- Конечно, - сказал Воронцов, - приходите в любое время после десяти, мистер…
- Детрикс. Зовите меня Карл.
- Отлично, Карл. Приходите.
Шла вторая минута девятою, когда Воронцов набрал код. Информация на этот раз была краткой и не содержала предупреждения о том, что будет стерта. Всего несколько слов: "Для чего живет человечество?"
Ничего о коде следующей связи, ничего о времени.
Ботаник смотрел на него с удивлением. Вот странная ситуация! Человек врывается в чужую квартиру, утверждает, что ждет информацию, и получает всего одну фразу.
- Извините, - растерянно сказал Воронцов.
- Вы, наверное, ошибочно набрали, - сочувственно сказал Карл.
Воронцов ухватился за эту мысль. Пробежал пальцами по клавишам, надпись на дисплее на мгновение погасла и возникла опять. Но ненадолго - ее сменило стандартное "информации нет".
- Я пойду, - вздохнул Воронцов. - Так вы заходите вечером.
- Договорились, - бодро сказал Карл, но в глазах у него было сомнение.
Вернувшись, Воронцов не обнаружил агента. "Ну и бог с ним", - сказал он. Сел перед терминалом, еще раз набрал код. "Информации нет".
К черту все это. Теперь и Портер путает. Или нашел материал, которым не хочет делиться? А может, Бюро и до него добралось? Все может быть. Хотя… Если Льюин недоволен назойливостью прессы, то при чем здесь Бюро?
Воронцов локтем смахнул с пульта лист бумаги, поднял его и прочитал: "Мистер Воронцов, наш разговор остается в силе". Отпечатано, судя по слегка западающему "о", здесь же.
Воронцов скомкал лист и пошел варить кофе.
* * *
"Для чего мы? - думал Воронцов. - Нелепый вопрос. Ведь не для суеты же все мы существуем? А что есть в нашей жизни, кроме суеты? Смысл ищешь в юности. Потом просто живешь. К старости, впрочем, наверно, опять возвращаешься к этому вопросу. И ничего не получается с ответом - как и у всех прочих испокон века.
Так чего же хотел Портер? Он прагматик, как все здесь. Вечными вопросами они себя не обременяют. Не мог в погоне за Льюином прагматик Портер задаться вопросом о смысле сущего. Написать просто так он тоже не мог - должен был понимать, что вопрос поставит меня в тупик. Значит, сделал это сознательно. Зачем? Либо… От того, как я отвечу, зависит и исход дела Льюина.
Нет, здесь тоже что-то не так. Портера не интересует мой ответ, иначе он оставил бы код и время следующей связи. И в результате я сижу и мучаюсь над вопросом, на который никто не знает ответа.
Наверно, есть смысл в том, что Портер спросил о человечестве, а не о человеке. Жизнь одного человека сейчас действительно зависит от того, будет ли жить человечество…
Сейчас я брошу это занятие, потому что нет времени сидеть и мудрствовать, нужно действовать. Счастливое мгновение, когда думаешь о мире, как о целом, пройдет, и вернуть его не удастся. Может, я потому и не пойму ничего, что упускаю это мгновение, не стараюсь додумать до конца. Спрошу у Портера при встрече. Как обычно: если кто-то знает ответ, пусть поделится. Но и Портер не знает. Ни к чему все это. Что-то с ним случилось. Что?"
* * *
"Алексей Аристархович! Ваша занятость феноменом Льюина не должна отвлекать от других дел. Мы дали сегодня информацию ТАСС о положении на юге Африки, но нужен комментарий. Не политический, а сообщение о том, какое впечатление взрыв произвел в Нью-Скопе.
Относительно Льюина. Получен комментарий специалиста-теоретика. У нас в Серпухове и Новосибирске проводились эксперименты по вариациям гравитационной постоянной, которые дали тот же результат, что и американские. Превысить некий порог изменения не удается. Вопрос исследован плохо. Общее мнение не сложилось, есть две противостоящие школы. Одна - новосибирская - считает, что дальнейшие исследования помогут сделать изменения более существенными и даже как-то их использовать. Дело это, конечно, весьма отдаленного будущего. Вторая школа - серпуховская - считает, что манипулировать мировыми постоянными невозможно. Чтобы существенно изменить ту же постоянную тяготения, например, нужно иметь другие законы природы, то есть попросту другую Вселенную.
Дискуссия по этим проблемам сейчас ведется только на семинарах, соответствующие статьи еще не вышли из печати. Неплохо бы привести мнения и американских ученых. Однако, повторяю, не забывайте о других делах. Дома у вас все в порядке. Жена и дочь передают приветы, ждут письма".
* * *
Телефон Сточерза не отвечал, и Воронцов отправился в пресс-центр. Первые транспорты с войсками уже улетели в Виндхук. Уточнены масштабы катастрофы. Было взорвано тактическое устройство в двадцать килотонн, старого образца, без усиленного биологического действия. Поражен обширный район, в котором, к счастью, не оказалось городов. Пострадали несколько селений. Одно из них, оказавшееся в эпицентре, уничтожено полностью. Предполагаемое число жертв - от полутора до пяти тысяч человек. Если бы ракета достигла цели, погибло бы в сотню раз больше людей, не говоря уже о том, что конфликт на юге Африки было бы невозможно остановить. Повезло? Все в пресс-центре так и считали: повезло.
Воронцов бродил по залам, смотрел на дисплеи, слушал разговоры коллег, комментировавших события иногда совершенно фантастическим образом, но все это проходило мимо сознания. Он представлял, что стоит на окраине негритянского селения, смотрит в небо и думает о красоте мира. И смысл открывается ему, он только не может облечь чувства в слова. А когда над ним что-то невыносимо и потусторонне вспыхивает, он воспринимает это как вспышку озарения. И пламя, которое мгновенно охватывает его, принимает как огонь, ниспосланный свыше. Он так и умирает, воображая, что живет…
Воронцов подумал, что это обязательно нужно дать в репортаже. Это его стиль - на эмоциях. Он избегал комментариев, выстроенных на логических схемах. Старался описывать характеры, что не всегда нравилось Льву. Главный как-то посоветовал ему попробовать себя в литературе, и Воронцов написал рассказ. Было это лет десять назад. Дал прочитать рассказ Ирине, и она, не щадя его, сказала, что эмоции в статьях - признак собственного стиля, а рассказ вторичен. Жене Воронцов верил безоговорочно, и никогда больше журналистике не изменял.
Перед экраном телевизора, показывавшего заседание Совета безопасности, народу было больше всего. Ожидали выступления представителя Намибии. Воронцов тоже остановился, почему-то ощущая неудобство, ему казалось, что все смотрят на него и говорят о нем. Он огляделся - на него действительно смотрела женщина. Воронцов узнал ее. Это была Стоун, он видел ее в пресс-клубе с Портером. Воронцов поднял руку, но женщина отвернулась. С ней заговорили, она ответила и больше не обращала на Воронцова внимания. Он решил подойти к мисс Стоун при первой возможности.
Началось выступление намибийца, и народу в зале стало столько, что Воронцов потерял мисс Стоун из вида. Он начал пробираться к выходу и столкнулся с ней в дверях.
- Нужно поговорить, - сказала мисс Стоун вместо приветствия.
- Пойдемте в кафе, - предложил Воронцов.
- Нет… Вы будете у себя через… скажем, полтора часа? Я позвоню вам.
Разговор занял полминуты. Мисс Стоун повернулась к Воронцову спиной. Он был удивлен лишь в первый момент. У нее есть информация от Дэви, а говорить в толпе она не желает. Могла бы, однако, хотя бы намекнуть.
Воронцов получил в холле видеокопию выступления, наскоро перекусил в кафе - знакомых репортеров здесь не было - и отправился к себе. По дороге пытался разобраться в двух вещах сразу: мог ли риторический вопрос Портера возникнуть после анализа опросного листа фирмы "Лоусон" и был ли утренний визитер на самом деле агентом Бюро.
Оставив машину на стоянке, Воронцов перешел улицу, и в этот момент его окликнули. Кто-то махал рукой из бледно-розового "понтиака". Машина рванулась, едва Воронцов опустился на сиденье рядом с водителем. Это была мисс Стоун. Ехали молча. Воронцов предоставил инициативу женщине, внимательно смотревшей на дорогу и не обращавшей внимания на пассажира. У заправочной станции они пристроились в хвост большой очереди.
