- Причуда не из легко исполняемых.
- Но мы бы заплатили…
- Не в том дело… Хотя и в этом тоже, но… не всякий капитан возьмет на борт женщину. Я бы взял, я-то не верю, что женщина на корабле приносит несчастье, однако многие верят… а те, кто не верит… бывает, это гораздо хуже. Главное - кораблей подходящих почитай что нет. Скажешь, полон порт? Да, но почти все - каботажного плавания, как моя "Холле", рыбацких я и вовсе не беру в расчет. Сейчас я знаю только два корабля, что собираются за море. "Серафим" Бреогана идет в Малагу, а "Святая Бригитта" Нейла из Свантера вроде бы в Дувр, но…
- Что, опять не слава Богу?
- Бреоган - он здешний… хороший моряк… - Сторверк смолк: видно, обдумывал, сказать ли то, что ему известно, и, наконец, ограничился уклончивым сообщением: - В общем, он не тот человек, которому бы я доверил свой кошелек, свою шкуру и, главное, свою жену. А Нейл… он - другое дело, да ему не повезло в последнем рейсе. Его "Бригитту" сильно побило о скалы… Возле Старого Реута, кстати. Они еле доползли с грузом до Фораннана и теперь с самой осени стоят, чинятся. Конечно если вы согласны ждать…
- А те три линейных корабля, что мы видели в порту, они тоже каботажного плавания? - прервала молчание Селия.
- Как сказать? - Сторверк развел руками. - Это суда Лиги пяти портов.
- Лига пяти портов? - удивился Оливер. - Это что-то новое.
- Не такое уж новое… конечно, если вы странствовали посуху, то могли и не слыхать, однако с год Лиге уже должно быть. Может, чуть поменее. Не удивлюсь, если именно это предприятие императора на нынешние дела в герцогстве Эрдском и вдохновило.
- Как это?
- А так - пять портов империи заключили союз с целью обеспечения безопасности судоходства, защиты от пиратства и пресечения незаконной работорговли. Какие города? Да уж не столичные, они ж у нас все как на грех не портовые… Свантер на Севере, Фораннан и Несса в Карнионе, Скель и Старый Реут на Юге. Богатые люди в это хорошие деньги вложили…
- Вроде Антона Кортера.
- А ты откуда знаешь?
- Так, догадалась…
- Верно, и другие банкиры тоже. Надо сказать, деньги окупаются. Не в обиду его императорскому величеству будь сказано, но моряки действуют куда как удачнее солдат. За год они прибрежные воды от пиратов сильно очистили. Разумеется, пять портов платят за это дополнительную подать в общую казну, но выгода всегда все же больше - перевозить товары морем не в пример дешевле, чем посуху. Да и от нападения с моря порты защищены - корабли Лиги несут дозор. Их-то вы и видели. Это они из-за штормов разом пришвартовались, обычно они поочередно - в порту и в море. Вестимо, они под это дело и прав для себя дополнительных добились. Проверять все корабли, которые показались им подозрительными - груз, команду, пассажиров…
- Но ведь обыскивать корабли всегда было прерогативой императорских служб, - заметил Оливер. - Как же смотрит корона на подобные действия?
- Представь себе, одобряет. Ты упустил из внимания: продавать каторжников на галеры - тоже исключительное право короны, и незаконная работорговля наносит ей немалый ущерб. А Лига этот промысел пресекает. Поэтому император готов предоставить Лиге некоторые вольности взамен доходов, которые получает от ее деятельности. Так что через год, глядишь, будет уже Лига семи портов, a то и восьми.
- Выходит, получается что-то вроде морской стражи, - подытожил Оливер.
- Да, примерно. Бреоган - ну, капитан "Серафима", о котором я упоминал, он часто в Испанию ходит и говорит, там есть нечто подобное, только на суше - для защиты городов от мавров и прочих… святые братства, так, кажется, он это называл.
- Святые братства? - Селия передвинула кружку по столу. - Кругом одни святые, куда обычным людям податься - ума не приложу…
Ближе к вечеру они расстались со Сторверком, пообещав навещать его на "Холле" - он жил на своем корабле, не перебираясь в гостиницу. И только отойдя подальше, Селия дала волю раздражению, к Сторверку, впрочем, отношения не имевшему.
