- Странно, - вставила фразу Кириена. - Странно, что я, оказывается, этот язык знаю. Затуманский. Наверняка Абигейл обещала сдать затуманцам столицу. Через двое суток. Поэтому Охренельсон и вел себя во дворце столь нахально. Он уже знал, что перед ним - ненастоящая королева. Теперь мне понятны его дерзкие слова насчет того, что королевы он перед собой не видит. Только не понимаю, зачем он явился на аудиенцию, раз знал про подмену?
- Наверное, это Абигейл ему присоветовала. Чтобы он нас морально спрессовал. В смысле надавил, - предположила Карина. - Она долго с ним тарабанила на этом затуманском. И еще гнусненько так улыбалась!
- Значит, она решила временно поменяться с тобой местами. Но для чего?
Карина вздохнула:
- У меня от этой зеленой микстуры голова была дурная, как после пива с водкой - хорошо, что вы такого не пробовали! И я мало что поняла из ругани королевы. Наверно, она увидела, как ее Удаленным приходит полный… абзац, и придумала изобразить из себя беззащитную Карину, а меня выдать за королеву, чтоб все свои преступления на мою шею повесить. Ведь так и вышло. Уильям, ты ей, ее золотистым перчаточкам, ее платьицу чистому и толковым речам поверил быстрее, чем мне. К тому же я на тот момент сама соображала худо: Абигейл меня, перед тем как уходить из убежища Удаленных, силком напоила какой-то дрянью, так что я и идти-то почти не могла.
- Признаю свою ошибку и раскаиваюсь в том! - с горечью воскликнул Уильям. - Но, дорогая Кариночка, она так убедительно тебя изображала! А ты, прости меня за откровенность, в тот момент говорила такое….
- Это из-за королевской микстуры, - угрюмо пояснила Карина. - Говорю же, голова абсолютно дурная была. Правда, когда меня в карцере заперли…
- Где?!
- Ну, в пещере той, подземной! Я стала в себя приходить. От холода. Не зря говорят, что холод мозги прочищает лучше всякого "Алко-зельтцера" - хорошо, что вам никогда не приходилось им пользоваться! Тогда, очнувшись, я и начала кричать, что это я - Карина Свердлова. Хорошо, мимо шел дедок с длинными седыми волосами…
- Мой мажордом, - пробормотал герцог Рено.
- Ну пусть мажордом. Он меня услышал и все Уильяму доложил. А когда Уильям ко мне подошел, я ему на ушко сказала такую вещь, которую только мы с ним и знаем. Тут он мне поверил…
- Слишком поздно! - вставил Уильям.
- Ага. Потому что, когда мы посовещались и решили связать королеву, она уже решила связать нас. В смысле сковать. Одной цепью.
- Ей в этом помогли Невидимые Убийцы, - горько пояснил Гогейтис. - Вы ведь знаете, каковы они: до момента, пока повелитель не отдаст приказ, их ничем - ни наукой, ни магией - не распознаешь. Эти Невидимые Убийцы сопровождали Абигейл. Всегда и везде. И это они заставили Диггера везти королеву и нас, ее пленников, в столицу.
- Диггера? - приподнял брови герцог Рено.
- Вашего дракона, мессер. Общеизвестно, что драконы подчиняются только тому, кто дал им отведать своей крови. Но оказалось, что и Невидимые Убийцы имеют над драконами власть - они их как-то завораживают, - пояснил Уильям. - Поэтому Диггер и не смог их ослушаться.
- Я только одного не пойму, - задумчиво сказала Кириена. - Ради чего королева предала свою страну? Почему отдала Тарсийское Ожерелье на растерзание всей этой своре?
- Потому что у нее нет совести! - рванулась с кресла Карина и зашипела от боли: тиски, зажимавшие ее пальчики, были весьма недружелюбно настроены.
- Потому что ей это выгодно, - тихо проговорил Уильям. - Она уверена в том, что, получив Ожерелье, Континент, или Затумания, или Хрендаредис завоюют для нее Запретный Остров.
- Чушь! - Герцог Рено громко расхохотался. - Это невозможно! Запретный Остров никто и никогда не сможет завоевать!
- Королева Абигейл, видимо, придерживается иного мнения, - заметила Кириена. - Кстати, а что это за Запретный Остров?
