- И это все?! Все, что вы можете мне сказать, Главный Советник?! - Если Кириена и была возмущена, то это выдавали только слова. Лицо ее оставалось бесстрастным и холодным, как сталь клинка.
- А… - протянул герцог Рено и слегка побледнел. Но только слегка. - П-пожалуй, все, Кириена. Вот дочь взбесившегося гламура!
Последний эпитет относился к королеве Абигейл, которая принялась ожесточенно ругаться и выбиваться из цепких рук Главного Советника.
- Фуфи! Фуфи фефя, фефофяй! - кричала королева. - Фя фафрефяфю фам оффраффяфь эфихь фефзафок ф их фиры! Фя фих фафню!
- От вас уже не зависит судьба "этих мерзавок", королева, - холодно ответил герцог Рено. - И вы не сможете их казнить. К счастью.
- Я настроил, - безжизненным тоном сообщил Гогейтис. - На твой мир, Кариночка. Ты отправишься первой.
- Вот даже как? - Губы у Карины побелели.
- Да. Прости. Это невыносимо!
- Ах невыносимо?! Ладно. Куда мне становиться, господин ученый?
Гогейтис растерялся.
- Но ты хотя бы поцелуй меня на прощание, - жалобно попросил он.
- И не подумаю! - отрезала Карина. - Долгие проводы - лишние слезы. Куда вставать? Сюда?
- Меж двух зеркал, - печально сказал Гогейтис. - Прощай, Кариночка, любимая моя! Помни: я был с тобой безумно счастлив! Созерен, посмотрите, она ведь в самом деле сейчас уйдет туда! Неужели у нас нет другого выхода?! Неужели судьба не снизойдет…
- Крепись, Уильям. Это наш долг чести. Карина поцеловалась с бледной и притихшей Кириеной:
- Счастливо тебе, близняшка!
- Да благословят небеса твой путь, Карина, - только и ответила гражданка Вольной Монохроммы.
Карина шагнула к двум большим зеркалам, стоявшим под прямым углом и ждущим ее, как пасть кита ждет очередной порции планктона.
И тут…
Судьба снизошла.
Хотя сначала этого никто не понял.
Потому что произошло это слишком стремительно.
Ее Величество Абигейл Первая, Королева Тарсийского Ожерелья и Почетная Владелица Сопредельных Островов: Дормилон, Хламизил, Запперсен и Феллац выцарапалась на свободу и с безумным кличем "Фе фофволю!!!" кинулась на Карину, пытаясь оттащить ту от зеркальных дверей в мир демократической России. А Карина исключительно из чувства самосохранения пригнулась, уходя от кулаков налетевшей, как вихрь, Абигейл. И королева, не успев затормозить в своем яростном порыве, грянулась о волшебные зеркала всем телом.
И исчезла.
А в точке соприкосновения зеркал змеилась трещинами черная дырка.
И кругом - ни осколочка.
В мертвой тишине все наблюдали за тем, как по зеркалам прошла быстрая рябь и затянула дырку, словно ничего и не было.
- Я не понял, - робко подал голос очумевший от неожиданности советник Атасс. - Королева ушла в иной мир?
И тут Гогейтис очнулся.
- Да! - яростно и радостно закричал он. - Королева ушла в иной мир! И отныне да здравствуют две королевы!
С этим воплем он схватил каминные щипцы и принялся крушить свою отлаженную Систему Окон.
- Гогейтис, ты рехнулся, - сказал герцог Рено. - Что ты творишь?!
- Я отрезаю ей путь обратно! - исступленно кричал Гогейтис. - Она не вернется! Никогда!
- Болван, - ругнулся герцог. - А о том, как отправить домой Карину и Кириену ты подумал?!
- Подумал! Они никуда не уйдут! Они остаются здесь!
- Вот и прекрасно! - Карина захлопала в ладоши. - Вилли, хороший мой, иди я тебя поцелую!
Уильям не заставил себя просить дважды.
И они принялись целоваться, вовсе не обращая внимания на то, что советник Атасс на радостях мощно испортил воздух.
- Я не думаю, что это верное решение, - тихо проговорил Главный Советник, вплотную подходя к Кириене. - Нас ждет кровавое побоище у стен столицы, и нет никакой гарантии, что оно закончится нашей победой. Я предпочел бы, чтобы вы в этом не участвовали.
- Не малодушничайте, Главный Советник! - прервала его Кириена. - Я верю - нет, я убеждена - что мы справимся.
И она посмотрела на герцога сияющим взором.
- Я очень хочу, чтобы ваши слова сбылись, королева, - тихо сказал он.
- Герцог Рено! - весело крикнула Карина, высвободившись из нежных объятий Уильяма. - Неужели вы ничуточки не рады тому, что мы с Кириеной остались?!
- Рад? - удивленно переспросил Рено. - Н-не знаю. Я подумаю.
