Он щелкнул пальцами, подошел к видеофону и позвонил в круглосуточное туристическое агентство. Девушка из агентства, в конце концов, согласилась за специальное вознаграждение посмотреть даты интересующих его заказов. Эрик сообщил ей код кредитной карточки, разорвал соединение и подошел к стойке с микрофильмами, которая находилась напротив кровати. Он пробежался по названиям и остановился на надписи "Следствия форм энцефалографических волн, исследование девяти мозговых импульсов, доктор Карлос Аманти". Эрик нажал кнопку селектора напротив кассеты, активизировал экран над стойкой и вернулся в кровать, захватив пульт дистанционного управления.
Первая страница появилась на экране; освещение комнаты автоматически ослабло. Эрик стал читать.
"Существуют различные виброимпульсы, диапазон частот которых охватывает и даже превышает диапазон слуха человека. Их воздействие приводит к эмоциональному отклику в форме страха различной степени. Некоторые из этих виброимпульсов, неточно названных звуком, действуют на грани эмоционального восприятия человека. Можно сказать, в пределах разумного, что все эмоции являются реакцией на гармонические колебания.
Многие исследователи предпочитали изучать эмоции с характерной реакцией энцефалографических волн. Можно назвать хотя бы работы Картера по дзета-волнам и любви, Реймана - по пи-волнам и абстрактному мышлению, Поулсона - по тэта-волнам как индикатору степени печали. Целью данной работы является следующее: проследить эти характерные отклики и обратить внимание на то, что является, как я полагаю, совершенно новым направлением в интерпретации…"
Эрик ожидал, что из-за позднего времени его начнет клонить ко сну, но по мере чтения он становился все более и более бодрым. Слова были знакомыми от многократного чтения, но по-прежнему возбуждали его. Он вспомнил отрывок из конца книги, включил микрофильм на перемотку и стал искать необходимую страницу. Затем Эрик остановил ленту и вернулся к режиму покадрового просмотра.
"Исследуя с помощью телезонда очень сильно возбужденных пациентов, я обнаружил, что атмосфера насыщена эмоциональными чувствами. Другие ученые, не знакомые с моей работой, сообщали о подобном опыте. Это предполагает, что характерное излучение психически обеспокоенного пациента может вызывать ответную реакцию у людей, находящихся в пределах не экранированного поля телезонда. Странно, но эта реакция следует с задержкой на минуты или даже часы после исследования пациента.
Я пока не могу предложить теоретического объяснения последнего явления. Слишком мало мы знаем о телезонде, например, временем его воздействия. Однако возможно, что комбинация телезонда и нарушенной психики излучает поле с подавляющим действием на подсознательные функции человека, находящегося внутри этого поля. Как бы то ни было, изучение поля телезонда и энцефалографических волн имеет последствия, которые…"
Решительным движением Эрик выключил проектор, встал с кровати и оделся. Часы показывали двадцать восемь минут четвертого утра, суббота, 15 мая, 1999 года. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя более оживленным. Перескакивая через ступеньку, он спустился в подвал в лабораторию, включил свет и выкатил телезонд.
Эрику показалось, что он близок к разгадке: "Проблема Синдрома слишком важна для меня, чтобы тратить время на сон". Он уставился на свой аппарат - совокупность плат, блоков ламп, лабиринта проводов. В центре находилось кресло с металлической полусферой приемника прямо над сиденьем. Эрик подумал: "Музыкрон смонтирован для воспроизведения звука, следовательно, должен содержать вторичный резонансный контур определенного типа".
Он вытащил неиспользуемый магнитофон из стойки, находившейся у края верстака, отсоединил воспроизводящую цепь. Эрик взял техническое описание магнитофона, стал делать наброски необходимых изменений. Иногда он прерывался, чтобы рассчитать на логарифмической линейке нагрузки и баланс цепи. Наконец, не слишком удовлетворенный проделанной работой, но жаждущий поскорее начать, он принес необходимые детали и начал резать и спаивать схему. Через два часа Эрик получил, что хотел.
