Оливер не сразу узнал этот голос. Он был совершенно уверен, что Селия стоит рядом с ним, и когда увидел ее на помосте, чуть язык не прикусил. Она скинула плащ, небрежно бросив его на доски помоста. Публика зашлась от хохота, сравнивая щуплую невысокую фигуру, возникшую из толпы, - она не была ни маленькой, ни щуплой, но неизбежно должна была показаться такой, - с играющим бицепсами меченосцем, Эохайдом, надо полагать. Однако зазывала невозмутимо произнес:
- Сказано было - любой. Значит, принимаю. Твой заклад?
- Десять крон.
- За три схватки, как обычно?
- Да. Но если он не продержится больше одной - плата удваивается. Идет?
Зазывала то ли обомлел от подобной наглости, то ли прикидывал в уме шансы. Следующие несколько минут он собирал ставки среди зрителей - довольно низкие, а Эохайд, красуясь, принимал героические позы, достойные бойцов древнего Рима (с той только разницей, что они действительно дрались насмерть). Потом зазывала, принявший на себя роль арбитра, лениво бросил: "Ну, начинайте, что ли…" - а потом никто не понял, что произошло.
Никто, даже Оливер не увидел, как Селия выхватила мечи. Увидели все, только как они крутятся в воздухе, ограждая ее, словно стена, словно лучшие из доспехов, в которых нет прорехи, куда могла бы пройти игла! Ее противник первоначально в изумлении потоптался вокруг, а после кинулся в атаку - это было похоже, как если бы человек сунулся под колесо водяной мельницы. Первый меч вылетел из его правой руки едва ли не сразу, второй был выбит после пары почти снисходительно проведенных приемов - нельзя же, чтобы публика вообще ничего не увидела за свои кровные. Приставив клинок к горлу Эохайда, Селия забросила другой клинок в ножны и коротко произнесла:
- Деньги!
Вокруг засвистели, заулюлюкали:
- Подстроено! Все подстроено!
- Нечестный бой!
- Нечестный? - Селия опустила руку с мечом и повернулась к толпе. Орлиные лапы на рукояти точно сплелись в пожатии с ее ладонью. Кто кого обхватил? - Кто хочет, может проверить. Только без денег. До конца.
Битый Эохайд успел подобрать свои мечи. Лицо его под маской дергалось. Мужская гордость явно боролась с профессиональной. Что лучше - признать себя мошенником или взаправду побежденным? Сам черт не разберет. Наконец гордость профессионала победила. Он встал рядом с Селией.
- Присоединяюсь, - просипел он. - Если кто не верит, что все честно, - будем драться двое на двое. Только без дураков.
У помоста пронесся ропот. Зазывала задергался. Желающих подраться пока не находилось, но кто знает? - праздничные забавы не раз оборачивались большим кровопролитием.
- Бой выигран, победа засчитана! - возопил он и сунул в руку Селии кошелек - она демонстративно принялась пересчитывать деньги. - А теперь призываю вас посмотреть представление из жизни девяти величайших героев! Девять храбрейших, девять победоносных, девять несравненных! Сейчас вы увидите первых троих - отважных язычников Гектора, Александра, царя Македонского, и Юлия Цезаря! - Почувствовав, что публика успокоилась и готова к новому зрелищу, он сквозь зубы процедил несчастному Эохайду: - Иди переодевайся, дубина, Самсону скоро выходить… - Затем он обернулся к Селии: - Послушай…
Но ее уже не было. Подхватив плащ и выигрыш, она спрыгнула с помоста и ужом проскользнула через толпу, Оливер - за ней.
Едва они выбрались в ближайший переулок, Оливер рванул с лица маску, забыв, что это может вызвать штраф, и чуть не перешел на крик:
- Ты что, с ума сошла? Или по-прежнему хочешь себя убить?
Селия накидывала плащ,
- Но нам же нужны деньги, - рассудительно сказала она. - И очень нужны. Почему бы не получить их без труда?
- Неужели ты не понимаешь, как опасно было выставляться перед всеми?
- Это карнавал.
- Ну и что? Всегда может найтись кто-то, способный тебя узнать.
