Она бросила к моим ногам сверток каких-то цветастых тряпок. Это верно. Как-то я не сообразил сам. Сандалии, полученные от Армир еще в Нагорной, никак не подходили для ходьбы по раскаленному сыпучему песку.
Мы вышли из тени под безжалостно палящее солнце и, проваливаясь выше щиколоток, побрели на север, к невысоким красным скалам, словно набросанным в кучу неведомой рукой и возвышавшимся над барханами.
Наша цель была уже совсем рядом, как вдруг я заметил сизое облако, быстро растущее над горизонтом на востоке, там, где лежало невидимое отсюда море Гем. Я тронул Нарт за плечо, она остановилась и обернулась ко мне.
- Что это? - спросил я, махнув рукой в сторону облака.
Нарт нахмурилась и тройку мгновений не отвечала, вглядываясь вдаль, затем лицо ее прояснилось и, одновременно, погрустнело.
- Нас уже ищут, они разрушили Нагорную. Мама расстроится. Ее любимый колонный зал. Он был такой красивый… - глубокая печаль отразилась в глазах Нарт, вдруг сменившись удивлением. - Ты тоже видишь? Миражи?
- Что? Какие миражи? Ну, да, вижу миражи… - я сделал недоумевающий жест рукой и перешел к тому, что посчитал более важным: - А откуда ты знаешь, что происходит в Нагорной?
- Понятно, - с видимым успокоением выдохнула она. - Пойдем. Жарко.
И, не говоря больше ни слова, развернулась и пошла к скалам. Мне не оставалось ничего другого, кроме как отправиться следом. Глядя на плавные движения ее гибкого тела, я изо всех сил старался "не позволять чувству, которое не смогу прокормить, вырасти внутри меня" - как-то так она сказала? Вот именно это я безуспешно пытался себе не позволять: с почти слышимым стоном отвел глаза от ее спины и вспомнил о темной полосе над горизонтом. Теперь этой полосы уже не было. Наверное, действительно, мираж. Как и моя жизнь. Кажется, будто что-то начинает наклевываться, но, как всегда, только кажется. И понесет меня опять дальше шариком перекати-поля. "И мы больше не увидимся. Никогда" - так сказала эта девушка с черными глазами, и, наверное, она права.
Беда в том, что я, похоже, в этих глазах уже давно утонул. Смогу ли жить без них?
Под скалами нас встретила вдова Траны. До сих пор никто не сказал мне ее имени, ни одного слова не сорвалось с ее губ. Маленькая сухая женщина из горского племени напоминала ожившую скульптуру скорби, однако безукоризненно выполняла обязанности молчаливой и верной служанки Армир.
Между скалами было сооружено укрытие: что-то вроде большой укрепленной землянки с несколькими выходами и хитрой системой вентиляции, охлаждающей воздух. Я так и не понял, когда и зачем ее построили. И кто это сделал. Меня беспокоила мысль, что если в этом участвовал Трана, сургири могли знать об убежище, ведь они получили доступ к его памяти, когда подавили сознание. Я поделился сомнениями с Армир, но та отмахнулась. То ли Трана не участвовал, то ли эта часть памяти была гарантированно недоступна, то ли у нас не было другого выхода - она не стала объяснять. Вероятно, новость о разрушении дома сильно ударила по бывшей госпоже Нагорной.
А меня интересовало, как они узнали о нападении сургири. Отсюда до Крепости Костей - несколько дневных переходов. Вирмана не летал, он так и лежит, запеленатый в скрывающую сеть. Песок уже начал заносить его, потом придется откапывать. Кто же мог сообщить?
И я развел руками от осознания собственной недогадливости. Конечно, Айбис, мурикси, птица-криворог, похожая на огромную летающую медузу, умеющая скрываться практически до невидимости, обладающая ночным зрением, способная тащить на себе двух мужчин и, как оказалось, одновременно стрелять из трех выжигателей. Разумеется, она осталась в горах над гипсовыми гротами, которых я так и не увидел - наблюдать, следить за судьбой Нагорной и, вообще, за вылазками сургири.
- Госпожа, - обратился я к Армир и замолчал, видя, что она не слышит меня.