Доктор взял пассатижи, подошел к телезонду, откусил цепь записи и вынул весь блок. Он подкатил клеть аппарата к верстаку и осторожно, сверяясь с электрической схемой, подсоединил блок воспроизведения. Эрик вытащил из монитора и аудио-блока силовые провода и вставил их в первый разъем энцефалографического приемника. Он подключил резервный источник питания к законченной цепи и стал на глаз добавлять резисторы, чтобы сбалансировать полное сопротивление. На тестирование и подгонку у него ушло больше часа, к тому же потребовалось установить несколько экранирующих ячеек.
Эрик отошел и посмотрел на машину: "Аппарат заполнит излучением всю лабораторию, как сбалансировать этого монстра?"
- Ну, посмотрим, на что способен этот гибрид, - размышляя, потянул себя за подбородок доктор.
Настенные часы над верстаком показывали без четверти семь. Эрик глубоко вздохнул, вставил предохранители в релейный переключатель питания и замкнул рубильник. Провода в приемной цепи накалились докрасна, предохранитель вылетел. Эрик отключил рубильник, взял тестер и подошел к машине. Неисправность как будто ускользала от него. Он вернулся к чертежам.
- Возможно, слишком большая мощность… - доктор вспомнил, что его реостат тяжелого режима находился в ремонте, и решил принести дополнительный генератор, который он использовал в одном из экспериментов. Генератор лежал под грудой коробок в углу. Эрик временно оставил эту идею и вернулся к телезонду.
- Если бы я мог хоть раз взглянуть на этот музыкрон, - он уставился на машину. - Резонансный контур… Что еще?
Ученый пытался представить взаимосвязь между компонентами, между собой и машиной.
- Я что-то упускаю! Еще какую-то деталь, у меня ощущение, что я уже слышал про нее. Мне нужны схемы музыкрона.
Он отвернулся, вышел из лаборатории и забрался по лестнице на кухню, взял из упаковки в шкафу капсулу кофе и положил ее рядом с раковиной. Зазвонил видеофон. Это была служащая из туристического бюро. Эрик принял ее отчет, поблагодарил и разорвал связь. Сделав серию вычислений, он подумал: "Задержка составляет двадцать восемь часов. В каждом случае. Это слишком много, чтобы быть совпадением".
Эрик почувствовал головокружение, за которым последовала усталость.
- Я, пожалуй, немного отдохну. Займусь машиной, когда буду бодрее.
Он прошел в спальню, присел на кровать, скинул сандалии и лег, слишком уставший, чтобы раздеться. Сон не шел. Эрик открыл глаза и посмотрел на часы: семь утра. Он вздохнул, закрыл глаза и погрузился в неподвижное состояние. Слабое беспокойство глодало его. Когда он снова открыл глаза, было уже без десяти десять. Эрик подумал: "Я совсем не заметил, как прошло время. Я должен поспать". Он снова закрыл глаза. Опять закружилась голова. Эрик почувствовал себя ручейком в реке, корабликом в потоке, мятущимся, загнанным, кружащимся.
- Надеюсь, он не увидит, как я отключусь, - подумал доктор о Пите.
Его веки неожиданно раскрылись, и на мгновение Эрик увидел вход в метро на потолке над ним. Он покачал головой.
- Какая сумасшедшая мысль. Откуда она взялась? - спросил себя доктор. - Я слишком много работал.
Он повернулся на бок, успокоился, его глаза закрылись. Внезапно Эрик почувствовал, что находится в лабиринте проводов. Волна сильной ненависти переполнила его и принесла ощущение паники, так как Эрик не мог понять ни ее причину, ни против кого она направлена. Он стиснул зубы, потряс головой и открыл глаза. Эмоции исчезли, принеся ощущение слабости. Эрик снова закрыл глаза. Он почувствовал почти подавляющий аромат гардении, увидел свет зари сквозь занавешенное окно. Его веки внезапно открылись, он сел в кровати и положил голову на руки.
"Обонятельная стимуляция, - подумал доктор. - Визуальная стимуляция… слуховая стимуляция… почти полная сенсорная реакция. - Что это означает?"