- Извини. Но уж слишком они меня разозлили. "Древний карнионский обычай…" Жалкий фигляр! Его легко можно было бы разрубить с одного удара, и, право, стоило бы это сделать.
Оливер отвернулся:
- Если бы я не имел доказательств противоположному… я бы поклялся, что это сказала Алиена. И на помосте была Алиена, а не ты!
- И что же? Ты и раньше знал, что Алиену нельзя отделить от Селии. А если тебе это не нравится - мы не венчаны, ты свободен!
- А ты ищешь способов от меня избавиться? Я тебе уже надоел?
- Ну, тебе от меня избавиться куда как проще! Найди любого фискала…
Сцена приобретала все более безобразный характер. Это была их первая ссора, и, не имея опыта, никто из них не был в состоянии остановиться. Их уже несло по наклонной, хотя каждый сознавал, что говорит и действует неверно. Продолжая переругиваться, они брели по переулку, пока не дошли до ворот. В переулке уже смеркалось, и над каменной аркой, завершавшей его, колыхался зажженный фонарь. А из-под арки выступил человек. Очевидно, он шел за ними, держась в тени, вдоль стены, потом обогнал и дожидался впереди.
Оливер замер. Он только что сказал: "Всегда может найтись кто-то", но не ожидал, что его пророчество осуществится так скоро. И, как прежде у городских ворот, он первым шагнул навстречу.
Человек стоял, расставив ноги и уперев руки в бока, несомненно не собираясь освобождать проход. Он был высок, широкоплеч, его лицо прикрывала желтая птичья маска, и птичьи же перья, только зеленые, украшали по кайме его плащ.
- Чем обязан? - спросил Оливер. ("Наглость - главное счастье жизни").
- Я следовал за вами… - Выговор у него был северный.
- Это я заметил. ("Наглость - главное счастье…").
- …чтобы поговорить.
- Я готов.
- Но не с вами. - И он посмотрел сквозь прорези маски на Селию.
Оливер положил руку на рукоять меча, однако Селия одним шагом оказалась перед ним.
- Я слушаю, - спокойно произнесла она - может, радуясь возможности прервать ссору?
Человек снял маску. Он оказался довольно молод, на год-два старше Оливера, не больше. Отблеск от фонаря падал на его лицо, и даже в этом рассеянном свете было видно, какое оно обветренное и загорелое, - много темнее выгоревших на солнце волос.
- Я хочу спросить, - голос его стал резким, - какое вы имеете отношение к роду Кархиддинов?
Вот уж чего Оливер не ожидал. Чего угодно, но не этого.
- Я? Ровно никакого.
- Но у вас на плаще герб Кархиддинов. - Молодой человек обличающе ткнул пальцем в вышивку на плече Селии. - Звезда и палица.
- Вот как, значит, это герб… - раздался приглушенный маской смешок. - Видите ли, сударь, вы смело можете считать этот плащ краденым.
"Сударь" нахмурился, так что морщины прорезали кожу лба.
- Поскольку украсть можно только у живого, следует ли, что предыдущий хозяин плаща жив?
- Был жив пару месяцев назад, хотя не так что бы здоров… головою.
- Благодарю. Это все, что мне хотелось узнать.
Он повернулся и зашагал прочь, под арку. Но он еще не успел скрыться в тени, когда его догнал голос Селии:
- А мне давно хотелось узнать, как же ее все-таки звали, - Виола или Венена?
Оливер, Селия и Сторверк сидели в комнате "Хрустальной башни". Они совместно покончили с бараньей ногой под гвоздичным соусом, и одна из глиняных бутылок с местным вином - Сторверк, несмотря на свое северное происхождение, категорически предпочитал его пиву - была пуста. Оливер представился странствующим ученым, что было чистой правдой, а Селию назвал своей женой - что тоже недалеко ушло от истины; тем более что во время карнавала здесь можно было удивить чем угодно, только не женщиной в мужской одежде. За ужином они поведали новому знакомому историю встречи с Хьюгом Кархиддином и пребывания в замке, как по сговору опустив все, что было связано с опасной предысторией. Сторверк внимал, видимо не пьянея, кивал.
