- Вот только Фрейда мне не надо, - скривился проводник. - Сознательное, бессознательное. Он, кстати, тоже был нашим клиентом. Иначе с чего бы человек, закомплексованый настолько, что не мог девственности лишиться до весьма зрелого возраста, смог с такой легкостью раскрутить такую бредовую концепцию?
- Меня не волнует Фрейд, - оборвал поток воспоминаний Сергей. - Мне интересно, где Света?
- Сейчас? На работе. А вообще уехала обратно в свою квартиру. По месту прописки, так сказать.
- Ну, хорошо, - сдался Сергей. - Светка ушла из-за моих желаний. А Анжелка? Я ведь ее, кажется, сюда желал?
- Кажется, вы желали ее на одну ночь? - поправил Трензив.
- Но Светку-то я желал не на одну ночь!
- Не кипятитесь, Сергей Борисович, - заворковал проводник. - Что вы заладили "Светка, Светка". Вам ведь достаточно только пожелать, и она вернется. На совсем. И будет вас любить до гробовой доски, прощая любую измену. Хотите?
- Нет, - подумав, отозвался Алтаев.
- Вот и славно. А теперь кушайте яичницу. Кушайте, и слушайте. Вот ваш договор, заверенный и подписанный обеими сторонами. Как вы помните, он может быть разорван в одностороннем порядке. Правда, я не думаю, что вы захотите его рвать. Но, тем не менее, по договору, договор остается у вас. Смотрите, не потеряйте, а то в случае чего рвать нечего будет.
Сережа слушал, уплетая острую, сдобренную кучей специй яичницу с колбасой. То, что казалось сначала глупой шуткой, оказалось вполне себе реальным фактом, от которого теперь отмахнуться нельзя. Договор лег перед ним на стол. Алтаев пробежался глазами по тексту, полюбовался появившимися в конце печатью и каллиграфическим вензелем хозяина преисподней, затем сложил листок и запихнул его во внутренний карман пиджака. И тут же вздрогнул.
Ведь пришел на кухню, завернутый в плед, а теперь сидит в костюме, при галстуке. Сергей удивленно воззрился на проводника, тот пожал плечами:
- Вы хотели убрать договор в карман пиджака, значит, вы хотели, чтобы на вас был пиджак. Не смотрите вы так на меня, костюм от Кардена, очень не плохой. И галстук тоже ничего, ручная работа. Один художник по батику сотворил. Между прочим, у него этот галстук стоит семьсот долларов, да и то, ежели поторговаться. Если вы считаете, что это дешевый галстук, то можно его и поменять, но к этому костюму он подходит очень хорошо. Хотите поменять?
- Хочу приписку к договору, - сердито пробурчал Сергей. - Чтобы исполнялись только те мои желания, которые сказаны вслух или подуманы только сознательно, а не бессознательно, во сне, под наркозом или гипнозом. Это можно?
- Это можно, - благосклонно кивнул Трензив.
На работу Сергей приперся с большим опозданием и совсем не для того, чтобы работать. Очень хотелось поговорить с директором. Начальство в последнее время достало хуже некуда, а другую работу найти Сергей не мог, потому сидел и молчал в тряпочку. Теперь надобность в подобном сдерживании эмоций отпала. Ни от работы, ни от начальства он больше не зависел.
Любовь Дмитриевну, изящную для своих сорока пяти директорскую секретаршу, Сергей попытался игнорировать. Он просто пер мимо, но та была на чеку.
- Куда вы, Сережа? Олег Феликсович занят, - встала на пути секретарша. Сейчас она напоминала сторожевую башню, если конечно башня может иметь бюст весьма себе нехилого размера.
- Дорогая моя, - беспечно отозвался Сергей. - Я бы хотел, чтобы вы не совали свой припудренный носик в чужие дела.
В глазах Любы заполыхали молнии, с такой скоростью, будто бы там заперли Перуна и Зевса на пару. Секретарша открыла рот и тут же снова его закрыла. На лице ее возникло неимоверное удивление, явно хорошо очерченный дорогой косметикой ротик захлопнулся вопреки желаниям его хозяйки. Сергей мысленно возликовал, любуясь произведенным эффектом.
