В располагавшихся в торговом центре бутиках было полно дизайнерской одежды. По иронии судьбы, ее не брали даже беженцы. Их не проведешь. Их интересует только то, что помогает, а не мешает им выжить.
- Вот. Я нашел куртку. - Дарко протянул девушке укороченный кожаный пиджак с большими посеребренными пуговицами. Кажется, такие были в моде года четыре назад.
Димитрия так до сих пор и сидела на полу в одном нижнем белье - даже насильно ее уже нельзя было заставить вновь напялить на себя этот вонючий балахон. Маленькую грудь девушки обтягивал черный лиф, который был явно не ее размера, - когда-то он принадлежал ее матери. Но, как и отцовские сапоги, эта деталь гардероба ее родителям больше не понадобится.
Нехотя девушка приняла от мужчины куртку и накинула ее себе на плечи, а затем отвернулась, показывая тем самым, что больше разговор продолжать не собирается.
Без одежды она выглядела еще более маленькой, тоненькой и беззащитной - совсем как огурец без кожуры. Заросшая челка светлых волос, которую Димитрия временами "подравнивала", когда находилась в Сараево, почти полностью закрывала ее глаза, поэтому Дарко даже не мог понять, о чем она сейчас думает. Ему оставалось только догадываться.
Но вместо того, чтобы уйти, вновь оставив Димитрию в одиночестве рассматривать капли, стекающие по стеклу, Дарко опустился на пол рядом с ней.
- Можешь думать что хочешь, - произнес он, - но тебе нужно хотя бы немного поспать.
- Иди к черту, солдат, - безжизненным голосом ответила Димитрия, по-прежнему глядя куда-то в пустоту.
Дарко пропустил ее слова мимо ушей.
- Сестру не вернешь. Ничего не поделаешь. Надо жить сегодняшним днем.
- Ты уже это говорил, и в твоих советах я не нуждаюсь. - Димитрия изменила позу так, чтобы оказаться к мужчине спиной.
Она и вправду никого никогда не слушала. Делала все так, как ей хотелось или как ей было нужно. Даже несмотря на то, насколько сильно она любила свою сестру, она не послушалась даже ее, когда Весна просила ее не воровать. Димитрия хотела быть свободной как птица.
Но птицу охотник может и подстрелить. Прямо в полете.
Димитрия верила во что-то свое. Строила свои воздушные замки, а потом собственноручно взрывала их. Ей нравилось наблюдать за тем, как все рушится. Это потом, когда развалился мир, в котором она жила, Димитрия возненавидела саму себя и свою любовь к разрушениям.
Дарко положил ладонь на плечо девушки, и она почувствовала тепло его прикосновения даже сквозь толстую материю куртки.
- Ты привыкла быть одна. - Нет, он не спрашивал - он констатировал.
- И что с того?
- Может, пора начать доверять людям? Хотя бы некоторым?
- Солдат, не капай мне не мозги. Сейчас ты единственный человек во всем этом гребаном мире, которому я хоть как-то должна доверять. Так что на твои эти штучки я не куплюсь, и не мечтай.
- Должна? - переспросил Дарко, приподняв брови.
- Да, должна…
…но не могу, закончила Димитрия про себя.
Внутри Димитрии была стена, которая не позволяла ей подпускать людей достаточно близко, чтобы потом жалеть об их смерти. Даже Дарко она подсознательно отталкивала от себя как могла, хотя и не слишком в этом преуспела.
Влажный воздух, наполненный ядовитыми испарениями, щекотал ей ноздри. Тошнотворный запах сероводорода сочился с улицы и пробирался во все щели и дыры. Димитрия отвлеклась на этот запах, думая вероятно о том, что так она сможет не обращать внимания на мужчину, чья рука сейчас покоилась у нее на плече.
- Уйди, Дарко, оставь меня одну.
