности каким-то образом начинают приспосабливаться к здешним специфическим условиям. Несколько раз он порывался проверить это на практике, но каждый раз откладывал эксперименты до лучших времен. Лучшие времена все не наступали, вдобавок ко всему на тайгу опустилась ночь, и Михаил принял решение передохнуть.
- Если то место, куда мы идем, настолько странное, будет глупо соваться туда ночью.
- Предлагаешь ждать?
- До утра. Судя по всему, нам идти еще порядка двух часов и это если без приключений.
- Да, - вздохнул Григорий, - со временем я немного ошибся.
- Ты не сделал поправку на таежную местность. По тротуарам да по улицам наше путешествие продлилось бы те самые три часа, а так…
- Интересно, - в слух задумался Мезенцев, - что мы там найдем?
- Ты про туман и голубой свет?
- Угу.
- Возможно, этот самый туман и есть причина всего здесь произошедшего. Кроме того, не забывай, нам необходимо найти Марину. Девушка пропала. В живых ли она или уже нет, неизвестно. Будем надеяться, что она жива и здорова.
- Ее могло занести куда угодно. Сильная, видимо, оказалась барышня.
- Может быть, и сильная, а, может быть, с двойным дном.
Мезенцев непонимающе уставился на старшего товарища.
- В каком смысле?
- В прямом. Откуда тебе известно, что она такая уж бедненькая овечка? Нам приказали ее найти, но о ситуации в целом никто так и не сподобился доложить. Конечно, можно считать, что никто до сих пор о происходящем здесь не ведает ни ухом, ни рылом, а что если нас с тобой попросту держат за идиотов?
- Об этом я что-то не подумал, - отозвался Григорий, спешно обдумав и проанализировав услышанное. - Получается, Марина Иванцова может являться не той, за кого мы ее принимаем?
- Именно. Плюс пять за сообразительность. Хотя, может быть, это моя паранойя, и все на самом деле куда проще.
- Надеюсь, что так и будет, хотя еще неизвестно, что для нас лучше.
В мистику Григорий не верил, даже после того, как осознал себя не совсем нормальным человеком. И все же, царящее в данном конкретном месте очень напоминало нездоровую мистику и даже магию. Не хватало только призраков, колдунов, чернокнижников и религиозной группы, поклоняющейся давно забытому богу и приносящей ему кровавые человеческие жертвы. Пока их могучий тандем из суперсолдата и паранормала ничего конкретного не добился. Все что у них было - это куча вопросов и ни грамма ответа на них.
Ночь прошла спокойно. Мезенцев успел даже вздремнуть, впрочем, ненадолго. То ли сказывались стимуляторы Кондратьева, то ли здешняя атмосфера настолько бодрила, но Григорию спать не очень-то и хотелось. Перед самым подъемом он, наконец, решился проверить собственные чувства, сфокусировался на паралокации и был несказанно удивлен тому, что у него все получилось. Пси-поле или пси-фон все еще был неспокойным, все еще представлял опасность, но в нем оказалось возможно работать. Мезенцев мгновенно взвился над окружающей территорией, расширил свою сферу чувств до невообразимых размеров и явственно увидел то место, куда они направлялись.
Всплыл наружу Григорий с чувством глубокого удовлетворения. Как пси-оператор он стал сильнее. В его руки само собой шло невообразимое могущество, и этим надлежало пользоваться, пока существовала возможность. Спустя секунду Григорий поспешил отругать себя за подобные мысли. Становиться маньяком, тем более маньяком-мутантом, ему совершенно не хотелось.
- Двинулись? - предложил Михаил, почуяв, что молодой человек не спит.
- Ага, - кивнул в ответ Мезенцев, решая отчего-то непростую задачу, говорить ли Кондратьеву о своих успехах или до поры до времени утаить эту информацию.
Спустя минут пять Григорий все же решился рассказать
- Знаешь, - обратился он к суперсолдату, - а мой паранормальный резерв вырос, и я теперь могу пользоваться им в полной мере даже здесь.
- Ты уже пробовал это делать? - спросил его Михаил, уверенно шагая вперед.
- Да. Я видел то место, куда мы направляемся.
Михаил резко остановился, обернулся назад, пристально посмотрел молодому человеку прямо в глаза.
- И чего ты молчал?
- Ну… как…, я совсем недавно понял, что могу функционировать полноценно, - извиняющимся тоном оправдывался Мезенцев.
- Что ты видел?
- Трудно сказать. С одной стороны такой же лес, как и здесь.
- Но есть в нем что-то особенное?
- Как будто бы да. С такого расстояния даже мне не разобрать.
- Опасность не учуял?
- Вроде бы нет, а вот пресловутый пси-фон там очень расшатан.
- Как на заимке?
- Хуже.
Михаил покачал головой, вновь устремился в путь.
- Точно сможешь работать в полную силу? Я буду на тебя рассчитывать.
- Попытаюсь, - буркнул Мезенцев, который не был на сто процентов уверен, что ему удастся задействовать все свои способности.
Спустя два с половиной часа маленький отряд всего из двух бойцов вышел в заданный квадрат, и Кондратьеву даже без помощи Мезенцева стало совершенно ясно, что здесь что-то не так. Тайга - место совсем не тихое из-за обилия зверья и птиц. Кроме того, насекомые, тот же гнус, могли достать кого угодно, но в этом месте царила абсолютнейшая, мертвая тишина. Но даже этот факт не являлся самым примечательным. Михаил как опытный солдат тут же обратил внимание на необычность земли, травы, кустарников и деревьев. Листья, стебли, ветви словно бы что-то скрутило. Такое бывает, если на ту же траву или лист воздействовать сильным потоком тепла. Однако при этом они не просто свернуться, а еще и высохнут. Здесь же растительность не только не увяла, а как будто бы даже больше набрала мощь. Непроходимые заросли сделались совсем уж дремучими. Алогичность флоры добавляла здешним краям мистическую, потустороннюю глубину. Интересно, что за неведомая сила решила провести эксперимент в данном конкретном месте, не спросив разрешения у заядлого экспериментатора планеты Земля - человека?
- Осмотрись, - коротко бросил Кондратьев, весь обращаясь в слух.
Григорий, и сам уже собиравшийся поступить подобным образом, глянул простым человеческим зрением на, прямо скажем, инопланетный пейзаж, после чего ушел в себя и врубил паранормальный локатор. Привычный мир в мгновение ока исчез. Его место заняла сюрреалистичная картина "мира отовсюду". Мезенцев словно бы смотрел на таежный лес с высоты птичьего полета, при этом был каждым камушком, каждым листочком и травинкой внутри объема сферы чувств. Ментально-энергетических сгустков, характерных для живых существ, поблизости и в самом деле не оказалось. А вот пси-поле кто-то изуродовал основательно. Прежнего Григория Мезенцева оно бы прибило, едва только он надумал бы в него сунуться. Нынешний пси-оператор сумел совладать с его дики нравом и осмотреться по сторонам без особых последствий для здоровья.
- Ничего необычного не чую, - отозвался Григорий, едва придя в себя и отдышавшись. - Все чин чинарем, опасностей вроде как нет.
- Уверен?
- В общем, да. - Мезенцев взял в руки свернувшийся лист, оторвал его, помял, попробовал на вкус. - Знаешь, что родилось у меня в голове, глядя на все это безобразие?
- Что?