- Если завтрашний бой мы проиграем, - сказал Два Сокола, - я постараюсь разыскать тебя в Лефсвике. Оттуда я отправлюсь в Ирландию, если здесь не за что станет биться. Мы могли бы строить планы... но не время. До скорого. Я люблю тебя.
- И я тебя люблю, - прошептала она со слезами на глазах. - Но, Роджер, я боюсь. Что, если я больше тебя не увижу?
- Значит, не увидишь. Это будет значить, что я убит
- Не говори так! - Она вздрогнула.
- Ничего нельзя оставлять недосказанным.
Он поцеловал ее на прощание и ушел, ответив на мрачный взгляд врача улыбкой.
По пути на квартиру Двух Соколов остановил унтер-офицер, который сказал ему, что его требует к себе правитель. Удивляясь, чего может хотеть от него Леонифа, Два Сокола без вопросов последовал за унтером в палатку главнокомандующего.
Прежде чем впустить, двое охранников заставили его предъявить удостоверение личности и обыскали. Меры безопасности были необходимы - убийство высших офицеров считалось одним из распространенных военных приемов. Только два дня назад Леонифа едва избежал покушения на свою жизнь. Один из неудачливых перкунишанских убийц успел застрелиться, прежде чем его успели схватить, второй был слишком тяжело ранен, чтобы спустить курок. Ему не повезло - когда он пришел в себя, его повесили вниз головой над костром.
ГЛАВА 16
Войдя в палатку, Два Сокола отдал честь сидящему за столом главнокомандующему. Но рука его опустилась куда медленнее, чем предписывалось уставом. В глубине палатки Два Сокола увидел развалившегося на стуле очень знакомого человека.
- Раске!
Немец ухмыльнулся и легкомысленно помахал рукой:
- Мой старый друг и враг, краснокожий Два Сокола!
Рядом с Раске сидела очень красивая блондинка в роскошном платье, увешанная драгоценностями. Два Сокола сразу узнал Персиняй, дочь кассандраса.
Главнокомандующий объяснил присутствие здесь этой пары. Большой Совет Перкуниши избрал нового короля А первым же действием того был указ об аресте Раске. Немца обвинили в убийстве наследников трона.
Но Раске обошел своих противников. Он уговорил дочь кассандраса бежать вместе с ним и на новой двухмоторной машине покинул Перкунишу. На аэродроме в Расне (Франция) он угрозами и наглостью заставил персонал залить баки бензином и с трудом дотянул до Северной Блодландии.
Он и его невеста явились просить убежища.
- Я не знаю, что с ним сделать - расстрелять или выслушать, - заметил правитель. - Как заложник он не представляет из себя никакой ценности, а использовать его технические знания слишком поздно.
- Если вы наскребете для меня бензина, - сказал Раске, - я отвезу Двух Соколов в Ирландию. Блодландия нуждается в нас, а именно там вам придется дать последний бой.
- В Ирландии тоже нет бензина, - ответил Два Сокола. - И что от нас там будет проку?
- Сейчас я вам открою страшную перкунишанскую тайну. В ближайший год никакого вторжения в Ирландию не будет. Перкуниша перенапряглась. Она слишком глубоко завязла на материке, чтобы начинать новую кампанию. Конечно, Перкуниша будет блефовать, потребует безоговорочной капитуляции блодландских войск в Ирландии... Но если вы откажетесь, если вы продержитесь, у вас будет еще год на подготовку. За это время вы сможете обеспечить себя продуктами, бензином, маслом, боеприпасами. Я установил контакт с ихвани. Они готовы предоставить вам все, что нужно Ирландии. И перкунишанского флота они не боятся - тот уже изрядно ослаблен потерями. - Раске попытался было привстать, но охранник за его спиной усадил его. - Если мы с Двумя Соколами дадим ихвани информацию, которая нужна им для постройки воздушного флота, они помогут Блодландии!
Главнокомандующий взглянул на Двух Соколов:
- Можем мы ему верить?