Мы сидели на затейливо сплетенной циновке в прохладе убежища. Остальные женщины возились в дальнем углу, занимаясь готовкой. Дразнящий запах доносился оттуда, разжигая голод.
- Госпожа… - повторил я чуть позже.
Она словно бы очнулась и вопросительно глянула на меня.
- Госпожа, мне жаль, что сургири разрушили Нагорную. Я хочу выразить искреннее сочувствие. Мне понравилось там.
- Сургири? - как-то странно, словно бы едва слышно вскрикнув, ответила она. - Сургири… - повторила уже обычным своим бесцветным голосом. - Нет, Иные спали в тот день. Это были люди поместника. Они напали и разломали все, до чего смогли дотянуться. Вершина обрушилась им на головы. Они слишком глупы даже для того, чтобы ломать.
- Люди поместника? Им-то зачем? - недоумение не могло не отразиться на моем лице.
- Ты удивлен, - отметила она. - А, как думаешь, кто похитил вас в опочивальне Мерсерты? Когда вы шли по пещерам?
- Опочивальня? - я попытался сообразить. На нас напали в каком-то гроте, да, там были ниши в стенах, вырезаны какие-то чудища в колоннах… Да, это, наверное, и есть…
- Мерсерту похоронили в пещерах, не важно. Маленький зал с двумя колоннами-стражами. Похожи на те, что ты видел у меня. Нарт сбежала тогда.
- Да-да, я понял и вспомнил. Бандиты. Они должны были нас кому-то продать…
- Вот именно, - Армир отвернулась от меня, глядя на то, как женщины возятся у огня.
- Так это был поместник? Он нанял банду? Но почему… И как он узнал… Чего он хотел?
- Много вопросов. Если бы я знала ответы на все, - не поворачиваясь, произнесла Армир.
- Ответь на то, что знаешь, госпожа.
- Прекрати называть меня госпожой, ты такой же господин, как и я, Ксената. Я давно не служу Владычице, а ты не служишь Звездному огню. Я отвечу. Поместник нанял банду, чтобы святоши не подумали на него, если все вскроется. Он хотел перебить бандитов и отобрать пленников силой. Но он не знал, кто из вас рожден пустыней, поэтому наемники пытались захватить всех живыми. Он не связывал жертву с появлением Рожденного, иначе захватили бы только тебя. И я не имею понятия, зачем ему ты. Поместник ведет какую-то свою игру с жрецами? Может быть, это заговор координаторов против святош? Я слишком далека от вашей хампуранской политики, чтобы разбираться в тенях, падающих от разных Башен. Как он узнал? И это для меня тайна.
Некоторое время мы молчали. Было слышно, как постукивают палочками в дальнем углу, смешивая растертые в ступках плоды и мелко порубленное мясо.
- Скажи… - слово "госпожа" застряло в моем горле, - это Айбис сообщила тебе о разрушении Нагорной?
- Айбис? - удивилась Армир. - Ее там нет. Она улетела… в другое место, по другому делу.
- Но как же…
Из дальнего угла раздался отчетливый смешок, и голос Нарт зазвенел издевкой:
- Ты не поверил мне, мудрый Ксената? Не поверил, что я вижу в миражах правду?
Мне стало жарко. Наверное, от духоты. Все-таки, несмотря на то, что убежище выкопано достаточно глубоким и сверху еще привалено песком, несмотря на извилистую систему вентиляционных труб, о которой мне поведала Нарт перед тем, как заняться приготовлением еды, здесь было душновато.
- Что ты сказала ему? - голос Армир не выражал эмоций, и я не понял, что кроется за этим вопросом.
- Что разрушили Нагорную. И спросила, видит ли он миражи.
- Он видит, но не смотрит.
- Да. Но зато он очень много думает, - донесся новый смешок.
- Это не порок, дитя. Когда надо, он действует. Разумно.
- Разве я спорю, мам? - охотно, даже как-то слишком охотно согласилась Нарт. - А давайте поедим? Зарбат, помоги мне.
"Так вот как ее зовут, Зарбат…" - отметил я про себя.