- Я, как маленький был, эту песню слышал, всегда за родителей обижался - почему о них так мало сказано, а все про этого скота Хьюга. А они - "так к лучшему…"
- Умные люди, - заметила Селия.
- Верно, умные. Однако отец тогда и в самом деле чуть не погорел - не ждал от Хьюга такого… все же старый друг, вместе в одном гарнизоне на Юге жарились, вместе рыцарское звание заслужили…
- Но ты вроде из Эрдских краев.
- Ну, на Юге отец служил. А в Эрде у нас, с позволения сказать, родовые владения - поле каменистое да болото, прости Господи. А род знатен. Дом Брекингов, слышали, может?
- Если это в честь того самого Бреки Тординга Безногого… - И после подтверждающего жеста Сторверка Оливер пояснил Селии: - Бреки - эрдский ярл, который прославился тем, что ему единственному не позволили совершить ритуальное самоубийство, когда он был искалечен в битве, - по причине его великой мудрости. Правда, дело происходило уже в сравнительно позднюю для эрдов эпоху, в пору смягчения нравов…
- Вот-вот. Якобы от этого Бреки Безногого мы и происходим, хотя на самом деле - одному Богу ведомо. И хвастать нам особо нечем. Род, до недавнего времени, крепко обеднел. Служба - ни военная, ни придворная - дохода не приносит, ежели не хапать, а это не по нам…
- А ты, стало быть, не на императорской службе?
- Точно. Этим пусть у нас младшие занимаются, коли дома сидеть неохота. А я - капитан торгового корабля.
- У вас там окрестное дворянство кондрашка не похватала? Я понимаю, на Юге, но в Эрде…
- Близко к тому. Нас, по правде говоря, не слишком любят, делаем что хотим, правил не соблюдаем, а по древности рода придраться затруднительно.
- "Песни поношения" не боитесь? - спросила Селия, подливая ему вина.
- Пусть попробуют. Мы в ответ такое грянем, что у всего герцогства уши повянут…
- "Мы" - это ты и твои родители?
- И братья и сестры. Пятеро нас, я - старший. Да у меня двое сыновей подрастают… грех жаловаться, семейство большое, глотки у всех - дай Боже, как и нрав… Дело-то вот ведь как вышло. Тесть у меня - купец в Гормунде. Сыновей у него нет, он, на радостях, что есть на кого всю эту кучу забот со своей шеи свалить, пинассу мне и отписал. Вот и кручусь теперь. Корабль мой, кредит тестя.
- Родители не были против, что ты торговлей занялся?
- Ни Боже мой. Братья тоже, а на всех прочих мне плевать.
- Ну, выпьем за здоровье всех твоих родных.
- За их здоровье!
Выпили. Сторверк поставил кружку на стол.
- Да, ты спрашивала об имени. Виола, а Венена - прозвище. Она говорит, это значит что-то вроде "ядовитая". Язык у нее всегда был острый, а в молодости - особенно.
- Твои родители и в самом деле, сняли Заклятие?
- Да, но самое смешное, что они вовсе не собирались этого делать. Во всяком случае, они так утверждают. Что это получилось случайно.
- А как? - полюбопытствовал Оливер. - Никто ведь в точности не знает, все говорят - Заклятие было снято, и все.
- Вообще-то мы не любим рассказывать об этом посторонним… Если в Трибунал не донесут, то за сумасшедших сочтут наверняка. Но, - Сторверк пожал плечами, - если вы прошли теми же путями и погостили у Хьюга, то кое о чем уже имеете понятие и как бы не совсем посторонние… Нечто странное есть в том, что мы встретились. Город большой, все в масках, а мы все равно узнали друг друга. Рука судьбы, что ли… Впрочем, не мне рассуждать о подобных материях. Я не философ и даже не Открыватель, я торговый капитан… Короче, они напоролись на… как бы это понятнее выразиться… такую тварь, которой не бывает.
- Наподобие тех, что были в Темном Воинстве, - произнес Оливер.