- Да, еще бы. Я не сомневаюсь, что он держал связь с ихвани - на случай, если придется спасать свою шкуру. Но то, что они снабдят нас оружием и боеприпасами, - полная чушь. Даже если они рискнут гнать в Ирландию крейсера и грузовые суда, их потопят за полчаса. Перкунишанские ВВС об этом позаботятся. Нет, на ихвани надежды нет.
- Так я и думал, - сказал Леонифа и повернулся к Раске: - Вас отведут в арестантскую, а я тем временем подумаю, что с вами делать. Вашу невесту поселят в отдельном доме с почетом - она все же дочь кассандраса. А что случится с вами, Раске, зависит от исхода завтрашней битвы. Если мы проиграем, вас получат перкунишане и, думаю, расстреляют на месте. Если выиграем... может, я вас пристрелю. Из-за ваших летучих машин Блодландия не сможет теперь защитить свой последний бастион в Ирландии.
- Вам не повезло, друг мой фриц, - заметил Два Сокола, когда Раске выводили из палатки. - Вы все же побыли важной персоной - важнее, чем могли быть на нашей старой Земле. Будьте этим довольны.
Раске снова ухмыльнулся:
- Краснокожий, я еще не мертв. Еще увидимся - если доживете, конечно.
Два Сокола посмотрел ему вслед и подумал, что в словах Раске прозвучало нечто большее, чем бравада. Предстоящий бой мог легко стать для пилота последним.
И едва не стал. Два Сокола был четырежды ранен пулями и осколками гранат и один раз - штыком во время рукопашной. Наступил вечер; блодландцы отступали на север. Два Сокола и Квазинд двинулись на запад, уверенные, что перкунишане двинут основные силы к северу, чтобы расправиться с противником до конца.
- Мы можем уйти в холмы и вести партизанскую борьбу, - говорил Два Сокола своему спутнику. - Если мы не умрем с голоду зимой, то нас все равно поймают. Так что единственный путь - к берегу, а там по морю в Ирландию. К дьяволу, мы ничего не должны этим людям! Это не наша борьба. Это даже не мой мир. Я отправляюсь в Хивику - как смогу.
На следующий день они прибыли в Лефсвик, порт на северном берегу Ирландского моря. Город был полон беженцев, пытавшихся набиться на четыре больших парохода и множество рыбачьих суденышек. Два Сокола не слишком надеялся попасть на борт одного из этих пароходов, если только не найдется достаточно важной персоны, которая его туда пустит. Но едва он появился в порту, как его окликнули. Оглянувшись, он увидел Хэмфри Гильберта, раздвигающего толпу выпирающим брюхом. Гильберт, ухмыляясь, размахивал пачкой бумаг.
- Два Сокола! Мой товарищ по несчастью! Какая удача! Я всюду искал вас, даже не надеясь, что вы появитесь! Я могу взять вас в свою каюту! Но вам придется спать на полу! Поторопимся! Корабль отплывает через тридцать пять минут! Я уже потерял всякую надежду!
- Вы не видели Ильмику Торсстейн? - спросил Два Сокола.
- Не видел ли я ее? - Толстяк радостно подскочил. - Она ждет в моей каюте! Она... ну, неважно... она тоже искала вас. С ней все в порядке! Влюбленные соединяются, возвращается радость, и все такое прочее!
Два Сокола был слишком счастлив, чтобы отвечать. Из болтовни Гильберта он воспринимал едва половину.
У трапа их остановила цепь постовых; офицер мучительно долго проверял бумаги, прежде чем пропустить их дальше. Остановить новых пассажиров он, однако, не посмел. А если посмел бы, Квазинд швырнул бы его в воду, а тем временем Два Сокола попытался бы пробиться на корабль, чтобы найти Ильмику. Но, конечно, это было бы глупо: на пристани было полно солдат, которые его тут же застрелили бы.
И все же его восторг был не так велик, чтобы не заметить знакомое лицо в толпе на палубе. Два Сокола остановился, присмотрелся внимательнее и покачал головой. Этого не могло быть!
