Заметив, что Дарко не смеется вместе с ней, Димитрия тут же погрустнела. Уже спустя мгновение она оказалась прямо перед ним, как будто телепортировалась. Ее глаза медленно светлели, и уже вскоре перед ним была настоящая Димитрия. Губы сложились в покорную линию без намека на улыбку; в помутневших серых глазах застыл немой вопрос.
Она медленно взяла его за руку и наклонила голову набок, как бы спрашивая, что случилось.
- Ты же знаешь, что я глупая, - серьезно произнесла Димитрия, крепче сжимая его широкую ладонь своей - крошечной. - Я никогда не умела держать себя в руках, и мне всегда нужен был кто-то, кто бы держал меня. - В ее взгляде сквозило искреннее сожаление.
Дарко попытался что-то сказать, но его рот точно сковало невидимыми нитями. Он с сожалением смотрел на девушку напротив себя. Девушку в соломенной шляпе и юбке в пол.
- Даю тебе честное слово, теперь ни шагу без твоего позволения, - добавила она, будто не заметив того, что Дарко не мог ей ответить. - Хотя, когда ты очнешься, вряд ли уже вспомнишь об этом моем обещании. И все же. Я клянусь, Дарко.
Из уголка ее правого глаза выкатилась слезинка, скатилась по щеке и упала ему на ладонь.
- Ты мне нужен, - шептала Димитрия, и ее голос казался ирреальным. - Нужен сейчас.
Затем она повернула голову. То ли потому, что не хотела, чтобы он видел ее слезы, то ли потому, что кто-то ей что-то говорил.
- Я знаю, Зорко, - кивнула она кому-то, и Дарко подсознательно встрепенулся. Что? Откуда в его сне взялся его старый товарищ?
Это было давно. Зорко был хилым пареньком, который вместе с ним проходил инструктаж по нахождению на звездолете, хотя его потом все равно отправили в пехоту, чему он не был особенно рад. Убивать беременных беженок - вряд ли это было тем, о чем Зорко мечтал всю свою жизнь.
За тот месяц, что они провели вместе под командованием капитана Лексы, Дарко и Зорко успели стать если не друзьями, то приятелями. Это ведь большая разница. Друзья готовы отдать жизни друг за друга - приятели же этого позволить себе не могли. Здесь каждая жизнь была на счету.
У Зорко была самая обычная история. В патруль он пришел, потому что остался совершенно один: Посланцы убили всю его семью. Какая ирония - все отчаявшиеся шли на службу к своему самому главному врагу.
Лопоухий паренек быстро стал своим среди взрослых мужчин, которые привили ему понятия чести и смелости, а еще отучили ругаться. Ну, почти отучили.
Как бы то ни было, Дарко любил Зорко как младшего брата и всегда знал, что на него можно было положиться.
- Проклятье, - неожиданно пробормотал голос, который определенно был Дарко знаком. Зорко и вправду был здесь, в его сознании: только он мог сказать такое. В его арсенале, конечно, были словечки и похлеще, но обычно он ограничивался только этим своим "проклятье".
Он был худощав и узкоплеч, немного сгорблен и в общем и целом чем-то напоминал маленькую забавную пташку. Но это совершенно не значило, что он был гладок нравом. Когда была необходима его помощь, он делал все, на что был способен.
- Круто они его шибанули, да? - продолжил голос. - Если бы не заметили татуировку, так вообще бы укокошили.
Лопоухая физиономия на мгновение появилась перед Дарко, а затем снова растворилась в желейном пространстве.
- Черт, на не него даже снотворное и то не действует! Что я говорил, мой братишка настоящий зверь! - Зорко запнулся, осознав, что вякнул что-то не то, и тут же исправился: - В общем, Дарко всегда был настоящим мужчиной! - завершил он наконец и вздернул в воздух указательный палец.
Где-то зазвучали тоненькие колокольчики. Димитрия, догадался Дарко, с трудом заставляя себя мыслить. Он находился в какой-то прострации - так и хотелось окунуться в тягучую черную пропасть и не вспоминать о реальном мире хотя бы несколько часов.
- Как ты думаешь, с ним все будет в порядке? - несмело спросила она, и только сейчас Дарко отметил, что на девушке больше не было ни соломенной шляпы, ни длинной просторной юбки. Ее лицо, измазанное грязью, выглядело устало, светлые пряди волос снова выбились из косы. Куртку, которую Дарко нашел ей в торговом центре, она уже умудрилась порвать, и та теперь превратилась в одиноко свисающие огрызки.
- Да ты что, не дрейфь, подруга! - заявил Зорко, и Дарко тут же представил, как в этот момент расцветает физиономия его приятеля. - Конечно, с ним все будет в порядке.
