Дарко ждал ее за дверью. Нет, навряд ли солдат подслушивал - он просто ждал, бездумно изучая белый глянцевый потолок, плавно переходящий в такие же белые глянцевые стены. Только теперь Димитрия смогла разглядеть своего "похитителя" поближе. У него были светлые волосы - не такие светлые, как у капитана, конечно, а, скорее, светло-русые, пшеничные. Внимательные живые глаза кинули изучающий взгляд на появившуюся девушку, а затем снова спрятались за ворохом светлых пушистых ресниц. Несмотря на кажущуюся первоначально грубость, Дарко сочетал в себе притягательность и опасность. В каждой ладони он сжимал по ручному пистолету, которые так и кричали Димитрии: "Спасайся! Беги отсюда так быстро, как только можешь!" Но в то же время его взгляд внушал доверие и спокойствие. Дарко сочетал в себе несочетаемое.
Глядя на пышущего здоровьем парня, Димитрии стало не по себе оттого, что она тут же живо представила, как, наверное, выглядит для него со стороны. Слетевшая с катушек анорексичка. Да, это описание подходило Димитрии больше всего. За эти несколько лет она так сильно похудела, что наверняка выглядела еще тоньше и нескладнее, чем несколько лет назад, когда она заканчивала школу. Хотя она и раньше была не то чтобы плотной, но уж не такой тощей, как сейчас. Со временем девушку стало тошнить от одного вида рыбы и макарон, но она продолжала их есть, заставляя себя жевать и глотать. Она уговаривала себя, что это нужно было ей для того, чтобы выжить.
Мужчина в черной форме не сказал Димитрии ни слова, что было вполне понятным - у них не было общих тем для разговоров. И пока Дарко вел девушку к выходу, та буквально чувствовала, как тишина давит на нее со всех сторон практически физически. Она чувствовала острую необходимость в том, чтобы что-нибудь сказать. Или, в конце концов, чтобы Дарко что-нибудь сказал.
Он тоже чувствовал эту знакомую энергию, исходящую от нее. А что это могло еще быть? Магия? Совпадение? Едва Дарко увидел тощий девичий силуэт на углу бульвара, как сначала подумал, что снова видит перед собой Эву. Но Эвы больше нет, уговаривал он себя, мертвые не возвращаются. Неосознанно он пытался находить в Димитрии черты своей бывшей невесты. Он сравнивал то, как они обе двигались, остро, резко, будто стояли на ходулях. И говорили так же - серьезно, уверенно.
Но это было всего лишь короткое наваждение. Не было никакой девушки из опустевшей Боснии, которая была так похожа на ту, которую он когда-то назвал любовью всей своей жизни. Но любовь исчезла, а он должен был продолжать жить без нее.
Дарко гадал, действительно ли то, что сказала ему девушка в тот момент, когда он ее поймал, было правдой? Неужели она и вправду была отсюда, из Сараево? Но это было невозможно - никто бы не выжил. В конце концов, у нее элементарно не было пищи.
На улице все еще полным ходом шла суета, связанная с тем, что звездолет упорно не хотел подниматься. Каждый из членов экипажа не произносил этого вслух, но почти все ощущали страх. Боялся ли Дарко? Он и сам не знал, чего он боялся. Он просто жил.
Доведя Димитрию до угла бульвара Славенко, мужчина остановился, и от неожиданности девушка тоже на мгновение замерла. Ее молчаливый взгляд спрашивал его о том, почему он не пойдет с ней дальше, и что-то внутри Дарко отчаянно хотело последовать за ней. Он все больше терял границу между тем, что для него когда-то было Эвой, и той тощей девушкой из опустевшего города. Теперь он видел ее перед собой. Живую. Настоящую.
- Может, покажешь мне город? - спросил мужчина таким тоном, как будто не было погони, не было ничего того, что разделяло их и делало кровными врагами. У него был свободный час или даже несколько часов, чтобы провести их так, как хочет только он.
Димитрия кивнула. Сейчас она была готова на все - эйфория еще не спала после того, как капитан совершенно неожиданно отпустил ее с корабля, не потребовав ничего взамен.
- Я Димитрия, - представилась девушка, решив, по-видимому, забыть то, как грубо прошло их знакомство.
- Дарко.
- Я знаю.
- Я тоже.
Легкий смешок слетел с губ ее собеседника, и сама девушка почувствовала, как незаметно для себя начинает улыбаться. В этом была вся прелесть неожиданного освобождения из плена - очередное чувство, будто кто-то на небе постоянно вытаскивает тебя из очередной переделки.
