- Рядом со мной мистер Суилкин, - говорил Марлин, презрительно косясь на своего подчиненного. - Я только что отдал ему прямой приказ: позаботиться о том, чтобы такого больше не повторилось. - Марлин немного помолчал, слушая свою собеседницу. - Спасибо, мадам! - Он нажал отбой и оперся о столешницу - видимо, считал такую позу властной. При этом он не сводил взгляда с Суилкина. - И больше не выставляйте меня в дурном свете! Директор говорит, что вы - один из наших умнейших сотрудников, но вам придется играть по общим правилам!
- Да, сэр, - ответил Суилкин, сдерживая гнев. Сколько времени потрачено впустую! Президент пропал, а меня здесь маринуют. - Можно ли мне вернуться к расследованию?
Марлин покачал головой и величественно (как ему казалось) взмахнул рукой, отпуская Суилкина. Выйдя, тот направился к лифту, ведущему в "Телефонный узел".
- Фоторобот готов, - сообщил Тиррел, когда Суилкин вошел. Тиррел сразу понял: настроение у босса хуже некуда.
Тиррел молча ждал, а Суилкин продолжал мерить зал шагами. На мониторе появилось лицо, созданное Блоком формирования изображений.
- Увеличьте, - распорядился Тиррел и повернулся к Суилкину: - Хотите, чтобы я переслал портрет в ЦПС?
Суилкин кивнул:
- Пусть ищут всех похожих людей.
Тиррел подал знак сотруднику, чтобы тот переслал изображение их британским партнерам. Получив фоторобот, его отправят в секцию обработки изображений. Там его отсканируют, еще увеличат и запустят программу, которая автоматически начнет сличать все черты с фотографиями на удостоверениях личности и хранимых в досье почти на каждого гражданина США. И Англии, где ЦПС проделает то же самое. И Канады. И Франции. И большинства других стран, подключенных к той же сети.
Трудность в том, что, за исключением Англии, ни в одной из других стран не знали, что они принимают участие в поисках американского президента. Им сообщили, что разыскиваемый - предположительно террорист, которого хотят передать ИнтерНетполу. Кроме того, другим государствам не было известно, что их граждан поголовно сканируют две самые мощные и сложные системы безопасности в мире.
Фоторобот на мониторе проявлялся все четче. Суилкин увидел белого мужчину средних лет со светлыми волосами и заостренными чертами лица.
Суилкин покачал головой:
- Такой внешностью обладает процентов десять населения США! Похоже, проще нам не будет!
В зале, расположенном четырьмя этажами ниже, загудели компьютеры: они начали поиск. Все они то и дело заходили в такие места, вход в которые был официально запрещен. Созданные людьми законы бессовестно нарушались - те же законы, в соответствии с которыми были созданы эти машины и которые они были призваны защищать.
Торговый центр "Свет надежды"
812К1129, "Изумрудный город"
Второй мир
Реальное время: до контрольной точки 3 часа 36 минут
Интерьер торгового центра Диксон не запомнил, что его совсем не удивляло - с тех пор как он здесь побывал, "Свет надежды" наверняка много раз переходил из рук в руки. В старом, обветшалом торговом центре теперь продавались подарки и сувениры; в общем, здесь торговали всем - от карт и пропусков на транспортеры до примитивных программ по ремонту аватаров "на коленке". За прилавком стоял человек; на его лице застыло неприветливое выражение.
Голос подошел к прилавку.
- Нам нужны новые ощущения, - сказал он.
Продавец вежливо улыбнулся:
- У нас продаются товары первой необходимости. Самые новые ощущения здесь - выдувание пузырей. - Он достал из-под прилавка пачку жвачки. - Ее у нас, правда, навалом.
Голос извлек из кармана квантовую смарт-карту и показал ее владельцу:
- У меня пропуск от самого "Одиссея". Хотите со мной поспорить? - Голос приложил большой палец к панели опознавания и протянул карту через прилавок.
