Павлов вошел в комнату первый. Марина сделала ему знак, дескать, она не одна. Павлов начал убеждать оперотрядников в том, что они эту комнату уже проверяли. Все двери при этом, разумеется, были открыты настежь. После долгого препирательства оперативники, озябшие на сквозняке, отправились дальше по коридору. Павлов прикрыл за собой дверь, намереваясь пойти вслед за ними. И надо же было такому случиться, что он, вдруг, снова открыл дверь в комнату Марины, наверное, чтобы принять ее благодарность. В этот момент Маринин жених выбрался на подоконник. Сильнейший поток воздуха, ворвавшийся в комнату, распахнул окно, которое, в свою очередь, сбило незадачливого мужика с карниза. Какова была сила удара неизвестно. Мичман упал вниз с высоты 60 с лишним метров. Разбился насмерть.
Павлов сильно переживал по поводу этого инцидента и готов был полностью взять на себя всю вину за гибель человека. Он лишь категорически отрицал наличие, как у него, так и у Марины преступного умысла. Дело в том, что, по показаниям свидетелей, он и Марина на первом курсе университета состояли в интимной близости. Подрабатывавший в то время дежурным 17-го этажа корпуса "Б" студент истфака Печенкин дал показания, свидетельствующие о том, что Павлов неоднократно выходил по утрам из ее комнаты.
Следствие продолжалось 3 месяца. Были опрошены десятки свидетелей, проведены два следственных эксперимента. Все это время Павлов находился под подпиской о невыезде. Заболела, а потом и вовсе слегла, признавая свою долю вины в случившемся, его мать Мария Эдгардовна, которая когда-то наотрез отказалась признать в черноглазой и бойкой провинциалке Марине свою будущую невестку, заподозрив ее в меркантильном интересе приобрести посредством ее любимого младшего сына московскую прописку. Ровно через год Мария Эдгардовна Павлова (в девичестве Сперанская) ушла из жизни после сердечного приступа.
За три дня до даты первого судебного заседания Павлова пригласили по повестке в известное здание на площади Дзержинского. Там, особо с ним не церемонясь, прямым текстом сказали: будешь сотрудничать с органами - дело закроют, не будешь - пойдешь под суд. Павлов под суд пойти не захотел и стал секретным сотрудником КГБ. Он продолжал учиться в университете, оставаясь старостой группы. Правда, из бюро комитета комсомола факультета его все-таки вывели. Но он об этом не жалел, так как больше времени оставалось на учебу. А также на сотрудничество с органами, которое, если не вдаваться в подробности, было связано с пресечением сбыта наркотиков и валютных операций.
Марина после закрытия уголовного дела как-то очень скоропалительно написала заявление об отчислении из МГУ, и уехала к своим родителям в Вологду. С тех пор они ни разу не виделись. Письма его оставались без ответа, поэтому всякий раз, когда он слышал по радио или TV: "Где ж ты моя черноглазая, где? В Вологде. Где-где-где. В Вологде-где. В доме, где резной палисад…", - у него начинало щемить сердце.
Вот и сейчас, сидя на скамейке в ожидании встречи с неизвестным товарищем из органов, Павлов услышал эту, наводящую на него меланхолию популярную песню в исполнении белорусского вокально-инструментального ансамбля "Песняры". Песню исторгал из себя транзисторный приемник марки "Океан", который нес патлатый парень в расклешенных по моде того времени брюках. Парень был не один, а в компании с еще двумя молодыми людьми, один из которых имел прическу a la prizivnik. Даже издали было заметно, что ребята в подпитии. Они остановились напротив Павлова, чтобы выбросить в стоящую рядом со скамейкой урну окурки.
Увидев, что рядом с Павловым на скамейке лежит пачка Marlboro, бритоголовый парень тут же спросил его, не угостит ли он их "натовским табачком". Павлову, конечно, было жаль расставаться с тремя дефицитными сигаретами, но и напрашиваться на драку ему тоже не хотелось.
- Только бы они не покушались на скамейку, - подумал Павлов, представляя себя уныло сидящим в компании с тремя нетрезвыми молодыми людьми. Но парни, видно, кроме желания стрельнуть по заграничной сигарете, имели на этот вечер и другие планы, которые побуждали их после того, как они закурили, нетвердым шагом продолжить свое движение по тенистой аллее.
"Город, где резной палисад…", - затухало в городском шуме бельканто солиста "Песняров".
Павлов с облегчение вздохнул и посмотрел на свои "командирские" часы. Они показывали время 14 часов 55 минут. Мимо него прошли две школьницы, в одной из которых он опознал девицу, с которой столкнулся возле киоска. Худощавая спутница ее была на голову выше и заметно сутулилась. Девицы не просто слонялись от нечего делать, а напряженно озирались по сторонам, как будто искали кого-то или что-то.
Будучи наслышан от своей двоюродной сестры Людмилы, работавшей в школе завучем, о дурных нравах и вредных привычках подрастающего поколения, он спрятал пачку заграничных сигарет в карман модной замшевой куртки, а то, вдруг, девицы, приняв его за фарцовщика или интуриста, попросят у него закурить. Затем же, как обычно, начнут клянчить всякую приятную мелочь: жевательные резинки, авторучки, мелкие деньги и так далее.
Проводив школьниц недоверчивым взглядом, Павлов задумался о "залитованной" статье новосибирского историка Рудольфа Германовича Шмидта, из коей советский читатель мог бы впервые узнать о том, как зародилась современная уфология, и какие данные по поводу НЛО содержатся в средневековых хрониках и других исторических источниках. Как известно, днем рождения уфологии считается 24 июня 1947 года - первый запротоколированный по всей форме военного донесения случай "исторического" наблюдения НЛО военным летчиком Кеннетом Арнольдом. Событие именно этого дня по причине зафиксированной бортовыми приборами его самолета физической достоверности события вызвало большой общественный резонанс, хотя НЛО наблюдали и до этого и в еще больших количествах. (4)
Не прошло и 5 минут, как школьницы снова нарисовались возле занятой Павловым скамейки. Они возвращались назад. У него появилось предчувствие, что сейчас они к нему подойдут и чем-то попросят. Так оно и получилось. Жердеобразная девица осталась стоять в сторонке, а ее более смелая подруга - та самая, у которой Павлов нечаянно помял бюст, подошла к нему довольно близко и, сильно смущаясь, спросила.
- Простите, вы не могли бы одолжить 30 копеек? Не хватает на мороженое.
- Сейчас посмотрю, - сказал Павлов, приподнялся и вытащил из правого кармана джинсов свой партомоне. А про себя подумал:
- Ха! Мороженое! Так я и поверил. На пиво или на портвешок, наверное, сшибают.
В партомоне его оказались (единый проездной билет не в счет) следующие дензнаки: бумажная купюра достоинством в 10 рублей, четыре монеты по две копейки для использования в телефоне-автомате и металлический рубль с профилем отца-основателя советского государства В.И. Ленина, отчеканенный в честь его 100-летия. Этой монетой Павлов планировал рассчитаться за комплексный обед из 3-х блюд в главлитовской столовой. Хотя удовольствия от обеда Павлов так и не получил, расставаться с рублем ему было жалко. Поэтому он решил над девицей приколоться, да и заодно отучить от попрошайничества.
- Поздравляю, тебе несказанно повезло. Вместо 30 копеек в моем кошельке завалялся целый рубль. Вот он. Но просто так я тебе его не дам. Выполни условие.
- Какое условие? - спросила девица, заикаясь от волнения.
- А ты подойди поближе, я тебе на ушко скажу, - сообщил он ей с таинственным видом.
Школьница-акселератка с лицом юной Анастасии Вертинской удивленно приподняла брови, подошла еще ближе и наклонила голову.
- Французский поцелуй! - объявил он.
- Целоваться?! По-французски?! Qu'est-ce que c'est? - переспросила она.