- Святые Трибуналы… святые братства… Лига пяти портов… Мало было стражников на суше, так теперь, оказывается, и на море шмонают! - Сейчас она живо напоминала себя прежнюю, на Эрдских болотах, - и как Оливер вчера мог обозвать ее Алиеной?
- А ты не знала об этом?
- Нет. Ты же слышал - Солан в Лигу не входит. Городишко-то занюханный… А если в "Морском чуде" и говорили о чем-то подобном, так год назад меня там уже не было.
- Ладно, - попытался он ее успокоить. - Обыскивают только подозрительных, а мы ни у кого ни в чем подозрения не вызвали. Даже в самой гуще карательных отрядов, в Кулхайме… К тому же, - добавил он, не придумав ничего другого, - нам все равно ждать, пока этот, как его… Нейл… починит свой корабль.
Она что-то проворчала, потом хлопнула себя ладонью по лбу:
- Знаешь, что я еще хочу сделать? Купить плащ. Эта тряпка, что у меня на плечах, свое отслужила, сделала доброе дело - привлекла внимание Сторверка, а внимание остальных нам ни к чему…
Однако осуществить намерение оказалось не так легко. Большинство лавок в карнавальные дни не работало, владельцы, приказчики и подмастерья стремились урвать свою долю веселья даже в ущерб доходам (зато те, что были открыты, получали доход вдвое больший). Оливеру и Селии вновь пришлось обойти Соборную площадь, и, наконец, в одной из галерей они обнаружили то, что нужно. Селия купила у торговца длинный и просторный плащ с капюшоном из грубого темно-коричневого сукна. Оливер подумал, что до сих пор видел ее одетой лишь в серо-коричневые тона, равно удобные для того, чтобы затеряться в толпе или в лесу. Однако это определялось обстоятельствами. Как бы она одевалась, будь ее воля? Возможно, когда они будут в безопасности, он это узнает…
На обратном пути к "Хрустальной башне", они, похоже, заблудились, что, в общем, не слишком огорчило - все же Фораннан не был Городом Ветров, из которого невозможно было выбраться, а спросить дорогу - труд невелик и гордости не в обиду.
Но впереди их подстерегало зрелище не слишком красивое. Хотя не так чтоб очень неожиданное. Просто до сих пор карнавал представал им лишь своей привлекательной стороной - даже с ночными "концертами" можно было мириться, - а его грубости и уродства оставались вне поля их зрения. К тому же Фораннан не слишком отличался по этой части, бывали города, где разгул приобретал худшие формы, - однако совсем без крайностей обойтись нельзя. Вот и сейчас компания подгулявших молодцов поймала старого монаха как злостного нарушителя карнавальных обычаев - он был без маски - и швыряла его, словно войлочный мяч, подбадривая себя обыкновенными в подобных случаях возгласами, казавшимися им чрезвычайно остроумными. Монах же, маленький лысый цистерцианец, не делал попыток защищаться и даже не прикрывал лица, но отчаянно прижимал к груди какой-то сверток.
Оливер и Селия привычно переглянулись, что в данных обстоятельствах было вполне бесполезно, так как оба были в личинах, и врезались в развеселую компанию. Оба даже не стали обнажать оружия. Оливер действовал мечом в ножнах как дубиной, а Селия - своим старым плащом, свернутым в жгут. В общем, это было даже честно, поскольку ни у кого из гуляк оружия не было видно, - они развлекались, полагаясь лишь на силу собственных мускулов. К ней они и могли прибегнуть, а также воспользоваться численным превосходством, на крайний случай следовало опасаться, что они возьмутся за ножи, которые наверняка у кого-то должны были быть, но бравая компания, не ожидавшая никакого сопротивления и тем паче нападения, от эдакого нахальства сильно растерялась и поспешила покинуть поле сражения. Оливер не удивился бы, если б точно так же поступил и монах - опыт драк в университете учил, что спасаемые, как правило, действуют именно подобным образом, но тот прислонился к стене ближайшего дома, тяжело, со свистом, дыша.
Оливер повернулся к нему:
- Вы не пострадали, святой отец?
- Б-благодарю… добрые люди… обычный случай… об эту пору… прости их Господи, ибо не знают, что творят… - Он вроде бы отдышался, и одновременно его осенила новая мысль. - К тому же они могли принять меня за ряженого.
Интересно, подумал Оливер, в любой другой провинции, подвергшейся нападению, монах обозвал бы обидчиков богохульниками и язычниками. Но здесь - Древняя земля…
- Но вы - настоящий служитель церкви, - вежливо сказал он.
- Я - отец Маэль, библиотекарь монастыря во имя святого Бреннана.
- Почему вы оказались на улицах города в столь неподходящее время?
- Видите ли, для моей работы срочно понадобилась одна рукопись, хранящаяся в часовне Урсулы Скельской… - Монах ткнул подбородком в прижатый к груди сверток.
Оливер почувствовал прилив почти братской симпатии к старому книжнику. Рукописи… церковные библиотеки… неканонические списки… как давно все это было, и, в сущности, недавно!
- А что, послать никого нельзя было? - проворчала Селия.
- Ах, мой друг! - Священник сделал попытку развести руками, отчего едва не выронил рукопись. - Сейчас же карнавал. Послушники и молодые монахи то и дело исчезают из монастыря, стремясь поучаствовать в праздниках… в скриптории вообще никого не застать… Проще было пойти самому.
- Ваш приор, должно быть, весьма свободомыслящий человек, - заметил Оливер, - раз допускает подобное.
Отец Маэль вздохнул.
- Обычай такой… - Затем он опасливо оглянулся и неуверенно попросил: - Добрые мои друзья, не составит ли вам труда немного проводить меня? А то я боюсь, что они вернутся… Эти невежды грозились отобрать рукопись… по глупости, а не со зла.
- Что же за манускрипт такой ценный?
Монах не сразу ответил. Потом все же решился.
- "Лоция" преподобной святой Урсулы…
Этот труд в своих скитаниях Оливер умудрился изучить, хоть он и не был рекомендован к чтению, а клирикам к переписыванию и являл собой, вопреки названию, не морское наставление, а метафизический трактат, созданный почти триста лет назад прославленной аббатисой из Скеля. Собственно, миряне его и без того не особенно читали, ибо Урсула Скельская добавила к своим мистическим видениям слишком много математики, оптики и иных естественных наук, однако клир именно последнее обстоятельство и смущало. Тримейнский совет епископов 1362 года не решился прямо объявить творение признанной святой еретическим и ограничился вышеприведенной формулировкой. Сверх того, "Лоция" негласно не поощрялась к цитированию и даже упоминанию. А этот старик был готов принимать за нее побои…
- Мы проводим вас, отец. - Оливер снял маску. - Мое имя - Оливер Хейд, бакалавр ars liberalis Тримейнского университета. А это - Арм.
Селия кивнула в знак согласия, но маски не сняла.
Отец Маэль просиял:
- Сам Господь послал мне вас!
- Вряд ли Господь занимается подобными мелочами.
- Значит, это сделала святая Урсула… или святой Бреннан, просветитель Фораннана и патрон нашего монастыря… у доброго Господа святых много… Книжные люди! Приезжие, верно, но все люди книги - братья.
Оливер опасался, что Селия брякнет: "И сестры", но она промолчала, хотя могла выставить в свое оправдание как преподобную Урсулу (именно так ее величали обычно, дабы отличить от Урсулы-великомученицы), так и их в некотором роде соседку по улице Екатерину Александрийскую.
- Идемте же! - заторопил их отец Маэль. - Это недалеко, в городских стенах.