Но он не ошибся. Сверху ему улыбался высокий, светловолосый, до омерзения симпатичный Раске. Немец помахал рукой, повернулся и скрылся в толпе. Расчет его был верен - Два Сокола промолчал. Американца очень занимало, как же Раске освободился из-под стражи, да еще попал на борт парохода вместе с самыми высокопоставленными беженцами. Ничего, потом все выяснится. Если Раске оказался достаточно быстр и умен, чтобы спастись, пусть бежит. Далеко не уйдет. А пока Двум Соколам хотелось только одного - сжать Ильмику в своих объятиях.
Это он и сделал, хотя и в не слишком романтической обстановке - кроме Гильберта и Квазинда, в каюте было еще пять человек. Все делали вид, что не замечают влюбленной пары, и продолжали беседовать, но, отрываясь по временам от губ возлюбленной, Два Сокола замечал их взгляды - не то возмущенные, не то завистливые. Ему было плевать.
Корабль отчалил и быстро набрал скорость. Но никто не мог быть уверенным, что судно благополучно прибудет в Ирландию. Каждое мгновение могли появиться перкунишанские самолеты и забросать бомбами переполненный людьми пароход. Чуть позже на море лег туман и принес с собой безопасность - если только корабль не натолкнется на рифы или не врежется в другое судно.
Как бы это ни было неприятно, Два Сокола решил найти Раске и выяснить, каковы планы немца. Он все еще не был уверен, что Раске стоит покрывать перед властями. Пока что немец не представлял собой большой угрозы для Блодландии, хотя и проку от него не было никакого - пока. Кто знает, чем он сможет помочь потом? Никто не сказал, что Хорст Раске не всплывет через пару лет блодландским дворянином... или правителем. От этого человека Два Сокола мог ожидать чего угодно.
Он нашел Раске сидящим на палубе. Два Сокола выкликал имя немца, пока тот не откликнулся из тумана.
- Что с Персиняй? - спросил индеец, подойдя.
- Мертва, - безрадостно ответил немец. - Сразу после нашего бегства - надо будет как-нибудь рассказать вам эту историю, мой краснокожий друг, вы просто не поверите... в общем, у меня было оружие, и я дал ей револьвер. Она покончила с собой. С того момента как нас взяли под стражу, ее мучила депрессия. Совесть, наверное. Она чувствовала себя виноватой оттого, что бросила свою страну. И винила меня в смерти отца, а себя - в том, что полюбила меня.
Два Сокола помолчал. История выглядела вполне правдоподобно. С другой стороны, Раске мог просто бросить невесту, решив, что от нее одни помехи. Но правды уже не узнать никому, кроме немца.
- Что, как думаете, ждет нас, землян, в будущем? - спросил Раске. - В Ирландии мы будем некоторое время в безопасности. Перкуниша не станет вторгаться туда в ближайший год-два, если только ее не вынудят. У нее хватает других забот, и новая война ей не с руки.
- Если - вернее, когда - Перкуниша узнает, что мы в Ирландии, она потребует нашей выдачи, - ответил Два Сокола. - Вы не хуже меня знаете, что они спят и видят, как бы заткнуть нам глотки. Они считают, что мы для них слишком опасны, хоть это и смешно.
- Почему это? - поинтересовался Раске. Два Сокола задел его гордость.
- Этот мир уже выжал из нас последние капли наших - скажем прямо - ограниченных знаний. Мы можем предоставить теперь разве что техническую помощь. Конечно, блодландцы засопротивлялись, когда я попытался ввести основы антисептики, но они придут и к этому. И пришли бы сами через пару лет, когда какой-нибудь местный Пастер поднимется над местными предрассудками. Все, что мы дали, появилось бы само в ближайшие лет десять. Мы лишь немного подстегнули прогресс.
Раске хохотнул:
- Да, Два Сокола, вы правы. Это, конечно, неприятно, но я могу признать очевидную правду. Только... ну, черт, у меня было что им предложить и я так уверенно шел к трону, что если бы все сложилось чуть иначе...
- Но не сложилось. Так что мы оба здесь. Обреченные бежать до самого края земли из-за того, чего у нас нет, - но попробуйте-ка убедить в этом туземцев!