- Какая киска?! Дрянь! Малолетка! - не понял Павлов, и для наглядности показал ей кончик языка.
Как он того, собственно говоря, и ожидал, девица отреагировала на его намек очень бурно. Нежный румянец на ее щеках приобрел оттенки багрового цвета, большие карие глаза наполнились слезами.
- Дурак! - сказала она, отпрянув от него, и быстрым шагом пошла по аллее. Жердеобразная ее подруга, в стороне наблюдавшая за результатами переговоров, с перепуганным лицом припустила за ней вслед.
Павлов, ничуть не оскорбившись, сладко зевнул, потянулся и от темы НЛО переключился на приятные воспоминания. О том, как он, будучи девятиклассником, попытался в подражание скабрезных стихов гения русской поэзии А.С. Пушкина, изложить свою точку зрения на половой вопрос в советской средней школе в условиях полного отсутствия какого бы то ни было полового воспитания. Его поэма под названием "Ода подростковому прыщу" пользовалась огромной популярностью среди мужской половины 9-10-х классов (посредством переписывания).
Стихи, конечно, были так себе. Ни на что не претендовавшая и мало что обещавшая ученическая проба пера, которой он, однако, страшно гордился. Но однажды строгий учитель химии и убежденный холостяк Семен Иванович застал его врасплох в процессе творческой переработки вступительной части поэмы, и Павлова вызвали к директору школы. Кроме директора - властного и безжалостного Петра Григорьевича - в кабинете присутствовали упомянутый учитель химии и добрейшая Анна Ивановна, преподававшая в старших классах русский язык и литературу.
От неприятных последствий, вплоть до исключения из школы, Павлова, как он тогда самоуверенно полагал, выручила его находчивость и эрудиция. Несколько лет спустя он по памяти воспроизвел тот разговор в виде драматической сценки, из которой следует, что с учителями ему, как никому другому, просто повезло.
ДИРЕКТОР (строго): Павлов! Мне сказали, что ты порнографические стихи на уроках сочиняешь? И не отпирайся. У тебя Семен Иванович этот листок отобрал? Молчишь? А ну-ка давай, прочитай нам их вслух. Как там, у Грибоедова сказано, Анна Ивановна?
АННА ИВАНОВНА: С чувством, с толком, с расстановкой!
ПАВЛОВ (жалобно): Может не надо?
ДИРЕКТОР (строго): Надо, Павлов! Надо! Чтобы ты понял, насколько все это пошло.
ПАВЛОВ (тяжело вздохнув):
"Богу равным кажется мне по счастью
Человек, который так близко- близко
Пред тобой сидит, твой звучащий нежно
Слушает голос
И прелестный смех. У меня при этом
Перестало бы сердце биться
Лишь тебя увижу, уж я не в силах
Вымолвить слово
Но немеет тотчас язык, под кожей
Быстро легкий жар пробегает, смотрят,
Ничего не видя глаза, в ушах же -
Звон непрерывный
Потом жарким я обливаюсь, дрожью
Члены все охвачены…"
ДИРЕКТОР (растерянно): Стоп! Тут в листке написано совсем иное. Может, это не Павлова листок? Да и почерк какой-то неровный. А у Павлова, я знаю, почерк красивый, разборчивый. Анна Ивановна, взгляните.
АННА ИВАНОВНА (со слезами в глазах): Тут почерк с наклоном вправо, а Павлов пишет с наклоном влево.
ДИРЕКТОР: Семен Иванович, вы свободны! (Семен Иванович с вытянутым лицом уходит)
ДИРЕКТОР: Анна Ивановна, ЧТО ЭТО БЫЛО?!
АННА ИВАНОВНА (рыдая): Это - божественная Сапфо! Третий век до нашей эры. Древнегреческая поэтесса. Я никогда им этого не задавала. Это - сверх всяких программ. А как прочитал! Bravissimo! Ставлю Павлову в журнал пятерку с двумя плюсами!