На глазах у Диксона владелец пожал плечами, наклонился и принял карту. Президент очень встревожился, поняв, что перед ним квантовая карточка. С помощью таких карточек сотрудники спецслужб и военные попадали в Белый дом и другие особо охраняемые места. Квантовая криптография - развивающаяся отрасль; выпуск квантовых удостоверений личности только что наладили. В основе метода квантовой криптографии лежит наблюдение квантовых состояний фотонов. Отправитель задает эти состояния, а получатель их регистрирует. Здесь используется квантовый принцип неопределенности, когда две квантовых величины не могут быть измерены одновременно с требуемой точностью. При передаче данных контролируется поляризация фотонов… Впрочем, в такие подробности президент не вникал.
Владелец магазина поднял карточку и посмотрел ее на просвет.
- Вы что, копы? Хотите что-нибудь на меня повесить, а?
- Неужели я дал бы вам такую карточку, будь я киберкопом? - невозмутимо ответил Голос. - Давайте прокатывайте и пропустите нас.
Вдруг дверь открылась, и в магазин ворвался грязный, небритый субъект. Оттерев Диксона плечом от прилавка, он обратился к продавцу:
- Эй! Дайте мне лотерейный билет! - Он протянул продавцу платежную карточку и угрожающе покосился на двух посетителей. - А, так вы янки! Надеюсь, вы не против, что я прошел без очереди? - Он явно нарывался на ссору.
Голос покачал головой. Вот обратная сторона "Изумрудного города": вежливые мальчики являются во Второй мир, где ведут себя агрессивно и по-хамски. Возможно, в Реале этот тип - священник. Ну а очереди во Втором мире задерживали ненадолго…
- Пожалуйста, - сказал Голос.
Они подождали, пока грубиян купит лотерейный билет, посмотрели ему вслед. Перед тем как уйти, он напоследок бросил на них еще один угрожающий взгляд.
- Вот говнюк, - заметил владелец магазина. - Даже у ПВП манеры лучше! - Он снова повертел в руке квантовую карточку: - Итак… чем докажете, что вы - не киберкопы?
- Да вы вставьте ее в считывающее устройство, - посоветовал Голос. - Если платеж не пройдет, можете меня вышвырнуть.
- Я вас раньше здесь не видел. И потом, вы оба прячете лица под масками.
- Давайте прокатывайте. На карточке полно моих отпечатков!
Владелец магазина пожал плечами, нагнулся и вставил карточку в считывающее устройство. Сначала ничего не произошло, затем над кассой загорелся зеленый огонек. Владелец неожиданно расплылся в улыбке и вернул карточку Голосу.
- Сами понимаете, приходится быть осторожным. Эти киберкопы с каждым днем все больше похожи на настоящих людей!
Он повернулся и щелкнул выключателем. В стене за прилавком осветился дверной проем.
- Скорее! - поторопил он. - Вдруг еще кто-нибудь войдет?
- Спасибо. - Голос схватил Диксона под руку и повел в коридорчик. Дверь закрылась, как только они в нее вошли; и тут же в коридорчике зажегся свет. Диксон увидел на другом конце коридора закрытую дверь. Голос держал его под локоть и подталкивал по направлению к той двери.
- Не бойся, Тедди, тебе понравится, - усмехнулся Голос. - Приключение в твоем вкусе! И ты его никогда не забудешь, гарантирую!
Они прошли в дверь и очутились в крохотной гостиной, обставленной в стиле рубежа веков: низкие деревянные журнальные столики, мягкие кожаные кресла с невысокими спинками. Голос приказал Диксону сесть и сам придвинул себе кресло напротив. Как только он сел, дверь открылась и вошел официант в белой рубашке, галстуке-бабочке и черных брюках.
- Что будете пить, джентльмены? - осведомился он.
- Я - пиво, - ответил Голос. - У вас японское есть?
- Да, есть. Какое предпочитаете - "Саппоро", "Аромат Юфуин", "Золотой эль"?
- Давайте "Золотой эль". Ну, а тебе что, Тедди?
- Мне и так неплохо, - ответил Диксон.
