Во всяком случае стало ясно, что капитан Фосс потребовал полного наказания - чтобы Озокана объявили вне закона. Немилость распространялась вширь, так что старые враги Осколда получили удобный случай рассчитаться как с сыном, так и с отцом, и земли Осколда были близки к состоянию осады. Хотел бы я знать, не пошёл ли Осколд против всех законов и обычаев, посылая помощь сыну. Если так, то станут ли его люди поддерживать хозяина? Лояльность людей к своему лорду крепка и противостоит пыткам и смерти, как говорится в балладах. Но это работало в двух направлениях: если лорд был также честен по отношению к тем, кто присягал ему в верности. Такое укрывание сына могло, я думаю, расцениваться как открытое нарушение клятвы, подвергавшее его людей слишком большой опасности.
Я мысленно представил себе город Ырджар. Трудно было сосчитать, сколько дней прошло со времени моего похищения, так что я даже не был уверен, работает ли ещё ярмарка. А что, если… - я даже прибавил скорость - что, если "Лидис" уже ушёл? Эта мысль была так ужасна, что я постарался отогнать её.
Но если "Лидис" продолжал стоять в порту, может, и Малик ещё на ярмарке? А если нет? Я облизал всё ещё болевшие лапы и тихонько заворчал. А сможет ли барск снова стать человеком? Что, в сущности, случилось с тем, кого по просьбе Майлин приютили жрецы Умфры. Может, он так долго бегал в теле зверя, что животное взяло верх и бегает теперь по холмам, не имея никаких связей с человеком? Мне хотелось опустить голову и завыть, как я выл на луну по нечеловеческим причинам. Однако я задушил этот вой в горле.
Грис Шервин посетил со мной шоу, он видел, как мы привезли барска, и слышал мой рассказ о том, что произошло в палатке продавца животных. Он сможет открыть, свой мозг, если барск придёт к нему теперь, и будет способен к какому-то контакту. Мы все имели способности эспера, одни - больше, другие - меньше. Лучшим эспером на борту "Лидиса" был Лидж. Только бы удалось подойти к нему достаточно близко! Нет, Крип Борланд ещё не был побеждён!
По этим холмам можно было свободно идти как днём, так и ночью. Я выкопал из мягкой земли несколько мелких животных и съел их, но этого едва хватило, чтобы лишь чуть-чуть приглушить чувство голода. Я поднимался всё выше и выше. Захватывало дух от морозного воздуха, застывшая почва терзала натруженные лапы. Я лизал снег, чтобы утолить жажду, и с тоской вспоминал реку, где мог напиться всласть.
Около полуночи я прошёл через перевал и мог бы спускаться в долину, но так устал, что вынужден был поспать в укромном месте.
Когда я проснулся, солнце пригревало мою спину, покрытую густой гривой. Прищурившись от яркого света, я оглянулся и потянул носом. Сильно пахло человеком. Раздалось слабое шарканье по твёрдой поверхности - такое могли произвести только сапоги. Кто-то шёл снизу справа от меня, стараясь производить как можно меньше шума.
Я нагнулся, коснувшись мордой передних лап, и посмотрел вниз. Человек? Нет, люди, потому что я увидел второго, ползущего в гору уже почти рядом со мной. Поверх кольчужной рубашки на них были грязные плащи со странными цветными пятнами. Я подумал, что только острый взгляд животного может разглядеть эти пятна на расстоянии, если они замрут в неподвижности.
Не враги ли Осколда удирают? Неважно, кто они, лишь бы не нашли меня. Я начал медленно отползать в кустарник. Куда они направлялись, я не мог угадать, потому что поблизости не было ни крепости, ни поста, но решимость их не подлежала сомнению.
Придётся снова повернуть на юг, так как ползущие по холму были частью отряда, остановившегося внизу, а мне известно только то, что Ырджар находится где-то на западе.
Я лёг и терпеливо принялся ждать ночи, чтобы под Тремя Кольцами Луны пуститься во весь опор. Всю ночь я попеременно то бежал, то шёл, пока не был вынужден остановиться возле озерка, измученный нестерпимой болью в лапах. Там мне удалось также и закусить какой-то птицей, что приблизилась, обманутая моей неподвижностью. Это была отличная еда - лучшая, какую я нашёл после фоду. Затем я зарылся в кустарник, но долго спать не пришлось.
На этот раз сначала появился звук, а не запах: это были собаки с фермы, и они охотились за кем-то, кто бежал в моём направлении.
Когда я был человеком, на этих холмах за мной охотились люди Озокана. Теперь я зверь и снова вижу охоту. Лай собак, наверное, должен наводить ужас на того, за кем они гонятся. Я спокойно прислушивался, полагая, что их дичь не я.
Из кустов выскочило длинноногое животное и помчалось прочь крупными прыжками. Я узнал его - дикое жвачное с равнины. Его мясо сушат на зиму, и оно считается обычной добавкой к меню. Охота, видимо, началась недавно, потому что животное убегало легко. Но свора была нетерпелива и молча неслась по горячему следу, лишь изредка взлаивая.
Я снова направился к югу, далеко обходя тропинки, по которым бежало преследуемое животное. Хорошо, если собаки будут поглощены изначальной целью и не обратят внимания на мой след. А, может, они тоже боятся барска?
Меня тревожило, что я приближался к открытой местности, где не было ни скал, ни кустарника, ни деревьев и негде было укрыться от глаз охотников: кругом голые поля, где на фоне серо-жёлтого жнивья мой красный мех будет отчётливо виден.
Вскоре я почувствовал запах воды и вспомнил о ручье, бежавшем из озерка, где я пил и омывал лапы. Не пойти ли мне по ручью, чтобы сбить следы? Я знал об этом по тем плёнкам, которые, бывало, рассматривал для собственного удовольствия. Но такие охотничьи воспоминания, собранные с точки зрения человека, вряд ли могли быть полезными в моём теперешнем положении.
Однако лучшего выхода я не видел, поэтому вошёл в воду и пошлёпал по течению. Я не успел уйти далеко, как услышал глухой шум в том месте, где лежал раньше. Этот шум прозвучал реальной угрозой. Случилось самое худшее: собаки взяли мой след и, к моему несчастью, решили, что я - лучшая добыча.
Меня охватила паника, которая могла привести к гибели. Я перестал соображать и бросился удирать, но мои силы к этому времени были уже изрядно подорваны. Я знал, что далеко не убегу, поэтому, перескочив через ограду, помчался по полю и… Под моими лапами больше не было почвы. Я падал…
Глава 12
Крип Борланд
Вокруг меня взметнулся песок, тело ударилось о землю с такой силой, что прервалось дыхание, я некоторое время ничего не чувствовал и только спустя некоторое время попытался встать. Всё поплыло перед глазами, но постепенно зрение прояснилось настолько, что я смог увидеть каменные стены… колодца!
Человек выбрался бы из него, цепляясь за неровности стен, но мои четыре лапы с прямыми когтями здесь были бесполезны. Я откинул голову назад и зарычал. Этот рык, усиленный земляной воронкой, которая держала меня, заставил свору на некоторое время замолчать. Как бы ни возбуждены были преследованием собаки, ни одна из них не осмелилась прыгнуть ко мне вниз, так что им оставалось только изливать свою злобу в бешеном лае.
Затем кого-то из них отшвырнули в сторону, и я увидел смотрящих на меня людей. Один в изумлении отшатнулся, другие уставились на меня, вытаращив глаза. Кто-то поднял лук, и я подумал, что мне, загнанному таким образом, не удастся увернуться от стрелы. Но человек, стоящий рядом со стрелком, с гневным криком ударил по луку.
Какое-то время я лежал, задыхаясь, а собаки и один из людей следили за мной. Остальные люди исчезли. Затем раздался глухой стук, и на меня упала масса верёвок. Я вскочил. Именно этого они и ждали. Сеть была мгновенно затянута, а я, беспомощный, медленно вытащен из колодца.
Собаки бросились на меня, но были отогнаны хозяевами, потом ворох верёвок со мной внутри бросили на телегу, привезли на ферму и заперли, связанного, в тёмном сарае.
Там пахло животными и человеком. Я тяжело дышал, во рту пересохло. Хотя бы несколько капель воды… Но часы шли, а к сараю никто не приходил.
От падения в колодец болело всё тело, но всё заглушала потребность в воде. Я сделал слабую попытку послать мысль, хотя и опасался, как бы суеверные местные жители немедленно не убили меня.
Поблизости оказался не один человеческий мозг, но как я ни старался изо всех своих слабых сил вложить в какой-нибудь из них мысль о своей жажде, здесь не нашлось никого, кого можно было бы удержать достаточно долго, чтобы довести до его мозга моё желание.
Я впал в апатию, неспособный более к борьбе. Возможно, они даже сочли меня мёртвым, когда вошли в сарай. Сколько времени прошло, я не знаю, но на улице уже стемнело. Меня снова швырнули на телегу, и она поехала через мост. Услышав запах воды, я поднял голову и заскулил, но тут же получил жестокий удар и потерял сознание.
Дневной свет бил мне в глаза, а уши оглохли от криков, которые я не понимал. Телега остановилась. Двое мужчин стояли возле неё и осматривали моё тело.
"Воды…" - попытался я выговорить, но из моей широко разинутой пасти вырывался только отчаянный хриплый визг. Один из мужчин подошёл ближе и сказал на ырджарском наречии, на котором я тоже когда-то говорил:
- Барск… Десять весовых знаков.
- Десять? - взорвался другой. - Ты когда-нибудь выдел здесь барска? Да ещё живого?
- Пока живого, - согласился первый. - Посмотрим, доживёт ли он до вечера. А шкура - можно, конечно, выделать, но мех ничего не стоит.
- Двадцать.
- Десять.
Голоса их звучали монотонно, колыхаясь туманным занавесом, упавшим мне на глаза. Мне хотелось уплыть в темноту, которая обещала покой без страданий.
Но меня снова грубо вернули к жизни, когда стащили с телеги и отнесли в более тёмное место, где спирало дыхание от плохо содержащихся животных. В моей памяти, как искра, мелькнуло забытое. Я когда-то слышал подобную вонь. Где?
Железные тиски вокруг моего горла, жёсткие, удушающие… Я слабо попытался скинуть их, разгрызть, но меня втолкнули в маленькое тёмное помещение. Я оказался в тесной тюрьме, крышка которой быстро захлопнулась. Два отверстия в стене давали немного света и очень мало воздуха. На полу валялось немного вонючей соломы - видимо, не я один был здесь пленником. И пахло здесь не только другими телами, но и мыслями, наполненными страхом, ненавистью, отчаянием.
Я кое-как свернулся и, положив голову на лапы в поисках какого-либо облегчения, попытался откинуть память, мысли, всё окружающее. Я тянул существование, но уже не жил.
Воды здесь не было. Я думал или смутно грезил о воде, о том, как шёл по ручью, и вода бурлила вокруг моих ног, приглаживая мех, и казалось, что всё это было сном и никакого мира не существует вне этого тесного ящика. Время исчезло, остались только вечные муки.
Над головой раздался щелчок. Верх ящика поднялся, впустив струю воздуха и свет. Я хотел поднять голову, но что-то тяжёлое ударило меня по шее, пригвоздив к вонючему полу. Я не видел, кто стоял надо мной.
- …скоро сдохнет. И ЭТО вы предлагаете моему лорду?
- Это же барск. Ты когда-нибудь видел живого барска, Господин?
- Живой? Вот-вот сдохнет, я же сказал. А его шкура ничего не стоит. Ты просишь пятьдесят весовых знаков? Созрел для Долины, если запрашиваешь такую цену.
Давление на мою шею исчезло, и крышка тут же захлопнулась.
"Скоро подохнет - скоро подохнет - скоро… - жужжало в моих ушах. - Барск… скоро подохнет…"
Барск - животное. Но я не животное, я человек! Они должны знать, должны выпустить меня! Я человек, а не животное! Искра жизни, которая едва мерцала, готовая угаснуть минутой раньше, теперь загорелась снова. Я хотел прислониться к стене ящика, чтобы сражаться за свою свободу, но ничего не вышло. Мускулы сводило судорогой, все силы покинули меня.
"Я человек! Человек!" - я не мог произнести никакого звука, кроме тихого визга. Но мои мысли устремились в мир по ту сторону клетки.
"Здесь умирает человек! Не животное, человек!"
И мысль, отчётливая и сильная, сплелась с моей. Я буквально вцепился в неё, как вышедший из корабля в космос цепляется за свой спасательный трос.
"Помогите умирающему человеку…"
"Где?" - пришёл вопрос, такой ясный, что его сила подняла энергию моего мозга.
"В клетке - в теле барска - человек, не животное… - я пытался удержать этот мысленный трос, который, казалось, выскальзывал из моего захвата, как корабельный трос из смазанных маслом перчаток. - Человек - не животное!"
"Думай, держи мысль! - пришёл приказ. - Меня надо вести, так что думай!"
"Человек, не животное…" - я не мог держать линию связи, она ускользала. Я снова попытался из последних сил:
"Человек, не барск, в клетке - не знаю где, но в городе…"
"Ырджар? В Ырджаре?"
"В клетке… как барск… барск… не барск - человек!"
Мне не хватало дыхания, тьма наваливалась так плотно, что раздавливала меня.
"Человек… я - человек", - я цеплялся за одну единственную мысль, но тьма становилась всё плотнее и приходилось отбиваться от небытия.
"Здесь!"
Сквозь тьму снова пришёл этот ответный мозговой удар, быстро и остро пронзивший меня, но я уже не мог слышать. Во мне оставалась только тьма и конец всякой борьбы.
Далёкий свет и ничего не означающие голоса. Затем две руки приподняли мою голову. Я смутно увидел лицо.
"Слушай, - пришёл в мозг приказ, - ты должен помочь мне. Я сказал, что ты из моего маленького народа, что ты дрессированный. Ты можешь подтвердить это?"
Подтвердить? Ничего я не могу подтвердить, даже то, что я человек, а не зверь, бегающий на четырёх ногах и загрызающий по ночам добычу.
Вода полилась на мой распухший язык, в пасть, но я не смог проглотить её. Затем руки снова взяли мою голову, а глаза встретились с моими.
- Джорт! Выполняй приказ!
Когда-то это обозначало… я никак не мог вспомнить. Кто-то дал мне это имя и…
Я кивнул головой и попытался поднять передние лапы. Там были ступеньки, и на них сидел человек в чёрно-жёлтой мантии и смотрел на меня. Значит, я должен поклониться и сделать всё то, что мы вместе планировали. Мы? Кто это - мы?
- Это моё животное!
- Ещё не доказано, Господин.
- Я отдам тебе то, что ты заплатил за него, или мне позвать уличного стражника?
Уверенные руки продолжали держать мою голову. В рот снова полилась вода, и на этот раз я смог чуточку проглотить. С водой понемногу возвращалась жизнь, но руки пока не выпускали меня.
"Соберись с силами. Мы скоро уйдём".
Голоса над моей головой стёрлись. Затем руки подняли меня и понесли. Я взвизгнул и зажмурился от яркого света. Тот, кто нёс меня, опустил моё тело на мягкий мат, и я растянулся, не в силах двигаться. Поверхность пола покачнулась, и я услышал стук колёс по булыжной мостовой.
Мы ехали в фургоне. Запах города душил меня. Я даже не пытался смотреть по сторонам - у меня на это не было сил. Грохот, скрежет, опять грохот… Фургон остановился.
- Дрессированное животное…
Полотнище в задней части фургона отдёрнулось и снова закрылось. Фургон двинулся.
Воздух посвежел. Опять остановка. Кто-то сошёл с переднего сидения, подошёл ко мне и опустился на колени. Мою голову снова подняли и влили в рот жидкость - на этот раз не просто воду, а с какой-то кислой и острой добавкой. Я открыл глаза.
"Майлин?" - мысленно позвал я, но увидел не женщину Тэсса, толкнувшую меня в это безнадёжное приключение, это был мужчина, бывший с ней на ярмарке. Память слабо пробивалась сквозь навалившиеся сверху тяжёлые события.
"Я - Малик, - пришёл ответ. - Теперь отдыхай, спи и ничего не бойся. Мы вовремя вырвались".
Смысл его слов не полностью дошёл до меня, потому что я послушался его приказа и уснул, но это уже не было оцепенением приближающейся смерти.
Когда я проснулся, то увидел неподалёку от себя костёр. Языки его пламени несли успокоение в мою измученную Душу. Человек и огонь - его древняя защита и оружие. С Давних времён огонь связывался в нашем представлении с безопасностью, он поднимает наш дух, когда мы смотрим на отблески пламени.
Позади костра показался другой свет, и я, увидев его, зарычал - и тут же смолк: когда я проснулся, то в первый момент осознал себя Крипом Борландом, - и как же тяжело было снова оказаться Джортом.
На моё рычание пришёл ответ из тени, до которой не доходил ни свет костра, ни лучи лунной лампы. Мой нос подсказал мне, что здесь много живых существ.
Человек вошёл в свет костра с котелком в одной руке и с ковшиком в другой. Он шёл вдоль ряда чашек, стоявших на земле, и наливал в каждую из котелка, а затем подошёл ко мне.
"Малик из рода Тэсса", - мысленно поприветствовал я его.
- Крип Борланд из рода инопланетников.
"Ты знаешь меня?"
Он улыбнулся.
- Здесь только один человек в теле барска.
"Но…"
- …меня не было, когда ты надел меховую шкуру, хочешь ты сказать? Ты воспользовался властью Тэсса, мой друг. Неужели ты думаешь, что это могло пройти незамеченным?
"Не я ею воспользовался", - возразил я.
- Ты не думал об этом пути, - с готовностью согласился он. - Однако это пошло тебе на пользу.
"Вот как?" - отозвался я.
- А разве нет? Не думаешь ли ты, что тебя бы оставили в живых подчинённые Осколда, если бы Майлин не сделала для тебя всё, что смогла, и притом очень своевременно?
"Но дальше…"
Он присел на корточки, так что я, сидя, был чуть выше его.
- Ты думаешь, что она воспользовалась тобой для своих целей?
"Да", - правдиво ответил я.
- У всех рас есть свои нерушимые клятвы. Так вот, я клянусь тебе: то, что она сделала в ту ночь, - исключительно ради тебя, спасая твою жизнь.
"В ту ночь - возможно, но затем? Мы пришли в Долину, моего тела там не оказалось, но было другое…"
Он, похоже, не удивился, да я и не думал, что Тэсса выкажет свои эмоции, как это делают другие расы. Он некоторое время молчал, потом спросил:
- Почему ты так решил?
"Она говорила мне о каких-то опасностях, но у неё были свои причины привезти меня в Долину. И это было не для моего, а для её блага".
Он медленно покачал головой.
- Послушай, инопланетник, она не подвергла бы тебя ни одной опасности, которой не испробовала сама. Если бы ты не убежал, ты не оказался бы в такой беде, в какой я тебя нашёл. Ни один Певец Тэсса не получает возможности призывать власть, пока не побывает в меховой шкуре или оперении. Майлин прошла этим путем ещё до того, как твой звёздный корабль приземлился в порту Ырджара.
"А тот, что в Долине?"
- Разве я говорил, что на пути не бывает никаких опасностей? Мы не убиваем живых существ в нашей зоне, но это не значит, что смерть обходит её стороной. Маквэд был в теле животного, когда лорд пришёл охотиться без нашего разрешения и пустил роковую стрелу. Это был один шанс из десяти тысяч, потому что давно уже никто не ходил по нашей святой земле, и мы не остерегались. А что касается тебя, то подумал ли ты, что Майлин придётся расплатиться за использование нашей власти для помощи чужаку? Она искренне верила, что люди Осколда принесут твоё тело в храм и всё будет хорошо. Помни это…
"Но моё тело в Ырджаре…"
- Да. И теперь нам нужен новый план, и я не отрицаю, что стоит поторопиться. Твои друзья не поймут и в своём неведении будут лечить твоё тело, тем самым убивая его.
У меня мороз пробежал по коже.
"Нам надо идти в Ырджар…"