Он поколебался и решил не говорить Раске о своих планах. Тот мог оказаться даже полезен, но, получи он хоть малейший шанс пройти к цели через труп Двух Соколов, рука его не дрогнет. Он уже доказал, что может хладнокровно убивать; возможно, он бросил женщину, которая ради него отказалась от своей страны и титула. И все же американцу трудно было скрыть что-то от Раске. Между обоими пилотами сохранялась некая кровная связь...
И Раске был очарователен. Он мог улыбаться, даже всаживая тебе нож под ребра. И самое удивительное, что эта улыбка действительно смягчала боль. Как анестезия.
"Надо было настучать на тебя капитану, - подумал Два Сокола, - чтобы ты отправился за борт".
- Я вас не выдам, - произнес он. - Но если узнаю, что вы взялись за старое, вам конец. И прощай. Видеть вас больше не хочу.
- Зачем вы оскорбляете меня, друг мой? - Раске, казалось, действительно обиделся.
Два Сокола пожал плечами и отошел. Он понимал, что скорее всего выпускает в мир бешеного волка, но он не мог порвать связь, наложенную общей родиной. Странно, но убить Раске для него было все равно что отрезать кусок собственного сердца.
Туман висел над морем до конца пути. Корабль вошел в мглистый порт, пришвартовался. Пассажиры сошли на берег, окутанный водяной пылью. Гильберт повел Ильмику, Двух Соколов и Квазинда в дом к одному из своих друзей.
А на следующий день пришли вести о чуме.
Все было как тридцать лет назад, когда Перкуниша готова была подчинить себе западный мир. Валяющиеся повсюду непогребенные трупы, ослабляющий голод и убийственная зима, антисанитария и миллионы расплодившихся крыс снова принесли Черную Смерть.
- Европа спасена от перкунишан; сохрани ее теперь Господь от судьбы куда худшей, - сказал Гильберт. Обычно красное его лицо побледнело, он больше не улыбался. - Мои родители, трое братьев и две сестры умерли в прошлую эпидемию. Тетя отвезла меня в Ирландию, чтобы уберечь, но зараза оказалась быстрее, и тетя тоже умерла. Боже, помоги человечеству! Ну, теперь нам предстоит такая бойня, какую в Перкунише видели только в кошмарах. Эта страна тоже вымрет. В ближайшие два года погибнет половина человечества.
- Если бы они послушались меня... - начал Два Сокола, но голос его пресекся. Он пожал плечами и спросил: - Мы тоже останемся здесь и умрем?
- Нет! - воскликнул Гильберт. - Один из моих кораблей - последний мой корабль - стоит в гавани. Он загружен провиантом для долгого пути. Сегодня вечером мы отплывем в Хивику! Будем надеяться, что доберемся до острова прежде, чем там узнают об эпидемии. Иначе нам просто не позволят высадиться на берег.
Два Сокола понял, о чем еще подумал Гильберт.
- Хотел бы надеяться, - сказал он, - но я не питаю особого доверия к рассказам суеверных шаманов.
- Почему бы и нет? - парировал Гильберт.
"Действительно, - подумал Два Сокола, - почему бы и нет?"
Проходили дни, и единственное, что видели пассажиры, - холодный, серый, по временам бурный Атлантический океан. Оптимизм Двух Соколов постепенно угасал.
Даже если в этой горе на побережье Хивики и впрямь существуют Врата, они наверняка закрыты. Колдуны говорили, что Врата открываются приблизительно раз в пятьдесят лет и всего на несколько минут. Последний раз это произошло тридцать лет назад. Другая проблема - как добраться к Вратам. Из всех мест, которые считались на острове табу, пещера была самым священным. Кроме верховных священников и царя, никто не имел права входить туда. Саму гору на полпути к вершине окружала высокая, тщательно охраняемая стена.
И все же путешествие доставляло Двум Соколам радость, несмотря на все тяжелые предчувствия. Для них с Ильмикой это был долгий медовый месяц. Они впервые получили возможность по-настоящему узнать друг друга и к своему изумлению обнаружили, что питают друг к другу не только любовь и страсть, но и настоящее уважение. Разумеется, многое в поведении и даже образе мыслей каждого вызывало в другом раздражение, но постепенно различия стирались. Два Сокола был счастлив, как никогда в жизни, хотя понимал, что от некоторой доли высокомерия Ильмика не избавится никогда - сказывалось воспитание аристократки в стране, где о демократии и не слыхивали.