Они двинулись по улице. Оливер и отец Маэль почти не умолкали. Они сравнили трактат Урсулы Скельской с творениями Мейстера Экхарта и дружно объяснились во взаимной нелюбви к "Роману о Розе", в особенности второй его части. Селия помалкивала, изредка вставляя односложные реплики. Отец Маэль сетовал на то, что Фораннан, город древний и просвещенный, до сих пор не имеет университета, в то время как иные потомки северных варваров уже об этом позаботились. Монастырские школы и библиотеки, разумеется, стремятся исправить положение. Самые ценные и… как бы это сказать… несколько двусмысленные для непросвещенных умов манускрипты, вроде "Лоции", хранятся под спудом, но ко многим книгам для мирян, алчущих света знаний, доступ открыт. Это прежде всего сочинения компилятивные, собрания общих сведений, наподобие "Великого Зерцала" или "Суммы Императора" Германа Тримейнского, что являет собою неоценимый источник знаний по морали и праву. Книги по истории, древней и новой, их постоянно переписывают и приобретают… Вот вскорости должны привезти из столицы "Деяния Людовика Святого"…
Тут Оливер опамятовался и вспомнил, зачем вообще завел этот разговор. Он получал от него искреннее удовольствие, но все-таки начинал его с определенной целью.
- Отец Маэль, мы уже как-то с другом обсуждали этот вопрос - едва ли не всякий, кто пожелает, может изучить историю других стран, даже ныне не существующих, а вот книг по истории империи не хватает. Как вы в своем монастыре к этому относитесь?
- О, такие книги мы приобретаем в первую очередь… если они не еретические, - поспешил добавить библиотекарь.
- У нас есть список с неканонического варианта "Крещения эрдов", не желаете ли приобрести?
- Любопытно… Конечно, "Крещение эрдов" было бы более уместно в Эрденоне, но, раз это неканонический список… А, вот мы и пришли!
Они оказались у стены из песчаника, из-за которой выступали стрельчатые арки и шпиль монастырской церкви.
- Друзья мои, я бы рад сразу ответить вам "да", но, как легко догадаться, монастырской казной ведаю не я. Надеюсь, мне удастся уговорить приора - он человек широких мыслей и действий…
Отец Маэль остановился у тяжелых врат, обитых медью, и забарабанил. Не открывали долго.
- Давайте я, - предложил Оливер и шарахнул по воротам.
Тягучий бас возгласил:
- Шляетесь в город на ночь глядя, ну и ночуйте за воротами, христопродавцы!
- Луигне, Луигне, это я, отец библиотекарь!
В воротах открылась дверь, выглянул обширный телом привратник с бельмом на левом глазу.
- Припозднились вы нынче, - зевая, сообщил он. - Я уже решил - ни за что открывать не стану, пусть наши шкодники в рясах хоть лоб себе о ворота разобьют, задремал себе, а вы меня разбудили… Этих бродяг вы, что ли, в странноприимный дом приволокли?
- Это не бродяги, Луигне, а благородные и ученые люди, которые великодушно избавили меня от неприятностей в пути и согласились проводить. Но может быть, - он оглянулся на Селию с Оливером, - вы и в самом деле переночуете на монастырском подворье?
- Нет, отец, - ответил Оливер, - благодарим, но у нас есть место для ночлега.
- Однако ж нужно решить вопрос о вашем списке. Завтра с утра я постараюсь переговорить с приором и сообщу вам его решение. Вас не затруднит прийти между полуднем и вечерней?
- Конечно.
- Да, запомни, Луигне, эти господа придут завтра, их имена Оливер и Арм, - Арм, я не перепутал? Ты их впустишь и проводишь в библиотеку.
- Придут они, как же, - хихикнул привратник, - есть, кроме вас, охотники в карнавальные дни по библиотекам сидеть?
- Благослови вас Господь, добрые друзья мои!
Дверь захлопнулась. Оливер и Селия Двинулись назад.
- Еще один полоумный старец? - спросила она.
- Нет, по-моему, этот старец в своем уме.
- Однако ты был с ним еще менее откровенен, чем со Сторверком.
- А то тебе нужно объяснять почему.
- Не нужно. Какой он ни есть карнавал, но любому монастырскому свободомыслию есть пределы.
Обогнув монастырь, они вышли на улицу, которая показалась им знакомой. В самом деле, это была улица Светлой Бронзы, что вела к площади Айге, а уж оттуда до "Хрустальной башни" дорогу они изучили.