- Улавливаешь. Эта тварь засела в подземелье под Брошенной часовней и кормилась от людей. Но не плотью… я всегда плохо это понимал… однако отец утверждал, что дело было именно так… как бы чувствами она кормилась, но не всякими, а дурными, неправильными… а если нет их - надо сделать так, чтоб были… В общем, они просто хотели вырваться оттуда, зарубили эту тварюгу - ан Заклятие действовать и перестало. Видно, оно было как-то связано с этой тварью.
- С последней тварью, - тихо произнесла Селия.
Сторверк рассмеялся:
- Хорошо сказано! Последняя тварь… И где-то вскоре после того в своих скитаниях повстречали они Хьюга. Который вовсю начал зазывать их к себе. Они крепко устали, от ран еще не отошли, вот отец и согласился. Дальше - всем известно.
- Как всегда, главные события в песню не вошли, - заметил Оливер.
- Согласен. Но может, мать с отцом и правы - так оно к лучшему… Были бы пугалом для всего Эрдского герцогства…
- Да, и это еще если бы Церковь не вмешалась. Вот еще что, - вспомнил Оливер, - откуда эти разговоры о хождениях в Заклятых землях по двое?
- Слышал я про это. Спрашивал у матери - она говорит, суеверие. Каждый, у кого было дело в Заклятых землях, искал себе Открывателя в проводники. Вот и пошло поверье, будто к одиночкам удача не идет. Еще бы! Посторонний бы там просто заплутал - и то, если повезет. Веселые это были места, должно быть. Заклятые земли! И публика там обитала знатная…
- Первый раз слышу такое определение Заклятых земель. Люди их до сих пор боятся.
- Люди всегда боятся того, чего не знают. А я-то знаю! Знаю, например, что Открыватели не были колдунами, как все думают. Мать говорит - а я ей верю, - что их умение было всего-навсего ремеслом и за пределами действия Заклятия не работало. Конечно, ему, как и всякому ремеслу, нужно было учиться. Но помимо Открывателей, которые вечно были на ногах, вечно в дороге, были там и такие, что жили оседло, - у них была своя наука, свои приемы, другим не понятные. Захочет этакий деятель вызвать Открывателя - и посылает за ним смерч вместо почтового голубя…
- И ходить там приходилось как в Городе Ветров? - Оливеру припомнилась история, рассказанная Селией.
Сторверку, очевидно, она тоже была известна, и он не стал переспрашивать, только отрицательно покачал головой:
- Нет, не так. Маленькие то были смерчи, совсем безвредные, так, столбик пыли над землей крутится. И вот движется такое удовольствие в самый тихий безветренный день, кто чужой видит - глаза таращит, а то и в обморок хлопается, но Открыватели знали, что это нечто вроде гонца… Нет, конечно, магия в этих краях была - кто спорит? В самих краях. А те, кто там селился, учились использовать ее себе на пользу. Всяк на свой лад. Даже беглые, обычные воры-разбойники - а этих там тоже хватало - приходили в поселки Открывателей, чтобы освоить один-два приема дорожной магии, иначе бы они пропали.
- И Открыватели принимали их?
- Они принимали всех. Такое у них было правило. Они знали - у вора не хватит терпения остаться и выучить все, что нужно. А если хватит, он бросит грабежи и станет Открывателем.
- И все это исчезло…
- Что ж, все когда-нибудь исчезает.
- Зря ты сказал, что не философ.
- Это я на сытый желудок, выпивши, в тепле, да в хорошей компании. А вот когда мотаюсь, как ткацкий челнок, от северных портов империи к южным - тут уж никакой философией не пахнет.
- Только по имперским портам? А за море не ходишь? - спросила Селия.
- Нет. У меня здесь уже и посредники имеются, и кредит налажен. А новые рынки искать не люблю. Вот и сейчас, как погода установится, - до Южного мыса…
- А в Старый Реут будешь заходить? - неожиданно вырвалось у Оливера.
- Непременно. Я туда пеньку вожу, там гвоздику забираю… Вам что, нужно в Старый Реут? Я могу принять вас на борт.
И снова это смутное ощущение соблазна… небывалой тоски по дому… Селия смотрела на него из темноты, пристально, выжидательно.