Интересно, промелькнуло в голове у Дарко, он сам-то хоть верит, во что говорит? Излишний энтузиазм хоть и был парню характерен, временами по взволнованному голосу можно было догадаться, что он чего-то не договаривает.
- Проверь дверь, - обратилась Димитрия к Зорко и сама не заметила, как положила ладонь на грудь Дарко. Тот отметил, что так ему было очень даже приятно: от руки девушки исходило тепло.
Послышались неуклюжие шаги Зорко, который, верно, последовал указаниям Димитрии. Щелкнул дверной затвор, и шаги снова стали раздаваться по нарастающей.
- Ты параноик, Димитрия, - фыркнул парень. Длинное имя этой маленькой девочки, произнесенное чужими устами, звучало для Дарко как откровение.
Очертания фантомного коридора, в котором он находился, наконец растаяли, и Дарко четко увидел, как откуда-то сбоку до него доносились синие лучи фонаря. Наверное, он принадлежал Зорко: такие когда-то выдавали всем, но Дарко своего фонаря уже лишился.
- Странное зрелище, - как-то слишком нарочито серьезно произнес Зорко. Дарко почти увидел, как парень наклонил голову набок. - Такой здоровый парень. Кажется, его ничего не проймет, а он возьми и хлопнись от какого-то разряда. Невероятно странно, бля… - Солдат сам не заметил, что ненароком из него периодически вырывалось. - Как же все-таки странно…
Прошло несколько минут. Димитрия не отвечала. Дарко считал удары своего сердца. На трехсотом ударе Димитрия заговорила:
- Он отобрал у меня последнюю сигарету. - Она фыркнула.
- Как?! - всполошился Зорко. - Мои драгоценные сигареты?! Уму непостижимо, братишка, только ты мог выкинуть такую вот штуку! Мои сигареты… - Он продолжал бормотать, а Дарко про себя тихонько улыбнулся. Он узнавал реакцию своего старого приятеля, а потому окончательно убедился в том, что он действительно был настоящим.
- Наверное, ему не нравятся смолящие девушки? - предположила Димитрия, негромко смеясь. Наивный Зорко, в отличие от Дарко, подвоха в вопросе не почувствовал.
- У него была невеста-идеал, - начал парень и широко расставил в воздухе руки, будто этот самый идеал измерялся исключительно размерами. - Богатая, красивая, умная, - перечислял он, загибая пальцы. - Вела свою передачу на сербском телевидении - что-то про путешествия. Он ее боготворил как, мать твою, Афродиту или Елену-премудрую какую. Она его тоже как бы любила…
- Почему "как бы"? - перебила его Димитрия.
- Я лишь один раз выбил из него эту историю, так что молчи. Я мало чего толком понял, но мне кажется, она любила его, потому что он ее любил.
- Это как? - Несведущая в любовных вопросах Димитрия приподняла брови.
- Не перебивай, я сказал. Так вот, она кажется была влюблена в какого-то то ли оператора, то ли соведущего. Но фишка не в этом. Она была для него идеалом, и даже если бы она сказала Дарко, что сердце мое, мол, твое только наполовину, ему бы и этого хватило. Подозреваю, все именно так и сложилось.
Дарко злился. Ему не нравилось, когда кто-то - пусть даже Зорко - так пренебрежительно отзывался о его Эве. Она и вправду много времени проводила с режиссером той самой телевизионной передачи, которую вела, но это не имело никакого значения. По крайней мере, сейчас - уже никакого.
- И она не пережила вторжения? - догадалась Димитрия, уже заранее предчувствуя, каким будет финал этой истории.
Зорко кивнул.
- Не просто не пережила. Какой-то генерал Посланцев сам лично пустил ей две пули в живот в присутствии Дарко.
- Ох, - не выдержала девушка и почему-то отдернула руку от лежащего без сознания мужчины. Он почувствовал, как сразу стало холодно и одиноко.
Разговор больше не клеился. Зорко наверняка хмурил брови и думал о том, что же он в очередной раз ненароком сболтнул лишнего, но для него эта загадка не имела решения.
Димитрия же смотрела на лицо человека, которого она, казалось, за несколько дней уже успела узнать как облупленного. Теперь, выходит, и у непоколебимого Дарко были свои скелеты в шкафу?
Дарко же просто ждал, когда закончится действие снотворного, и он вновь сможет сам руководить своим телом. Последнее, что он помнил, это резкую боль у основания черепа. Какая-то сволочь незаметно подкралась к нему сзади как раз в тот момент, когда Димитрия исчезла в окне. Шоковая установка среди своих называлась просто "бритвой". Она и вправду чем-то напоминала бритвенный станок - только вместо лезвий у нее было два магнитных полюса. При включении установки полюса приходили во взаимодействие и возникал разряд. Не такой сильный, чтобы убить человека, но достаточный, чтобы лишить его сознания по крайней мере на полчаса.