Димитрия знала, что хочет показать новому знакомому. Все, чего ей хотелось, это вновь ощутить, каково это - быть человеком. Не загнанной Посланцами в пустой квартире одиночкой, а самой настоящей Димитрией - той, кем она была несколько лет назад.
У нее была лучшая подруга. Вернее, две лучшие подруги. Златка присоединилась к ним на последнем году обучения в школе - она только переехала с отцом с севера страны. Теперь обе они были мертвы. Димитрия не знала, подорвало ли их миной или сами Посланцы прострелили им голову, или их забрали на опыты… В любом случае, всех, кого она знала, больше не было. И точка.
На другом конце бульвара, на стыке, где узенькие пешеходные дорожки переходили в пустынную набережную перед величественной рекой Савой, все еще находилось маленькое кафе, которое Димитрия любила когда-то посещать. Ей нравилось там буквально все: начиная от запахов и заканчивая тихой мелодичной музыкой, под которую девушка временами позволяла себе забыться, маленькими глоточками попивая свой любимый латте.
Окна кафетерия были выбиты, а внутри обстановка казалась разворошенной ураганом: перевернутые стулья, раскрошенные в щепки столы, осколки от битой посуды и даже грязный фартук кого-то из персонала одиноко висел на вешалке у входа. Димитрия попыталась представить себе, что сейчас ей снова было пятнадцать, как тогда, когда она любила приходить сюда с подругами. Она медленно прошлась между сломанными столиками, чувствуя, как что-то неприятно хрустит под ногами. Димитрия носила отцовские сапоги, несмотря на то, что они были ей довольно велики. Отец какое-то время служил в пограничных войсках, и с тех пор у него осталось несколько пар отличных сапог. Димитрии выбирать не приходилось, да, к тому же, отцу бы они все равно уже не понадобились.
Дарко следовал за девушкой, до сих пор все еще весьма смутно представляя, что она собирается делать в разгромленном кафе. Он чувствовал одновременно смятение и какое-то внезапно проснувшееся в нем воодушевление, словно он только очнулся после долгого сна.
Наконец, Димитрия остановилась у дальней стены и подняла с пола два более-менее "живых" стула. Руки девушки при этом так напрягались, что видно было прорывающиеся наружу посиневшие сухожилия. Недолго думая, Дарко ринулся к ней на помощь, и вскоре они подняли на ноги столик и несколько стульев.
Уставшая, но довольная проделанной работой Димитрия, как только все было закончено, тут же плюхнулась на один из стульев, вытирая вспотевшие ладони об и без того грязную футболку.
Взглядом девушка пригласила Дарко присесть напротив, и тот выполнил просьбу, все еще немного недоумевая о цели визита в это разгромленное заведение.
- Это такая игра, - тихо объяснила Димитрия. Она заговорила впервые после того, как они обмолвились несколькими фразами там, на бульваре.
В этот момент она показалась Дарко маленькой девочкой, которая была совсем не похожа на его Эву. Эва была серьезной, упертой, в чем-то даже грубоватой, но Димитрия выглядела сущим ребенком, застывшим три года назад на своих пятнадцати. С тех пора она не общалась с людьми и росла только физически, а не духовно. В своих мыслях она все еще оставалось маленькой Димкой, как ее звали родные.
Ей пришлось вырасти слишком быстро. За один день, а может, даже за несколько часов.
Дарко выдавил из себя какое-то подобие улыбки. Он уже слишком давно не улыбался.
- Что ты будешь? - Димитрия открыла воображаемое меню. - Я буду латте. Я просто обожаю латте.
Никто из них двоих не пил ничего подобного даже во снах. Теперь прошлая светлая жизнь была чем-то запредельным, далеким и ненастоящим.
- Я буду двойной капуччино. - Дарко решил включиться в игру.
- А как насчет?.. - Димитрия зацокала языком, просматривая несуществующее меню, но мужчина не дал ей закончить, одним быстрым движением опустив ее сложенные в виде книжицы ладони на стол, отчего девушка вздрогнула. Улыбка тут же испарилась с ее лица, но где-то глубоко внутри себя Дарко хотелось, чтобы она вновь улыбнулась.
- Как ты оказалась в Сараево? - требовательно спросил он.
Димитрии не хотелось возвращаться к этой теме. Она же уже сказала ему всю правду, так чего еще ему от нее было надо?
- Я родилась здесь, - прошипела она сквозь зубы.
- Твоя семья?
- Погибла.
- Почему ты не ушла из города?
- Не было причины.
- Где ты берешь продовольствие?
- У меня есть запасы.
Это снова начинало напоминать тот самый допрос, с которого они начали. Димитрия сначала подумала, что сможет нормально поговорить хотя бы с одной живой душой, но все ее мечты пошли крахом. Сначала ей показалось, что Дарко сможет быть тем, кто расскажет ей о том, что происходят в мире, о том, как он и свою семью потерял во время войны. Но теперь она поняла, что это была пустая затея.