- Нет, - быстро сказал Оливер. - Это я так, к слову… Давай-ка лучше выпьем.
Сторверк ушел под утро, взяв с них клятвенное обещание нынче же отобедать за его счет. Оливер проводил его до выхода из гостиницы. Когда он вернулся, Селия стояла у окна, глядя, чуть приоткрыв ставню, на небо, окрашенное в зеленовато-розовые тона.
- Он мне понравился, - сообщил Оливер, усаживаясь на кровать.
Селия повернулась к нему:
- Сторверк? Мне тоже. Но не настолько, чтобы рассказывать ему все. Для его же, кстати, блага.
- Странно - как будто нам взаправду судьба его послала. Чтобы мы могли узнать окончание той истории… И вдобавок мы за несколько часов узнали о Заклятых землях, Открывателях и самом Заклятии больше, чем от Хьюга за несколько недель.
- Ну, я-то перст судьбы вижу скорее в том, кем Сторверк оказался - морским капитаном.
- Но ты же слышала - его путь лежит только по внутренним портам.
- Однако он может дать нам дельный совет и свести с тем, кто ходит за море.
Эти слова как бы зачеркивали все сказанное ими раньше в переулке. Оливер собрался с духом, чтобы вернуться к этому.
- Ты прости меня за то, что я тебе днем наговорил. Я так испугался, что тебя потеряю…
Она шагнула от окна, села рядом.
- Оливер, я никогда не оставлю тебя по своей воле. Только если ты сам этого захочешь. Ты - другое дело. Ты в своих поступках волен. На тебе нет такого клейма, как на мне.
- Это несправедливо.
- А жизнь по сути своей несправедлива. Иначе бы мир не мог существовать…
Вот уже третьи сутки они жили по карнавальному распорядку - ночью не смыкали глаз, утром отсыпались, днем гуляли. И уже второй день подряд заносило их в порт - правда, сегодня не в самый порт, а в близлежащую к нему таверну "Три подковы", где они договорились встретиться со Сторверком. Он уже ждал их, благо ему идти было ближе, и на обед заказал лучшее, что в таверне имелось, - жареных перепелов. Похоже, за неделю им предстояло съесть больше разносолов и выпить больше вина, чем за предыдущие полгода. Хотя, конечно, на то и праздник.
Здесь меньше соблюдались карнавальные обычаи, чем в городе. Многие были здесь без масок - просто потому, что в масках затруднительно пить. А еще потому, что какой он ни есть карнавал, а моряки всегда живут по иным правилам, чем сухопутные крысы.
Сторверк пришел один, но его, видимо, многие здесь знали - окликали, здоровались, махали руками. Но к столу без приглашения не присаживались - значит, умел человек внушить к себе уважение. Правда, по причине раннего для праздника часа гуляли еще весьма чинно, без поножовщины и кровопролития, да и люди собрались солидные - не напиваться, а предварительно договориться о сделках или фрахте до начала навигации. Однако шум-гам все равно стоял изрядный - пели, хохотали и бранились, как положено.
Селия не уделяла окружающему ровно никакого внимания. Оливер подумал, что так и должно быть, - она ведь выросла в подобном месте, этот гам с детства служил ей колыбельной. Ее матерью могла быть одна из этих женщин в ярких платьях с оголенными плечами, что разносили кружки и тарелки, привычно уворачиваясь от объятий посетителей заведомо пустых, присаживаясь походя на колени к посетителям денежным. Она сама могла быть среди этих оборванных детей, чьи лохмотья ради праздника были украшены пестрыми лоскутьями и мишурой и оттого имели вид еще более убогий, которые бегали между столами, клянча объедки или мелочь.
Но ее там не было. О ней, на счастье или на беду, заботился Найтли. И вместо того чтобы попрошайничать, она сидела на чердаке и, в то время как мать ее разносила вино, читала при свечке сочинения римских историков или каббалистов или возлюбленный "Трактат о мечах"… Оставив мысли о прошлом, Оливер напомнил себе, что пора заняться устройством будущего, и завел разговор о том, что они с женой хотели бы совершить путешествие за море…
Сторверк озадачился: