Напрасно они размахивали руками - не останавливался никто, всех словно бы охватило какое-то непонятное сумасшедствие, тщательно скрываемая - а, скорее, уже и не скрываемая - паника. Насколько можно было рассмотреть, люди ехали целыми семьями - со стариками, с детьми…
Вот одно из авто, по виду - родом из тридцатых годов - наконец, остановилась метрах в двадцати от ведущей с фермы грунтовки. Хлопнула дверца.
- "Хадсон Терраплан" тридцать третьего года, - направляясь к застывшей на обочине машине, Гонсалес с ходу определил марку. - Шесть цилиндров, коробка трехступенчатая, объем… не помню уже, какой у него объем. Но тачка мощная! Старая, правда… Эй, как поживаете, сэр?
Застегнув штаны, водитель - средних лет мужчина в очках и мятой пиджачной паре - затравленно обернулся:
- Если вы хотите со мной, то напрасно. Имейте в виду, у меня револьвер!
- А у нас ружье, - натянуто хохотнул Громов. - Да и своя машина имеется.
- Так что случилось-то, может, скажете? - выступив вперед, Лина преградила незнакомцу дорогу.
Тот, сняв очки, нервно протер их подолом выпроставшейся из брюк рубашки:
- А вы что же, ничего не знаете?
- Так газет не выписываем, а радио целый день молчит, шипит только.
- Наши бомбили Москву, Ленинград, Киев… - тихо промолвил мужчина. - А русские нанесли ракетный удар по Нью-Йорку и Вашингтону.
- Вранье! - Громов саркастически рассмеялся. - Нет никакой войны, понимаете? И не будет! Поверьте мне, я знаю.
- Что вы знаете?!!! - незнакомец неожиданно перешел на фальцет. - Не знаю, кто уж из них там первый начал - наши или русские, а Нью-Йорка нет уже! Один пепел! И Эйкена вот-вот не будет - такой-то завод, лаборатории… разве русские это оставят? Вот все и бегут… куда-нибудь подальше.
- Врут, - уже не столь убежденно пробормотал Андрей. - Не может такого быть, не может! Ну был Карибский кризис, да… и Третья мировая едва не началась из-за размещенных на Кубе ракет. Но Хрущев с Кеннеди договорились… договорятся…
Уже не было не только Нью-Йорка. Не было и всей Новой Англии, и вместо Лос-Анджелеса, Хьюстона, Санта-Фе пылали ядерные костры! То же самое можно было сказать о Москве, Ленинграде, Киеве… о всех крупных городах СССР.
Пущенная с Кубы советская ракета немножечко сбилась с цели, угодив не в плутониевый завод, а на пару десятков миль восточнее… к реке Южный Форк.
Тысячи солнц разом вспыхнули в небе, вздыбилась мать-земля, и огромный, грозно колыхающийся гриб атомного взрыва встал над Эйкеном во всей своей ужасающей красоте!
Правда те, кто ехал по шоссе на Бамберг, так и не смогли ее оценить. Просто не успели. Испепелились. Превратились в молекулы. В пар.
Вот вам глупые амбиции политиков и генералов, вот вам Третья мировая война, вот вам - водородная бомба, знаменитая хрущевская "кузькина мать"!
Почти ничего не осталось. И почти никого. Лишь радиоактивная пыль да догорающие развалины городов. И ядерная зима - как альтернатива для немногих уцелевших. Мрачная, прямо скажем, альтернатива.
Глава 3
Каролина
Сбежал негр…
Кто-то сильно щекотал щеку. Вот перестал. Потом - чуть погодя - опять! Еще сильнее.
Фыркнув, Громов проснулся и, распахнув глаза, сдул щекотную травинку, щурясь от бьющего прямо в глаза солнца.
- Доброе утро, милый, - сонным голосом произнесли за спиной. - Чего это мы в траве-то уснули? В каком-нибудь баре перепились? О, святая дева - ничего же не помню! - Бьянка поднялась на ноги, старательно отряхивая прилипшие к джинсам и блузке листья и пожухлую от солнца траву. - А вроде мы куда-то ехали… На ночь-то глядя. Интересно, а Лина с Майком где?
- Вот именно - где?!
Застонав, Андрей уселся в траве, скрестив ноги и обхватив руками голову, вспомнил до мелочей вчерашний вечер - или сегодняшнюю ночь? Как внезапно погас свет, как поехали на "Плимуте" к шоссе, посмотреть на колонну автомобилей… Как расспросили случайного мужичка, и тот им наговорил тако-ое! Третья мировая война, ядерная война началась! Полмира исчезло, превратившись в груду радиоактивных развалин и дымящийся пепел! Громов поначалу не поверил, но потом в ночном небе вдруг вспыхнуло сто тысяч солнц. Ядерный взрыв! И… ничего… И - вот здесь они с Бьянкой - вот здесь, и, похоже, что живы, а вот где Майк и Лина? Где все, кто ехал в ту ночь по шоссе на Бамберг и дальше - к морю, стараясь сбежать из Эйкена, подальше от завода по производству начинки для водородных бомб. Какой-нибудь обогащенный уран, плутоний, тритий… Его, этот завод, и накрыла советская ракета с ядерным зарядом! А заодно - испепелила и обезумевших от предчувствия огромного несчастья людей. Беженцев…
Черт! Черт! Черт!
А не привиделось ли все это? Ведь они-то с Бьянкой - живы и невредимы. И мир вокруг - солнечный, напоенный чудесным запахом трав - вовсе не напоминал выжженную атомным взрывом пустыню! Ну конечно, не напоминал. Ничуть!
- Хорошо как! - подойдя, юная баронесса обняла молодого человека за плечи. - Ах, как хорошо.
И, главное, голова не болит… и из носа кровь не идет, значит - не облучились. А, может, и не было никакого взрыва? Да и не могло быть! Никак не могло. Да, 27 октября 1962 года мир стоял на грани ядерной войны, Громов, как историк, хорошо знал это, как и то, что у Хрущева и Кеннеди все же хватило ума послать на три буквы свое военное лобби и прийти к соглашению. Может быть, именно это и стало причиной убийства Кеннеди? И - отставки Хрущева?
Впрочем, что гадать - Третья мировая война все же не случилась, не было ее. Не бы-ло! А что же тогда было? Вот именно этой ночью.
- Милая, ты не помнишь, куда мы вечером ездили?
- К дороге, на машины смотреть, - девушка пожала плечами. - Ты не помнишь, что ль?
- Да помню, - покусал губу Андрей. - Посмотрели, а дальше что?
- Дальше с мужчиной каким-то беседовали, он из старой колымаги вылез.
- Из чего?
- Ну так Лина его авто обозвала. Еще смеялась.
- Мужчину и я помню. А потом? Что потом-то было?
- Что потом? - баронесса насмешливо сверкнула синими, как море, глазами и вдруг сникла. - Ой… не помню.
- И я не помню, милая. Вот то-то и оно.
- Наверное, мы в какую-нибудь таверну заехали, - несмело предположила Бьянка. - И там, как тут принято говорить - набрались.
- Тогда б голова раскалывалась! И у меня, и у тебя, милая.
Девушка неожиданно рассмеялась и, щелкнув любимого по носу, наставительно заметила:
- От хорошего виски голова никогда не болит! Сколько бы ни выпито.
- Ого! - изумился Громов. - Это кто ж тебе такое сказал? Лина?
- Лина… и Майк, - девчонка согласно кивнула и вновь встрепенулась. - Так мы идем их искать или нет?
- Идем, конечно!
Хохотнув, Андрей обнял Бьянку за талию, поцеловал… Девушка сразу отозвалась, поначалу - слабо, а потом - все сильней и сильней, так, что молодой человек напрочь забыл о том, что только что собирался куда-то идти, кого-то искать… Нашел уже! Горячие губы, томный взгляд синих глаз, влекущих, зовущих, тянущих в самый глубокий омут…
Не выпуская друг друга из объятий, влюбленные опустились на колени в траву, Андрей медленно расстегнул на баронессе блузку, погладил упругий животик, поласкал грудь, тяжело вздымающуюся, упругую и такую нежную, что ее просто невозможно было не поцеловать. Накрыв губами сосок, Громов привлек девушку к себе, чувствуя, как ласковые руки ее стягивают с него рубашку… И снова их губы слились, сорванные джинсы полетели в траву, заколыхалось небо…
- Как жаворонок красиво поет! А?