- Что вы сделали с Дэви? - услышал Воронцов.
На мгновенье он растерялся. Женщина была на пределе - он только сейчас это заметил. Подумал, что если не даст четкого ответа, в живот ему вполне может упереться ствол какого-нибудь небольшого пистолета.
- Я видел его в последний раз позавчера ночью, - сказал он.
- Знаю, - нетерпеливо ответила Стоун. - После вашей встречи Дэви явился ко мне и объявил, что откопал сенсацию, уезжает и даст о себе знать не позднее, чем через двенадцать часов. Он сказал, что вы, мистер Воронцов, полностью информированы. Прошло значительно больше времени. Что с Дэви, мистер Воронцов?
- Мисс Стоун, разве прежде Дэви не уезжал…
- Нет, не так. Я знаю: что-то с ним случилось, понимаете?
- Вы чего-то не договариваете, мисс Стоун, - решительно сказал Воронцов - Вам звонили? Угрожали? Что?
- Нет… А что, могли угрожать? Все так серьезно? Я - В пресс-центре, незадолго до вашего появления, кто-то за моей спиной сказал другому: "Не стоило Портеру в это ввязываться, потеряет голову. Русскому что - втравил и в сторону…" Я обернулась - толпа, ничего не поймешь… А тут пришли вы.
- Русских здесь много.
- Дэви говорил, что виделся с вами.
- Как вы сами, мисс Стоун, расцениваете то, что услышали?
- Это предупреждение, ясно. Я должна увидеть Дэви, но я понятия не имею, где он. Я думала, вы…
- Я тоже не знаю. Он поехал в Локвуд, но вряд ли задержался там надолго… Когда мы говорили с ним, нам казалось, что это частное дело, психологическая зарисовка из жизни ученого. Потом уже выяснилось, что здесь еще что-то…
Машина рванулась, но поехали они не к центру, а в сторону Ричмонда.
- Я не поняла, - сказала Стоун. - Вы начали говорить, продолжайте.
Воронцов не повторял того, о чем говорил вчера Сточерзу. Рассказ приобрел новые краски, интерпретация событий после визита Гендерсона несколько изменилась. Они поехали по шоссе, огибавшему город с запада, машин здесь много, мисс Стоун вырвалась в левый ряд.
- Ваша с Дэви мужская логика мне не всегда понятна, - сказала мисс Стоун, пристально глядя на дорогу. - Все эти сложности, по-моему, сводятся к тому, что вас кто-то водит за нос…
- Мисс Стоун…
- Погодите. Единственное, что я поняла из вашего рассказа: Льюин должен знать, где Дэви. Если за Дэви следили, Льюин в этом замешан, он должен знать. И я его спрошу. А заодно и вашу проблему решу, мистер Воронцов.
- О чем вы, мисс Стоун?
- Это же ясно. Я поеду к Льюину. Вам он отказал в интервью? Ну и что?
- Мисс Стоун, вы не должны этого делать. Навредите Дэви, а сами ничего не узнаете.
- Мистер Воронцов, я решила. Хотите поехать со мной? Там подождете в машине. Если нет, я вас высажу у станции подземки. Ну как?
Воронцов подумал, что спорить бесполезно - она сделает по-своему. Он и Портер действовали окольными путями, потому что для подступов к Льюину им нужны были факты. А ей факты ни к чему, ей нужен Дэви. Она не станет спрашивать физика, кому он продался, потребует лишь информацию о журналисте Портере. Это глупо, но, может быть, сейчас единственно правильно?
Машина свернула с магистрального шоссе на муниципальную дорогу, ведущую к северу. Дом Льюина, насколько знал Воронцов, находится на окраине университетского городка.
- Я с вами, - сказал он.
- Я это и сама поняла, может быть, даже раньше, чем вы решили.
Женщина улыбнулась, и Воронцов подумал о том, какие они разные - мисс Стоун и его Ира. Он вполне мог представить Ирину за рулем автомобиля, готовую на многое, даже на крайности. И все же действовать так решительно она бы не смогла.