- Давай-ка пей! - На сей раз это был приказ. - Терпеть не могу пить один!
- Тогда коку.
- Один "Золотой эль" и одну коку, - распорядился Голос.
- Напиток или порошок, сэр? - уточнил официант.
- Тедди, ты что предпочитаешь - пить или нюхать?
- Мне, пожалуйста, напиток.
Официант кивнул и вышел.
- Вот что мне больше всего нравится в таких забегаловках. Здесь тебе за деньги подадут все, что угодно. Они исполняют любое твое желание. Тедди, признайся, ты когда-нибудь нюхал настоящий кокаин?
- Нет, - с трудом, сквозь зубы процедил Диксон. После недавних унижений он был готов к чему-то совершенно неожиданному - и худшему.
- И не нюхал, и в себя не втягивал? - Голос презрительно расхохотался. - Прямо как с марихуаной - до того, как ее легализовали. Помню, один из твоих предшественников сознавался, что он "курил, но не затягивался"…
- Я никогда не пробовал.
- Странный ты тип. Мир - полная жопа, и здесь можно делать все, что хочется. Давать волю самым низменным инстинктам, забыть о нравственности… Сейчас можно все: убивать, калечить, трахать малолетку в зад, жрать дерьмо и пить мочу, пробовать любые наркотики - все, что угодно. Зато в Реале, куда все возвращаются отсюда, никто теперь даже не превышает скорости. Все делают свое дело, все вежливы, обходительны, стараются никого не обидеть - просто паиньки. А если очень хочется размазать кого-нибудь по стенке, разбить кому-то башку бейсбольной битой, можно перенестись сюда и выполнить свое желание во Втором мире. Бабах! И никто тебя не арестует. Здесь даже преступления можно совершать за наличные… вот так-то, Тедди!
Голос вздохнул:
- Когда видишь, как тебя встречают по одежке, относятся к человеку в зависимости от того, какое место в обществе он занимает и сколько у него денег на счете, невольно начинаешь думать, что в голове у всех что-то сдвинулось… - Он помолчал; глаза за маской Энди Уорхола застыли, глядя в упор на Тедди Диксона. - Знаешь, я часто сюда наведываюсь. Конечно, не в такие притоны, как этот. Во Второй мир я вроде как сбегаю, чтобы отдохнуть - от работы, от друзей, от родных. Чаще всего хожу в парки развлечений. Они великолепны. Я играю в игры, и мне хорошо. Потом гуляю по "Изумрудному городу", где всем на всех насрать. Всем - и на всех. - Голос наклонился ближе к Диксону: - Я хорошо делаю свое дело. Я один из лучших программистов, с отличием закончил Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. В науку не пошел, а решил делать деньги. Кое-какие сомнения у меня все же оставались. - Он усмехнулся. - И вот к чему я пришел в конце концов: я хожу и слежу за тем, как сволочи вроде тебя делают из нас идиотов. Вешают нам лапшу на уши и думают, будто мы рады. Заставляют нас давиться нашими же собственными мечтами. Интересно, и как у вас все получается? Вы знаете о нас все, абсолютно все. Вы прослушиваете наши телефонные переговоры, сканируете наши кредитные карты, следите за нашими передвижениями по улицам с помощью камер-шпионов. За нами следят даже со спутников. И зачем? - закричал он на Диксона. - За каким хреном вам столько всего знать? Для чего вам столько знать обо всех?
- Чтобы вас защитить.
- От кого? От нас самих?
Дверь открылась; вернулся официант с подносом. Он поставил на стол бутылочки кока-колы и пива; в каждой была соломинка.
- Приглашать ваших гостей, сэр?
- Нет, - сухо ответил Голос. - Я вас позову. - Он жестом приказал официанту удалиться.
- Гостей? - удивился Диксон.
Голос кивнул:
- Скоро мы и ими займемся. Сначала я расскажу тебе о том, как вы за нами следите, а потом ты расскажешь, каким образом вы нас защищаете. - Он нагнулся вперед и отпил пива. - Я был… и до сих пор являюсь… тем, кого принято называть образцовым гражданином. Я много работаю, законов не нарушаю, беру только то, что мне причитается. Рабочая лошадка, обычный нормальный человек. Я разбогател, но не перестал быть обычным, нормальным человеком. - Неожиданно он ткнул пальцем в Диксона:
- Пей и хотя бы притворись, что тебе интересно!
- Мне интересно. - Диксон взял стакан и принялся пить через соломинку. Кола оказалась вкусной - свежей, со льдом. Вдруг он понял, до чего хочет пить. Он жадно отпил еще один большой глоток.
- Когда-то я был женат. Наша семья - образцовая, прямо как из глянцевого журнала. Дружили с детства, мечтали о великом будущем… два сопляка! Самый лучший любовный роман. Дженни тоже работала. Как все современные женщины. Им кажется, будто они что-то упускают, если не ходят на работу. Да, мир изменился. Людей как будто выпускают на конвейере. Если женщина не работает, все думают: с ней что-то не так. Правда, моя жена сама признавалась, что охотно сидела бы дома и растила детей. Она любила возиться с детьми. Но ей казалось, что она поступает неправильно, что она не такая, как другие, как ее подруги. Чтобы соответствовать всеобщим ожиданиям, она каждый день с девяти до пяти просиживала на ненавистной работе. У нас было двое детей. Девочка и мальчик, разница между ними тринадцать месяцев, родились почти в один день. Странно, но лучше всего запоминаются именно такие мелочи. Да, почти в один день…
Голос снова хлебнул пива.
- Они были обычные, средние - ничего особенного, обычные хорошие дети, со своими заскоками, как у всех нормальных подростков. А потом наш сын, Том, сбился с пути. Ему исполнилось четырнадцать, он играл в футбол - более того, по-моему, именно в футболе он бы добился замечательных результатов. Характер у него был настоящий, спортивный, и талант заложен от природы. В общем, великий спортсмен в процессе становления. Способности он унаследовал не от меня. Только ему не нравилось после школы возвращаться в пустой дом, и потому он связался с дурной компанией. В нее входили в основном ребята постарше. Почти все сидели на наркотиках, некоторые ими торговали. Но Том держался в стороне, не сбивался с пути истинного, не притрагивался ни к какой дряни. Друзья любили его, потому что он был хорошим спортсменом. Потом кто-то из них признавался: они сами следили за тем, чтобы он не сел на иглу, не скурился. Они хотели, чтобы он добился успеха, победил. Для них, наверное, приятно было греться в лучах его славы. - Голос пожал плечами. - Кто знает? Я не аналитик. В общем, они о нем заботились… - Он замолчал, внезапно погрузившись в раздумья.
Несмотря на то что ему грозила опасность, Диксон по-прежнему оставался политиком, человеком, которому по должности положено проникаться чужими заботами. Несмотря на многочисленные недостатки и слабости, Тедди Диксон невольно заражался чувствами своих избирателей.
- Продолжайте! - велел он.
