- Простите меня, пожалуйста, - я должна была гнуть до конца, - я понимаю, что эта тема вам неприятна…
- Очевидно, не понимаете, - снова перебила меня Маргарита Михайловна, чуть повышая тон. В голосе её вдруг прорезались истеричные нотки.
- И все-таки, - я с трудом выдерживала её взгляд, - все-таки как же все случилось?
- Да, - Любовь Викторовна, наконец, закончив писать, подняла голову, - Маргарита Михайловна, время идет, - она бросила быстрый взгляд на запястье, - Паша молчит… Если вас не затруднит.
Сложив руки на столе, Любовь Викторовна смотрела на свою подругу в упор, а я, наконец, смогла чуть-чуть отдышаться от этой жутковатой игры в гляделки. От напряжения у меня затекла шея, ныли плечи. Но я боялась даже пошелохнуться.
- Когда я принимала корпус, - начала Маргарита Михайловна, и голос её стал вдруг деревянным, - техничка, убирающая на этаже, жаловалась мне на безобразное состояние туалетов по утрам. - Любовь Викторовна вопрошающе изогнула бровь. Я тоже слушала, не понимая, к чему ведет Маргарита Михайловна. - Этим утром, - она запнулась, поперхнувшись вдруг. Любовь Викторовна смотрела со все возрастающим интересом, я сидела, не смея вздохнуть, - этим утром, - продолжила Маргарита Михайловна, откашлявшись, - я прошлась по туалетам, чтобы проверить это.
Выражение лица Любовь Викторовны неуловимо изменилось. Она вновь опустила взгляд к бумагам на столе. Нашла и вынула докладную.
- Маргарита Михайловна, - сказала она, протягивая документ через стол, - вы понимаете, что вам придется либо переписать докладную, либо забрать её? - Повар приподнялся, и, вынув листок из пальцев замдиректора, положил его на столешницу перед воспитателем. - Вы будете переписывать?
- Нет, - ответила Маргарита Михайловна, беря бумажку и медленно разрывая её на части.
- Полагаю, на этом вопрос можно считать закрытым, - в голосе Любовь Викторовны звенела едва сдерживаемая ярость. - Жаль только, что вы, Маргарита Михайловна, потратили столько моего времени зря. Семён Михайлович, - поднявшись, она обернулась к повару, - что у вас?
- Мне не к спеху, - сказал повар, махнув рукой, - не буду вас задерживать.
- Благодарю, - ответила Любовь Викторовна, выходя.
Проводив её взглядом, повар обернулся к Маргарите Михайловне. Та минуту смотрела на него в упор, а потом вскочила, опрокинув стул на пол, и, обойдя весь длинный стол по периметру, вышла, наконец, вон, громко хлопнув дверью.
- Спасибо, - сказала я, оборачиваясь к повару.
- Пустяки, - отмахнулся он, и, встав, подхватил Пашу под мышки, будто тот был совсем маленьким ребенком, посадил его на стол перед собой. Снова налил и дал в руки полный стакан воды. - Пей. Давай, пей и успокаивайся.
- Я п-просто об-бернулся к-к ней, к-когда она открыла д-дверь, - Паша говорил между глотками, его зубы стучали о край стакана.
- Пей, - повторил повар, чуть подтолкнув стакан снизу, и повернулся ко мне, - а я смотрю, вы у столов сгрудились всем отрядом, потом подходит ко мне Ильсур… Пойду, думаю, гляну, что тут стряслось.
- Так вы приходили только из-за нас?! - спросила я, не веря.
- Конечно, - ответил он, улыбнувшись. - Я ведь предлагал тебе, обращайся, если что.
- Семён Михайлович, - я замолчала, не находя нужных слов, - …спасибо!
- Зови меня просто Семён, - улыбнулся повар. - Ну как? - вновь обернулся он к Паше. - Ты в порядке? - Паша кивнул, передавая ему стакан. - У-у-у, брат! - протянул Семён, забирая стакан, и приподнимая за подбородок заплаканное Пашино лицо, - идем умываться.
Подхватив со стола полупустой графин, Семён вышел из вожатской. Паша спрыгнул со стола, и я отправилась следом.