- А ты откуда? - Димитрия решила начать контрнаступление.
- Белград, - пожав плечами, ответил мужчина.
Он выглядел старше нее лет на десять - может, даже чуть больше. Но война всех состарила сразу на несколько лет, так что Димитрия не удивилась, если бы они оказались почти ровесниками.
- Я должна была догадаться. Ты хорошо говоришь по-сербски.
- А ты?..
- Моя мать переехала сюда из Белграда по распределению, - честно ответила девушка, - так что можно сказать, что я наполовину сербка.
- Они все погибли?
- Кто?
- Твоя семья?
Димитрия кивнула. Больше всего на свете ей не хотелось обсуждать это с малознакомым человеком. Она не была окончательно уверена, что не расплачется от нахлынувших чувств. В конце концов, она была еще практически ребенком, когда началась война, а потом ей приходилось учиться жить заново.
- Сколько тебе лет? - Димитрия отчаянно пыталась перевести стрелки на своего собеседника, но, как выходит, тактично это сделать у нее не получалось.
Дарко сверкнул глазами.
- Двадцать девять.
Что ж, она оказалась почти права в своих предположениях.
- А тебе? Четырнадцать? Шестнадцать? - В голосе мужчины послышалась непреднамеренная насмешка. Он действительно до сих пор не мог поверить, что такой маленькой девочке удалось выжить одной в пустом городе, которого уже и на картах-то не было. Карты теперь некому было составлять, да и, по сути, не для кого.
- Сколько прошло со времени начала войны? - вместо ответа спросила Димитрия.
- Три года. А что?
- Ну, тогда мне восемнадцать.
Мужчина ухмыльнулся. Эта девочка - девушка - не выглядела на свои восемнадцать. Маленькая, худенькая, с детскими наивными глазами. Такая бы не выжила. Таких - хорошеньких - Посланцы забирали с собой для развлечений. Уж он-то знал.
- Как тебе удалось выжить?
- Это допрос?
- Нет, - возразил Дарко, хотя внутри себя он и сомневался, что не разучился вести беседу в какой-то другой форме, - любопытство.
- Я не знаю, - призналась Димитрия и принялась крутить в руках лежавшую на столе щепку. - После смерти родителей я не выходила на улицу, ну… наверное, около месяца. Теперь уже точно не знаю. А когда вышла, то поняла, что в городе уже никого не осталось.
- Печальная история.
- Твоя-то, надеюсь, поинтереснее.
- Совсем нет, - произнес Дарко, и лицо его на какой-то момент посерьезнело.
- Почему вы работаете на Посланцев? - внезапно спросила девушка.
Дарко замялся. С одной стороны он не должен был рассказывать об этом малознакомой девушке, но с другой стороны ему ужасно хотелось это сделать. Прежде он еще никогда не отступал от принципов, которые внушил ему капитан Лекса.
- Это сложно.
- Расскажи. - В отличие от Дарко Димитрия не требовала - она просила, и мужчина чувствовал это, понимал, что у него есть возможность отказаться, грубо закрыть тему. Но ему не хотелось огорчать эту хрупкую девушку.
- Сначала я был в ярости из-за того, что так много людей согласилось вступить в отряды, которые собирали Посланцы. Война едва закончилась, и кто-то шел туда ради обещанной наживы, кто-то - потому что иного выхода выжить не видел, а кто-то - потому что у него никого не осталось. С капитаном Лексой я прежде был знаком, - Дарко тактично умолчал о том, что их с капитаном связывали уже чуть ли не родственные связи, - и когда я пришел к нему, чтобы потребовать объяснений, почему тот решился на предательство Родины, тот рассказал мне одну вещь. А именно что человечество сможет выжить, только если спрячется под самым носом у врага. Понимаешь, у тех, кто присягает Посланникам, есть одно неоспоримое преимущество - они получают право размножаться. Те, кто остаются на Земле, не могут иметь потомства из-за высокого уровня радиации, а если кто и рождается, то, я думаю, ты знаешь, эти дети - настоящие биологические уроды. И не только физически, но и морально. Их родители уже сами мало похожи на людей. Превратившись в беженцев, они сами согласились на то, чтобы жить по законам природы, подчиняясь примитивным инстинктам. Выживание и пропитание - вот их главные цели после того, чтобы оставить потомство. Они пытаются сохранить и преумножить свою жалкую численность, но у них не выходит даже сохранить. Таких, как ты, я прежде таких не видел… Ты разумная.