Мужчина хотел сказать Димитрии и Зорко, что он все еще был здесь, что слышал каждое их слово, но губы не слушались его. А затем он вспомнил про грубый мужской голос, который потревожил его вначале. Кто же был этот человек?
Послышалось шипение рации. Зорко не сразу сообразил, что был единственным в комнате, кому могла эта самая рация принадлежать. Паренек всколыхнулся и, поспешно шаркнув по полу стулом, скрылся за дверью.
- Вот хорошо тебе, - медленно начала Димитрия, когда шаги Зорко затихли где-то в коридоре. - Лежишь тут, блин, ни о чем не жалеешь. Тебе надо подниматься, солдат, дело дрянь.
А когда Димитрия говорила, что дело дрянь, то это означало, что оно действительно было очень и очень плохо.
Дарко вновь попытался пошевелиться, и с его губ сорвался слабый еле слышный стон. Димитрия его не услышала. Наверное, она даже не могла найти в себе силы, чтобы посмотреть в его сторону.
- Они собираются затопить город, солдат, - продолжала она, покусывая кончики ногтей и разглядывая расползающиеся по стене тени, - чтобы уже никто из него не выбрался. Это как напускают ядовитый газ в клетку с крысами. Так вот, крысы - это мы.
Снова щелкнул дверной затвор. Это вернулся Зорко, а вместе с ним тот самый загадочный обладатель скрипучего голоса. Крупный мужчина с густыми усами, кустистыми бровями и маленькими припухлыми губками, которые он по привычке периодически вытягивал в трубочку. Черный комбинезон ему был явно маловат: прилично выпирал живот, короткие рукава выглядели весьма забавно. Он был как ребенок, на которую одели кукольную одежду. Лейтенант Божур был сегодня не в духе.
Широкими шагами он в мгновение ока пересек комнату и оказался у подстилки, на которой и лежал бездыханный солдат. Лейтенант еще раз профессиональным взглядом окинул тело и чуть качнул головой.
- Крепкий орешек, - заключил он хрипло, снова проверив зрачки. - Минуты через две ждите возвращения в этот мир. Вполне вероятно, он уже нас слышит. Сколько прошло с того момента, как вы дали ему снотворное?
- Полчаса, - послышался ответ.
Что?
Дарко попытался моргнуть. Ему казалось, что с того момента, как он услышал звук распыляющегося баллончика до того, как незнакомец снова осмотрел его зрачки, прошло не более десяти минут.
- Вот и отлично. Слава небесам, Посланцам сейчас не до гостей, а то бы лежал ваш дружок уже в сырой канаве.
Димитрия сглотнула и краем глаза посмотрела на своего напарника - неподвижного, словно мертвого. Временами девушке казалось, что он и вправду мертв, и приходил необъяснимый дикий страх не сколько за него - сколько за саму себя. Она только смотрела на мужчину, на его светлые растрепанные волосы (альбинос, наверное), бледную кожу, трехдневную щетину и думала. Ну, давай же, очнись, солдат.
А он все не шевелился. Но как иначе Дарко мог сообщить девушке, что слышит ее?
И тут с его губ снова сорвался стон.
- Воды, - прохрипел он, и практически сразу почувствовал, как по его пересохшим губам заструилась благословенная жидкость.
- Пей, братишка, пей. - Это был Зорко.
Как только пареньку по рации доложили о постороннем на его участке, он тут же прибыл на место, где двое Посланцев уже обезвредили незваного гостя, которым оказался Дарко. Чтобы отвадить неприятелей, Зорко сказал, что дело пустячное и что он вполне справится один. Внутри здания их уже ждала обеспокоенная Димитрия, которая никак не могла найти себе места, когда узнала о том, что на территории обнаружили постороннего. Что можно было сказать, им всем просто крупно повезло, что Посланцы были заняты другими делами, с которыми, впрочем, им еще предстояло разобраться.
Дарко не нравилось чувствовать себя в качестве жертвы. Он приподнялся с подстилки, на которой лежал, и встряхнул головой, чтобы окончательно прийти в себя.
Глупый вопрос, но все же…
- Где я? - спросил он, пытаясь привыкнуть к синему свету.
- Водопроводная станция. - Зорко хотел было ответить, но Димитрия опередила его.
Дарко начал смутно припоминать, что Димитрия пыталась ему что-то втолковать про затопление.
- Ну-ка, еще раз, - обратился он к Димитрии. - Что там с крысами?
Димитрия вздрогнула, явно не ожидая того, что Дарко слышал каждое ее слово. Остальные двое мужчин, находящихся в комнате, обменялись непонимающими взглядами. Зорко уже было решил, что его приятель тронулся умом - побочное действие снотворного, которое изначально было предназначено для выносливых как лошади беженцев. Но, видимо, Дарко оказался еще сильнее. После силового шока его телу необходим был покой, а Димитрия знала, что этот упрямец (еще неизвестно, кто из них был упрямей) не захочет лежать и пренепременно сделает себе только хуже.
- Город собираются пустить под воду. Точнее, вода сама утянет туда все постройки.
- Трубы не выдержат напряжения, - продолжил за девушку усатый лейтенант. - По той причине, что их не использовали вот уже несколько лет, заржавевшие швы быстро расползутся. Первым делом затопит метро, подземные торговые центры и автомобильные парковки. От этого уже провалится асфальт вместе со всеми прилагающимися зданиями. Хлопп. - Капитан стукнул ладошами. - И от города не осталось и следа.
- Откуда вы это знаете? - поинтересовался Дарко. - Кто вы такой?
Лейтенант Божур еле слышно загоготал; его массивная грудь затряслась.
- Такой же, как и ты, сынок. Свой среди чужих.
- Лейтенант предложил свою помощь. Когда-то он работал врачом… - начал было Зорко, но ему, как всегда, не дали закончить:
- Психиатром. - Грудь лейтенанта затряслась еще сильнее.
Он рассказал о том, что был расформирован в Белград, как и Зорко, несколько лет назад, но так у него уже был опыт в боевых действиях, то его назначили руководителем рабочей группы одного из семи округов, на которые был поделен город. Так он и стал Лейтенантом Божуром - человеком, у которого не было прошлого. По-настоящему не было.
- Амнезия, - объяснил он с улыбкой на лице. - До вторжения совсем ничего не помню.
Нельзя было сказать, что Лейтенант жалел о чем-либо - скорее, наоборот, глядя на опустевшие людские души, он даже радовался тому, что знал мир только таким. Для него все, что происходило сейчас на Земле, даже во всей вселенной, было в пределах допустимого. Другой жизни он не знал.
Зачем он пошел на службу к Посланцам? Однажды Лейтенант очнулся у себя дома - он почему-то знал, что это был именно его дом, - встал, оделся, побрился, как делал это уже много тысяч раз каждое утро. Он просто знал, что так нужно, и все, но почему - объяснить себе не мог. Он смотрел на себя в зеркало, не узнавая и думая о том, что этому мужчине очень даже идут эти маленькие усики. Затем Лейтенант спустился по лестнице и вышел на улицу. В тот день взрывы уже прекратились, и на улице стояла гробовая тишина. Редкие выжившие проносились по улице с огромными тюками на плечах, таща за руку маленьких детей, которые почему-то не плакали. Лейтенант знал, что дети должны плакать, а эти почему-то нет. Эти почему-то молчали.
Он прошелся вдоль по улице. Руки в карманах, на голове - белая с синим кепка, которую отец купил ему, когда он был совсем еще ребенком. Кепка была ему не по размеру, но Лейтенанта это мало волновало. Он просто шел себе по улице и насвистывал какую-то мелодию, которая каким-то чудом появилась в его опустевшей голове.
Он ни о чем не думал. Никаких мыслей, никаких воспоминаний. И Лейтенанту это нравилось: идти вот так по улице и свистеть знакомую-незнакомую мелодию. Попадавшиеся ему навстречу люди смотрели на него с недоумением. На их обожженных лицах было написано страдание, на его - легкость и радость.
Вот так он и стал Лейтенантом Божуром. По-видимому, все нормальные имена уже разобрали, а он как раз случайно забрел в комиссию, принимавшую добровольцев.
- Имя? - спросило тогда его существо в черной маске и черном комбинезоне. Человек ли, вряд ли можно было понять, поэтому Лейтенант не стал задумываться над этим вопросом. Ему почему-то не было никакой разницы.
- Я не знаю, - признался он честно.
- Лейтенант Божур, третий округ, отряд номер два! - механизированным голосом отчеканило существо и поставило на его документах две синие круглые печати.
Это должно что-то значить, тогда подумал Лейтенант.
Чуть позже он постепенно начал вспоминать свое прошлое. Не все и не сразу, конечно. Вспомнил, что был психиатром, что любил смотреть футбол (это такая игра, где две команды по одиннадцать игроков в каждой швыряют мяч по красивому искусственному газону). Только вот он никак не мог вспомнить, была ли у него когда-нибудь семья. Может, были дети, жена.
Но теперь он наконец понял: даже лучше, что он не помнит.
Его тогда наверняка по-другому звали, он не отращивал таких пышных усов, а ограничивался маленькими аккуратными усиками. Он просто жил в другом мире. Это как другая жизнь, только проще.