Ей было нечего терять. Димитрия некоторое время смотрела вглубь лестницы, ведущей в метрополитен, а затем встала и стала спускаться вниз по ступеням. Глаза девушки загорелись каким-то почти маниакальным желанием оказаться там, в пустоте, в кромешной тьме, где не было ни единой живой души. По крайней мере, это было единственное место, где Димитрия могла быть по-настоящему в безопасности.
Шаги Димитрии глухим эхом отдавались от стен, несколько раз девушка наступала на крысиные черепа, и те в ответ жалобно хрустели. Держась правой рукой за стену, Димитрия пыталась разглядеть хоть что-нибудь в темноте, но ее зрение было не таким, как у большинства беженцев, так что, держа глаза и открытыми, и закрытыми, Димитрия наблюдала одну и ту же картину.
Где-то вдалеке капала просочившаяся под землю от долгих дождей вода, и этот звук изрядно действовал на нервы. Димитрия свернула за угол - туда, где, по ее предположению, прежде располагались пропускные аппараты и билетные кассы. Стало окончательно темно, и девушка испуганно обернулась. Ей показалось, будто она видела в темноте короткий проблеск.
Но это были всего лишь капризы ее взволнованного воображения. Подумать только, еще два дня назад Димитрия сидела в своей квартире на Дражской улице и ни о чем не подозревала! Ни о том, что ей предстояло навсегда покинуть родной дом, ни о том, что придется умирать на незнакомой земле.
Ей было девять, и они с отцом читали книги в беседке перед домом. Тогда Димитрия впервые заявила, что, когда вырастет, станет путешественницей.
- Ну, у путешественников не такая сладкая жизнь, как ты думаешь, - смеялся отец, отрываясь от книги и поглядывая на дочь из-под очков с прямоугольными стеклами. Выглядел он в них очень забавно.
- Ты просто ничего не понимаешь! - с энтузиазмом возразила Димка и мечтательно закатила к небу глаза. - Звездолеты и далекие планеты! Внеземной разум! Живая вода! Вечная жизнь! - Девочка перевела дыхание, а отец терпеливо ждал, что же еще выкинет его дочь. - На земле не останется людей, представляешь! И я буду одна бороздить вселенную на своем космическом корабле… И в честь меня обязательно назовут какую-нибудь планету.
- Так на земле же никого не останется? - удивился отец. - Кто же назовет в честь тебя планету?
- Мой муж-инопланетянин. - Димка говорила абсолютно серьезно, не замечая улыбки отца. - А то на земле ни одного нормального не сыщешь, - фыркнула она с таким видом, будто действительно знала, о чем говорит.
Отец добродушно засмеялся, а Димка только недовольно зыркнула в его сторону.
С тех пор прошло почти десять лет, и, конечно же, Димитрия изменилась. Теперь она что угодно бы отдала, лишь бы вернуть свою семью и мир на круги своя. На душе скребли кошки: Димитрии почему-то казалось, что это она одна была виновата во всем случившемся. Теперь она уже не считала свои детские фантазии чем-то забавным - наоборот, через призму ушедших лет она глядела на них с нескрываемым отвращением, как на дитя-уродца, родившегося у какой-нибудь беженки.
Забывшись воспоминаниями, Димитрия продолжала идти вперед и вперед. Ей было все равно, куда идти. По характерному стуку плитки под ногами она поняла, что вышла на платформу.
А затем в один момент ее ослепил свет фонаря, и кто-то схватил ее за плечо. Крепко стиснув зубы, чтобы не закричать, Димитрия кинулась в невидимого противника. Ей удалось повалить его на платформу, скорее, за счет того, что этот "некто" не ожидал ее нападения.
Но преимущество девушки было недолгим. С глухим рычанием противник перевернул ее и теперь оказался сверху, крепко сжав оба запястья, чтобы Димитрия не имела возможности вырваться.
- Успокойся. - Из темноты раздался знакомый голос. - Успокойся, это я.
Глава десятая
На мгновение Димитрия даже забыла, как дышать. Некоторое время она смотрела в пустоту, не веря собственному счастью. Вот уж никогда она не могла подумать, что будет так рада этому человеку.
Тиски, сжимающие ее запястья, ослабли, и Дарко слез с Димитрии, помогая ей подняться на ноги. Меньше всего он ожидал, что она кинется обнимать его.
Димитрия бы заплакала, если бы у нее еще остались слезы, но она могла только тихонько всхлипывать и сжимать шею солдата своими тоненькими ручками. Девушка не видела в этом ничего постыдного - она просто поддалась необъяснимому желанию, жгущему ее душу изнутри, обнять этого человека, прикоснуться к его коже, убедиться, что он настоящий.
Поначалу Дарко даже растерялся, но затем, не зная, куда деть свои руки, положил их девушке на талию. Кажется, она не слишком возражала.