- А теперь, Любочка, - сладко произнес Алтаев. - Приготовьте кофе. У нас с шефом будет деловой разговор. Мне покрепче и сахару пять ложек на чашку, а Олегу, как пожелаете.
Любовь Дмитриевна кивнула и отступила, сдавая позиции. Нет, не башня, мелькнуло у Сергея, если может менять дислокацию, тогда скорее танк. Танк с бюстом. Не особо церемонясь, он распахнул дверь, вызывавшую когда-то трепет, легким пинком.
Олег Феликсович в это время был занят крайне важным делом. Он качал из интернета порнуху, а так как подобного добра в сети качать - не перекачать, то и работы у директора было непочатый край. От грубого вторжения, разомлевший шеф не просто вздрогнул, подскочил. Дабы не оказаться застигнутым врасплох, Олег Феликсович ткнул в кнопку "пауэр", отрубив компьютеру все возможности, докачать очередную картинку. Когда директор увидел, кто отвлек его от работы, внутри закипела ярость.
- Что это значит, Алтаев?! - возопил Олег в праведном гневе. - Какого черта?! Люба, почему вы позволяете…
- Звук убавь, - попросил Сергей.
Как по мановению волшебной палочки в кабинете наступила тишина. Шеф продолжал, напрягая связки, открывать рот. Лицо его побагровело, на лбу и на шее вздулись уродливыми змеями вены, но звука не было. Наконец он удивленно затих и уставился на Алтаева.
- Не напрягайся, Феликсыч, - нагло ухмыльнулся Сергей. - Инфаркт хватит. Я теперь могу к тебе как угодно заходить и когда угодно. Я теперь вообще все могу, так что смирись.
Начальник посмотрел на него с мольбой в глазах, и Сергей смилостивился:
- Ну, говори, чего хотел, только без воплей.
- Что вы хотели, Сергей Борисович? Повышения зарплаты, перевода на должность? - залопотал Олег не своим голосом тихим и подавленным.
Сергей снова усмехнулся. Шеф видимо и сам понял, что происходит с ним что-то не то, и снова взорвался:
- Какого черта я несу?! Какого хрена ты сюда вламываешься?! И что, черт подери здесь…
- Звук, - провозгласил Сергей и щелкнул пальцами.
- …происходит? - шепотом закончил Олег Феликсович.
Сергей прошелся по кабинету, уселся в кресло напротив начальства, откинулся на спинку и закинул ноги на стол. В дверь тихо постучали, вошла Люба с подносом. На подносе дымились и исходили ароматом две чашки кофе. Между ними устроились сахарница, кофейник, маленький кувшинчик с молоком, блюдце с лимоном, бутылка коньяка и вазочка с конфетами. Любовь Дмитриевна четкими, отточенными движениями быстро расставила все это богатство на столе и, прихватив поднос, удалилась.
- Что здесь?.. Что?.. Происходит здесь… - жалко промямлил начальник.
- У меня умер двоюродный дядя нефтяной магнат и оставил в наследство миллион баксов, - похвалился Сергей.
- А почему я?.. У меня… с голосом… Почему?
- Это влияние моего магнетизма и искрометного врожденного обаяния, - язвительно заметил Алтаев и расплылся в улыбке. - Но поговорим о другом. Мне больше не нравится на тебя работать, Олег. Я хочу, чтобы теперь ты поработал на меня.
- Как?! - рявкнул директор, но тут же взял себя в руки, памятуя о врожденном и искрометном магнетизме, сказал тише: - Как это может быть? Ведь фирма принадлежит мне.
- Больше не принадлежит, - безапелляционно заявил Сергей.
- Нет позвольте…
- Я ее у тебя покупаю!
- Никогда!!! - вскрикнул Олег Феликсович.
Сергей спустил со столешницы ноги, сел прямо, придвинув к себе чашечку с крепким кофе. Ноздри Алтаева затрепетал, ловя бесподобный аромат. Он сделал глоток.
- А я хочу, чтобы ты мне ее продал, - размеренно, чуть ли не по слогам произнес новоявленный миллионер.
- Да, конечно, - сник Олег. - Я позвоню своему юристу, он оформит сделку. С другой стороны я буду при деньгах и совершенно спокойно смогу открыть новое дело.