- Красиво, - погладив любимого по груди, мягко улыбнулась Бьянка. - Только это не жаворонок, а малиновка. А вот, слышишь, пеночка… А вон там, за кустиками - коростель, тут болота кругом, а он влагу любит.
- Расслабились мы что-то, - Громов погладил девушку по волосам, снова поцеловал в губы и шепотом, на ушко, спросил:
- Ну так что? Пойдем, поищем?
- Пойдем, - баронесса накинула блузку. - Поищем. Только вначале выкупаемся, я употела вся.
Андрей потянулся в траве:
- И я б не прочь искупаться. Только вот - где?
- Так здесь же рядом река, не помнишь?
- Как же не помню! Южный Форк. Правда, можно ли в ней купаться?
- А почему ж нельзя? - девушка громко расхохоталась и, протянув Громову руку, крикнула:
- Ну вставай же. Идем!
Субтропический климат Южной Каролины, конечно, способствовал купанию даже в конце октября, и вода в реке наверняка еще была теплой, только вот Андрея беспокоили те двухголовые рыбки, про которых рассказывал Майк. Плутониевый завод недалеко… а с радиацией шутки плохи!
- А мы с Линой купались уже, пока вас не было! - перекинув джинсы через плечо, похвалилась Бьянка. - Да там все купаются - небольшой такой пляж. Мы даже там с ребятишками в мяч играли!
- В бейсбол, что ли? - удивился молодой человек.
- Не… в этот… как его… в волейбол, во!
- Ну раз уж, говоришь, купалась уже… Тогда идем.
- Ага. Пошли уж.
Речка и в самом деле обнаружилась совсем рядом, за кустами рододендронов и зарослями ив. Прозрачная, кристально чистая вода с играющими серебристыми рыбками, мягкий песочек, солнышко. Идиллия!
Сбросив блузку, Бьянка вошла в воду и обернулась:
- А ну, кто быстрей до того берега?!
- Давай-давай, плыви.
Купались, впрочем, недолго - водичка оказалась не очень-то теплой, скорее, холодноватой, бодрящей, по мысли Андрея - как раз то, что нужно.
Освежившись, молодые люди быстро оделись и зашагали прямо через заросли к лугу, за которым виднелся густой лес из южных хвойных пород - сосны, туи и прочее. Где-то здесь, совсем рядом, параллельно реке и проходила автодорога Эйкен - Бамберг - Сент-Джордж. Где-то здесь… здесь же… или - вон там?
- А ну-ка, постоим, послушаем, - остановившись, Громов приложил палец к губам. - Шум двигателей, сигналы… Ничего такого не слышишь?
- Не-ет.
- И я - нет.
- Это потому что тут - глушь, - неожиданно заявила девушка. - Так Лина сказала.
- Для Лины все, что меньше Чарлстона - глушь, - молодой человек засмеялся и махнул рукой. - Ладно, пойдем дальше.
- Главное - дорогу не пройти.
- Да не пройдем. Уж никак не минуем.
Однако поиски шоссе неожиданно оказались весьма трудной задачей - по прикидкам Андрея, они с Бьянкой прошагали уже километра три или даже пять - а дороги все не было. Может, не в ту сторону шли?
- Может, мы не в той стороне ищем? - озвучила мысли Громова баронесса. - Заблудились. А что - местность-то кругом незнакомая. Давай вернемся к реке и оттуда снова начнем. Тем более - я что-то пить захотела.
- И я б попил, - внимательно оглядываясь вокруг, молодой человек рассеянно кивнул и, вдруг заметив растущую невдалеке раскидистую кривую сосну, азартно, совсем как Лина, хлопнул в ладоши. - Милая, ты меня пока здесь обожди немножко.
Не прошло и полминуты, как Андрей вскарабкался почти на самую вершину дерева, внимательно осмотрелся вокруг, однако никакого шоссе не увидел, даже речку - и ту едва заметил - блеснуло что-то такое за деревьями.
- Ну тут и заросли, - спустившись, разочарованно доложил Громов. - Честно сказать - ни черта не видно! Ладно, пойдем обратно к реке.
Немного отдохнув и напившись, молодые люди вновь повторили рейд, увы, все с тем же результатом, вернее - с его отсутствием. Кругом расстилались почти непроходимые заросли ив и ракитника, в лесу густо росли рододендроны и туя, никакой дорогой и близко не пахло, не было далее тропинок, не говоря об асфальтированном шоссе.