Она ждала, что встанет и уйдет, как всегда уходил, чтобы потом вернуться. Но Дарко не сдвинулся с места.
Что ж, подумаешь. Димитрия не хотела, чтобы он понял, насколько это задевает ее.
Было бы проще, если бы Дарко не было. Она бы не находилась в постоянном страхе, что с ним что-нибудь случится. Она бы находилась наедине с собой и тишиной, к которой так привыкла за годы одиночества.
Она бы закричала на всю силу своих легких, если бы рядом не было Дарко, который "все понимает".
- Пообещай мне кое-что, - попросила она тихо.
Дарко не ответил. Возможно, это означало согласие, но в действительности Дарко в любом случае не собирался исполнять какое бы то ни было обещание.
- Я умру, не отдавай им мое тело. Отправь меня на какую-нибудь потухшую звезду вместе с мусором.
- С чего ты взяла, что умрешь? - Мужчина улыбнулся, но его улыбка получилась ненастоящей, фальшивой. Он и сам не знал, доживет ли до следующего дня.
- Эти сны… Они приходят ко мне все чаще. Они сводят меня с ума. - Димитрия судорожно сглотнула, и через лежащую у нее на плече ладонь Дарко почувствовал, как содрогнулось все ее тело. - А еще я слышу журчание. Знаешь, тихое такое журчание. Но это не от дождя, я уверена. Оно как бы существует только в моей голове. Мой разум умирает, солдат, и мое тело тоже скоро умрет.
Около минуты оба молчали, и тогда Дарко начало казаться, что он и вправду слышит какое-то журчание. Бред какой-то, подумал он, но никак не мог отделаться от мысли, что и вправду что-то журчит. По какой-то необъяснимой причине он вспомнил о том, как Димитрия рассказывала ему про то, как в сумасшедшем доме монашка облила ее водой с ног до головы. Вода… Она могла спасти и убить одновременно. Именно из-за нее по официальной версии и развернулась Третья Мировая. Но это только по официальной - тогда люди все еще пытались закрывать глаза на то, что творили в их мире Посланцы.
- Со вчерашнего вечера потоки дождя уже не такие сильные, - заметил Дарко как бы между прочим. - Значит, дождь скоро прекратится.
Эта, казалось бы, радостная новость Димитрию совсем не приободрила. Все, что она по-прежнему слышала в своей голове, это то, как течет вода.
- Я чувствую себя аквариумной рыбкой, - грустно усмехнулась она. - Стеклянные стены, потолки, - моя личная стеклянная тюрьма.
Больше никто из них не произнес ни слова. Оба знали, что дождь вот-вот должен был закончиться. Так было всегда, и так должно было произойти и на этот раз. Другой вопрос - лужи, которые остаются после таких ядовитых ливней, но тут достаточно было иметь надежную обувь. Димитрия с завистью окинула взглядом обитые железом сапоги, которые носил Дарко. Сапоги ее отца, конечно, тоже были вполне надежными, но лунное железо было не восприимчиво к любым химикатам, так что от такой воды совсем не пострадает.
Когда последние капли хлопнули по крыше и устало скатились по отвесной поверхности, все затихло. И только тогда Дарко наконец услышал то, о чем говорила ему Димитрия. Журчание воды.
Ему показалось, что вода протекает именно под ними, так как появилось ощущение, что еле заметно подрагивал пол. Но откуда пришли эти подземные воды? Разумному объяснению этот факт пока что не поддавался.
Понимая, что вскоре им придется трогаться с места, Димитрия молча встала и отправилась искать по магазинам одежду, которую мало-мальски можно было счесть удобной. Едва она вспоминала о сырой накидке, как ее тут же бросало в пот. Говорят, у тела тоже есть память, и тело Димитрии помнило все, что произошло с ней в этом балдахине. Может быть, это он был причиной всех ее несчастий.