Эрик покачал головой и посмотрел на часы - десять минут одиннадцатого.
На окраине Карачи, в Пакистане, праведник-индус сидел в пыли на корточках на обочине древней дороги. Мимо него пронесся маршем караван грузовиков Международного Красного Креста. Он вез пострадавших от Синдрома пациентов на взлетное поле аэропоезда в устье Инда. Завтра больные будут осмотрены в новой клинике в Вене. Двигатели завывали и ревели, под грузовиками тряслась земля. Праведник начертил в пыли пальцем древний символ. Вихрь от проезжавшего грузовика испортил образ Брахмапутры, частично сдув его. Праведник печально покачал головой.
Прозвенел колокольчик у входа в дом Эрика, сигнализируя, что кто-то наступил на коврик у двери. Доктор нащупал выключатель сканера у кровати и, щелкнув им, посмотрел на главный экран в спальне. На нем появилось лицо Колин. Он нажал на кнопку, чтобы открыть дверной замок, но не попал, нажал еще раз, теперь уже удачно. Эрик пригладил рукой волосы, застегнул верхнюю клипсу комбинезона и вышел в прихожую. Стоящая в холле Колин казалась крохотной и нерешительной. Увидев ее, Эрик почувствовал, как какая-то паутина окончательно опутывает его. Он подумал: "Парень, еще один день, и ты на крючке".
- Эрик, - сказала Колин.
Доктор ощутил теплоту и мягкость прильнувшего к нему тела. От ее волос исходил легкий аромат.
- Мне не хватало тебя, - ответил он.
- Ты видел меня во сне? - спросила она, подняв на него взгляд.
- Это был нормальный сон, - Эрик поцеловал женщину.
- Доктор! - улыбка сгладила язвительность ее восклицания.
Колин отодвинулась от него и сняла свой отороченный мехом плащ. Из внутреннего кармана плаща она вынула тонкую голубую книжечку.
- Вот схемы. Пит ничего не подозревает.
Внезапно она пошатнулась. Тяжело дыша, Колин ухватилась за его руку. Он поддержал ее.
- Что с тобой, дорогая? - испуганно произнес Эрик.
Она покачала головой, глубокие вдохи сотрясали ее тело.
- Ничего. Просто… небольшая головная боль.
- Небольшая головная боль - это ерунда. - Он приложил свое запястье ей ко лбу. Лоб был немного горячим. - Ты не больна?
- Нет, уже проходит, - ответила она.
- Мне не нравится этот симптом. Ты ела?
- Нет, я редко завтракаю… Надо беречь талию, - Колин уже успокоилась.
- Ерунда! Проходи, поешь немного фруктов.
- Да, доктор… мой дорогой.
Отражение на внутренних контрольных панелях музыкрона придало лицу Пита подчеркнуто демоническое выражение. Его рука покоилась на релейном выключателе. В смятении он подумал: "Колин, я хотел бы управлять твоими мыслями, хотел бы приказывать тебе, что делать. Каждый раз, когда я пытаюсь, тебя пронзает головная боль. Жаль, что не знаю, как на самом деле работает эта машина".
В лаборатории Эрика, как результат его ночной деятельности, все еще царил беспорядок. Он помог Колин усесться на край верстака, разложил схемы музыкрона рядом с ней. Она посмотрела на открытые страницы.
- Что это за забавные каракули?
- Электрические схемы, - улыбнулся он. Эрик взял зажим и, глядя на схему, стал вытаскивать провода из резонансного контура. Он остановился, его лицо приобрело оттенок замешательства.
- Этого не может быть, - глядя на схему, произнес он. Эрик нашел блокнот, перо и стал проверять чертежи.
- Что-то не так?
- Какая-то бессмыслица.
- Что ты имеешь в виду?
- Схема не соответствует тому, что должна делать машина.
- Ты уверен?
- Я знаю почерк доктора Аманти. Это не его стиль. - Эрик начал перелистывать буклет. Одна страница выпала. Он осмотрел переплет. Некоторые страницы были вырезаны бритвой, а на их место вставлены другие. Тонкая работа. Если бы страница не выпала, он бы не заметил.
- Ты сказала, что легко добыла схемы. Где была книжка?
- Лежала сверху на музыкроне.
Эрик посмотрел на женщину задумчиво.
- В чем дело? - ее глаза излучали неподдельную искренность.
- Хотел бы я знать, - он указал на буклет. - Это такой же обман, как и Марсианские каналы.
- Откуда ты знаешь?
Эрик жестом указал на схемы.
- Если я соединю все подобным образом, аппарат воспламенится в ту же секунду, как только я включу напряжение. Есть только одно объяснение - Пит все про нас знает.
- Но откуда?
- Это то, что я хотел бы знать… Как он предвидел, что ты попытаешься добыть для меня схемы? Может быть, тот официант…
- Томми? Он такой приятный молодой человек.
- Да. Он продаст родную мать, если цена будет подходящей. Томми мог подслушать нас вчера вечером.
- Не могу в это поверить, - она отрицательно покачала головой.
В паутине музыкрона Пит заскрежетал зубами: "Ненавижу его! Ненавижу его!" Он попытался передать Колин приказ, но увидел, что это не удалось. Яростным движением он сорвал с головы металлическую полусферу, и, хромая, вышел из музыкрона.
- Она тебе не достанется! Если ты хочешь грязной борьбы, ты ее получишь.
- Неужели нет другого объяснения, - спросила Колин.
- А ты можешь придумать?
Она стала сползать с верстака, запнулась, прильнула к Эрику, прижав голову к его груди.
- Голова… больно… - певица обмякла в его руках, вздрогнула и стала приходить в себя, ловя ртом воздух. Она встала.
- Спасибо.
В углу лаборатории стоял шезлонг. Эрик подвел ее к нему и помог сесть.
- Ты немедленно поедешь в больницу для тщательного осмотра. Мне это не нравится.
- Это всего лишь головная боль.
- Весьма странная головная боль.
- Я не поеду в больницу.
- Не спорь. Я позвоню и закажу обследование, как только доберусь до видеофона.
- Эрик, я не поеду! - Она распрямилась в шезлонге.
- Я посетила всех врачей, кого хотела, - в сомнении Колин подняла на него взгляд. - Кроме тебя. Я сдала все анализы. У меня ничего нет… только что-то в голове. Я догадываюсь, что разговариваю со специалистом по этим делам, - улыбнулась она.
Колин откинулась на спинку, закрыв глаза. Эрик подтащил табуретку и, взяв ее за руку, сел рядом. Женщина, похоже, слегка задремала. Ее дыхание стало ровным. Прошло несколько минут.
"Если бы телезонд не был практически разобран, я бы обследовал ее", - подумал Эрик.
Колин вздрогнула и открыла глаза.
- Это музыкрон, - сказал Эрик, взяв ее за руку. - У тебя были когда-либо подобные головные боли до того, как ты начала работать с этой машиной?
- Были, но… не такие сильные, - она вздрогнула. - Я всю ночь видела ужасные сны об этих несчастных, сошедших с ума, постоянно просыпалась. Я даже хотела пойти и выяснить все у Пита.
Колин закрыла лицо руками.
- Как ты можешь быть так уверен, что это музыкрон? Я не верю в это. Не могу поверить.
Эрик поднялся, подошел к верстаку и стал под грудой деталей искать блокнот. Он вернулся и бросил ей книжицу на колени.
- Вот тебе доказательства.
Она взглянула на блокнот, не открыв его.
- Что это?
- Это некоторые цифры, касающиеся вашего маршрута. Я попросил турбюро проверить время ваших отъездов. С тех пор, как Пит выключал музыкрон, до момента, когда город выходил из под контроля, проходило ровно двадцать восемь часов. Такая временная задержка присутствует в каждом случае.
Она столкнула блокнот с коленей.
- Я не верю. Ты все это придумал.
Эрик покачал головой.
- Колин, подумай, что это означает. Вы были во всех городах, которые поразил Синдром… и в каждом случае задержка составляла двадцать восемь часов. Разве это не слишком для совпадения?