На улице было уже теплее. По небу бежали не грязно-серые тучи, а белые, пушистые облачка. Меж ними ярко сияло солнце.
- Иди сюда, - позвал Семён Пашу, и тот, сойдя с дорожки, сложил руки ковшиком. Льющаяся вода блестела в солнечном свете бриллиантами. Я стояла и смотрела, как человек в поварском переднике с заправленным в карман колпаком помогает умываться тринадцатилетнему рыжему пацану с покрасневшим, распухшим от слез лицом, и гадала, кто он.
- Ну все, - сказал Семён, закончив, - я занесу графин, а вы идите. Все уже ушли купаться.
- Спасибо, - сказал Паша почти нормальным своим голосом и шмыгнул носом.
Я кивнула еще раз, благодаря. И, взяв Пашу за руку, повела его к центральной аллее. Наша беседка была пуста. Ди увел отряд на море, как я и просила. Паша шел молча, лишь судорожно вздыхал время от времени.
Я тоже молчала и только крепче сжимала его руку, когда слышала эти судорожные вздохи.
Придя на пляж, мы нашли там весь отряд в тревожном ожидании, на берегу. Они даже не входили в воду. Марина первая увидела нас. Сорвалась с места и, подбежав, порывисто обняла Пашку, а потом повернулась ко мне.
- Спасибо, - сказала она тихо.
- Не за что, - ответила я, понимая, что если бы не повар, Пашу непременно бы уже выслали из лагеря.
Глава 22
Кто такой Семён. Паша. Мошенники
Вернувшись, я не отходила от отряда. Они сидели на шезлонгах под навесами, молча, даже не перешептываясь. Мальчишки перебросились с Пашей парой слов, девочки просто держались рядом. Мне с трудом удалось загнать детей в воду, когда началось следующее купание. Обычно стоило труда выгнать их из воды.
Океан, теплый как молоко после прохладного берега, снял нервное напряжение и усталость. Я и сама окунулась раз, подавая детям пример, а потом вышла на сушу, где под нашим навесом меня ждал уже Ильсур Айсович.
После того, как Семён вскользь упомянул его имя, я не сомневалась, что он появится.
- Я предупреждал тебя? - крикнул он, когда я еще только выбиралась из воды, но в его голосе не было ни капли торжества, только горечь. - Всё нормально? - спросил он, когда я подошла к нему. - Чем там всё кончилось?
- Ничем, - ответила я, не удивляясь, что он уже в курсе всего произошедшего. Вытершись, я села рядом и коротко рассказала, что случилось в вожатской.
- Значит, Семён помог, - Ильсур Айсович кивнул удовлетворенно.
- Очень, - ответила я. - Если бы не он, я бы просто не нашлась, так и сидела бы, не зная, что предпринять, и Пашу отправили бы домой со скандалом. - Помолчав немного, я добавила, - судя по всему, он сам испугался того, что сделал. Сразу же счел себя виноватым, и ждал только, насколько тяжелая кара свалится теперь на его голову.
- Конечно, - снова кивнул Ильсур Айсович. - Это шаблон. В конфликте взрослый-ребёнок, как правило, всегда виноват ребёнок… Очень легко манипулировать людьми, действуя в рамках готовых шаблонов…
- Точно, - кивнула я в ответ, вспоминая, как у меня даже мысли не возникло о том, что Паша может быть и не виноват.
- Очень трудно выйти за рамки привычных представлений и взглянуть на ситуацию с другой стороны. А когда ситуация, такая, что на нее и смотреть не хочется, и обсуждать-то её неловко…
- Да, - согласилась я и спросила, - а Семён? Он кто?
- О! - хитро прищурился Ильсур Айсович, подтверждая мои догадки о том, что Семён не просто так себе повар. - Широко известная в узких кругах личность. Признаться, я удивился увидев его здесь. Обычно он устраивается работать в "Водолей"… - Ильсур Айсович замолчал, кусая обветрившиеся губы, глядя задумчиво вдаль. Я терпеливо ждала. - Семён детский психолог, - наконец продолжил он, - работает с проблемными детьми. Колония для малолетних преступников на Стипе. Большая колония. Туда свозят детей со всего сектора. А на Акварис Семён прилетает, как он выражается, отдохнуть.