- Нет, - гнусно улыбаясь, сообщил Сергей и шумно отхлебнул из чашки. - Я хочу, чтобы ты остался и исполнял роль директора в моей конторе.
Глаза директора налились кровью:
- Никогда! - прорычал он, словно разбуженный вулкан.
- Завтра утром я жду тебя на работе, Олежик.
- Я тебе не Олежик! Я…
- Я ХОЧУ, чтобы завтра утром ты пришел на работу, Олежик. Я ХОЧУ, чтобы ты работал на меня.
- Как скажете, Сергей Борисович, - Директор опустил голову, голос его звучал глухо. - Я с радостью займу любую должность под вашим началом. Хоть грузчиком в три смены, лишь бы на вас работать.
- А вот это уже перебор, - сказал Сергей поглядев куда-то наверх, словно общался с невидимым богом.
В два глотка он добил кофе, поднялся из-за стола:
- Я заеду завтра, Олег. Подпишу все документы, выпишу чек. Ты чек возьмешь? А хочешь наличными? Сколько стоит твоя контора? Ладно, звони юристу, оформляй. Завтра разберемся.
Директор молчал. Алтаев пристально посмотрел на него, сказал мягко, по-дружески:
- Да ты не напрягайся, Олег Феликсович. Жизнь прекрасна. Ты пей кофеек. Можешь коньячку тяпнуть за мое здоровье. А хочешь, трахни свою Дмитриевну, она согласится. Я хочу, чтобы она согласилась. Все, старик, до завтрева.
Оставив директора в тяжелом раздумье, Сергей покинул кабинет. В приемной зацепился взглядом за секретаршу. Застыл на секунду.
- Люба, - сказал покровительственным тоном. - Сегодня объявляется выходной. Нет, даже праздник. Оповестите об этом всех сотрудников. И еще, все они приглашаются на праздничный банкет. Ресторанчик на углу знаете? Вот пусть вся фирма подтягивается туда часам к двум.
- Банкет за счет фирмы?
- Банкет за мой счет, - ухмыльнулся Алтаев. - И вас я тоже ожидаю, разумеется.
Секретарша кивнула. Когда Сергей уже готов был покинуть помещение, его догнал голос Любы:
- А что за праздник?
- День восшествия на престол святого Сергея великомученика, - с долей кощунства провозгласил он и вышел.
2
Из корпоративной переписки компании "Мефистофель и Ко".
Начальнику отдела поставок г-ну Мефистофелю проводника высшей гильдии Трензива
СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА
Доношу до вашего сведения, что мною был заключен типовой договор о купле-продаже души. Продавец: частное лицо в земном воплощении Алтаев Сергей Борисович. Душа среднестатистическая, соответствует всем известным стандартам. Копия дговора о передаче прав на душу прилагается.
Проводник высшей гильдии Трензив.
27.05.1999 года от распятия Христова.
Генеральному директору Всего Самому г-ну Дьяволу начальника отдела поставок Мефистофеля
ЗАЯВЛЕНИЕ
Ставлю в известность, что отдел поставок перевыполнил план за май месяц, заключив 113 (сто тринадцать) договоров о передачи прав на душу. В то время, как в плане значится 100 (сто) договоров. Копии договоров в количестве ста тринадцати штук и детализированный отчет прилагаются. Души среднестатистические, соответствуют всем стандартам. Неожиданностей не предвидится. Особо отличился проводник высшей гильдии Трензив.
Начальник отдела поставок Мефистофель.
31.05.1999 года от распятия Христова
ПРИКАЗ № 9339872
1. Подготовить к работе договора за май месяц 1999 года от распятия Христова.
2. Объявить благодарность отделу поставок и его начальнику Мефистофелю.
3. Проводнику старшей гильдии Трензиву по завершению работы со смертными поставленными на вид в мае 1999 года от распятия выписать премию в размере ______.
Подписано:
1.06.1999 года от распятия Христова Генеральный директор Дьявол.
