- О нет! - возопил Уильям и сам себе зажал рот. - Летим отсюда быстрее! Нам нужно оповестить всех в замке, послать гонца в столицу… И готовиться, готовиться!..
- К чему? - Теперь уже Карина еле выдерживала ту скорость, с какой дракон помчался в обратный путь.
- К смерти! - проревел дракон. - Но пусть это будет хотя бы достойная смерть!
Когда они вернулись в замок и рассказали мажордому об увиденных полчищах гламуров и об опасности нашествия Удаленных, тот сразу ввел в замке военное положение. Замок укрепляли изнутри и снаружи, в соседние поместья - почтенной госпожи Сарабанды Ублиет, вдовы героически погибшего генерала Ублиета, и виконта Дюпон-Теблона - отправили гонцов со страшной вестью. Еще двух гонцов отрядили в столицу - к самому герцогу Рено. Вестникам строго-настрого приказано было пробираться разными и притом заповедными тропами, чтобы избежать возможного вражеского нападения и сколь можно скорее доставить-таки Главному Советнику весть о том, что Удаленные возвратились. Вместе с подчинявшимися им стаями обугленных красноглазых чудовищ.
- Да кто они, эти Удаленные? - Улучив минуту в общей суматохе, Карина заперлась с Уильямом в библиотеке и потребовала все ей разъяснить.
- Это прекрасно организованные банды, целые отряды мастеров-убийц, грабителей, поджигателей и мародеров. Все они когда-то были приговорены к смертной казни. И всех их казнили. Но еще до казни Удаленные ухитрились заключить договор с падшими духами проклятых миров, и те возвращали в тела казненных подобие жизни. И ожившие мертвецы, удаленные от мира живых людей, шли на убийство и разбой снова и снова. Они убивают ради самого убийства, ради славы, как о них говорят, Торжествующей Смерти, и известно, что отряды Удаленных можно нанять за хорошую плату чтоб расправиться с врагом. И они расправятся, будь покойна! Недаром у Удаленных в подчинении всякая пакость вроде гламуров.
- Что же нам делать? - испуганно спросила Карина. Ее недавняя храбрость и бесшабашность уступили место более приличным природе женщины чувствам страха и неуверенности. Девушка далеко не все поняла из того, что бессвязно рассказал ей Уильям, но одно было ясно: в ближайшие дни их парочке будет не до бурных постельных баталий и элегического собирания цветов на лужайке…
- Если они нападут на нас, а они нападут, потому что замок Дюбелье-Рено стоит заслоном на пути бандитов из Деметриуса в столицу, то все мужчины будут защищать поместье до последней капли крови. И, может быть, - тут в Уильяме не вовремя проснулся поэт, - я, истекая кровью, умру у ног твоих, любимая!
- Еще чего! - охладила поэтический пыл возлюбленного благоразумная даже в собственном страхе Карина. - Что у вас, у мужиков, постоянно какие-то замыслы дурацкие! Вечно вы считаете, что доставить женщине удовольствие можно лишь каким-нибудь ненормальным способом! Нет, ну посуди сам, разве это не извращение: "Любимая, дай умереть у ног твоих!" А ты перед тем, как, допустим, помирать, головой подумал, что потом "любимая" с твоим трупом делать будет?! Куда его потащит на своем же, извиняюсь, горбу?! И вообще, когда у твоих ног валяется труп, удовольствия в этом никакого. Так что выбрось такие бестолковые мысли из головы и изволь-ка не умирать у моих ног, а за них сражаться! При этом Карина на мгновение фривольно приподняла подол своего платьица, наглядно демонстрируя Гогейтису, что за такие восхитительные ножки (да еще в шелковых искристых чулочках с пышными кружевными подвязками) ему - магу, ученому, поэту и любовнику - сражаться следует с мощностью и неутомимостью разъяренной шаровой молнии, ежели таковые вообще имеются в природе.
- Дорогая, - стиснул в объятиях Карину ученый маг, - ради тебя я пойду на все!
Еще одна фраза из сборника под названием "Самые расхожие и невыполнимые мужские обещания". Карина такой сборник как-то в метро купила у разносчика всякой информационной инфекции. Тут же, в метро, прочла, оставила на сиденье и напрочь, окунувшись в московский омут, позабыла. А теперь вот вспомнилось почему-то…
- Погоди. - Карина деловито высвободилась из объятий и принялась пристально разглядывать шкафы с книгами. - А скажи, Уильям, есть ли книги, в которых написано, как можно победить этих самых Удаленных?
* * *
- Вы полагаете, Главный Советник, что у меня это получится?
- Безусловно, ваше величество.
- Вот досада! Извините, герцог. Я никак не могу привыкнуть ни к покрою этого… платья, ни к тому, что здесь все называют меня "ваше величество"… - Бывшая гражданка Монохроммы Кириена Суорд стояла в так называемой "комнате для королевских рукоделий" и недовольно оглядывала себя в огромное зеркало.
Сзади, подобный тени, немногословный и внутренне донельзя довольный собой, стоял герцог Асбесто Бетонн Винилл Герметикс Дюбелье-Рено.
Он готов похвалить сам себя - не зря он вытащил с каторги Гогейтиса. Не зря позволил ему совершить дело, в которое до сих пор верится с трудом.
Но сейчас Советник поздравлял себя даже не с этим. А с тем, что сделал абсолютно политически правильный выбор между двумя дамами. Та, оставшаяся в замке на попечении Уильяма, пригодится разве только для того, чтобы устраивать милые беспорядки во время очередного дворцового празднества с непременными переодеваниями, масками и тайными порочными шалостями в укромных комнатках для утоления скорой страсти возбужденных высокородных фаворитов. А эта…
Ни о каких укромных комнатках не может быть и речи.
Уже при одном взгляде на выражение лица Кириены Суорд…
О, прощения просим, королевы Абигейл.
И ко всем прочим достоинствам, корона сидит на этой даме как влитая.
Смотреть приятно.
- Извините, герцог…
- Ваше величество, пока мы с вами находимся наедине, я хотел бы, чтобы вы запомнили одно простое правило: тарсийские женщины, а тем более королевы, никогда не извиняются.
- О! - Выражение лица Кириены стало совершенно непередаваемым.
- Да. В Основном Законе Тарсийского Ожерелья даже есть на этот счет целых два пункта.
- Каких же?
- "Пункт первый: женщина всегда права. Пункт второй: если женщина не права, смотри пункт первый", - процитировал по памяти герцог.
- Это очень глупый закон. - Кириена дернула обнаженными плечами. - Человек не может быть прав или не прав в зависимости от своего… пола. Нет, все-таки это платье ужасно! И это королевское повседневное?
- Да, примерно…
- Бесстыдно открыта грудь. Почти вся. Ужас… Кто только шил такое?!
- Казнить вашего личного портного, королева?
- Перестаньте, герцог! Я не до такой степени жестока, как вы изволите полагать. Однако платье слишком вызывающее. Можно ли думать о государственных вопросах, когда тебе поминутно кажется, что окружающие только и делают, что глазеют на твою грудь! Это некоролевский подход.
Герцог внутренне сиял. Нет, он не ошибся в выборе. Эта дама нравственно безупречна. Непреклонна. Чиста и непорочна, подобно снеговому хрусталю Гор Последнего Перехода. Хотя… В какой-то мере его, Рено, это задевает. Не как Главного Советника.
Нет, тут, пожалуй, иное…
Но об этом Главному Советнику думать не положено.
- Герцог! Вы не слушаете меня?!
- Простите, ваше величество, отвлекся…
- То-то и оно, - со странной многозначительностью в голосе произнесла Кириена.
- Но теперь я весь внимание. Что вам угодно, госпожа?
- Мне угоден другой, более скромный и благопристойный наряд, в котором я не буду похожа на… на… словом, не буду. Что? Вы намерены со мной спорить?
- Простите, да, к сожалению. Ваше величество, именно это платье предназначено было королевой Абигейл для официальных заседаний на Королевском Совете. И если вы появитесь в другом наряде, подмена будет слишком заметна.
- Проклятие. Ваша королева отличалась дурным вкусом. И…
- Ни слова больше! - предупредительно потребовал герцог. - Королева - вы. Все, что вам угодно сказать, вы говорите о самой себе.
Кириена только вздохнула. Зеркало отразило ее - прекрасной, величественной и немного растерянной. Самый что ни на есть королевский вид.
- А Совет через час? - для порядка спросила она.
- Час с четвертью, ваше величество.
- Да, за такое время платье мне не перешьют. Тем паче что его бесстыдство закреплено параграфом дворцового регламента… Послушайте, герцог! Дайте мне ваш шарф! Думаю, такая незначительная деталь туалета регламента не нарушит.
Шею герцога действительно украшал искусно сложенный в несколько складок длинный полупрозрачный темно-синий шарф.
- Но Кириена…
- Ах вот как? Попросила шарф - и из "ее величества" сразу стала просто Кириеной? Ненадолго же хватило вашей учтивости, высокородный герцог!
- Но… Поймите меня правильно, я не смел и думать…
- Меня не интересует, герцог, что вы смеете, а что - нет. Не смеете пожертвовать своим шарфом? Прелестно! В таком случае я отказываюсь идти на Совет. Нет, я просто не смею идти на этот Совет! Я решительно не желаю, чтобы на мою грудь похотливо взирали мужчины!
Герцог был застигнут врасплох. Он как раз в этот момент из Главного Советника превратился просто в герцога Рено, мужчину, преисполненного давно не траченных на женщин сил и желаний, и посему занимался тем, что похотливо рассматривал прелестную грудь целомудренной заместительницы сбежавшей королевы.
- Кхм, - смущаясь, отвел глаза он и принялся разматывать свой шарф, - как вам будет угодно, ваше величество. Простите, если невольно разгневал вас.
Кириена распустила ткань широкого шарфа и прикрыла ею плечи и грудь.
- Так-то лучше, - констатировала она.
"Так хуже, - с каким-то странным, новым для себя чувством отчаянно подумал герцог. - Теперь я только и буду думать о том, что прикрыто моим шарфом. Святые небеса! Только этого мне сейчас и не хватало!"
- Герцог, - Кириена отошла от зеркала и присела на круглый пуфик, придерживая концы шарфа одной рукой, а другой расправляя широкие воланы платья, - пожалуйста, еще раз перечислите мне всех членов Королевского Совета. Я не хочу попасть в неловкое положение… Да, кстати, после Совета я попросила бы вас подобрать мне все сведения о политике, экономике и истории страны, чьей королевой я сейчас как бы являюсь.
- Как угодно, ваше величество. - Герцог слегка поклонился, стараясь отвлечься от шарфа и сосредоточиться на вопросе Кириены. - Итак, номер первый…
- Это вы, Главный Советник. Вы являетесь - как это сказать? - моей правой рукой во всех государственных делах, без согласования с вами я не могу окончательно издать любой закон либо вердикт.
- Верно.
- Далее…
- Советник по вопросам внутренней политики…
- Ах, как длинно! Я бы назвала его министром внутренних дел, как у нас в Монохромме.
- Сударыня, - проникновенно встрепенулся Рено. - Забудьте о Монохромме и о том, что с нею связано. И небо вас упаси ошибиться и назвать советника каким-то непонятным титулом… Тем более что герцог Стразз - весьма обидчивый и вспыльчивый вельможа.
- А, это о нем вы мне говорили, что он высохший, как жердь, и, когда говорит, мнет в пальцах кусочек кожи…
- Совершенно верно. Пожалуйста, ради Святых Небес, не спрашивайте у герцога Стразза, что это за кожа и кому она когда-то принадлежала.
- Почему?
- Потому что королева Абигейл уже задавала ему такой вопрос. И советник после этого чуть не подал в отставку. А в опочивальне Ее Величества в ту же ночь схватили и обезоружили пятерых наемных убийц, служанку, поставившую на столик близ ложа Абигейл подсвечник с пропитанными редкостным ядом свечами, камеристку, при коей обнаружено было две дюжины ядовитых же пододеяльных вшей в особой коробочке, и, наконец, дальнюю родственницу герцога Стразза, намеревавшуюся поджечь стены опочивальни и тем самым отомстить за нанесенное роду Стразз оскорбление словом.
- Однако какие страсти. И это из-за одного насмешливого вопроса?
- Из-за одного насмешливого вопроса Тарсийское Ожерелье триста лет с переменным успехом ведет войну с неким королевством Пидзадьи Бадьи.
- Как же звучал "насмешливый вопрос"?
- Тогдашняя королева просто поинтересовалась у посла Пидзадьих Бадей, откуда произошло и что означает название их королевства. Вот и воюем…
- Понятно. Я запомню, что лишние вопросы - это лишние опасности. Но у вас-то, Советник, я могу приватно поинтересоваться, чья же это кожа, которой тешит себя герцог Стразз?
Герцог Рено ухмыльнулся: любопытство - всеобщий женский порок. И это не зависит ни от смены столетий, ни от государственных переворотов…
- Ходят слухи, что это кожа с тела его последней супруги. Почившей при весьма загадочных обстоятельствах, - сказал герцог. - Да, и не обращайте внимания на то, что у вашего советника по делам внутренней политики борода имеет синеватый оттенок. Это цвет рода герцогов Стразз. По мужской линии.
- Очаровательно. Продолжим?
- Безусловно. Советник по вопросам внешней политики. Герцог Озрик Фибиус Хламидий.
- Вы описали мне его как человека весьма строгих правил, вдумчивого, педантичного и дипломатичного. Да, он еще страдает болезнью глаз - плохо видит вдаль, не так ли?
- Так. В последнее время он стал несколько нервен, но это и понятно: до момента, который вот-вот наступит, он уверен, что нам из-за отсутствия королевы грозит война со всеми окрестными государствами, вместе взятыми.
- Я постараюсь развеять его опасения.
- Весьма на это надеюсь. Только, ваше величество, если вам вдруг вздумается пошутить, не спрашивайте у мессера Хламидия, не заморил ли он своего маленького ручного червячка с мягкой шкуркой…
- Не понимаю…
- Вот и хорошо. Просто не спрашивайте, и все.
- У нас не так много остается времени. Советник по финансам - герцог Долл Сальдо, умен, начитан, знает восемнадцать языков, прекрасно владеет холодным оружием… Мессер Рено, это все замечательно характеризует личность советника, но вот как у Тарсийского Ожерелья обстоят дела с бюджетом? Герцог уныло вздохнул:
- Любимое заявление мессера Долла Сальдо: "Наша казна почти пуста!" Он весьма часто его повторяет. И, к сожалению, это заявление справедливо.
- Я это учту. И постараюсь самолично выяснить, каким образом казна опустела.
- Она просто не пополнялась, ваше величество. Тарсийское Ожерелье понемногу, но неуклонно разоряется. Теряет свои "бусины" - одну за другой. Провинции враждебны друг другу и столице, феоды стараются оттяпать себе куски королевских земель, старые кодексы никто не чтит… Мы на грани падения, ваше величество. Кстати, об этом вам не преминет сказать военный советник.
- Герцог Атасс? Который - я цитирую вас, герцог, - похож на засиженную птицами скалу? Что ж, если он заговорит о падении, я спрошу его о том, что он предлагает, дабы этого падения избежать. И относительно трехсотлетней войны с… Пидзадьими Бадьями спрошу также. Не пора ли победоносно ее завершить?