- Колючий, - сиплым шепотом произнесла Димитрия. - Сколько дней ты уже не брился?
- Тут темно, Димитрия, - возразил Дарко.
- А я тебя чувствую. - Ее щека прикоснулась к его.
Помимо воли Дарко начал вспоминать о прикосновениях Эвы - они как будто оживали, переносились из его памяти в реальность. Но единственная девушка, с которой его столкнула судьба после вторжения, любила вовсе не его, а то, что он мог ей дать. Только с его помощью она могла выжить в мире, который так отличался от того, который она знала.
И все же в этих объятьях было что-то такое, что принадлежало только им двоим - и никому больше. Интимность прикосновений создавала хрупкую магию, которую можно было разрушить одним только словом.
Димитрия не спрашивала его, где он был, почему его так долго не было, а Дарко, в свою очередь, по тому, как отчаянно девушка за него ухватилась, мог только догадываться, через что ей пришлось пройти без него. У каждого из них была своя история, которую они хотели друг другу рассказать.
Только сейчас Димитрия поняла, что вспышка света ей вовсе не показалась, - это и в самом деле был Дарко. И здесь, под землей, в кромешной тьме, она ощущала себя по-настоящему цельной, точно к ней вернулось то, что когда-то вырвали из ее груди. Душу, сердце.
Единственный карманный фонарь Дарко разбился при драке и теперь валялся где-то в темноте, уже ни на что ни годный. Но этим двоим не нужен был свет, чтобы ощущать присутствие друг друга.
В метро было тихо. Даже тише, чем на поверхности, хотя, по сути, и там, и там живых не было. Редкие беженцы были не в счет - они испарялись так же быстро, как и появлялись, словно призраки прошлого.
Наконец Димитрия отстранилась от Дарко, но окончательно прервать физический контакт все же не решилась: она до сих боялась, что мужчина внезапно исчезнет.
- Солдат… - выдохнула она. - Мне тебя так не хватало, солдат.
- Ты хорошенько напугала меня, когда я понял, что потерял тебя. - Дарко попытался улыбнуться, и у него это почти получилось: теперь, когда Димитрия снова была рядом, былые страхи сразу стали казаться ему глупыми и необоснованными.
Пустая станция метро создавала непередаваемую акустику - каждое слово уносилось куда-то глубоко в туннель. Складывалось впечатление, будто находишься где-то не на земле, но все, по сути, так и было.
Димитрия теперь не могла понять, как она могла даже допустить мысль о том, что Дарко бросит ее. Он был не из тех, кого она привыкла видеть рядом с собой. В отличие от Димитрии, у Дарко были нерушимые принципы, и сам он казался ей каким-то… правильным. Он был полной ее противоположностью, до последней черты, до последней детали. Отчасти Димитрии хотелось быть похожей на него, но она уже вряд ли бы смогла измениться: оставленный войной шрам в ее сердце теперь казался уродливым отпечатком, оставленным на всю жизнь.
- Ты вся дрожишь. - Дарко привлек девушку к себе, и теперь уже он обнял ее за плечи. - От холода или от страха?
Наверное, от всего вместе, хотела сказать Димитрия, но не смогла вымолвить ни слова: зубы сильно стучали, не давая нормально говорить.
- Пойдем. - Мужчина повлек Димитрию за собой. - Я знаю место, где можно согреться.
Димитрия закрыла глаза, снова позволяя солдату делать с собой что угодно, но была большая разница между тем, что связывало их тогда и сейчас. Теперь она целиком и полностью доверялась ему.
Когда они вышли на свет, Димитрия бросила короткий взгляд на своего спутника. Да, она, наверное, выглядела не лучше. Под глазами у Дарко пролегли тяжелые фиолетовые синяки - верный признак того, что он не спал уже несколько суток; веки опухли.
У входа в метрополитен Димитрия к удивлению Дарко подобрала с земли какую-то черную папку.
- Где ты успела это найти? - поинтересовался мужчина.
- Места знать надо. - Димитрия сухо улыбнулась и прижала таинственную папку к груди.
На это Дарко только пожал плечами.
Все обещало прийти в норму - об этом девушке говорило присутствие Дарко рядом с ней. В конце концов, всегда, когда ситуация выходила из-под контроля, он появлялся.
Идти оказалось совсем недолго, но Димитрия еле выдержала это испытание - девушка уже и так еле держалась на ногах. Это оказался огромный торговый центр, раньше в таких всегда было полным-полно туристов и модниц. Десятки мелких уютных кафешек, добрая сотня магазинов с разнообразным ненужным хламом, прачечная, парковка и даже уголок для домашних питомцев. Все это было когда-то, и все это умерло.