Две женщины тем временем взялись с двух сторон за широкий трапезный столик, перенесли его к нам и уселись рядом. Ополоснув руки в закисленной воде мы приступили к долгожданному обеду, и все разговоры стихли.
"Ксената! Ты нашел Лиен?" - едва успел я удовлетвориться едой, показавшейся невероятно вкусной и, возможно, такой и бывшей даже без учета того, что мой живот сводило от голода. Это Пол. Удивительно, но я обрадовался.
"Кто такая Лиен? - решил, наконец-то, разобраться я, - Она - жрица Весенницы, Владычицы времени?"
"Я не знаю, чья она жрица, - в голосе Пола проявилась нетерпеливость, - вполне возможно, что и времени, мы-то с тобой из разных времен. Ты должен ее найти прежде, чем ее убьют, иначе связь разорвется и все, к чему мы шли, погибнет. Кстати, ты мне не объяснишь, к чему мы идем?"
Вот так дела. Я должен объяснить Полу, с какой целью он заставляет меня искать эту Лиен?
"Пол, я думал, ты объяснишь мне…"
"Нет, все затеяли вы с Лиен. Ты к ней пришел, что-то рассказал, и вы приняли решение открыть канал, потом я попал в твое тело. Дальше было много чего… Почему-то ты этого не помнишь… Короче, Лиен была здесь, но потом пропала…"
На середине фразы пропал и Пол. Вернее, пропал его голос из моей головы. Что ж. Буду ждать. Похоже, я начинаю привыкать. Кстати… Ведь Армир может знать, что это за голос. Что происходит со мной. Только надо быть осторожным, чтобы не перепугать ее. Ей во всем мерещатся Иные, а, я был полностью уверен в этом, Пол никак не связан с сургири и их машинами по захвату сознаний.
Трапеза тем временем закончилась, мы вновь умылись, насколько смогли в походных условиях. Нарт и Зарбат отправились на поверхность, не объяснив зачем. И я, пользуясь их отсутствием, решился-таки обратиться с сокровенным к бывшей хозяйке Нагорной, бывшей жрице Зеленой звезды, но она меня опередила.
- Я расскажу тебе о миражах.
Это настолько заинтересовало меня, что я решил отложить то, о чем собирался поговорить сам.
- В миражах даже обычный взгляд может иногда различить вещи, иначе ему недоступные. Город на другом конце Жемчужины или события давних времен. Трана, когда еще ходил в пустыню, рассказывал о своих миражах. Один из них был о битве, что произошла в тех краях, когда они еще не были пустыней. Трана не знал, кто бился и с кем, но он смог опознать очертания гор. Крепость баальбетов еще не возвышалась над утесом Костей, да и самих костей еще не было под утесом. Эта битва случилась во времена настолько давние, что некому было донести память о ней до потомков. Некому. Кроме миража.
- Но ведь не такой мираж подсказал Нарт, что Нагорная разрушена? Я тоже смотрел на горизонт, но видел только быстро растущее сизое облако…
- Не такой, - согласно кивнула Армир. - Хотя и тот же самый. Нарт умеет смотреть и видеть.
- Ты научишь меня?
- Этому учат жриц Весенницы, - мне показалось, что губы Армир дрогнули улыбкой. - Говорят, только женщины способны на такое. Еще они говорят, женщина, испачканная мужчиной, теряет способность концентрации внимания.
- Это правда?
- Это сказки для молоденьких жриц. Чтобы осознавали свою особенность и гордились высшим предназначением. Но многие старшие тоже верят в это. Если долго повторять глупость, чтобы убеждать других, можно убедить себя.
- Значит, я тоже смогу?
- Это зависит от твоих способностей и упорства. Как в любом деле. Но у нас слишком мало времени.
- Почему? - я не смог скрыть удивления. Мне казалось, что мы решили отсидеться тут.
- Хотя бы потому, что здесь не так много запасов. Нам нужна еда и вода, - она ответила, но мне показалось, уклонилась от ответа. - Но мы попробуем. Прямо сейчас. Скоро закат, удобное время для начинающих.
- Разве миражи бывают на закате?
Армир спокойно посмотрела на меня:
- Миражи есть всегда.
* * *
- Пол, ты видел когда-нибудь мираж?
- Спросила бы лучше, бывал ли я когда-нибудь в пустыне…
- А я видела… Несколько раз.
Мы заглушили мотор, чтобы послушать тишину. Штиль, на солнце градусов тридцать, но если свесить руку за борт, вода приятно холодит. Она прогрелась только в самом верхнем слое, стоит сунуться поглубже - леденющая. Не случайно океан до сих пор называют Северным Ледовитым, хотя собственно льды в нем появляются только зимой.
Катя сидела на носу и болтала в воде босыми ногами. На ней были коротенькие штанишки и легкая футболка. Я загорал, нагишом фривольно развалившись поперек лодки, после остановки двигателя превращенной мною в невысокий плотик.
- На стажировке, - продолжала Катя. - Нас гоняли в разных условиях. Общая подготовка младшего командного состава, умение принимать правильные решения в любой обстановке, все такое. Тренажеры-тренажерами, понимаешь, а натура…
Она потянулась, красиво выгнувшись в спине. Но мне против солнца смотреть неудобно, так что эта стрела пролетела мимо цели. Почти мимо.
- Натура, она правит миром, - зевнув, Катя пересела внутрь лодки, скрестила ноги и не забыла брызнуть с ладошки мне на грудь.
- Мираж - не натура, а иллюзия, - лениво заметил я.
- Я про пустыню, глупый доктор Джефферсон. Пустыня была натуральная. Мираж, кстати, тоже. Не наша стереопроекции, а природная.
- Натуралистка ты моя…
- Да ну тебя, Пол. Слушай. Однажды это были фламинго. Целая стая. Их ноги казались такими длинными и раздваивались… мы сначала решили, что там не птицы, а антилопы.
- Я читал о таком же случае. Только это была давно. В восемнадцатом, что ли, веке…
- Вот и у нас так же получилось, значит. Еще горы видели. Представляешь, пустыня, глинистая, как-то называется это…
- Такыр?
- Да, кажется, такыры, вся земля в трещинах. А на горизонте горы. Только мы по карте-то видим, что гор там нет. А вообще, Пол, ты должен бы знать, что миражи бывают не только в пустыне.
- Ну, я знаю, вообще-то… Над морем бывают. На море я, просто, бывал реже, чем в пустыне, если не считать Ганимеда и Марса. Но на Ганимеде с миражами тухло, если только собственная рука двоиться начнет, когда напряжешься, чтоб ее разглядеть… а на Марсе, вроде, случаются, но мне не везло.
- Может, сегодня увидим. Жаркий день, а вода холодная. Вдруг повезет.
- Вдруг, - согласился я, почти засыпая.
- Пол, прикройся, обгоришь, - строго потребовала Катя.
- Да ладно… Север же…
- Северный загар сильнее. Здесь ультрафиолет жестче. Объяснить, почему?
Вот так и вижу ее глаза с прищуром. Хотя сидит в контрсвет. Хотя мои глаза закрыты. Все равно вижу. Потому что живу с этой женщиной уже давно и потому что безумно ее люблю.
Не дождавшись реакции, Катя Старофф, лидер-инспектор Комитета Контроля, собственноручно набросила на меня какую-то тряпку из числа взятых с собой в круиз. Наш круизер тем временем покачивался на мелкой волнишке, чуть слышно чавкающей под днищем.
- Как думаешь, Пол, прошлое изменяемо?
Мы уже не в первый раз подходили к этому вопросу с разных сторон, поглядывали на него искоса. Похоже, настала пора задать его в лоб, к чему бы это ни привело. Молодец, Катя.
- Что ты молчишь? - в ее голосе легкое нетерпение.
- Я думаю.
- О чем?
- С чего начать. Точнее, к чему вернуться, чтобы начать заново…
- Ну, и?
- Мы являемся плодом прошлого. Вся совокупность событий так или иначе отразилась в мире, в котором мы живем сейчас. И в нас. Время течет в одну сторону. Мы не можем вернуться в прошлое, чтобы что-то там изменить. А если бы смогли, возникло бы противоречие, парадокс. В самом деле, как бы мы могли повлиять на то, что нас создало, ведь тогда бы мы были другими или вообще не родились. Но кто тогда отправился бы в прошлое, чтобы его изменить? Мы из прошлого, которого больше нет? Что-то вроде бесконечного цикла, не имеющего выхода. На курсе программирования это называли зацикливанием или, ближе к нашему случаю, бесконечной рекурсией, погружением самого в себя. Ошибочная ситуация для программы. Или это было бы уничтожением. Как мифическая змея, поедающая себя, укусив собственный хвост.
Я замолчал и промочил горло глотком воды. Поморщился. На солнце вода в бутылке нагрелась, надо было брать термо-, а не обычную, или хотя бы держать в тени. Кстати, можно же просто привязать ее к лодке и бросить за борт…
- Однако? - Катя с усмешкой продолжила за меня.
- Однако, да… Давай бутылку охладим? Веревка где-то была…
- В сетку положи.
- А, точно, рыбаки…
Я запихнул бутылки с водой в садок, оставленный на лодке прошлыми отдыхающими, и выбросил за борт. Подергал за веревку - вроде, надежно. Ну, вот и славненько.
- Итак, что я там…
- Однако…
- Да. Однако, это лишь одна версия. Привычное восприятие мира. Иллюзия реальности или реальность? Что, если это мираж?
Катя кивнула, предлагая продолжать, и приложила ладонь к глазам, прикрываясь от солнца: что-то там вдалеке ее заинтересовало, может, чайки.
- Итак, мы видим непрерывное время, как поток, в который можно войти и двигаться в единственную сторону. А что если это не поток? Что если прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, но наше восприятие устроено таким образом, чтобы не видеть лишнего? Как если представить себе существо, живущее на поверхности ножа… - я сказал это и вздрогнул, поняв, что повторяю слова Лиен. Она объясняла мне нечто, связанное с межвременными каналами, на примере заготовки из глины и рассекающего ее ножа.
Катя отняла руку от лица и ткнула пальцем в небо:
- Пол, что-то летит. Низко.
Я пожал плечами:
- Аэрокар какой-нибудь. Или робот-наблюдатель.
- Не робот. Больше похоже на кар.
- Ну и отлично… - я хотел вернуться к ускользающему пониманию, к вот-вот готовому проклюнуться ростку ясности, и какие-то там пролетные аэрокары не слишком волновали меня в этот момент. - Так вот, существо, живущее на поверхности ножа и видящее только в двух измерениях, никогда не предположит, что кто-то может подойти сбоку. Ну, то есть, не по лезвию, а со стороны воздуха - для двумерного такой стороны просто нет. Но она же есть!
- Пол, а почему ножа?
- Что "почему"?
- Ножа. Почему именно ножа, а не листа, например?
- Не знаю. Пришло в голову. Он сюда поворачивает?
- Вроде, да…
Негромкий гул отчетливо донесся со стороны. Точно, аэрокар. Уже можно различить форму корпуса. Патрульный, что ли…
- Накину-ка что-нибудь… - я быстро натянул майку и шорты. - Интересно, что у них стряслось? Селедка сбежала или моржи пошли на нерест?
По широкой дуге муха аэрокара, постепенно увеличиваясь в размерах, приближалась к нам.
- Патрульный, - кивнула на него Катя. - Чего это они…
- Наверное, сюрпризом прилетел Бобсон, сейчас сиганет к нам третьим, - хмыкнул я.
Катя рассмеялась.
- Нет, Роб человек серьезный. Я бы, скорее, ожидала это от Надира.
- Хм, а мне-то как раз казалось, что Камали - человек серьезный…
- Ты просто плохо его знаешь… Пол, прыгай!
Оглянувшись, я увидел, как аэрокар на полном ходу словно споткнулся о невидимую преграду и резко пошел на снижение. Снова, как тогда на Марсе, течение времени замедлилось, мне показалось, я вижу, как под пикирующей машиной плывет ее тень, как неспешно Катя приседает, отталкиваясь от обреченной лодки, как, никуда не торопясь, складываются клочки пены в едва заметные барашки на острых верхушках волн.