- Спросите конечно. Но это бесполезная трата времени. Герцог Атасс до безумия любит говорить длинные речи, в которых призывает очистить наше королевство от внутренней враждебной скверны и после этого победоносно, громя все вокруг, и Бадьи в том числе, шествовать к богатому вожделенному Континенту Мира и Свободы, чтобы вымыть сапоги в омывающем его теплом океане и захватить все лучшие харчевни, закладные конторы и веселые дома Континента… А у нас ведь даже регулярной армии нет. Набираем всяких пройдох за деньги, на них нет особой надежды…
- Отсутствие регулярной армии - трагедия государства, - неожиданно посуровевшим голосом заявила Кириена. - Что ж. Этим вопросом я займусь лично. А герцог Атасс может и дальше говорить свои бестолковые речи. Омыть солдатские сапоги в океане врага! Если каждый генерал за это примется… Хотела бы я посмотреть, во что тогда превратится океан!
- Умоляю, только не говорите этого Атассу. Потеряем полчаса на выслушивание бессмысленных и вульгарных речей. К тому же Атасс в пылу спора имеет скверную привычку не удерживать свои ветры…
- О небо, да есть ли в Совете благовоспитанные мужчины, кроме вас, герцог?
Герцог только усмехнулся.
Хотя прекрасной Кириене вовсе не к чему знать, что себя он также давно перестал считать благовоспитанным, хоть, в отличие от советника Атасса, и не портит воздух в общественном месте.
- Хорошо. Оставим Атасса. Кто там на очереди?
- Советник по вопросам культуры, просвещения и искусства. Бывший музыкант, бывший художник и бывший поэт. Барон Муштрабель.
- Барон? А почему не герцог?
- Он вообще из простолюдинов. Королева Абигейл заметила его во время какого-то очередного бала, приблизила к своей особе, сделала временным фаворитом, подарила титул, пару орденских лент без орденов, породистого скакуна из личной конюшни, а потом под настроение взяла и назначила советником по культуре. А до сего момента у Муштрабеля не было ничего и никого, кроме дрессированной говорящей черной птицы по кличке Невермор. С этой птицей он годами выступал на ярмарках, деревенских вечеринках… Покуда не попался на глаза королеве Абигейл.
- И такого человека сделать фаворитом?! Более того, даровать ему государственную должность?! Возвысить до государственного мужа какого-то паяца! О ужас!
- Вы напрасно возмущаетесь, ваше величество. В вопросах культуры барон разбирается прекрасно. Благодаря его неусыпной опеке у нас в стране очень развито искусство королевского балета. Мы, даже можно сказать, в искусстве королевского балета опережаем все остальные страны. Хотя на содержание и питание балерин уходят налоги с полудюжины ближних деревень. Что ж, вот, пожалуй, и все. Скоро вы отправитесь на первое в вашей жизни заседание Королевского Совета, ваше величество.
Кириена побродила по комнате, привыкая к слишком пышному платью и чересчур жавшим ноги туфлям, затем остановилась перед Главным Советником, глядя ему прямо в глаза.
- Мне не дает покоя один вопрос, герцог, - сказала она, слегка покусывая нижнюю, изысканной формы губку. - Только ответьте честно. Все члены Королевского Совета… были фаворитами королевы Абигейл?
- Да. Каждый - в свое время. Абигейл считала это чем-то вроде приятной и ни к чему не обязывающей традиции… - начал было герцог, но Кириена перебила его:
- А вы?
Герцог смешался. Хотя он прекрасно понял, о чем его спрашивает неприступная и прекрасная Кириена.
- И я, - спокойно ответил он, в глубине души почему-то проклиная себя за этот ответ.
- Мне все ясно, - произнесла Кириена после недолгого, но выразительного молчания. - Я готова. Ко всему. Герцог, это ваша обязанность - вести королеву в зал Совета?
- Да.
- Так выполняйте ее.
И Кириена Суорд, ныне исполняющая обязанности королевы Абигейл, величественно подала герцогу руку. А другой рукой придержала концы герцогского шарфа, чтобы он не съезжал с плеч.
В Обвальном кабинете стоял шум, по громкости и бессвязности не уступающий гомону на рыночной площади в день весенней распродажи подгнивших фруктов-овощей. Солидные и высокородные советники спорили друг с другом до хрипоты, употребляя иногда при этом такие словечки, от которых смутились бы даже грузчики в порту Тарска.