Вскоре она вновь появилась перед Дарко. Все в той же куртке, что он нашел для нее, черных узких джинсах, которые она неаккуратно заправила в отцовские сапоги, и черной шерстяной водолазке. Волосы девушка заплела в тугую косу, зачесав слишком длинную челку назад, и Дарко впервые за долгое время подумал, что Димитрия действительно была по-своему красивой девушкой. Ее красота была ангельской - страшно было даже коснуться ее бледной кожи, худеньких плеч. Кажется, прикоснешься - она рассыплется, разобьется. Но именно поэтому Дарко было не по себе - он всегда боялся ангелов.
Димитрия решила подыграть ему, потому что он хотел помочь ей. По-настоящему хотел.
- Ну как? - Она крутанулась вокруг своей оси, демонстрируя новый наряд. Увидели бы ее беженцы, рассмеялись бы, но Дарко было не до смеха.
- Лучше, чем было. - Он искренне улыбнулся ей в ответ, и Димитрия шутливо надула губы в притворном оскорблении. На самом деле она тоже думала, что так было гораздо лучше.
Они обманывали даже друг друга: у обоих в венах отдавался шепот неизвестно откуда взявшегося потока воды. Но признаться об этом вслух означало поддаться панике, а сходить с ума сейчас было крайне опасно.
Впервые за два дня Димитрия относительно пришла в себя. Она откопала под грудой вещей черную папку, которую забрала из медицинского центра напротив психбольницы. Содержание загадочной папки до сих пор не давало ей покоя. Не говоря ни слова, девушка вручила папку Дарко, взглядом говоря ему открыть ее.
- Что это? - Мужчина с интересом заглянул внутрь, но его взгляд не наткнулся ни на что, что могло бы привлечь его интерес. Обычные заметки врача.
Димитрия опустилась на пол, подогнув под себя ноги, и открыла документ на той самой странице, на которую она обратила внимание накануне.
- Смотри. - Она указала пальцем на строки внизу страницы, где почерк писавшего их человека, становился почти полностью неразборчивым. - Большую часть я понять не смогла: мои познания в сербском слишком примитивны. Но то, что я перевела, звучит очень странно. - И она стала зачитывать запомнившееся место: - "Затруднены поставки аппаратов, предназначенных для безнадежных больных. За трое суток из изоляторов удалось сбежать двоим пациентам. Оба выбрались из города по канализационным туннелям. Поиски были затруднены тяжелыми погодными условиями".
- И что в этом такого? - Дарко приподнял брови, явно не понимая, к чему клонила девушка.
- Ты не понимаешь. Из охраняемых изоляторов сбежали только те пациенты, которым перестали давать некое "лекарство", которое временно перестали поставлять откуда-то из-за границы и, видимо, незаконным путем.
- И? - Зрачки Дарко начали сужаться. Подсознательно он чувствовал, что Димитрия к чему-то клонила, только не мог понять, к чему именно.
- И они пересекли всю городскую канализационную систему. В то же самое время службы безопасности признали, что условия для поисков были опасны для жизни, иначе они непременно бы начали преследование.
Но Дарко все равно ничего не мог понять. Димитрия тоже не сразу поняла смысл этих строк - для этого ей потребовалось целых два дня. И от собственного открытия ей становилось по-настоящему страшно.
- Сверхвыносливые люди, солдат, - прошептала она. - Смогли справиться с охраной, сбежали по покрытых мраком канализационным путям. Идеальное зрение, идеальный слух. - Для подтверждения своих слов Димитрия перевернула страницу и указала на слово "БЕССМЕРТИЕ", выведенное большими буквами. - Вот, смотри. На что это похоже, солдат?
И тогда Дарко все понял. Ответ казался ему настолько очевидным и одновременно настолько пугающим, что он почувствовал, как у него засосало под ложечкой.
- Беженцы? - сипло спросил он, не веря собственным словам. - В то время?