И он посмотрел на Кириену Суорд. Совершенно новым и оттого весьма загадочным взглядом.
* * *
Военный совет между главнокомандующими осаждающих столицу Тарсийского Ожерелья армий напоминал общение скорпионов в закрытой банке. Хотя поначалу все шло вполне цивилизованно. Первым слово взял благообразный адмирал Охренельсон.
- Уважаемые… кхм… господа, кхм-кхм. От имени вице-короля Славной Затумании Хваттинга Третьего я уполномочен… кхм… сделать вам заявление.
- Слушайте! Слушайте! - кричали цивилизованные завоеватели.
- Да пошел ты! - кричали уже нецивилизованные.
- Грядет… кхм… Канун Цветения элриса, - продолжал адмирал, не обращая внимания на нецивилизованные выкрики. - Для тарсийцев… кхм… это священное время. Покуда цветет элрис, они не поднимут оружия и не станут сопротивляться, поскольку боятся древнего проклятия, обязательно падающего на того, кто во время цветения элриса осмелится воевать. Кхе-кхе.
- Тут мы их и сцапаем тепленькими! - кровожадно заявил командующий войсками Хрендаредиса.
- И столица станет нашей в мгновение ока! - прибавил огня в беседу воинствующий эмамир Южного Сирака.
- Як це ж вашей?! - тут же вмешался атаман Пидзадьих Бадей. - То, пан, не красно. Уси мы вожделеемо до захвата столицы. Пшепрашам!
- Ох, вас-то мы и не спросили, захватывать нам столицу или нет! - накинулись на атамана воинственные фригидии.
- Кхе-кхе!!! - громогласно закашлялся затуманский адмирал, призывая к вниманию. - Прошу выслушать заявление его величества Хваттинга Третьего!
- Слушайте, слушайте!
- Да с какой стати!
- Пшепрашам!!!
В общем гвалте голос адмирала превратился в голосок. Но едва он заявил о том, что войска Славной Затумании первыми начнут штурм столицы и первыми войдут в нее, как на собрание пала угрожающая тишина.
- Это почему же вы - первые? - зловеще поинтересовался маститый и солидный главнокомандующий Континента Мира и Свободы. - С каких это пор Затумания претендует на господствующее положение? Уже забыли, что когда-то вы были нашей провинцией?!
- Вот еще! - побагровел адмирал. - Это… кхм… была историческая… кхм… ошибка. Но теперь мы, кха-кха, ошибок не допустим! Вице-король Хваттинг Третий имеет… кхм… письменное соглашение с королевой… кхм… Абигейл о том, что именно воинство… кхм… Славной Затуманим первым вступает в Тарск. Не встречая… кхм… сопротивления.
- Да? - язвительно спросил эмамир Южного Сирака. - А как же тогда быть с той грамотой, которую подписала королева Абигейл, соглашаясь с тем, что правоверная армия Оглуши-паши первой займет столицу Ожерелья во славу Акбара?!
- Пся крев! - выругался атаман. - Не замай, не купишь! Шо це у мене - не договор ли с королевой, щоб найкраще славным бадейцам в столицу вступити, а, панове?!
- Ах, Абигейл, ах, хитроумная негодяйка! - задумчиво протянула Главная воинствующая фригидия. - Значит, она всех нас обманула, когда предложила быть первыми. Тут что-то не так!
- Что… кхм… именно?
- Боюсь, когда мы ворвемся в столицу, нас будут ждать не сложившие оружие беспомощные тарсийцы а вооруженные до зубов наемники!
- Откуда у Ожерелья деньги на наемников?! Мне доносил их советник по финансам: казна почти пуста! - веско сказал главнокомандующий Континента.
- Зачем же вы так стремитесь завоевать Ожерелье раз их казна пуста? - язвительно осведомились представители Хрендаредиса.
- Из соображений Мира и Свободы, - выкрутился командующий Континента. - В Тарсийском Ожерелье никак не привьется демократия. Вот мы его завоюем и сразу начнем прививать. Кстати, наступающая ночь для нас является временем большого демократического праздника - Ночи Неблагодарности. И я уже отправил депешу на Континент о том, что в праздничную ночь нами взята столица Ожерелья.
- Это вы… кхм… поторопились. Кхм. Зря, кхм. У нас, между прочим, тоже этой ночью отмечается праздник - Торжество Независимости от Зависимости, ибо четыреста лет назад король Затумании Горгий Восьмой принял билль о правах на трезвый образ жизни, что было большим достижением затуманского законотворчества. Так что… кхм… придется вам… кхм… посторониться, кхе-кхе, и пропустить нас вперед. Как самых старших, кхм.
- Чего-о? - уставился на затуманского адмирала атаман Смахно. - Да древней наших Бадей и нема вотчины! Мовчи, гадмирал! У бадейцев тоже празднование нагорилкуеться: Начатки бадейской мовы! О як! Мы перши п'идем королевску хату брати!