ДИРЕКТОР: Анна Ивановна, вы свободны! (Растроганная Анна Ивановна уходит)
ДИРЕКТОР (строго): А ну-ка, иди сюда, Барков ты наш, доморощенный! (Хватает Павлова за ухо)
ПАВЛОВ: Я больше не буду! Честное слово!
ДИРЕКТОР: Я тебе покажу: "хочу", "драчу", - еще раз узнаю, мигом из школы исключу! (Выпроваживает Павлова из кабинета легким пинком под зад).
III
Ровно в 15.00 на прудах, случайно оказавшимся местом приватной беседы двух ответственных сотрудников Главлита, появился еще один персонаж. В модном заграничном платье, подчеркивающем стройность фигуры. С прической, неопровержимо свидетельствовавшей о недавно состоявшемся посещении дамского зала парикмахерской. Что касается зеленого цвета глаз, тонких губ, чуть вздернутого носика и подбородка с ямочкой, то подобные детали внешности каждый вправе расценивать на свой вкус, что кому нравится.
Genius loci, приняв облик пожилого пенсионера-москвича, в одиночестве сидел на садовой скамейке, надвинув на глаза серый берет, раздумывая: на кого из прохожих наслать какую-нибудь беду, вещий сон или вдохновение? Заметив проходившую мимо него красивую молодую даму, он с удивлением разглядел в ее дамской сумочке среди французских духов и косметики бесшумный пистолет МСП, принятый в 1972 году на вооружение КГБ и спецназа ГРУ в качестве оружия скрытного применения.
- А это еще кто?! - с удивлением, граничащим с шоком, спросил он подсевшего рядом к нему писателя.
- Перед нами следователь по особо важным делам КГБ СССР Светлана Викторовна Оленина, - объяснил писатель, довольный произведенным эффектом, и продолжил:
- Ее буквально три дня назад ознакомили с материалами расследования, начатого, с целью разоблачения и изоляции от общества не в меру увлекшейся уфологией и парапсихологией группы новосибирских ученых во главе с политически неблагонадежным профессором Мерцаловым. Разумеется, успех мероприятия во многом будет зависеть от того, насколько "по Станиславскому" секретный сотрудник Павлов сыграет роль "наживки" после того, как войдет в доверие к фигурантам будущего уголовного дела.
- А Павлов об этом знает? Вы уверены в том, что он не откажется от роли провокатора? - засомневался Genius loci
Писатель самодовольно улыбнулся и решительно отмел все сомнения:
- О том, что Павлов не согласится на участие в спецоперации, не может быть и речи. Уже хотя бы потому, что он просто идеально соответствует требуемым для провокатора высшего уровня качествам: молод, образован, эрудирован, обаятелен, член Союза журналистов, имеет публикации по истории естествознания и космонавтике. Вместе с тем, готовя спецоперацию, начальник Следственного отдела, поразмыслив, решил усилить состав оперативной группы, включив в нее молодую и красивую сотрудницу, которая бы могла своими женскими чарами влиять на поведение сексота по кличке "Геолог", а при необходимости - ненавязчиво страховать. Тем более что таковая не только существовала по штатному расписанию, но и приходилась начальнику Следственного отдела свояченицей, то есть сестрой жены.
- Резонно, - согласился Genius loci, - и милостиво разрешил: Продолжайте.
………………………………………………………………………………………………………
На место встречи с Павловым Оленина добиралась на служебной "Волге" с номерами, которые, хотя и не являлись правительственными, производили на сотрудников ГАИ даже большее впечатление, чем правительственные. Когда автомобиль выехал на Бронную улицу, она попросила своего водителя Володю притормозить и встать за припаркованным на обочине автобусом "ПАЗ".
Выйдя из машины, молодой сотрудник Следственного отдела внимательно посмотрела по сторонам, как ее учили на занятиях по анализу оперативной обстановки. В первую очередь следовало обратить внимание на детали и обстоятельства, которые вызывают хоть какое-то раздражение. Даже такие мелочи, как дорожные работы или внезапное скопление людей, перегораживающий дорогу грузовик и тому подобное, если заранее их не учесть, иногда могут негативно повлиять на проведение оперативно-следственного мероприятия, пусть даже и такого заурядного, как встреча с сексотом.