Димитрия сдавленно кивнула. Ей тоже совсем не нравилась эта идея. Ее разум противился даже мысли о том, что много лет назад, когда она сама была еще счастливым ребенком и жила вместе со своей семьей, ходила в школу и стреляла в голубей из рогатки, по земле уже ходили такие твари.
- Значит, они появились задолго до вторжения? - продолжил Дарко. - От воздействия на человеческий организм каких-то там незаконных препаратов?
Димитрия не отвечала. Она прикрыла веки, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, что в их бедах были виноваты вовсе не Посланцы. По крайней мере, не во всех.
- Выходит, вирус - это дело рук человека, - заключил мужчина. - Черт подери, человека.
Заветная папка выпала из рук Дарко и со звонким хлопком упала на пол. Но Дарко больше не хотел ее касаться, будто это она была виновата во всех их бедах.
Пусть это звучало жестоко, но им всегда нравилось понимать, что Посланцы - главное вселенское зло. Святые люди, оберегаемые Господом Богом, конечно, были тут не при чем. Это все Посланцы. Разрушили их семьи, превратили их в полузверей. На самом деле, это люди уничтожили сами себя. И понимание этого убивало.
- Какой год? - спросил Дарко отрешенным голосом.
Ответ на этот вопрос Димитрия уже знала.
- Двадцать девятый, - ответила она тихо. - За пять лет до вторжения.
- Но откуда поставлялось это "лекарство"? Может, это были какие-то гормоны, притупляющие разумные действия и отбрасывающие человека назад по лестнице эволюции?
- В том-то и дело. В заметках нет ни слова про препараты. Как они действуют, кто их поставляет, в чем их незаконность. Теперь мы можем только догадываться, новая ли эта синтетическая разновидность наркотика или что-то другое.
- Они могли распространить лекарство через канализационные трубы, добавить в питьевую воду, - предположил Дарко. - Все, кто остался на Земле, пользовались потом этой водой и моментально получили свою порцию инфекции. Конечно, за исключением тех, кто оказался устойчив к вирусу, вроде тебя. Но пока мы не можем проверить, есть ли где-нибудь на планете подобные тебе - выжившие, но оставшиеся людьми.
Димитрия в задумчивости подобрала папку с пола, положила ее к себе на колени, и принялась по-очереди вырывать из нее листы, превращая их в серпантин. Дарко понимал, зачем она это делает. Информация была слишком важна, чтобы незаметно таскать с собой огромную папку, а если она попадет не в те руки, то катастрофы не избежать. Листок за листком папка таяла на глазах, и вскоре от нее осталась одна пластиковая обложка, на которой узорчатым почерком предупреждалось о том, что внутри находится секретная информация. Теперь ничего не было - ни папки, ни информации.
Избавившись от улик, Димитрия потянулась к куче тряпья, валявшейся подле нее, и, покопавшись в карманах, выудила оттуда сигареты и зажигалку, которые дал ей Зорко. Дарко с интересом наблюдал за действиями девушки.
Щелкнув зажигалкой, Димитрия легким движением подожгла маленькую кучку рваной бумаги у ее ног. Огонь быстро поглотил все, что еще совсем недавно было самыми важными данными, которые Димитрия когда-либо видела в своей жизни. Проворные язычки пламени недолго извивались и вспыхивали синими искрами - вскоре от импровизированного костра не осталось и следа.
Затем Димитрия вновь повернулась к Дарко спиной. Ей нужно было время, чтобы все тщательно обдумать. Закурив сигарету, девушка стала бездумно пускать в холодный воздух круглые кольца дыма, больше похожие на пончики. Димитрии нравилось наблюдать за тем, как они маленькими облачками улетали вверх и там растворялись. Дым невозможно было вернуть - он вырывался из оков, весь такой из себя свободный, и взмывал туда, куда тянула его душа. Ведь у дыма же есть душа, верно?
Димитрия прикрыла глаза. Ей больше нравилось смотреть на этот мир с закрытыми глазами, потому что так было лучше видно.