Трензивчик, что ты делаешь сегодня вечером? Есть замечательная мысль, но об этом при встрече. Сам только что подписал указ, там о тебе. Если ты доведешь начатые дела успешно, то тебя ждет весьма нехилая премия, так что старайся. Только не говори об этом никому, а то меня из секретарш директора быстренько разжалуют в уборщицы директорских апартаментов. За разглашение коммерческих тайн знаешь, что бывает?
Целую. Твоя Лилит.
3
Сергей Алтаев сидел в шезлонге со стаканом какого-то немыслимого коктейля. В двух шагах искрился на солнце прозрачно-голубой водой бассейн. Сереже принадлежал и шезлонг, и бассейн, и стакан с коктейлем, и шикарный трехэтажный особняк на берегу черного моря, что стоял в двух десятках метров от бассейна. А еще несколько фирм и компаний, счета в семи банках мира на общую сумму превышающую миллиард долларов. По мнению значительной части населения земного шара все вышеперечисленное вполне могло быть поводом для счастья. Только вот Сережа с большинством согласен не был и особенной радости не испытывал. Ему было скучно.
От скуки возникали меланхолические мысли, становилось тяжело. А почему так тяжело он понять не мог. А, в самом деле, ведь все есть. Есть деньги, есть женщины, есть все, что можно возжелать. Отчего же тогда тянет нажраться?
- Почему так паршиво? - Сергей даже не заметил, что начал говорить вслух. - Чего у меня нет? Чего не хватает? Не понимаю.
Он сделал ощутимый глоток коктейля, но в стакане не убавилось. Зачем каждый раз намешивать эту бурду, если можно просто пожелать себе бездонный стакан?
- Чего еще мне не достает? - задумчиво повторил Сергей.
- Пережор, дорогой, - раздался из-за плеча знакомый голос. Сергей привык к тому, что проводник является неожиданно, и даже не дрогнул.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Только то, что сказал, - проводник выступил вперед. Теперь на нем были дурацкие, пестрые шортики, такая же маечка и пробковый шлем. Что-то со вкусом у проводника случилось. Испортился видать.
- Много хорошо, тоже плохо, - заметил Трензив философски.
- Но хорошо то не было, - возмутился Алтаев. - Сыто было, хорошо - нет. Почему? Ведь я хотел. ХОТЕЛ!
- Потому что мы выполняем материальные желания, - пожал плечами проводник. - Мы можем дать денег, женщин, чего-то приземленного и ощутимого. А эфемерного счастья, извините, вам никто, Сергей Борисыч, не даст. Счастье это такая категория, которая сугубо индивидуальна. Сумеете с помощью исполнения желаний и благ земных сделаться счастливым - хорошо, не сумеете - мы тут не при где. Ваше счастье, простите за банальность, в ваших руках.
Сергей глотнул из стакана, посмотрел на проводника, щелкнул пальцами. На столике у шезлонга появился еще один стакан, а рядом со столиком еще один шезлонг.
- Садись, - приглашающе взмахнул рукой Алтаев. - Я хочу с тобой выпить.
Трензив принял приглашение и стакан. Несколько раз дернулся кадык проводника, после чего стакан вернулся на столик.
- Благодарю, - мягко улыбнулся слуга дьявола.
- Не на чем. Так что мне надо пожелать, что бы мне стало хорошо?
- Вам виднее. Я проводник, а не оракул. Возжелайте денег, хотя у вас их и так девать некуда. Захотите любовь женщин.
- Сколько можно, - скривился Сергей. - Я три месяца подряд только тем и развлекаюсь. Делать деньги, переставлять людей с места на место, не давая им возможности даже уйти из компании. Я пресытился этими интриграми. Мне скучно вертеть начальство, подчиненных и миллионы долларов. Игры в роскошную жизнь? Да пропади они пропадом. Какой интерес трястись над вещами и менять что-то вокруг себя? Зачем желать какую-то новую вещь, будь то шкаф, пиджак или компьютер? Зачем желать, когда я могу купить все, что угодно, не выходя из дома? Зачем покупать, когда могу пожелать, не поднимая жопы с шезлонга. Нет, когда тебе доступно все, уже не хочется ничего. Что еще? Женщины? Да я уже и так перетрахал все, что на глаза попадалось.