Скорее удивление, чем раздражение, вызвали у нее зачем расположившиеся группой возле киоска "Пиво и воды" школьники пионерского возраста. На всякий случай она замедлила шаг и прислушалась, о чем они говорят. В центре группы стояла некрасивая молодая женщина с короткой стрижкой, одетая в синюю юбку провинциального покроя и черную куртку из кожзаменителя. Она уговаривала школьников еще немного потерпеть, так как водитель, по ее словам, скоро вернется с нужной деталью, починит автобус, и они отправятся домой.
Затем Оленина обратила внимание на стоящих в очереди у киоска людей. Никакого подозрения они у нее не вызвали. Она сама была бы не прочь в этот по летнему жаркий майский день выпить стакан холодного нарзана или боржоми, но только после завершения задания. Дмитрия Васильевича Павлова, также известного в ее ведомстве под оперативной кличкой "Геолог", она знала по фотографии, хранившейся в его личном деле.
По предварительной договоренности ее шефа с тов. Афанасьевым, "Геолог" должен был находиться где-то недалеко от киоска на садовой скамейке. Оленина не читала Булгакова, поэтому выбор тов. Афанасьевым места встречи с сексотом ее никак не насторожил.
Между тем, на аллеях возле пруда становилось все оживленнее. Появились молодые мамы с колясками и пожилые мужчины и женщины с собаками на поводке. Мимо нее пробежали две девочки в школьной форме. Глаза у одной из них были зареваны. Оленина любила детей и очень не любила, когда их кто-то обижает. Возможно, в другой ситуации она бы окликнула девочку и спросила, не обидел ли кто ее, и постаралась ей чем-нибудь помочь, но не сейчас. Она находилась при исполнении служебных обязанностей.
В это время Павлов, вытащив из заднего кармана джинсов обычный никелированный портсигар отечественного производства, в котором хранились его любимые папиросы "Беломорканал", намеревался закурить. Тут его внимание переключилось на проходившую мимо него девушку с внешностью стюардессы международных рейсов "Аэрофлота". Или фотомодели с глянцевых обложек заграничных журналов, которые ему иногда мельком удавалось полистать.
- Вот это girl, - встрепенулся Павлов.
Девушка, привлекшая его внимание, была одета в длинное цветастое шелковое платье с открытыми плечами и глубоким вырезом на спине. В цвете платья преобладали весенние (синие и зеленые) тона. На правом плече у нее на длинном тонком ремне висела изящная сумочка явно не советского производства, возможно, даже из крокодиловой кожи. Проводив девушку восхищенным взглядом, Павлов щелкнул зажигалкой Cricket, недавно купленной им за 3 рубля у знакомого фарцовщика, и закурил.
Ему уже ни о чем не хотелось думать, кроме того, как приятно провести вечер в обществе с одной из его "боевых подруг".
- Только кому позвонить, Аньке или Ирке? Вот, в чем вопрос! - подумал он, а потом так размечтался, что совсем забыл, зачем он здесь находится.
Для того чтобы понять причину перемены настроения нашего героя, следует, хотя бы пару слов, сказать о тогдашних его пассиях, которых, в отличие от него, без фамильярности, представим по имени-отчеству:
1) Анна Владиславовна, 30 лет, брюнетка, кандидат экономических наук, разведена, дочь заместителя министра угольной промышленности;
2) Ирина Викторовна, 27 лет, блондинка, разведена, образование высшее, дочь заместителя председателя правления одного из советских заграничных банков.
Задумавшись над естественным в его холостяцком положении вопросом на ком жениться: угольщице или банкирше? - Павлов совершенно упустил из виду тот момент, когда Оленина, пройдя мимо него, как это положено по правилам оперативной работы, снова вернулась назад и остановилась напротив скамейки, к которой его привел и попросил посидеть тов. Афанасьев…