Герцог Рено печально усмехнулся. Если учесть, что на его шее крепился шипастый "Кровавый воротничок" (любимая пытка приснопамятной королевы Филодоры Благочестивой), то понятно, почему в герцогской улыбке было больше печали, чем иронии.
- Запретный Остров - это сказка, - произнес герцог Рено. - Всеобщая несбыточная мечта. Обетованная земля. Мечта поэта. Греза влюбленного. Опора нищего. И прочее в этом же духе.
- А подробнее? - вклинилась настырная Кириена. Сейчас она уже не смотрела на герцога враждебными глазами. Словно и не сцепились они в бешеной схватке. Словно не проклинали друг друга тайком.
Неволя объединяет…
- Подробнее? - Герцог задумался. - Этот Остров существует и в то же время он - вымысел. Потому что никто и никогда не мог на него высадиться. Никто из этого мира. Существует легенда, что однажды к берегам этого острова подошел неизвестный корабль и высадил прекрасного отрока лет десяти-двенадцати, который стал Повелителем Острова. А потом - но это тоже совершенная выдумка - упомянутый корабль развеялся как туман.
- И что, на этом удивительном Острове живет двенадцатилетний мальчик? Один? - удивился Уильям, не слыхавший раньше этой легенды.
- Не знаю, - усмехнулся герцог Рено. - Я ведь там не был. И о судьбе мальчика не осведомлен. Впрочем, существует еще масса легенд, повествующих о том, как сей отрок поселил на Запретном Острове своих родителей - в легендах их называют Создающий миры и Ведающая тайны. Они, считающиеся почти богами, и наложили на Остров запрет: никто с помыслами вражды, лжи, коварства и обогащения не сможет ступить на землю этого Острова. Правда, это только подстегнуло людское любопытство, и к Острову вседневно валят на каррах, бригавеллах и шлюпах различные паломники: помолиться и проверить чистоту помыслов. Но еще ни у кого помыслы не оказались достаточно чистыми, для того чтобы ступить на песок Острова или хотя бы подплыть к нему вплотную сквозь пелену светящегося тумана.
- Выходит, и Абигейл его не завоюет, - резонно заметил советник Атасс. - И, значит, она безо всякой выгоды продала свое королевство. Я всегда говорил: бабы - дуры.
- Благодарим, мессер Атасс. Мы это учтем. И как бабы, и как дуры.
- К находящимся здесь дамам мои слова не относятся! - быстро нашелся хитрый советник.
- Сколько времени мы уже находимся здесь? - неожиданно спросил герцог Рено.
- Судя по тому, как ноют мои мускулы, - не меньше тысячи лет, - попробовал пошутить висящий на дыбе Гогейтис.
- И все-таки, - настойчиво добивался ответа герцог.
- Тарсийские Ночи наступают через шесть с небольшим часов, - ответил Гогейтис, скосив глаза куда-то себе под мышку. - Со мной мой время-измеритель. Весьма точный, если не отваливаются стрелки.
- Значит, нам нужно продержаться эти шесть часов, - заявил герцог.
- Ну, допустим, продержимся. Допустим, нас даже пытать не придут. И что?
- Тарсийские Ночи наступают с момента, когда раскроется первый бутон элриса.
- Я понял, - неожиданно поднял голову задремавший было советник Атасс. - Я читал об этом. Как хорошо уметь читать, гламур меня подери! С несправедливо заключенных узников спадают все оковы, едва зацветет элрис, - вот что было написано в древнем свитке, посвященном цветоводству и озеленению дворцов! А мы с вами - именно несправедливо заключенные узники. Так, герцог Рено?
- Так.
- Но, даже если мы отсюда и выйдем, попирая оковы и запоры - извиняюсь, пусть дамы не подумают плохого! - это не означает, что во дворце нам будут рады и охрана нас не схватит, - продолжал стратег в железных сапогах.
- Это смотря как идти, - прежним тоном, свидетельствующим о глубоких и плодотворных размышлениях, сказал герцог Рено. - Насколько я помню, из этой пыточной имеется тайный подземный ход. Вряд ли его засыпали, он проходит под всем дворцом…
- И куда ведет?
- К Тарре.
- К реке? Но это, прах меня побери, весьма неблизкий путь! И потом, чего мы добьемся, если окажемся за стенами дворца?
- А я и не говорил, что нам нужно идти к реке.
- В таком случае объяснитесь, советник Рено.
- Не премину, советник Атасс. Есть еще один путь. В твою дворцовую лабораторию, Уильям.
- Разве она цела?
- Да. Когда твой опыт с Окнами столь благополучно удался (слабый кивок в сторону Карины и Кириены), я приказал восстановить лабораторию так, как было при тебе.
- Но зачем?
Герцог вздохнул:
- На всякий случай. Видишь ли, Уильям, я политик. Но это не значит, что я окончательный и бесповоротный мерзавец с куском королевского едра вместо сердца. Как политик, я понимал, что присутствие во дворце копии королевы Абигейл необходимо и продиктовано серьезными - да, весьма серьезными и важными - внутриполитическими соображениями…
- Короче, герцог! - выпукнул-таки Атасс.
- Потише, советник! Рас… кричались тут. Как политик, я не имел права никого жалеть. Но как человек… Когда нам объявили войну, я впервые подумал о том, что Кириена Суорд и Карина Свердлова не заслуживают смерти или позорной участи военнопленных. Для этого и нужна лаборатория. Чтобы доказать себе, что ты не хладнокровный негодяй, использующий людей по своему усмотрению.
- Кажется, я начинаю понимать, - пробормотал Уильям Магнус Гогейтис.
- Да. - Герцог попытался размять затекшую шею, но "Кровавый воротничок" только сильнее сдавил ее, от чего Главный Советник некоторое время молчал, приходя в себя. - Да, Уильям. Тарсийское Ожерелье рассыпано. Настоящая королева вернулась и оказалась предательницей собственного народа. Вокруг одни враги. Все идет к весьма печальному итогу. Поэтому мы, как порядочные люди, обязаны возвратить наших прелестных дам в их миры. Дабы они избегли смерти и позора.
- А вы уверены, что мы хотим возвращаться, герцог? - высоким напряженным голосом поинтересовалась Карина. Кириена ей поддакнула.
- Я уверен лишь в одном: здесь вам будет хуже, чем там. И я себе этого не прощу.
- Как вы можете решать за нас, где нам лучше или хуже?! - возмутилась Карина. - Что вы знаете о наших прошлых жизнях! Да если уж о том пошла речь, я нигде не была так счастлива, как здесь!
- В пыточной? - сыронизировал герцог.
- Не обязательно! Везде! В вашем замке, в садах и лесах Ожерелья и даже во дворце королевы! Потому что я люблю и любима! Потому что даже тогда, когда Абигейл схватила меня, я была уверена: мой возлюбленный будет рядом и спасет меня или погибнет со мной!
- Это так, Кариночка! - Уильям от счастья вовсе позабыл, что висит на дыбе. - Я с тобой, любимая!
- Я не вернусь в тот мир, - твердо сказала Карина. - Там наверняка уже никто и не помнит обо мне, стриптизерше во второсортном клубе. А здесь… Да, здесь я была почти королевой! За такое приключение можно пожертвовать жизнью. Кириена, я права?
- Совершенно. - Кириена смотрела на герцога пронзительным взглядом, и голос ее был неестественно твердым. - Пусть я и не обрела здесь счастья быть любимой (быстрый взгляд на герцога Рено), но зато другое счастье у меня есть (быстрый взгляд герцога Рено на Кириену). И это счастье я не променяю на черно-белое спокойствие Монохроммы. Я люблю родину, как любят отца. Но Тарсийское Ожерелье я люблю, как… Просто люблю. И если умирать - то лучше здесь.
Наступила какая-то благоговейная тишина. Герцог Рено сидел каменным истуканом, а герцог Атасс беззвучно плакал, растроганный ситуацией.
- Несговорчивые у нас дамы, - помолчав, фальшивым голосом произнес Рено. - Непослушные. Верно, Уильям?
- Да, герцог. И меня это, если честно, весьма утешает!
- Но к сожалению, - герцог говорил так, словно каждая фраза колючим шариком застревала у него в гортани, - к великому сожалению, я не вижу иного пути. Мистресс Кириена, мистресс Карина, вы должны вернуться. И вернетесь. Чего бы мне это ни стоило.
Кириена усмехнулась:
- Но мы все еще находимся в пыточной, а не в лаборатории мессера Гогейтиса. Посему вашим замыслам, герцог, пока не суждено сбыться.
- Ничего. Подождем. Осталось шесть часов. А когда расцветет элрис, вы отправитесь домой. И пусть это будет извинениями, которые Тарсийское Ожерелье принесет вам за причиненные… неудобства.
- Я не из тех, кто способен ждать!
Двери пыточной с лязгом разъехались в стороны и на пороге возникла злополучная королева Абигейл. Сейчас она выглядела великолепно. Роскошное платье, сверкающая корона в волосах и свежие золотистые перчатки на изящных ручках - воистину королевский вид! Который слегка портили маячившие за спиной королевы громилы - пыточных дел мастера.
- Люблю подслушивать и не люблю ждать. - Противно улыбаясь, Абигейл вошла в пыточную и оглядела свою добычу. - Мне нужно все и сразу.
- Как в тарифе "Джинс", блин, - по-русски сказала Карина. Никто не понял, а Абигейл сочла это колдовским заклинанием и заявила:
- Вот с тебя, мерзавка, и начнем. Ты мне всю игру испортила, а ведь какой у меня был замысел поначалу! Ну ничего. Смерть к вам явиться не замедлит. А до ее прихода - о, как вы будете умолять смерть прийти поскорее! - я с вами наиграюсь, как квашка с пойманной тутушкой!
- А кто такая квашка? - Карина с интересом поглядела на подошедшую к ее креслу Абигейл.
- Зверь такой злобный и хищный, не мешай! - отмахнулась королева и принялась вместе с палачами проверять, хорошо ли закреплен пыточный Каринин снаряд.
- А-а… А тутушка? - невинно осведомилась Карина, странно сверкая глазами, схожими по цвету с грозовым небом.
- Тоже зверь. Толстый, глупый и трусливый… Любит робко прятать тело жирное в утесах… Прах тебя побери, дрянная девчонка! Кто ты такая, чтоб я отвечала на твои дурацкие вопросы? - И Абигейл в упор уставилась на Карину выпученными от злости глазами.
- Че ты психуешь? - спокойно и резонно поинтересовалась Карина. - Я, может, просто животных люблю. Потому и спрашиваю. У меня в детстве знаешь какое любимое животное было? Слон. Большой, сильный такой и упорный. Огромные бревна может лбом перекатывать. Вот так!!!
И Карина со всей оставшейся силы двинула лбом в изящную королевскую переносицу. Чего она, то есть переносица, не вынесла. И незамедлительно сломалась с неприятным хрустом.
- Сработало, - удовлетворенно констатировала Карина. Перед глазами у нее весело плясали ярко-красные квашки с тутушками.
- Ой, - сказала королева и схватилась за лицо. - О-о-о-ой! О-о-о-о-ой! Та фто фе фы, фрифурки, фтоифе! Фыфайте фее фкорее!!!
- Чего, ваше величество? - Палачи недоуменно воззрились на покалеченную королеву. - Чего изволите приказать-то?
- Фолфаны! Фуфейфе фее! Фи фих ффех фоше!
- Извиняемся, это, ваше величество… Мы не потарсийски не понимаем.
- А тут и понимать нечего, парни! - подал голос с дыбы Уильям Магнус Гогейтис. - Ее Величество приказывает вам развязать нас и отпустить на все четыре стороны. Не так ли, ваше величество?
- Феф!!!
- Вот видите, королева говорит: "Да", - голосом, исключающим малейшие сомнения, проговорил герцог Рено. - Она милостиво предлагает нам свободу.
- Фе фоффетефь!
- Королева гневается, почему вы медлите, парни, и не снимаете с нас эти отвратительные штучки с тисками, гвоздями и шипами, - пространно и вольно перевел королевское "Не дождетесь!" советник Атасс. - Вы что, хотите неприятностей? Давайте освобождайте нас ко всем гламурам, иначе сами заработаете от королевы плетей!
- Ффех ффуфью! - Королева судорожно пыталась делать два дела сразу: избавиться от дикой боли в переносице и грозно вопить на палачей. Но, как и положено, ни одно из дел толком не получалось.
Именно поэтому одуревшие от королевского визга и от бесконечных убеждений герцогов Рено и Атасса палачи сделали все, что им приказали. Просто отвязали пленников от пыточных снарядов и развели руками:
- Приказ есть приказ!
- Ффуфофы! - завопила несчастная королева. - Фто фы фафефали!!!
И тут ее изящно, но крепко обхватил за талию герцог Рено.
- Королева Абигейл приказывает нам сопровождать ее особу к королевскому лекарю. Так что мы уходим, - строго заявил он растерянным палачам. - А вы, парни, не бездельничайте. Займитесь делом. Приберитесь тут как следует, а то не пыточная, а хлев какой-то, перед людьми стыдно! Вон как королева разгневалась от вида этой грязи!
- Прощения просим, сиятельный герцог! - загудели испуганные перспективой монаршей немилости заплечные мастера.
- Прощаю. - Герцог Рено уже пропустил всю компанию вперед и с королевой в обнимку стоял в дверях, замыкая шествие. - Но от работы не освобождаю! Чтоб засохшую кровь смыть! Ногтедер мелом до блеска натереть, чтоб в него смотреться можно было! Дыбу смазать - скрипит так, что уши закладывает! И коловорот для сверления черепа от костных остатков отчистить! Дорогой, редкостный инструмент, а вы с ним обращаетесь, как со своими задницами! Растяпы!!!
- Ффуфифе фефя, фефофяй!
- Ее Величество выражает недовольство общим видом пыточной.
- Прощения просим!
- Ладно, парни, работайте. Я отведу Ее Величество к лекарю, а на обратном пути проверю, как вы выполняете королевские приказы.
- Слушаемся, сиятельный герцог!
- То-то. Да, еще в чане для кипящего масла разведите-ка цветы. Чтоб без дела не простаивал.
Отдав последний приказ, герцог Рено, крепко держа извивающуюся от злости королеву, несолидно кинулся со всех ног за остальной компанией. И на лице его при этом играла совершенно инфернальная улыбка.
- Фуфа фы фефя ффифафил, фыфло?!
Выводы Главного Советника оказались правильными. Уильям, Атасс, Карина и Кириена ждали его в отстроенной дворцовой лаборатории.
- Ваше величество, - церемонно и чуточку насмешливо сказал герцог. - Это та самая лаборатория, где вы впервые изволили выслушать от своего придворного ученого Уильяма Магнуса Гогейтиса его Систему Окон. И откуда ваш ученый отправился прямиком на каторгу за эту крамольную теорию. Не так ли, Уильям?
- Так, созерен.
- Ваше величество, не вырывайтесь у меня из рук. Вы настолько хрупки, что можете сломать себе еще что-нибудь помимо переносицы!
- Феффафец!
- Да, я мерзавец, ваше величество, - холодно усмехнулся Главный Советник. - А кем я еще мог стать, служа вам?! И называйте меня как угодно, но я своей страны не продавал врагам.
- Фефьфо!
- Королева, а как ругается, - удивленно покачала головой Кириена.
- Это от шока. Болевого, - авторитетно заявила Карина и потерла вспухшую на лбу мощную шишку. - Блин! Как это трудно - быть боксером!
Уильям меж тем привычным взором окинул лабораторию, убедился в том, что она восстановлена во всей своей прежней научной прелести, и запустил механизм отладки Системы Окон.
- Кое-что стоило бы подправить, установить новую версию, перезагрузить и проверить, не виснет ли… - озабоченно бубнил ученый маг. - Но, коли время не терпит, придется довольствоваться тем, что есть…
- Уильям! - тревожно воскликнула Карина. - Ты что творишь, а? Ты и в самом деле хочешь нас отсюда вытурить?
Гогейтис посмотрел на возлюбленную больными глазами.
- Прости, Кариночка, - только и сказал он. - Это единственно правильный и спасительный для вас выход.
- Нет! - крикнула Карина и заплакала. Кириена в отличие от нее держалась без слез. Но голос ее был непривычно тих, когда она тоже сказала: "Нет", а потом мельком взглянула на герцога Рено.
- Простите меня, Кириена, - склонил голову герцог.