Голос злобно посмотрел на него, очевидно раздраженный, что Диксон прервал его размышления. Все же просьбу он выполнил:
- Однажды ко мне нагрянули полицейские - явились прямо на работу. Ты даже не представляешь, как высокомерно они со мной разговаривали! Им доставляло удовольствие прийти в одно из самых охраняемых мест в стране и обращаться со мной, как с дерьмом. "Мы хотим поговорить о вашем сыне. У нас все основания полагать, что он торгует наркотиками". Вот так! Я спросил, какие у них доказательства, и они достали смарт-диск. Я просмотрел его на своем компьютере. Его засекли камеры-шпионы и вели от одного места к другому. С теми, остальными, Тома ничто не связывало. Ну да, он с ними болтался после уроков, но никогда ничего не брал, не передавал… Типичный случай "вины по ассоциации". На записи я видел, что другие из его компании торгуют наркотиками; видел, как другие их принимают. Видел всех. На всех камерах, которые за ними следили. До того дня я даже не понимал, до какой степени шпионы проникли в нашу жизнь. Можно сказать, с ногами влезли. Несмотря на то что я… - Он осекся. - Не важно, речь не обо мне. Итак, копы сказали, что собираются взять всю банду. Не было у них никакой банды! Обычные заброшенные дети, у которых уйма свободного времени и нечем заняться. Всем было на них наплевать. Я заметил, что против моего сына нет никаких улик, но копы ответили: какая разница? В тот вечер, до того, как Дженни вернулась домой, они арестовали их всех. В участке я встретился с другими родителями. Некоторые догадывались, что ждет их отпрысков, но большинство испытало такой же шок, как и я. Мы жили в хорошем, приличном квартале… Ну да, мы не давили на своих детей. В конце концов, все мы трудились в поте лица, чтобы у них была лучшая жизнь, а получилось совсем по-другому. Они сбились с пути, потому что нас не было рядом и мы не могли помочь им взрослеть. Дженни перенесла случившееся хуже всех. Она возложила всю вину на себя. Я твердил ей, что она не виновата. Она меня не слушала, проплакала всю ночь. И тяжелее всего то, что она не знала, как ей справиться с бедой. Мы привыкли к спокойной, размеренной жизни, привыкли, что нам ничто не угрожает. Настолько привыкли, что разучились элементарно справляться с трудностями. Никто сейчас этого не умеет, ни обычные люди, ни богачи из пригородов. А уж если приходит настоящая беда… Мы ходим на работу, нам хорошо платят, мы радуемся жизни, ездим в отпуск - или переносимся во Второй мир, или смотрим телевизор. Жизнь стала спокойной, стерильной - и однообразной, как в аду. А потом приходит беда, бьет тебя наотмашь… и ты не знаешь, как с ней справиться!
Голос допил пиво.
- На следующий день его судили. И приговорили. Год колонии с отсрочкой на три месяца. У них не было ни одной улики. Хотя все его друзья как один заявляли, что Том невиновен, что он никогда ничего не употреблял и никому ничего не передавал. Знаешь, что его сгубило? Запись одного телефонного разговора и одно электронное письмо. Кто-то позвонил ему домой… к нам домой… и спросил, где один его приятель. Звонивший говорил, что ему срочно нужна доза, и передал моему сыну, что именно он хочет купить. Мой сын… дал ему номер телефона того приятеля. Вот и все. Просто передал телефон. Мой адвокат спросил судью, имелся ли ордер на прослушивание телефона. Судья ответил: ордер не понадобился. Оказывается, полиция установила, что я пользуюсь услугами иностранного провайдера. В наши дни ведь можно выбирать провайдера откуда угодно, вот я и выбрал того, что подешевле… Хочешь верь, хочешь не верь, но они сказали, что, раз звонок осуществлялся частично за пределами Соединенных Штатов, по "Закону о наблюдении за иностранной разведкой" они имели право прослушивать меня, как любого иностранного гражданина!
Голос покачал головой; Диксон заметил, как его похитителя передернуло.
- Возникает следующий вопрос. Откуда они, черт их дери, узнали, что я пользуюсь услугами иностранного провайдера? То же самое с электронной почтой. Приятель сына зашел как-то к нему в гости и с его компьютера послал имейл своему дружку, который тоже сидел на игле. В качестве улики копы предъявили в суде перехват послания. Суд снова учел улику, потому что мы пользовались услугами иностранного провайдера. И ордера не потребовалось. Приятель сына не скрывал, что письмо послал он. По его словам, в то время как он его писал, моего сына даже и в комнате не было! Но его показания не повлияли ни на судью, ни на полицейских. - Голос откинул голову на спинку кресла и внимательно посмотрел на Диксона: - Значит, вот что ты называешь "защитой"?
- Можно же подать апелляцию. Есть…
- Конечно есть. И все проявляют, как теперь говорят, нулевую толерантность. А виноваты во всем вы, политиканы! Признайся, зачем вам все это?