- Это я видел, - расхохотался Трензив. - Яркий пример того, как человек наглеет, или раскрепощается, если вам угодно. Сперва шли ухаживания. Потом вам надоело тратить на них время, и понравившаяся девушка уже сама тянула вас в кусты. Даже имени не спрашивала. Бесподобно, Сергей Борисович. Бесподобно!
- Подглядывать не хорошо, - насупился Сергей.
- Полно вам, - отмахнулся приспешник дьявола. - С кем вы вздумали говорить о морали? А я вам скажу, все то хорошо, что полезно для вас.
- Для меня хорошо.
- А для других - не важно. Что за любимая человеческая игра в беленькое и черненькое. Не бывает только хороших и только плохих поступков. Один делает счастливой любимую женщину и себя заодно, и живет с ней всю жизнь в мире и согласии. Он совсем не заботится о том, что у женщины был ухажор, который из-за этого до гробовой доски остался несчастным. Другой проявляя верх благочестия швыряет червонец бомжу. Хороший поступок? Ага, а бомж потом покупает на этот червонец флакон одеколона, напивается, засыпает под забором и просыпается в чистилище, где его душу делят между собой ангелочки с чертями. Так к разряду каких деяний отнести этот поступок?
Сергей мрачно посмотрел на стакан, затем с силой запустил его об край бассейна. Брызнули осколки, в каждом отразилось солнце.
- Мы кажется отвлеклись, - сказал он мрачно. - Что еще можно попросить?
- Все, что угодно.
- У меня и так есть все, что угодно. Блага земные, бабы, люди. Хочу - они приходят. А потом уходят. Совсем. И что остается? Ничего. Пустота. Вакуум. Они уходят, и нет ни людей, ни зависимости, ни сожаления. Нет ненависти, радости, злобы, вражды, игр, интриг, простого человеческого счастья. Что остается? Я, и все мои желания. А я ничего не хочу. Все способы себя развлечь скучны и предсказуемы, а новых еще не придумали. Любое развлечение отдает все той же скукой. Что делать?
- Застрелиться, - проводник протянул руку, на ладони лежал черный, как ночь, пистолет. - Вам все обрыдло в этом вашем земном существовании, так давайте его прекратим раз и навсегда.
- А это видел? - Сергей вскочил с шезлонга и продемонстрировал проводнику кукиш. - Вот возьму и пожелаю бессмертие! Хочу жить вечно!
Трензив скривился, будто вместо коктейля хлебнул уксуса:
- Напоминаю вам, Сергей Борисович, - выдал он назидательно. - Что вы заключили стандартный договор на исполнение практически любых желаний, в обмен на вашу душу, но вы сами понимаете, что если мы даруем вам бессмертие, то останемся с носом. В связи с такими случаем и стоит формулировка "практически любые желания". Мы уже сталкивались с подобными желаниями, поэтому предложим вам стандартные варианты "почти бессмертия".
Сергей открыл было рот, что бы задать вопрос, но гость поднял ладонь останавливая его.
- Объясню еще раз, что я имею в виду, - рот Сергея закрылся с характерным стуком. - Вы получаете бессмертие на определённых условиях. Что это за условия? Вы можете получить бессмертие по старости, по насильственной смерти, по болезни. В вашем праве выбрать, - Трензив сделал многозначительную паузу. - Любые два пункта. Но в третьем вы будете как простой смертный. Есть правда особый договор, где вы выбираете вид смерти от которого вы можете умереть. В этом случае вы становитесь для этого вида смерти уязъвимы, как младенец. В пример можно привести Ахиллеса. Думаю мне не надо пересказывать его историю?
Сергей активно замотал головой, подтверждая, что историю Ахиллеса он знает.
- То есть, - продолжил Трензив, не обращая внимания на активную жестикуляцию собеседника. - Если вы выберете простуду, то скончаетесь от простого сквозняка, но СПИД вас не возьмёт, даже если вам перельют всю кровь носителя вируса. Теперь если вы готовы сделать выбор…
Трензив откинулся на шезлонге, и выжидательно посмотрел на Сергея.
- Надо подумать, - прохрипел Сережа.
- Ради бога, - усмехнулся проводник. - Пока вы думаете, я пожалуй искупнусь.