- И нанимается работать поваром?! - спросила я, не в силах сдержать удивление.
- Это вторая его страсть, - усмехнулся Ильсур Айсович. - Я слышал, он даже летал учиться на Землю…
- Ну и ну, - я улыбнулась. - И Любовь Викторовна знает, кто он?
- Конечно же знает! Она ведь лично принимает на работу каждого…
- А Маргарита Михайловна? - я склонила голову, глядя искоса, - Она может знать?
- Может да, - задумчиво протянул Ильсур Айсович, - а может и нет. Говорю же, это личность широко известная, но в довольно узких кругах. - Он вздохнул. - Нам, к сожалению, приходится иметь с ним дело сравнительно часто…
- Спасибо, что послали его к нам на выручку, - сказала я. - Сами бы мы не справились.
Ильсур Айсович махнул рукой.
- Главное, удалось отстоять пацана. - Поднимаясь, добавил, - сидите теперь тише воды, ниже травы. Не думаю, что Маргарита Михайловна попытается отыграться. Она и так уже пустилась во все тяжкие… Любовь Викторовна не простит ей эту попытку манипуляции. Во всяком случае, не так скоро. Разгорись серьезный скандал, дело могло бы дойти вплоть до закрытия лагеря… Но и вам нужно теперь поостеречься.
- Обязательно, - пообещала я.
Отряд уже выбирался из воды. Наконец-то они смеялись, и Паша смеялся громче всех. Махнув рукой, я подозвала их к себе.
- Завтра концерт, - сказала я, - давайте будем репетировать. В тихий час я принесу со склада все, что нужно для реквизита, и вечером начнем делать костюмы. Хорошо?
- Репка! - воскликнул Паша, - все помнят, что я репка? Это главное действующее лицо сказки! Мне нужно тщательно продумать костюм! - И, зачесав пятерней мокрые рыжие волосы, тут же соорудил на голове подобие луковицы, лихо закрутив пальцем хвост на самой макушке.
- Ты главный, - сказала я, улыбаясь, - ты и проводи репетицию. Давай!
И Паша "дал". К концу пребывания на море я встревожилась не на шутку. Паша был неестественно весел, сверх меры оживлен. Когда мы тронулись потихоньку обратно, собираясь на обратной дороге заглянуть на базар, чтобы там купить себе те детали костюмов, которые не вырежешь и не склеишь из бумаги, Паша не угомонился. И если на пляже я не одергивала его, то теперь уже не могла удержаться от того, чтоб не вскрикивать поминутно "Паша! Паша! Паша!" когда он нырял вдруг с тропинки в высокие заросли или перевешивался через перила к бурному горному потоку. Кончилось тем, что Ди подошел к нему, и, схватив за рукав, попытался притянуть к себе, может для того, чтоб урезонить.
Паша оттолкнул его довольно грубо, после чего угомонился так же внезапно, как и разошелся. Пошел один, чуть в стороне от отряда. Выждав момент, я шепнула Ди: "Не трогай его пока", - но он, очевидно, и так все понял.
На базаре я наблюдала только за Пашей. Он как будто потерялся, ходил меж рядов, не останавливаясь ни на чем взглядом, а потом и вовсе замер посреди прохода, и проходящие мимо люди задевали его плечами.
- …купите! - крикнул мне кто-то прямо в ухо, и я обернулась, невольно поморщившись. На меня глядела не в меру накрашенная девица, улыбалась широко и, протягивая яркий огрызок пластика, предлагала, - всего десятка! Купите!
Подняв руку, я приложила браслет наладонника к считывающему устройству в другой руке девицы и, глянув мельком на экран, подтвердила операцию, сжав кулак.
- Удачи! - девушка улыбнулась еще шире, и, спрятав сканер, вручила мне блестящий пластиковый прямоугольник.
Я, не глядя, сунула его в карман, и вновь обернулась, ища взглядом Пашу. Он отошел к парапету и стоял там теперь совсем грустный, понурившийся.
Обернувшись, я махнула рукой Марине, подзывая её.
- Марина, видишь, что творится с Пашей? - сказала я, когда она подошла ближе, и девочка кивнула, глянув на него мельком.
- Мне поговорить с ним? - спросила она.
- Не совсем, - ответила я, вспоминая, как Паша оттолкнул Ди. - Оставим его пока в покое… Но когда он захочет поделиться с кем-нибудь, нужно чтобы рядом кто-нибудь был.
- Я присмотрю за ним, - пообещала Марина, кивнув, после минутного раздумья. - И вообще, мы не будем оставлять его одного. - Она совершенно верно поняла, чего я от нее хотела.
- Только ненавязчиво, - положив руку ей на плечо, я улыбнулась.
- Девушка! - возле нас опять нарисовалась разукрашенная девица. - Какой номер у вашего билета?
- Извините? - спросила я, не сразу сообразив, чего от меня хотят, а потом, вспомнив, вытащила из кармана пластиковую карту. - Девяносто, двести десять.
Развернувшись, чтобы собирать отряд и уходить, я была вновь остановлена возгласом: "Так у вас же выигрышный номер!"
Обернувшись, я уставилась на девушку, заинтересовавшись, наконец.
- Поздравляю! - повторяла та как-то неестественно громко и приглашающее указывала руками на палатку с вывеской "Мгновенная лотерея".
- Татьяна Сергеевна, не ходите туда, это мошенники! - испуганно шепнула Марина в самое ухо, но я уже сделала шаг по направлению к палатке.
Там стоял, держа в руках точно такой же билет, молодой человек в пробковом шлеме а-ля первые колонисты и песочного цвета рубашке и шортах, оставлявших оголенными бледные, тонкие руки и ноги. По лицу его блуждала счастливая улыбка.
- Это приз! - объясняла ему вторая девушка, указывая на коробочку голографического проектора, демонстрировавшего объемную картинку какого-то помещения, стилизованного под старину. Проектор был не то чтобы ультрасовременным, но достаточно новым, чтобы картинка не выгорала в солнечном свете. Письменный стол с живописно разбросанными по нему предметами было достаточно хорошо видно. - Голосовое управление, сенсорные датчики обеспечивают интерактивный геймплей при прохождении видео игр, - шагнув внутрь картинки, девушка взяла и приподняла лежавший на столе толстый фолиант. Датчики были настроены точно, и неподготовленному зрителю невооруженным глазом невозможно было понять, где спроецированное изображение, а где живой человек. Только легкость, с какой девушка держала на весу толстенную книгу, выглядела неестественной. - Высокое разрешение и великолепная картинка, - закончила она, поворачиваясь в интерьере виртуальной комнаты, будто рекламировала не проектор, а себя. Этот приз достанется вам после небольшого аукциона!
Старая, как мир, схема продолжала разворачиваться своим чередом. Мне и молодому человеку было объявлено, что оба мы - победители. Но поскольку приз всего один, он будет разыгран между нами по справедливости и достанется тому, кто предложит за него более крупную сумму.
Молодой человек тут же предложил сумму в двое, а то и в трое превышающую реальную стоимость проектора.
- Девушка, - сказала я повернувшейся ко мне девице, не дав той раскрыть и рта, - у меня совершенно нет времени. Этот проектор стоит в три раза меньше, но я куплю его у вас за названную молодым человеком сумму, просто чтобы не терять время и не торговаться дальше.
Схема разрыва привычного шаблона, так наглядно продемонстрированная мне этим утром Семёном, и так внятно втолкованная Ильсуром Айсовичом, сработала безукоризненно. В абсолютно пустых глазах девицы промелькнула было какая-то мысль, после чего она воскликнула все тем же, неестественно громким и радостным голосом:
- Этот проектор достанется вам совершенно бесплатно!
- Я куплю его у вас за сумму втрое больше его цены, - повторила я.
- Вы не понимаете, вам не нужно платить денег! После небольшого аукциона вы заберете и приз, и все деньги, поставленные на кон!
