- Да. Но вряд ли на теперешней войне кто-то вспомнит о традициях. Особенно это касается наших врагов.
- Жаль.
- Жаль, - эхом повторил герцог Рено. - Элрис расцветет, а любоваться его цветением будет некому. А ведь считается, что увидевший цветение элриса станет счастливым на всю оставшуюся жизнь…
- Вы видели?
Герцог снова улыбнулся:
- Да. Когда-то.
- Вы счастливы?
- Я видел элрис очень давно, ваше величество. Я тогда еще не был Главным Советником…
- Вы не ответили на мой вопрос, герцог…
- А мне кажется, что ответил, ваше величество. Только золотистые цветы королевского мигелия были свидетелями того, как герцог Рено, откланиваясь, поцеловал королеве руку. Точнее, ладонь, еще сладкую и душистую от налипших на нее лепестков. Что совершенно не было разрешено дворцовым регламентом.
* * *
- Святое небо, сколь предивные птицы! Какие гордые у них глаза с желтыми ободками, какие мощные клювы! А эти алые гребни, похожие на распустившиеся цветы трепиона! Теперь я знаю, что не зря прожил жизнь, мессер Гогейтис! Я увидел чудо!
Уильям Магнус Гогейтис вполуха слушал непрекращающиеся восторги мажордома разрушенного замка Дюбелье-Рено. Мажордом восхищался курами. Как известно, традиции Тарсийского Ожерелья почитали кур священными птицами. Видимо, поэтому все куры и были когда-то в державе истреблены. Или наоборот. Сначала истребили, а потом объявили священными… Но это не важно. Мессера Уильяма занимали иные мысли.
Весть о пленении Карины Гогейтис он старался хотя бы внешне переживать спокойно. Да и не к лицу мужчине слезы и истерики. От них не будет толку, если хочешь спасти возлюбленную.
А вот от кур толк будет.
Они - смертоносное оружие против похитивших Карину врагов.
Лишь бы враги подольше оставались в неведении относительно его, Гогейтиса, замыслов!
Потому что внезапность - это тоже оружие.
Только бы Карина оставалась в живых!
Только бы эти негодяи не предприняли против нее чего-нибудь… ужасного! С них ведь станется, у мерзавцев нет ничего святого! Но думая об этом, Гогейтис стискивал зубы и запрещал себе стенать.
Тем более что надо было срочно что-то делать с перенесенной из другого мира птицефермой.
В первый (и единственный) раз Гогейтис направился к обретавшемуся на полянке курятнику в компании с мажордомом и парой служанок. Следуя указаниям Гогейтиса, служанки несли большие тазы с распаренным зерном, мелко порубленной травой и хлебными крошками. Будущих кудахчущих и кукарекающих избавительниц и избавителей следовало кормить как положено. Правда, из магической книги (теперь уже сгинувшей в пламени, разрушившем герцогский замок) Гогейтис помнил о том, что кур, дабы они своим кудахтаньем лишили Удаленных всякой силы наверняка, следовало также кормить истертыми в пыль золотыми самородками. Но где теперь взять то золото?..
Впрочем, куры и зерно клевали с сумасшедшей активностью, вызывая в мажордоме и служанках чувство беспредельного умиления.
- Какие они очаровательные! - восторженно шептались девушки, глядя на толчею, устроенную возле кормушек изголодавшимися хохлатками.
- Какие они солидные! - любовался ошалевшими и нервными петухами мажордом.
- Ферму следует укрыть от посторонних глаз, - сказал Гогейтис, прерывая поток восторгов. - Сколько в замке осталось дееспособных мужчин?
Лицо герцогского слуги исказилось горькой улыбкой:
- Боюсь, только мы с вами, мессер Гогейтис. Те, что ранены… В них едва теплится жизнь. Тем более что нашего лекаря больше нет.
- Я займусь ранеными, - отрывисто пообещал Гогейтис, выходя вместе с мажордомом из покосившегося зданьица фермы…
Они едва успели заскочить обратно и перевести дух!
- Сколько их? - прошептал герцогский управляющий, судорожно сжимая руки.
- Я не успел сосчитать. Пустое! Это и есть те самые Удаленные?
- Да, мессер Гогейтис.
- Выглядят преомерзительно. И что, эти облезлые слюнявые твари так сумели разгромить замок?! Ведь похоже на то, что у них даже кости - и те того и гляди развалятся!
- Это обманчивое впечатление, - успел прошептать несчастный мажордом, и тут снаружи раздался такой звук, словно кто-то принялся швырять в стены и на крышу фермы целые экскаваторные ковши гальки.
- Они нападают! - вскрикнул управитель, а служанки завизжали.
Один только Уильям был удручающе спокоен.
- У нас есть отличная возможность проверить, насколько правдиво то, что написано в древней магической книге относительно способности кур изгонять таких непотребных существ, как Удаленные, - произнес он. - Вы, сударь, возьмите вон того петуха. Вы, девушки, - по курице. Встаньте возле окон. Полезут Удаленные - суйте им прямо в морды - или что у них там имеется вместо морд - наших драгоценных птиц. И пусть куры кудахчут, кудахчут громче!
Вообще-то, кур даже не надо было об этом просить. Они орали так, что тошно становилось. Вкупе с грохотом и подозрительным треском стен это было невыносимой для нормальных человеческих ушей нагрузкой.
Гогейтис допустил стратегическую ошибку. Он предположил, что Удаленные полезут в окна курятника. Тогда как дурно пахнущие, безголовые, с огромными зубастыми пастями на месте живота уроды решили не мелочиться. Они просто кинулись на некрепкую крышу птицефермы и содрали ее одним махом, как липкую ленту сдирают с губ заложника.
А вот это была их стратегическая ошибка.
Куры прыснули под потолок как ошпаренные.
Встреча гордых птиц породы "особый бройлер" и лучшей части армии Удаленных навсегда вошла в местные летописи.
Уродливые полулюди-получудовища, каковых и представляли собой Удаленные, поначалу, в силу своей мощной тупости, даже не поняли, что случилось. И что это за существа, кидающиеся на непобедимых убийц с такими воплями, что воздух становился остро-кинжальным и взрезал толстые шкуры Удаленных, словно это был легкий шелк… А когда монстры поняли, было поздно.
Кудахчущее и горланящее "кукареку!" население сараюшки-фермы, не ведая что творит, принялось за свирепое уничтожение чудищ, посмевших их, породистых несушек и талантливых петухов-чемпионов по топтанию, столь сильно напугать. Куры, ополоумев и временно ослепнув от страха, снарядами врезались в туши чудовищ и пробивали эти туши насквозь. После чего пробитый Удаленный взвывал дурным голосом, вспыхивал неярким синим пламенем и после краткого периода горения рассыпался в пепел. Скоро почти вся армия напавших на ферму Удаленных перешла в пеплообразное состояние, а уцелевшие остатки обратились в бегство. Но грозные священные куры не унимались и продолжали бой, преследуя противников смертоносными громкими воплями. От неистового кудахтанья Удаленные взрывались изнутри и, опять-таки, превращались в пепел.
- Мы побеждаем! - воодушевленно прокричал Гогейтис и, подхватив под мышку обалдевшего от такой наглости петуха, бросился наперерез двум пытающимся спастись бегством Удаленным.
- Где Карина?! - закричал Уильям, целясь в Удаленных петухом.
- Кукареку! - возопил петух, яростно трепыхаясь и стремясь освободиться из рук Гогейтиса.
- Арррр! - захрипели Удаленные и обратились в пепел.
- Тихо, птица, - умоляюще обратился к петуху Уильям. - Мне нужно взять пленников…
- Кукарр?..
- Чтобы они отвели меня туда, где прячут мою любимую.
- Кукк?..
- Мессер Уильям, смотрите! - завопил появившийся из руин птицефермы мажордом.
Уильям глянул на засыпанные пеплом Удаленных заросли убрюка и, ахнув, выпустил своего петуха. Последний, грозно кукарекая и взмахивая непокорными крылами, устремился к своим несушкам, которые к тому моменту заклевывали насмерть оставшихся в не испепеленном состоянии Удаленных.
- Почему их… - прошептал Уильям.
- Двое? - закончил за него домоправитель. И тут с неба посыпались гламуры.
К счастью, уже мертвые.
И кое-где расчлененные, измельченные и окончательно высушенные.
Но все равно это было неприятно. Скажем так: птичий помет или, допустим, известка - тоже неживые, однако нет никакого удовольствия в том, чтоб оказаться засыпанными ими по самые уши. Посему неудивительно, что Гогейтис, мажордом и две несчастные, одуревшие от происходящего девицы-служанки ринулись под сень ветвистых убрюков, спасаясь от сыпавшихся с неба гламуровых останков.
Но даже не это было важно.
Среди густых зарослей убрюка стояли, тягостным молчанием встречая бежавшую компанию, две чрезвычайно схожие по внешности женщины. У них, как показалось подбегающему Гогейтису, даже пепельно-серебряные волосы были растрепаны одинаково. И свои платья женщины подобрали одинаковыми жестами, чтоб не изорвать подолы о ветки и колючки. Однако в тот момент, когда Уильям с компанией, торопясь и спотыкаясь, достиг места, где находилась эта парочка, выяснилось, что различие меж дамами есть, и весьма большое.
Потому что дамы все-таки выглядели по-разному. Лицо одной сияло чистотой и свежестью нежного румянца во всю щеку. Платье не было изорвано и запачкано, а на руках даже имелись золотистого цвета перчатки. Другая же дама выглядела изможденной, чересчур бледной, с заплаканными глазами, синяками на шее и оголенных руках. О ее платье и говорить не приходилось: такой грязной ветошью побрезговала бы даже нищая братия Деметриуса, а уж кто не знает, что нищие в Деметриусе - самые неприхотливые нищие Ожерелья. И в пепельно-серебряные волосы набились земля, травинки и иглы убрюка. Но глаза, обведенные темными кругами бессонницы, были горды и темны от гнева.
- Кариночка, прости, что я так поздно, - начал было Уильям, обращаясь к изможденной даме и раскрывая объятия…
И получил оглушительную пощечину!
- Как ты смел не узнать меня, отребье! - вскричала визгливым и немузыкальным голосом изможденная дама. Неожиданно громко для столь измученной крикнула. И приготовилась закатить еще одну оплеуху, но тут ее дернули за рукав.
- Не трогай его! - Красотка в золотистых перчатках горестно поглядела на ученого и прошептала: - Как ты мог не узнать меня, Уильям!
- Н-не понимаю, - пробормотал ошарашенный Гогейтис и отступил под сень управителя, который понимал еще меньше и только пучил глаза да шептал молитвы святым Брошенным Девам.
- Это же я! - гордо выкрикнула дама в нищенском платье.
- Это же я! - печально вскрикнула дама в платье поприличней.
- На колени перед своей королевой, гнусный смерд! - прорычала изможденная.
- Не вздумайте! - грозно предостерегла розовощекая.
И тут уж они яростно закричали друг на друга:
- Да как ты смеешь указывать!!!
- Мессер Гогейтис, вы что-нибудь понимаете? - прошептал мажордом. - Я, признаться, ничего не понимаю. Почему их двое, когда одна дама самолично была увезена герцогом в столицу? Неужели… О праведное небо!..
- Да, - тихо сказал в ответ Уильям. - Одна из них - точно не Карина.
- Уильям, - позвала несчастного ученого дама в золотистых перчатках, - вот эта драная кошка и есть королева Абигейл?
При этих словах "драная кошка" вознамерилась закатить оплеуху и своей копии, но не тут-то было. Золотистые перчатки легко отразили атаку.
- Дерется ваша королева много, - тоном глубокого удовлетворения проговорила Карина, легко уходя из-под замахов высокородной нищенки, - но плохо.
С этими словами Карина ударом в челюсть отправила разъяренную побирушку в глубокий нокаут.
- Это - королева Абигейл? - испуганным шепотом осведомились по очереди Уильям, управитель и две служанки. - Это действительно она?
- Кто бы сомневался, - ответила Карина. Да, именно Карина.
Потому что кто, кроме Карины, мог так нежно заключить в объятия мессера Уильяма Гогейтиса?
- Как же… как же это могло произойти? - изумился менее романтически настроенный герцогский управляющий. Разумеется, он интересовался не объятиями, а неожиданным появлением в их краях блудной королевы.
Карина оторвалась от Уильяма, сменила томный взгляд на сурово-деловой и сказала:
- Куда бы нам отсюда смыться? В более-менее безопасное место, а?
- Только под землю, - развел руками мажордом.
- Блин, опять пачкаться, - только и произнесла Карина и со вздохом посмотрела на свое вполне приличное и относительно чистое платье.
- Ничего не поделаешь, - утешил ее Гогейтис. - Зато там относительно безопасно. И трупы с неба не падают.
- Да-а… Здорово вы с Удаленными расправились. Куры, да?
- Они самые.
- Молодец, Уильям!
- Только мне непонятно, - медленно сказал Уильям Гогейтис, внимательно глядя на свою возлюбленную, - почему вслед за Удаленными начали гибнуть и гламуры. Ведь гламуров курами не возьмешь.
- Мне это тоже непонятно, - глядя мимо Гогейтиса, ответила Карина. - Наверное, сработал побочный эффект. Гламуры ведь очень многим связаны со своими хозяевами - Удаленными. Поэтому, когда Удаленные начали гибнуть, гламуры тоже рассыпались на кусочки. Ведь может быть такое?
- В этой стране все может быть, - философски заметил ученый маг.
- Тогда давайте в убежище, благородные господа, - взмолился ошалевший от увиденного и услышанного мажордом. - Вдруг нападение этих омерзительных тварей повторится?
- Резонно, - кивнул Уильям. - Кариночка, ты можешь идти?
- А ты считаешь, что я похожа на обессилевшую женщину?
- Нет. И это просто удивительно.
- Ничего удивительного! - отрезала Карина. - Просто я всегда умела за себя постоять. Кстати, что будем делать с этой?
Нокаутированная королева меж тем издала жалобный стон, по-видимому приходя в себя.
- Не бросать же ее здесь, - подал голос человеколюбивый герцогский управляющий. - Королева она или не королева, а оставлять ее здесь на верную погибель - грех против заповедей Брошенных Дев.
- Вам виднее, - язвительно усмехнулась Карина. - Только если б вы знали, что эта пакостница наделала…
- Расскажешь в убежище, - попросил Уильям и поднял на руки бесчувственную и потерявшую всякую привлекательность королеву. - Идемте.
В подземной пещере-убежище их словно ждали.
- Что там, наверху? - загомонили все наперебой.
- Мы победили этих тварей, - с лаконичной скромностью ответил за всю компанию Гогейтис.
- Госпожа Карина! - бросилось к улыбающейся красавице уцелевшее женское население разрушенного замка герцога Рено. - Как вы спаслись?
- Как вы выжили?
- Что от вас было нужно Удаленным?
- Правда ли, что Удаленные бесчестят женщин противоестественным способом?
И наконец:
- Кто эта бесчувственная и грязная дама?
- Я отвечу на все вопросы, - замахала руками Карина, - только сначала нам всем нужно подкрепить свои силы. Есть у вас что-нибудь наподобие еды?
- Конечно! - заулыбались женщины.
- А наподобие ванной?
- Вот с этим трудно, госпожа.
- Ладно, - усмехнулась Карина. - Переживем.
- Пожалуйте откушать, - подсуетились служанки, заблаговременно давшие сигнал единственной уцелевшей поварихе. - Хоть и скромно, да зато от души.
- Благодарю, - кивнула Карина и сделала затянутой в золотистую перчатку ручкой донельзя красивый жест.
Такой красивый, что Гогейтис внутренне ахнул. Изумительные манеры у его Кариночки. Вот только раньше она никогда не делала таких красивых жестов. Никогда.
- А эту… королеву, - опять улыбнулась Кариночка, - заприте понадежнее. Чтоб не сбежала и не натворила гадостей. Когда очнется, дайте ей… воды.
И Карина в сопровождении Уильяма и прочей компании весело прошествовала к скромному пиршеству, которое ухитрилась устроить из чудом оставшихся герцогских припасов повариха.
- Я была без сознания, - повторила Карина. Скромная трапеза была закончена, и теперь все уцелевшее население замка Рено слушало, затаив дыхание, рассказ Карины о ее злоключениях в стане Удаленных. Карина уже поведала о том, каким образом была похищена мерзкими тварями из комнаты, в коей пыталась укрыться, и о том, как поначалу молилась о скорейшей смерти. Но, оказывается, у Удаленных были на Карину свои виды.
- Когда я очнулась - в каком-то вонючем, тесном и темном помещении, - я поначалу подумала, что меня заживо замуровали в склепе, до того было жутко. Но тут вспыхнул огонь - я чуть не ослепла, до того он показался мне ярким в этой темноте, хотя потом, приглядевшись, я поняла, что это всего-навсего свеча. И эта свеча освещала лицо, знакомое мне до самой последней морщинки, - мое лицо!
Конечно, я уже притерпелась к фокусам этого мира и заставила себя перестать визжать, успокоиться и подумать: кто в Тарсийском Ожерелье обладает внешностью, схожей с моей? Кириена? Конечно! Эту догадку я сразу высказала вслух, забыв о том, что Кириена давно в столице, занята войной и рядом со мной никак оказаться не может. И верно. Это была не Кириена.
- Ах ты дрянь! - произнесла женщина с моим лицом. - Значит, удался Гогейтису опыт. Жаль, что я его не повесила. Врагов надо убивать сразу. Чтоб не мучиться.
Тут уж я поняла, кто передо мной так распинается. Из-за нее я ведь в этом мире и оказалась.
- Да, я королева Абигейл, - подтвердила мою догадку она, хотя вид у нее был вовсе не королевский, сами видели. - И только благодаря моему любопытству, тварь, ты еще жива.
- Любопытству? - переспросила я.
- Конечно! - ощерилась королева. - Любопытно видеть результат научных изысканий моего бывшего придворного ученого. Странно, что он вытащил через свои Окна только двух моих… заместительниц. Впрочем, мне же лучше: с двумя расправиться легче, чем с сотней.
- Это как посмотреть, - возразила я. - Мы тоже не лыком шиты.
- Из какого только ты мира, ублюдина, свалилась, - поинтересовалась королева, - что таким простонародным языком говоришь?
- От ублюдины слышу! Не особо выкаблучивайся, королева, в моем мире таким деловым быстро шиши на лоб клеят!
- Так прямо и сказала? - восхитился Гогейтис, странным взглядом рассматривая лицо любимой женщины.
- А то! - И Карина продолжала свои дозволенные речи. - Проморгалась я, огляделась и решила выяснить у этой королевы, куда я попала и зачем. Королева и отвечает:
- Ты в полной моей власти. Удаленные больше мне не враги, а союзники. Замок герцога Рено они разгромили по моему приказу.
- Почему? - спрашиваю.
- А не твое дело, - хихикает королева. - Есть у меня к моему Главному Советнику старый счетец.
- Раз ты, ваше величество, с врагами союз заключила, значит, ты изменница отечества?
- Видала я это отечество! - завопила королева. - Скопище бездарей, воров, нищих и болванов! Провалилось бы оно в Теснины вечного плача! У других монархов государства как государства - приличные, цивилизованные, изобильные, могущественные, - а мне досталось какое-то гнусное королевство с гнусными подданными и дрянной погодой!
- Потому ты и сбежала с любовником?
- Потому. Надоело решать государственные вопросы, захотелось устроить личную жизнь.
- Устроила?
Тут королева посмотрела на меня лютым зверем и повторила:
- Не твое дело!!!
- Дай угадаю, королева, как все у тебя с твоим дружком вышло. Сначала мотал он тебя по придорожным харчевням, а как вышли у него все денежки, бросил, да?