- Ты меня осуждаешь, что я втравил тебя в новую авантюру?
- Нет. Ты поступил не глупее, чем я на площади.
- Я, наверное, и рассуждал тогда, как ты на площади. Нам нужны деньги… и все было так понятно, так знакомо… А сейчас, задним умом, испугался. Ведь отец Маэль, хоть и книжник, как я, но - человек Церкви. А именно Церковь преследует тебя.
- Если бы вся Церковь состояла из сплошного Трибунала, люди бы давно вымерли. А все-таки, ты правда решил продать свой список? Он же нужен для твоей книги.
- Вовсе нет. Я его и переписывал для продажи. А то, что нужно для работы, скопировал дополнительно. Как раз в той деревне, куда пришел конвой с "тримейнской еретичкой". Так что единственно, почему мне будет грустно его продавать… если бы не список, мы, может, и не встретились бы никогда…
- И твоей жизни ничто бы не угрожало.
- Жизнь человека, который бродит по дорогам, - всегда недорого стоит. И потом, мы все-таки встретились. Судьба так решила. - Что-то часто я стала слышать нечто подобное. Вчера Сторверк заявил про руку судьбы. А сегодня этот монах - что нас послал ему Господь. Ты тоже веришь, что все происходящее с нами предопределено?
- Не знаю. Но в судьбу верю.
Ему почему-то померещилось, что его слова ее огорчили, хотя в этой маске, затененной капюшоном плаща, и не такое могло показаться.
- Не нужно тебе завтра ходить в библиотеку. Все равно переговоры буду вести я.
- Нет. - Тон ее был категоричен. - Я пойду вместе с тобой.
- Но в монастыре тебе наверняка придется снять маску.
- Ну и что? Отец Маэль - не Вальтарий, он не будет смотреть мне в лицо. - Послышался смешок. - Если же я ошибаюсь, и этот смиренный инок - второй Вальтарий… то так будет даже интереснее.
Оливер все же не был уверен, что они не совершают ошибки, направляясь в монастырь вместе. Он не имел права подвергать Селию лишнему риску. Однако они уже привыкли ходить по лезвию… и если она будет вести себя разумно, как вчера… но что в их жизни разумно и что - безумно?
Им открыл вчерашний Луигне и, бубня: "Ага, отца Маэля дружки… он бы нищих схоларов со всех концов империи к себе приволок, и ну про книжки трещать…" - провел их по монастырю. Был он, похоже, стар - монастырь, а не Луигне, несмотря на то, что и Луигне не был юношей, и даже древен, и, очевидно, закладывался за стенами города, но с тех пор Фораннан расширил свои пределы и обитель не раз подвергалась перестройке. Об этом можно было судить по монастырской церкви, которая первоначально представляла собой простую вытянутую базилику с трансептом и хором, но затем обогатилась пристроенными капеллами и залом капитула, башней со шпилем, а по входному порталу галереей с мозаичными колоннами. Все это, как ни странно, не резало глаз, а скорее дополняло друг друга.
Пройдя внутренние двери, они миновали жилище приора, новициант и школу, рядом с которой и располагалась библиотека (странноприимный дом, кухня, трапезная, дормиторий и больница по другую сторону церкви). Народу встречалось им на улице мало, впрочем, можно было предположить, что еще не кончилось время обеда.
Войдя в скрипторий, Оливер снова подивился свободе здешних нравов. Вчерашние слова отца Маэля о том, что "никого не застать", он воспринял как свойственное карнавалу преувеличение, но тот сказал чистую правду. Столы и пюпитры пылились в небрежении - время праздничной свободы близилось к концу, и монахи спешили догулять свое.
Луигне погремел кулаком по кованой решетке, преграждавшей вход на половину книгохранилища.
- Отец Маэль, ваши приятели заявились!
Монах-библиотекарь возник из-под низкой сводчатой двери, скрывавшейся за решеткой.
- Мир вам, отец Маэль.
- И вам мир, дети мои! Заходите.