Димитрия смущенно поджала губы. Впервые за очень долгое время кто-то, наконец, развеял ее опасения и сказал ей, что она не тронулась умом, чего она очень боялась.
- То есть вы можете жить и размножаться под боком у Посланцев? Но какой им в этом прок?
- Несмотря на то, что Посланцы обладают самым совершенным оружием и самыми совершенными знаниями, единственно слабое звено в них - это их собственный разум. - Дарко указательным пальцем постучал по собственному виску. - Они никогда не говорят то, о чем они не думают, к тому же, они никогда не лгут. Если Посланцы верят во что-то, то они верят до конца. Когда мы приносили им присягу, они думали, что, раз мы поклялись служить им до конца наших дней, то мы будем им верны. Они верят, что могут контролировать нас. Надежда теперь только на таких, как мы. Только мы сможем возродить человеческую расу. Но только…
- Что, только? - насторожилась Димитрия. Она с самого начала чувствовала, что что-то в этой радужной истории должно быть не так. Не бывает, когда все слишком идеально. Не в этом мире.
- Это неважно, - отрезал Дарко. Мужчина уже начал жалеть о том, что рассказал все Димитрии.
- Нет, важно.
- Неважно.
Они могли спорить так до бесконечности, но оба они знали, что в итоге каждый все равно останется при своем.
- Ладно. - Неудивительно, что Димитрия сдалась первой. Она уже давно ни с кем не спорила. - Почему ваш капитан так просто отпустил меня?
Чисто теоретически Дарко знал ответ на этот вопрос, он предполагал, что капитан Лекса руководствовался теми же мотивами, как и он сам, когда пошел следом за девушкой, которую едва знал. Она не могла причинить ему вреда - она была слишком слабой и беспомощной. За этими мутными большими глазами не могло скрываться зла и ненависти. Дарко не знал наверняка, но он верил в это всей душой.
- Наверное, потому, что ты ему понравилась. - Мужчина снова растянул губы в призрачной улыбке. Он хотел перевести все в шутку, не отвечая на вопрос напрямую. Он не хотел вновь вспоминать об Эве. Не здесь. Не сейчас.
- Почему-то мне кажется, что это слишком глупая причина, чтобы кого-то вот так отпускать. - Димитрия поморщилась, обращая эти слова скорее к самой себе, нежели к собеседнику. Она задумчиво потерла переносицу кончиками пальцев, о чем-то явно задумавшись.
- Я думаю, мне стоит попросить счет, - галантно ухмыльнулся Дарко, и девушка, уже давно позабывшая об игре, прыснула от смеха.
Как настоящий кавалер Дарко помог своей даме подняться с места, затем подал ей воображаемое пальто, в которое Димитрия тут же поплотнее укуталась. Мужчина сделал вид, что бросил несколько монет официанту в качестве чаевых, и, искренне смеясь, вместе с девушкой покинул пустое заведение.
Дарко давно не чувствовал себя таким живым, таким счастливым. Не имело смысла объяснять, почему. Он даже сам себе не хотел в этом признаваться. В этом люди и отличались от "нехороших" Посланцев, которые разграбили их планету. Они лгали.
Они лгали сами себе, когда убеждали себя, что присягают Посланцам ради светлого будущего собственного народа. На самом деле, в чем-то им так даже было спокойней. Они находились вне зоны действия риска, и все, что от них требовалось, это выполнять мелкие поручения и носить черную форму с маленькой золотой завитушкой в форме торнадо на груди. Этот значок означал что-то вроде вселенского хаоса, и символика вполне соответствовала той политике, которую Посланцы и проводили.
Мужчина и девушка вышли из разгромленного кафе и молча зашагали обратно в сторону бульвара. Димитрия планировала попрощаться со своим новым знакомым на том месте, где Славенко перетекал в Дражскую улицу. Не то чтобы девушка на все сто процентов была довольна результатами прошедшей беседы, но впервые за три года одиночества она получила хоть какую-то порцию новых ощущений. Но самое главное было даже не это - теперь она была уверена в том, что среди людей еще остались те, кто понимали ее. Человек разумный - homo sapiens - кто бы мог подумать, что спустя столько тысячелетий это словосочетание приобретет совсем другое значение.
Они шли по пустым улочкам, пересекали покрывшиеся мхом и пылью дороги. Кое-где даже виднелись прорывающиеся к солнцу растения, но из-за радиации они либо погибали спустя какое-то время, либо вырастали совсем крохотными, чахлыми со слабенькими листочками бледного болезненного цвета.
Но в этом пустом городе, казалось, вот-вот должна была прорваться какая-то невидимая пленка, из которой вырвется наружу все живое. Вернутся люди, соседи Димитрии, ее друзья, ее знакомые, ее семья… Но это уже было из района фантастики.