- Думаешь, мы на Марсе будем жить? - Голос Златки доносился до нее откуда-то из глубины сознания. Перед глазами появилось веснушчатое лицо, слишком близко, как в зеркале.
- Не знаю. - Димка пожала плечами. Чашка с кофе, которую она задумчиво крутила в руках, уже давно остыла. - Как по мне, хоть на комете, лишь бы там была мягкая кровать и холодильник. - Она прыснула.
- Можешь меня не слушать, Димка, но тебе уже давно пора вырасти. - Сейчас Златка казалась ей назойливой мамочкой. Ох, как же ей все это надоело! - Я говорю серьезно. Ты хоть новости слушаешь в перерывах между тем, как гоняешь в футбол со своими парнями? Про то, что на Марсе жизнь нашли.
- Ну и что? - Снова пожатие плечами. Кофе все такой же холодный. - Все это фуфло, Златка. Мой дом здесь, в Сараево. Моя жизнь - это то, что происходит со мной каждый день. Все остальное, - Димка сделала неопределенный жест рукой, - за гранью. Меня это не касается.
В воспоминаниях лицо Златки исказилось всего на мгновение, а затем вновь стало непроницаемым.
- От тебя табаком несет за километр. Мать хоть в курсе, что ты куришь? Узнает, что ты где стащила…
- Остынь, Златка, - перебила Димка. - Хочешь знать, тебя это не касается. - Может, ее тон был немного грубоват, но подруга сама вывела ее из себя! Когда тебе пятнадцать - кажется, что все в жизни образуется как-нибудь само собой. И проблемы с родителями тоже как-нибудь сами собой рассосутся.
- Знаешь, что я тебе скажу, Димка? Тебе не подруга нужна, а мужик нормальный, чтобы знал, когда вовремя тебя заткнуть.
Силуэт обиженной Златки мелькнул в дверях кафе. Ну и пусть уходит, Димке-то что. Она и одна справится.
Мысли прежней Димки теперь казались Димитрии чужими. Она никак не могла понять, что двигало той, ее прежней, версией? Что управляло ее разумом, заставляло каждый день бросать новый вызов судьбе?
Теперь это были два разных человека. Димитрия и Димка. И все же им обеим одинаково нравилось отпускать кольца дыма в небо.
Димитрия чувствовала, как Дарко глазами сверлил ее спину. Она усмехнулась. Ей даже нравилось это чувство. Она бы и предложила мужчине сигарету, но знала, что такие как он не курят и уж тем более не выносят подобного от женщины. А ей ужасно нравилось играть у него на нервах. Это единственный музыкальный инструмент, который Димитрия так долго мечтала освоить, и, кажется, очень даже преуспела.
Дарко действительно терпеть не мог смолящих девушек. Его Эва никогда бы не позволила себе ничего подобного. В глазах Дарко Эва была более ухоженной и воспитанной вариацией Димитрии. Он едва сдерживал себя, чтобы не подойти к Димитрии и не вытащить у нее изо рта сигарету, но вовремя вспоминал, что это как-никак было ее личное дело.
Несколько минут он наблюдал за тем, как Димитрия с наслаждением дымила, как паровоз, уничтожая одну сигарету за другой быстрыми, глубокими затяжками, а затем все-таки не выдержал. Подошел и крепко схватил ее за запястье. От неожиданности Димитрия выронила сигарету.
- Давай договоримся. Ты не выводишь меня из себя, а я продолжаю спасать тебе жизнь. Идет?
Димитрия вздрогнула, и сама не заметила, как коротко кивнула.
"Тебе просто мужик нужен, чтобы знал, когда вовремя тебя заткнуть".
Дарко легким и изящным движением вытащил из сжатой ладони Димитрии зажигалку и убрал себе в нагрудный карман. Он понимал, что зашел слишком далеко, но ничего не мог с собой поделать.