Мисс Стоун неожиданно протянула правую руку Воронцову, он машинально сжал ее пальцы.
- Вы кажетесь мне хорошим человеком, мистер Воронцов.
- Спасибо, мисс Стоун…
- Дженни.
- Тогда и меня зовите Алексом.
- Хорошо, Алекс. Поехали.
* * *
К дому Льюина они попали в половине шестого. Пиковое время ощущалось здесь не так, как в самом Нью-Скопе. Во всяком случае, не было пробок, повезло им и со светофорами, они промчались сквозь городок, ни разу не притормозив. Почти не разговаривали, каждый думал о своем. Мысли их временами совпадали, тогда они смотрели друг на друга и улыбались, точно зная, что улыбаются именно этой неожиданной схожести мыслей и настроений.
Дом Льюина они увидели издали, но еще не знали, что это он и есть - двухэтажный, приземистый, вытянутый, похожий на старинный русский особняк. Между домом и улицей за невысоким забором был сад - около десятка платанов. Перед входом стояли машины, да и на противоположной стороне улицы их было немало - обычная проблема с парковкой. Но все же втиснуться между ними было можно, и Дженни сделала это искусно, никого не задев.
- Я пойду с вами, - сказал Воронцов.
- Нет, вы подождете здесь, Алекс. Надеюсь, что вернусь быстро. При вас он вообще не станет разговаривать.
Дженни вышла из машины и быстро перешла улицу. Воронцов тоже решил выйти и занять более удобную для наблюдений позицию.
- Подвиньтесь, граф, - услышал он вдруг тихий голос и обернулся: у машины стоял Портер.
- Быстрее, - нетерпеливо сказал Дэвид.
Воронцов передвинулся на место водителя, и Портер мгновенно оказался рядом.
- Черт возьми, Дэви, - изумленно воскликнул Воронцов. - Мы ищем вас целую вечность! Дженни пошла к Льюину…
- Да, я видел. Сейчас она вернется, в доме никого нет. Я не успел ее остановить, пришлось бы кричать.
- Что вы здесь делаете?
- Наблюдаю и жду. Вы получили все мои сообщения?
- Думаю, все. Правда, последнее было кратким…
Портер хмыкнул.
- И вы решили, что я придерживаю информацию. Между тем, в этом сакраментальном вопросе ключ ко всему. Вы на него ответите?
- Дэви, если вам есть что рассказать, давайте обменяемся сведениями. Естественно, я не ответил на ваш вопрос. Думаю, и вы тоже. На банальности не тянет, вам они не нужны, верно?
- Верно. Сейчас вернется Дженни, и мы поговорим. Я зверски устал, Алекс…
Только теперь Воронцов обратил внимание, что под глазами у Портера круги, лицо какое-то одутловатое и потухшее. Три дня назад Портер был энергичен и подтянут, сейчас он походил на тряпичную куклу с неумело пришитыми руками, висевшими вдоль тела, и головой, клонившейся набок от собственной тяжести.
Дженни появилась из тени платанов и остановилась на кромке тротуара. Она выглядела растерянной, ее разочаровало и обеспокоило отсутствие Льюина. Солнце слепило ей глаза, и она не видела ни Воронцова за рулем, ни Портера рядом с ним.
Все произошло в доли секунды. Воронцов услышал визг тормозов, и автомобиль серого цвета, вырвавшийся из-за поворота, резко затормозил, скрыв Дженни от Воронцова. Тотчас взревел двигатель, машина рванулась и помчалась вдоль улицы, но Дженни на тротуаре уже не было. Воронцов не успел ничего сообразить, первая мысль была: Дженни оступилась, и автомобиль сбил ее. Портер рявкнул что-то и, прижав Воронцова к левой дверце, включил зажигание. Но управлять машиной в таком положении было невозможно, он отодвинулся и крикнул:
- За ним, черт вас дери!
То, что произошло в четверть часа, Воронцов не сумел бы потом рассказать последовательно. Меняться местами не было времени, серый автомобиль уже заворачивал за угол, когда Воронцов, наконец, пришел в себя окончательно, чтобы, не раздумывая, выполнять команды.
- Быстрее, - крикнул Портер, когда они свернули за угол вслед за серым автомобилем и оказались на прямом и широком шоссе. Серый автомобиль удалялся, и Воронцову пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не сбросить газ, когда стрелка спидометра перетащилась за отметку 90. Он даже не сообразил, что это были 90 миль, а не километров. "Быстрее, быстрее", - бормотал Портер, и стрелка доползла до 110. Расстояние не сокращалось, но и не увеличивалось. Заднее стекло в салоне серого автомобиля было темным, и разглядеть, что происходит внутри, Воронцов не мог. Их же машина просматривалась насквозь, солнце стояло низко, лучи его будто простреливали салон.
От шоссе го и дело отходили развилки, транспортные пересечения двух, а то и трех уровней, но серый автомобиль шел пока прямо, и Воронцов подумал: что они станут делать, если все-таки догонят похитителей. Пока это гонка, а что начнется потом? Драка, стрельба?
Серый автомобиль свернул вправо, когда Воронцов меньше всего ожидал этого. Дорога вела в какой-то поселок, начинавшийся сразу за шоссе. Они влетели на довольно узкую улицу, и здесь автомобиль исчез. Он свернул вправо, но когда Воронцов повторил маневр, он не увидел автомобиля, улица была пуста. Он промчался вдоль нее до конца - это был тупик. Развернуться было негде, и он дал задний ход. Здесь было несколько проездов и влево, и вправо. Куда именно свернули похитители?
- Поехали назад, к дому Льюина, - сказал Портер тусклым голосом. - Там моя машина.
- Простите, Дэви, я… просто не получалось быстрее…
- Не надо, Алекс, шансов у нас все равно не было. Поехали.
Они вернулись к дому физика, все такому же безжизненному.
- Нужно сообщить в полицию, - неуверенно сказал Воронцов, когда Портер вернулся, взяв из своей машины кожаную сумку с длинным ремнем.
- Конечно, - отозвался Портер, странно посмотрев на Воронцова. - Моя полиция меня бережет - так у вас говорят? Я знаю, кто увез Дженни. Пока достаточно и этого.
- Вы знаете…
- Поехали, Алекс. Не ко мне и не к вам. У вас есть друзья из русских?
- Конечно, - сказал Воронцов, подумав о Крымове.
Портер молчал, Воронцов думал о Дженни и не мог понять, почему они не вламываются в ближайший полицейский участок, почему Портеру достаточно знать, кто увез его девушку. Он уверен, что с ней ничего не случится? Как он может быть уверен? А если не уверен, то что же - он просто бездушный газетный делец, который ради информации готов забыть обо всем? А он, Воронцов, молча сидит рядом. Если бы на месте Дженни была Ирина, что сделал бы он? Разумеется, бросился бы в полицию. К чертям все.
Крымов был дома, но встреча оказалась не совсем такой, на которую рассчитывал Воронцов.
- Господи, Алексей Аристархович! - Крымов смотрел на Воронцова, будто увидел привидение. - Где вы обретаетесь? То, что вы делаете, - нелепо… Проходите в кабинет. Вы тоже, господин Портер.
- Что нелепо? - удивился Воронцов.
- Погодите… По вашему виду я понимаю, что вы ничего не знаете.
- О чем не знаю?
- Садитесь. Выпьете, мистер Портер?
Портер покачал головой.
- Кажется, - сказал он, - Алекс что-то натворил?
- Час назад в консульство позвонили из Бюро и сказали, что Воронцов занимается промышленным шпионажем, и у них есть доказательства. По законам Воронцов может быть взят под стражу, но фирма, - не знаю названия, - дела пока не возбуждает. Власти, вероятно, потребуют высылки Воронцова. Вот так. Консул вне себя. Он поехал объясняться и доказывать, что все это провокация. А вас ищут…
- Вот бред так бред, - пробормотал Воронцов.
- Индивидуальный подход, - усмехнулся Портер. - С Жаклин они избрали один путь, с Льюином другой… А с вами… Логично.
- Что логично? - раздраженно сказал Крымов. - Вы понимаете, Алексей Аристархович, что я обязан позвонить в консульство и сообщить, что вы здесь?