В первый раз он ощутил беспокойство, когда пароход пересек ту невидимую линию, за которой на Земле-1 начинался Американский континент. Он ожидал чуть ли не сотрясения корабля и готов был услышать шорох и царапанье под килем. Но "Хваэльгольд" спокойно плыл дальше, в то время как где-то внизу находился Ньюфаундленд. Корабль проплывал над тем местом, где в другом мире располагался Нью-Йорк, а Два Сокола представлял себе затонувший метрополис с небоскребами и обглоданными донными рыбами костями на улицах. Конечно, это была чистая фантазия: в этом мире Америку еще не видел ни один человек. Она находилась в двух милях под поверхностью моря, в темноте и холоде, погребенная под толстым слоем ила.
И Северная, и Южная Америки в этом мире располагались шестью тысячами футов ниже, чем на Земле-1. Поэтому в Северном полушарии над уровнем моря находились лишь пара островов на востоке - высочайшие вершины Аппалачей - и большой архипелаг на западе. Обитали там полинезийцы, переселившиеся с тихоокеанских островов более семи веков назад. Южный архипелаг, более крупный, населяли выходцы с острова Пасхи.
Остров, к которому направлялся сейчас "Хваэльгольд", представлял собой гористую часть штата Колорадо Земли-1. Столица, Куалоно, располагалась на восточном побережье. Над гаванью громоздились огромные каменные храмы, дворцы, массивные идолы и легкие домики, мало приспособленные к холодным зимам. Летом местные жители не носили почти ничего, как и их родичи с Гавайев, но зимой кутались в тяжелые одежды из полотна и перьев. Были у них и рудники, и домны, и фабрики, и автомобили на дорогах, но, несмотря на индустриализацию и расцвет торговли (в основном с южноафриканскими арабами), хивикане оставались, как и прежде, народом легкомысленным, веселым, склонным к играм и жестоким лишь на войне. Последняя междоусобица закончилась около полувека назад, и после нее на перенаселенных островах стало куда просторнее.
Два Сокола много времени проводил с Гильбертом на мостике. Ильмика при этом садилась в углу и вязала, Квазинд стоял посреди рубки, как бронзовая статуя Геркулеса. Два Сокола, нарисовавший по памяти карту Северной Америки, какой он ее знал, объявил, что под ними река Миссисипи - вернее, то место, где она могла бы протекать.
И в этот момент капитан вскрикнул и поднес бинокль к глазам. Два Сокола тоже глянул в подзорную трубу. Над самым горизонтом колыхалось едва заметное дымное облачко. Понаблюдав за ним некоторое время, капитан приказал увеличить скорость, объяснив, что, хоть это может оказаться и мирный торговец из Южной Африки, в нынешнем положении лучше избегать встреч с любым кораблем.
К вечеру облачко дыма приблизилось. Скорость невидимого еще судна позволяла исключить его из разряда торговых. То был военный корабль - линкор или крейсер. Судя по тому, откуда он плыл, это был ихванский корабль, но с тем же успехом он мог оказаться и перкунишанским.
На следующий день расстояние между судами сократилось до одной мили. Белый корпус преследователей сверкал в лучах яркого солнца, и капитан определил, что это арабский крейсер.
- Топить нас они не станут, - объяснил капитан, - больно кусочек лакомый - большой, добротный блодландский корабль ихванскому торговому флоту всегда пригодится. Но просто высадить абордажную команду на "Хваэльгольд" и отправить его в Южную Африку они не могут - не хватит ни топлива, ни еды на борту. Так что им останется только отконвоировать нас в Куалоно и там дозаправиться.
- А что будет с нами? - спросила Ильмика.
- Матросов могут заставить вести корабль в Ихван, - ответил Гильберт. - А остальных оставят на Хивике, добираться до Блодландии своим ходом. Больше пленников, чем нужно, ихвани брать не станут - еще кормить нас. Разве что решат обратить нас в рабство. Честно сказать, не знаю. Одному Богу это известно, да еще самим ихвани.