- Я знаю, что это неправда. - Она поджала губы. - Я не знаю, как и представить, что ты прав.
Колин посмотрела наверх, ее взгляд стал замкнутым.
- Это не может быть правдой. Иначе это бы означало, что Пит все спланировал заранее. Он не такой человек. Он приятный, внимательный.
- Но, Колин, я думал… - Эрик попытался взять ее руку в свою.
- Не трогай меня. Мне все равно, что ты думал или что я думала. Мне кажется, ты использовал свои способности психолога, чтобы отвратить меня от Пита.
Он покачал головой и снова пытался взять ее руку. Она отодвинулась.
- Нет! Я хочу подумать, но не могу, когда… когда ты трогаешь меня, - Колин пристально посмотрела на Эрика. - Я полагаю, ты просто ревнуешь меня к Питу.
- Это не так…
Краем глаза он увидел движение у двери лаборатории. Там стоял, опершись на свою трость, Пит.
Эрик подумал: "Как он попал сюда? Я ничего не услышал. Как давно он стоит здесь?"
Он встал. Пит сделал шаг.
- Вы забыли закрыть дверь, доктор, - он взглянул на Колин. - Обычная вещь. Я тоже, бывало, забывал.
Он прохромал вглубь комнаты, методично стуча тростью.
- Вы говорили что-то о ревности. Я понимаю это чувство.
- Пит! - Колин уставилась на него, затем повернулась к Эрику.
- Эрик, я… - начала она, но затем пожала плечами и замолчала.
Пит положил обе руки на трость и посмотрел на него.
- Вы собирались лишить меня всего - и женщины, которую я люблю, и музыкрона, не так ли, доктор? Вы даже собирались повесить на меня этот Синдром.
Эрик остановился, поднял с пола блокнот и вручил Питу. Тот перевернул его и посмотрел на обложку.
- Здесь доказательства. Существует задержка в двадцать восемь часов между вашим отъездом из города и моментом, когда начиналось безумие. Вы уже знаете, оно преследует вас по всему миру. Никаких отклонений нет. Я все проверил.
- Совпадение. Цифры могут лгать. Я не монстр, - лицо Пита сделалось бледным.
- Я ему сказала то же самое, Пит, - Колин смотрела то на Эрика, то на Серантиса.
- Никто не обвиняет вас в том, что вы - монстр, Пит… пока, - сказал Эрик. - Вы могли бы быть спасителем. Знания, заключенные в музыкроне, помогут практически победить безумие. Эта положительная связь с подсознанием… может быть прервана в любое время. Если должным образом заэкранировать…
- Чушь! Вы пытаетесь заполучить музыкрон, чтобы увеличить свой научный вес. - Пит посмотрел на Колин.
- И ваши сладкие речи убедили ее помочь вам, - он усмехнулся. - Я не первый раз обманут женщиной. Полагаю, вам следовало бы стать психиатром.
- Пит, не говори с ним так, - покачала головой Колин.
- Да… А как, по-твоему, я должен говорить? Ты была никем - канарейкой в ансамбле хула. Я подобрал тебя и вознес на самую вершину. И вот твоя благодарность… - он отвернулся, тяжело опершись на трость. - Вы можете забрать ее, доктор, она вам подходит!
- Пит! - Эрик протянул руку, затем отдернул ее. - Не позволяйте испорченности искажать ваши мысли! Неважно, как мы относимся к Колин. Мы должны понять, что музыкрон делает с людьми! Подумайте, сколько несчастья он несет… смерть… боль…
- Люди! - Пит презрительно выплюнул это слово. Эрик шагнул к нему.
- Прекратите! Вы знаете, что я прав. Вы несете всю полноту ответственности за развитие событий. Вы можете обрести полный контроль над ними. Вы можете…
- Не пытайтесь одурачить меня, док. Аппарат был испытан экспертами. Ваши громкие слова! Вы просто пытаетесь произвести впечатление на эту крошку. Я вам уже сказал, можете забрать ее. Мне она не нужна.
- Пит! Вы…