- Вы не понимаете, - ответила я, - я плачу вам деньги и покупаю проектор.
- Этот проектор достанется вам совершенно бесплатно, - повторила девушка. Её звонкий, радостный голос сел. Она не знала, как вести себя в такой ситуации.
- Ну что ты заладила, "проектор-проектор", - раздалось вдруг сзади, и за руку, чуть повыше локтя, меня взял грузный, пожилой уже мужчина из местных. - Не видишь? Девушка с Земли, у них там этих проекторов… Отдай приз ему вот, - мужчина кивнул на молодого человека, который сжимал свой выигрышный билет уже не так радостно, - а девушку я лучше дыней угощу! Девушка, вы любите дыни? - спросил он, мягко, но настойчиво оттягивая меня прочь от палатки.
- Люблю, - ответила я, позволяя ему увести себя подальше. Дети тут же обступили нас достаточно плотным кольцом.
- Ого! - воскликнул мужчина в ответ на их молчаливое появление. - Твои оглоеды?
- Мои, - сказала я.
- Вожатая, да? - полуутвердительно спросил он и, не дождавшись ответа, выпустил, наконец, мою руку, шагнув под яркий навес, где были кучей свалены круглые зеленые плоды, похожие на Лаймы-переростки. - На, держи, - подхватив сразу два, он сунул их мне в руки, - и короедам твоим, - взяв еще пару, он отдал их детям.
- Спасибо, - ответила я, сгружая подарок оживившимся ребятам.
- Тебе, спасибо, красавица! - ответил мужчина, смеясь. - Такую работу делаешь, детей воспитываешь!
Еще раз поблагодарив его, я кивнула отряду, и мы пошли.
Стоило нам спуститься по лестнице вниз, к туннелю меж двух соседствующих скал, как дети наперебой загалдели: "Это мошенники! Этот в шлеме - крашеный альбинос в контактных линзах! Никакой он не турист! Он всю жизнь тут живет и никогда не загорает! А этот толстый у них главарь!".
Я слушала, не перебивая. История с Пашей отошла на задний план. Он, кажется, получил передышку, которая была так ему необходима.
Дыни оказались действительно похожими на дыни.
Глава 23
Суета предпоследнего дня. Мастерство Марины. Успех Ваниного проекта
После обеда, в тихий час я, как и планировала, забежала на склад к Яне. На этот раз там был аншлаг. Весь лагерь готовился к завтрашнему концерту, и Яна только успевала выписывать серую упаковочную и яркую - оберточную бумагу. Кто-то прошел во второе крыло склада и бродил там меж сюрреалистичных деревьев, пряничных домиков и сказочных зверушек, склеенных из подручных материалов, что называется "в натуральную величину" детьми и вожатыми всех предыдущих потоков.
Я не стала брать готовых декораций. Детей нужно было занять, отвлечь от грустных событий и мыслей. Набрав расходного материала, сколько смогла унести, и прихватив утюг, я перебросилась с Яной парой слов и вернулась обратно.
Когда я заглянула к девочкам, оказалось, что почти все они спят, и только Марина сидит с закадычной подружкой на своей кровати у окна. Они кивнули мне, когда я вошла. Утро выдалось действительно непростым.
Вынув из-под подушки спрятанное платье, я прогладила его, воспользовавшись все тем же пластиковым столом в рекреации с настеленным на него одеялом. Когда я вешала платье в шкаф, Марина шепотом спросила:
- Вы наденете его сегодня?
- Да, - ответила я, смущаясь немного.
- Ой, как я хочу вас в нем увидеть… - протянула Марина, облокачиваясь о спинку кровати, и я не услышала в ее голосе ни тени фальши. Она действительно хотела видеть меня, свою потенциальную соперницу, красивой. Я улыбнулась и закрыла шкаф.
Из гладильной рекреация вновь превратилась в кабинет: я села расписывать окончательный сценарий выступления, вытанцевавшийся утром на пляже. Сценка получалась не такой уж бессмысленной, как она выглядела поначалу, и даже главный посыл сказки - вместе мы сила - не затерялся среди калейдоскопа вставных персонажей и сцен.