- Национальный парк! - после очередной неудачи Андрей уселся близ воды на корягу и хватил себя по лбу ладонью. - Вон нас куда занесло. И как же я раньше-то не догадался!
- Что такое, милый? - присев рядом, озабоченно поинтересовалась Бьянка.
- Говорю, мы здесь долго можем бродить.
- Так что же, Лина с Майком нас не ищут?
- Думаю, что ищут. Ты пей водичку-то, пей.
Молодой человек успокоительно погладил девушку по плечу и задумался. Если эта река - Южный Форк, то и шоссе должно быть где-то совсем рядом, рано или поздно оно обнаружилось бы, чай, не иголка… А вот если эта речка вовсе не Южный Форк? Ведь кто знает, как они с Бьянкой тут очутились? Может, и в самом деле, вечером в баре траванулись каким-нибудь пойлом, вышли подышать, прогуляться… вот и зашли черт те куда. А утром, придя в себя, почему-то решили, что эта речушка - именно Южный Форк. А вот - не факт! Тем более если учесть вдруг постигшую обоих амнезию.
- Милая, ты точно больше ничего с ночи не помнишь?
- Кроме того мужика с колымагой - ничего!
- И в бар мы никакой не заезжали?
- Да не помню я!
- И я не помню… Вот так погуляли! Слушай! - Громов покусал губу, стараясь прогнать нахлынувшие вдруг в голову мысли… скорее, даже намек на них, но намек не то чтоб неприятный - ужаснейший! - А ты вспышку помнишь? Ну словно солнце… ночью.
- Вот вспышку - помню! - охотно кивнула Бьянка. - А после нее - ничего.
Андрей похолодел. Нет! Быть такого не может! Ведь он сам - живое доказательство того, что никакой Третьей мировой не было… однако…
- Я пойду, - девушка поднялась на ноги. - Туда… недалеко. Ну мне надо.
Пописай, пописай…
Махнув рукой, молодой человек отвернулся и стал смотреть на воду, на бурное, местами даже с пенными завихрениями течение, на желтую отмель и черное спокойствие омута с нависшими ивами и ракитой.
От созерцания его отвлек громкий крик Бьянки.
- Что такое?!
Едва не упав в воду, Андрей стремглав бросился на зов… что ж такое могло случиться? Не дай бог, укусила змея!
- Эй, милая! Ты как?
Да нет… судя по всему - не змея. Юная баронесса, как ни в чем ни бывало стоявшая посреди небольшой поляны, обернувшись на зов, показала рукой на опушку:
- Смотри-ка, хижина! Пойдем, глянем.
- Идем!
Радостно переведя дух, Громов обогнал девушку, подбежав к хижине первым. Горбыль, маленькое - без всякого стекла - оконце, крытая соломою крыша, грубо сколоченная дверь с деревянной - из коряги - ручкою.
- Хижина дяди Тома, - улыбнулся молодой человек. - А ну-ка, посмотрим, что там у тебя внутри?
Из мебели внутри оказался только небольшой самодельный стол, больше напоминавший картофельный ящик, да неширокие нары, застланные какой-то плетенной из травы циновкою. На прибитой прямо над нарами полке стояли какие-то туеса и небольшая деревянная шкатулка, похожая на ящичек для сигар. В шкатулке обнаружилась металлическая пластинка, кресало и трут - огниво! В одном из туесов белела на самом донышке серовато-белая россыпь. Громов осторожно понюхал, попробовал на язык…
- Соль! Похоже на охотничий домик. Только вот это… огниво - слишком уж экзотично, могли б и спички оставить. Хотя в сезон дождей спички, конечно, отсырели бы.
- Глянь-ка, милый, - острога!
Бьянка взяла стоявшую в углу палку с примотанным бечевою обломком лезвия:
- Удобная вещь - рыбу бить можно!
- Тут, видно, охотники на ночлег останавливались. И рыбаки…
Да, скорее всего, именно так дело и обстояло - обыкновенная охотничья избушка, правда, хиленькая, сибирским заимкам не чета, так тут ведь сибирских морозов не бывает, да и снег - редкий год выпадет - и тут же растает. Основательно - из бревен - строить незачем, достаточно вот горбыля… Впрочем, нет, это не горбыль - какие-то тоненькие деревья, что-то типа хвороста.
Обычный домик. И все же немного странно… Странно, что на стенах не было ни одной картинки, к примеру, вырезанных из какого-нибудь журнала полуголых девушек или чего-то подобного, не имелось никакого ведра, котелка или, скажем, кофейника, пусть даже самого старого, жестяного. Да и рыбаки, и охотники наверняка оставили бы запас круп в какой-нибудь пластиковой или стеклянной таре, уж точно не в туесах из коры! И ножик бы где-нибудь обнаружился, и топор - как без топора-то? Впрочем, топор может быть…
- Надо бы снаружи топор поискать…
- Тсс!!! - отвернувшись от окна, баронесса приложила палец к губам.
- Что такое? - шепотом осведомился Громов.
- За нами кто-то следит! - девушка тревожно моргнула и на всякий случай покрепче сжала только что найденную острогу.
- Следит?
- Наблюдает. Во-он, за барбарисовыми кустами - смотри.
- Никого не вижу! - всмотревшись, честно признался молодой человек.
- Плохо смотришь, - Бьянка фыркнула, подавшись вперед, словно почуявшая дичь охотница. - Не видишь, как шевельнулась ветка? А ветра-то, между прочим, почти что и нет.
- Так сейчас выйдем да спросим, что ему надобно? - пожав плечами, решительно заявил молодой человек. - Заодно и дорогу узнаем…
- Стой! - баронесса быстро схватила Андрея за руку и нетерпящим возражения тоном тихо повторила: - Стой. Он следит за нами тайно, значит - боится. Ты точно его спугнешь! Убежит - не поймаем.
Громов лишь головой покачал:
- Бред какой-то! И что ты предлагаешь?
- Предлагаю его сюда заманить, в хижину. А потом быстренько захлопнуть дверь и оп! - птичка в ловушке!
- Хорошо, так и сделаем, - чмокнув девушку в щеку, прошептал Андрей. - Правда, хочу заметить, что в тебе просыпаются весьма неожиданные таланты. Однако… как мы его заманим?
- А уж это предоставь мне! - азартно сверкнув глазами, Бьянка усмехнулась и потерла руки. - Как выйдем, я буду говорить, а ты во всем соглашайся и кивай. Договорились?
- Ага… А как ты думаешь, кто это?
- Не знаю. Скорее всего, какой-нибудь подросток. Чего-нибудь натворил, а теперь прячется.
- Да, это может быть. Вполне, - согласился Андрей. - Только не обязательно натворил, и не обязательно один - может, их двое или больше. Эти ребята просто здесь играют, как мы когда-то в детстве. Где ведь только не лазили! Может, не стоит их никуда заманивать… просто поговорить?
- Хотели б поговорить - уж давно б показались бы, - резонно возразила баронесса. - Точно говорю: будешь звать - убегут. Ну пошли, чего тут сидеть-то?
Щурясь от яркого, бьющего в глаза солнца, Бьянка с Андреем вышли на улицу. Сейчас, в конце октября, и здесь, в Южной Каролине, особой-то жары уже, слава богу, не чувствовалось, так, градусов двадцать - двадцать два, вряд ли больше.
- Ах, милый, - девушка томно потянулась, показав пупок, и, обернувшись к Громову, громко спросила: - Так мы что, все в этой хижине так и бросим? А вдруг кто-нибудь украдет?
- Так здесь нет никого, - сообразив, сымпровизировал молодой человек.
- Ты прав, милый. Да и вернемся мы быстро… через пару часов. Не-ет, никто на наши вещички не позарится… а тащить тяжело… Сам знаешь, что там.
- Еще бы не знать!
- Иди вперед, - обнимая Андрея, прошептала баронесса. - Да погромче шуми и на меня не оглядывайся.
- Как скажешь, милая.
Громко кашлянув, Громов зашагал к реке, продираясь сквозь кустарники, словно бульдозер. Остановился лишь за деревьями, услышав торжествующий крик Бьянки. И тут же побежал обратно.
- Попалась дичь! - кивая на припертую хворостиной дверь, гордо усмехнулась девушка. - Тут… в клетке!
- Ловко ты! - Андрей одобрительно хмыкнул. - Ну и кто там?