Небо постепенно заволокло тучами. Кислотные дожди в последнее время были не редкость - Димитрия видела несколько беженцев с ужасными ожогами по всему телу. Кто-то пустил слух, что это Посланцы так над всеми издеваются. Правда ли это - никто не знал, но у всех появился еще один повод ненавидеть Посланцев.
Первые капли ядовитой влаги упали с неба, едва Дарко и Димитрия вошли в торговый центр через главный вход, от которого осталось только стеклянное крошево. Внутри все было так же запущенно и перевернуто кверху дном, как и везде в городе. В воздухе витала тишина, превратившаяся под стеклянными сводами в сплошное монотонное дыхание. Только сейчас Димитрия заметила, что на Дарко больше не было рюкзака.
Девушка вскинула брови.
- Где вещи? - спросила она, с грустью вспоминая о спасительных фляжках с водой.
- Теперь уже не важно. - Дарко отвел глаза, но Димитрия так просто не собиралась сдаваться.
- Где? - настаивала она, резко остановившись и перегородив мужчине дорогу. Снаружи все громче по развороченному асфальту барабанили капли.
- Знаешь ли, сражаться с беженцами с такой ношей не очень-то удобно, - проворчал Дарко, явно не желая вдаваться в подробности.
- Ну и чем ты им не угодил? - Димитрия и не заметила, что теперь повторяла его слова, которые он произнес в Сараево, когда спас ее в первый раз. Теперь они поменялись местами.
- Я набрел на один подвал. У входа в него валялась пустая фляжка из-под воды, которую я тебе дал. Теперь ясно? - Мужчина уже начинал злиться. Он скрестил руки на груди и устремил взгляд куда-то сквозь Димитрию, словно не желая ее замечать. Девушку такое отношение задело. Она приблизилась к Дарко почти вплотную, не желая признаваться себе, что ее тело хотело этой близости совсем по иной причине.
- Ты мог сначала выяснить, в подвале ли я, а уже потом идти и показывать всем, какой ты крутой, - прошипела Димитрия сквозь зубы. Светлая челка упала на глаза. - А теперь по твоей милости, солдат, мы остались с тобой без воды и спальных мешков.
- Еще без нормальной одежды, - ядовито добавил Дарко.
- Ах, еще и без одежды! Ну все, солдат, теперь я тебя точно убью.
- Может, сожрешь? - уточнил Дарко. - Ты обещала меня сожрать.
- Сначала сожру, а потом убью. - Димитрия отвернулась от мужчины и продолжила пробираться в глубь мола по груде битого стекла. - Можно и наоборот.
Дарко сочувственно хмыкнул и последовал за девушкой. Прошлую ночь он провел здесь - в гигантском торговом центре. Еще долго он потом проклинал себя за то, что недоглядел за девицей, проворонил рюкзак и опоздал на поезд. Такое с ним случалось впервые. Неудачи сыпались на него одна за другой. Еще не хватало только услышать от Димитрии, что она о нем думает.
Они вновь стали самими собой. Он - Дарко, а она - Димитрией. И уже казалось, что это не они прижимались друг к другу там, под землей, в поисках тепла. Все вернулось на круги своя, но от осознания этого Дарко чувствовал себя опустошенным. Его тянуло к этой девушке - не так сильно, как когда-то к Эве, но все же. Дарко не отрицал, что отчасти его влекло к Димитрии из-за того, что он слишком давно не ощущал присутствия женщины рядом с собой. А Димитрия все же была женщиной. Пусть еще юной, только расцветающей. И чтобы окончательно раскрыться, ей тоже было необходимо иметь мужчину рядом с собой.
В пятнадцать лет Димитрия не воспринимала окружающих парней как особей мужского пола. "Своя в доску", - так про нее говорили. Ей это даже нравилось - видеть, как все девчонки завидуют ее компании.
Но рядом с таким мужчиной как Дарко она еще никогда не была. Он был мужчиной в самом полном смысле этого слова. От него буквально излучалась мужская энергетика, и, возможно, дело было даже не в том, что он был гораздо старше Димитрии. Чувство, которое охватывало Димитрию, когда она находится рядом с Дарко, было слишком сложно объяснить даже самой себе.
Димитрия рывками принялась подниматься по неподвижному эскалатору. Она была как батарейка - стоило немного ее подзарядить, и она снова была готова все крушить и ломать. А ведь еще совсем недавно девушка была больше похожа на амебу. Одиночество чуть было не загубило ее, превратив в вегетативное растение. Димитрия спала-ела - потом опять спала. Читала фантастику. Временами залезала в ящик со старыми фотографиями. А потом опять спала-ела-спала… Иногда девушка даже удивлялась самой себе: как она могла так измениться? Димитрия не находила в себе желания не то что становиться прежней - она не находила в себе желания жить. И ее вполне можно было понять.
Шагая вдоль рядов с разграбленными магазинами, Димитрия пыталась представить себе, каково тут было до вторжения. Наверное, куча семейных парочек с детьми, старые кошелки и одинокие мужчины и женщины, попивающие в местных кондитерских кофе в обеденных перерывах.
Димитрия пыталась отвлечься, чтобы как можно дольше не позволять мучившему ее вопросу случайно сорваться с языка. Но больше терпеть она не могла.
- Что нам делать, солдат? - Как хорошо, что Димитрия шла впереди - так она могла не смотреть Дарко в глаза. Там бы он увидел слабость, а Димитрия этого не любила.
- Мы переночуем здесь.
- Нет, я не об этом. Мы пропустили поезд.
- Скоро будет следующий.
- Да послушай же ты меня! - Димитрия остановилась. Ей снова пришлось повернуться к Дарко лицом. Она хотела понять: он дурил ее своими ответами или просто сам был так глуп, что не хотел видеть очевидного.
Дарко с самого начала понял, что имела в виду Димитрия, но, как и она, он упорно не хотел смотреть своей проблеме в глаза. И единственной проблемой Дарко на данный момент была Димитрия.
- Ладно, все, я понял. - Он взметнул ладони в воздух в знак капитуляции. Шутить с огнем, проснувшимся в глазах своей напарницы, он не хотел. - Мы постараемся успеть, Димитрия. Это все, что мы можем сделать. Но пока не подали следующий поезд, в наших силах только собраться духом и попытаться выжить в этом чертовом городе. Все ясно?
Такого пылкого ответа Димитрия не ожидала. На мгновение она замерла; огонь в ее глазах тут же погас. Ее взор снова наполнился тяжелым туманом.
- Ты хоть веришь сам в то, что еще есть шанс? Только честно.
Дарко промолчал, и Димитрии этого было вполне достаточно. Что ж, она сделала все, на что была способна. Она попыталась.
- Есть одна зацепка, - медленно начал Дарко, и Димитрия тут же в надежде вскинула голову. - Мы можем не успеть к началу слета - нам может помочь только то, что слет длится три дня. Но…
- Что "но"? - Во рту у Димитрии пересохло.
- …второй и третий дни посвящены представителям Посланцев.
- Ох… - только и смогла вымолвить девушка. Ее хрупкая надежда снова зазвенела, грозясь разбиться вдребезги.
Димитрия опустила глаза в пол, ковыряя раздробленный кафель носком отцовского сапога. Сейчас она снова выглядела опустошенной и беззащитной, но Дарко уже не решался приблизиться к девушке. Она была взрывоопасна. В ее груди тикала невидимая бомба, готовая взорваться в любой момент.
- Только вот больше не надо притворяться, хорошо? - бросила Димитрия вслед уходящему Дарко, но так и не дождалась ответа. Дарко не давал ей никаких обещаний и не собирался давать. Ему было достаточно того, что он наобещал когда-то Эве, но так и не смог выполнить. Теперь он никому ничего не должен - простая философия.
Они разместились на ночь в детском городке. Горки, качели, маты и батуты из новейшего синтетического материала, который был настолько прочным, что выдержал бы и стадо разъяренных быков. А детские ручки иногда посильнее и половчее бычьих рогов.
Беженцы к городку не притронулись. Не потому что не хотели, а потому что не смогли бы сдвинуть его с места, - мощная конструкция образовывала "городок" в полном смысле этого слова: навесные мосты, домики и иллюзорные бассейны, вода в которые прежде проецировалась с потолочных камер.
Димитрия разместилась в одном из таких бассейнов, скинула обувь и душный балдахин, пользуясь тем, что Дарко находился в метре от нее за прочной пластмассовой стеной. Лежа на спине в одном нижнем белье, девушка смотрела, как по прозрачной крыше бьет смертоносный дождь. Крупные капли точно дразнили ее - у них с Дарко воды больше не осталось.
Втянув носом воздух, Димитрия с самоиронией отметила, что ей не помешало бы и помыться. С отвращением она поглядывала в сторону бесформенной кучи, которая теперь была ее единственной одеждой, - удобный комбинезон из непромокаемой ткани (которая, кстати, защитила бы при случае тело от ядовитых ожогов) остался вместе с рюкзаком там, в одном из грязных подвалов города.
И все же Димитрии нравилось это место. Высокие потолки с прозрачной крышей - никаких напоминаний о клаустрофобии, даже самых отдаленных. Ей нравилось, что Дарко был рядом и одновременно далеко. Впервые одиночество сочеталось с тем, что рядом с ней кто-то был.
- Дарко? - прошептала она, чтобы удостовериться, что он все еще был здесь. В последний раз Димитрия называла его по имени, когда они прощались на бульваре Славенко. С тех пор она стала называть его "солдат" - коротко и ясно. Димитрия не хотела привязываться к людям, именам, вещам. Она не любила давать им названий - так было проще.