- Если уж речь пошла о праздниках, то, по чести сказать, нам первым должно занять Тарск, ибо только в стенах завоеванного города истоверные могут завершить священный захадж и сотворить наваз. Пустите истоверных первыми! А мы за вас потом помолимся Акбару. - Эмамир Южного Сирака благочестиво свел ладони.
- Еще чего! У нас тоже праздник наступает! - воскликнула воинствующая фригидия и подтянула сползающую нагрудную повязку. - Женский День! Так что дайте дорогу дамам!
- Вы же боитесь!
- Ничего подобного! Дайте дорогу дамам, негодяи!
- Да здравствует Континент Мира и Свободы!
- Хай живе Пидзадьи Бадьи!
- Правь, Затумания!
- Ти-хо!
Это повелительно выкрикнул эмамир Южного Сирака.
- Прошу тишины, - выразительно блестя черными глазами, сказал он.
Все стихли и с некоторым любопытством поглядели на эмамира.
- У меня есть деловое предложение к вашему сообществу. - Эмамир принялся изящно перебирать сверкающие самоцветами четки. - Раз королева Абигейл всех нас обманула, пусть небеса решат, кому первым наступать на Тарск, а кому последним.
- Це ж як? - выпучился на эмамира атаман Смахно.
- Давайте бросать жребий. У меня вот и кости для этого имеются. Прошу. Кто бросает первым?
- Кхм, позвольте мне, сударь, - подхватил желтоватые игральные кости адмирал Охренельсон, - во славу Затумании. Да не отвернется от меня удача!
Адмирал потряс зажатыми в кулаке костями и изящным жестом бросил их на стол.
- Один и четыре! - объявил эмамир. - Вы занимаете пятое место, адмирал!
- Гы-гы, - глумливо засмеялся в лицо адмиралу батька Смахно и взял кости. - А ну, - сказал он весело, - побачимо, як буде перший!
Атаману выпало две двойки.
- Ось! - обрадовался он и хитро глянул на затуманца. - Поперед тебе, батько, п'идем!
За атаманом кости бросали: командующий Хрендаредиса (пятое место), командующий Континента Мира и Свободы (четвертое место), фригидия (пятое место) и даже неразговорчивый вожак полудикого, но чрезвычайно воинственного племени камедонов (пятое место).
- Благодарение Акбару, все теперь заняли должное место, - лукаво пряча улыбку в седую бороду, подытожил жеребьевку эмамир. - На первом же месте, полагаю, должны оказаться воины благословенного Южного Сирака, ибо такова воля Всемилостивого и Справедливого…
И тут на эмамира замахнулся здоровенным тесаком атаман:
- Ах ты ж жулик! Ты сам костей не кидав, гад! Чому ж ты перший, ась?! - захрипев, он умолк навсегда, так как четки эмамира вдруг оказались на атамановой шее и удивительным образом затянулись так, что батька Смахно, посинев, безжизненным кулем свалился под стол.
- Вот незадача! - сокрушенно вздохнул эмамир, легким движением руки снимая четки с задушенного предводителя бадейцев. - Но, значит, такова была его судьба. А нам надо радоваться: соперников стало меньше. Или кто-то не радуется и готов разделить участь атамана в борьбе со мной за право первого места? - Эмамир угрожающе закрутил четками.
- Ты не очень-то нас пугай, - осторожно сказал командующий Континента. - Мы уже пуганые.
- Кхм… сударь, вы не боитесь… кхм… осуждения мирового… кха-кха… сообщества за столь… кха… не совместимый с человеколюбием… кхм… поступок? - отирая испарину со лба, поинтересовался бесстрашный адмирал Охренельсон.
- Милость Акбара пребывает со мною, - пояснил эмамир. - И армия в сто тысяч сабель и копий тоже. Так что мне уже ничего не страшно.
- Как сто тысяч?! Где сто тысяч?!
- Здесь, - любезно пояснил эмамир. - У стен столицы. Им осталось только получить приказ…
- Ты не очень-то пугай, - повторился командующий Континента.
- Я и не пугаю, а открываю истинное положение дел.
- Мужчины! - с глубоким презрением в голосе заговорила воинствующая фригидия. - Вам бы только цапаться меж собой, забывая о главном! Какая разница, кто войдет в столицу первым, а кто пятым! Предлагаю объединить усилия во временном союзе и всем сразу ударить по Тарску, едва наступит Канун Цветения элриса!
Главнокомандующие переглянулись. Загадочными и ничего не выражающими были их взгляды.
- Женщина превзошла умом мудрейших, - усмехнулся эмамир. - Нам нужно объединиться. Временно. Сначала сломим сопротивление тарсийцев, а уж потом будем выяснять, кому принадлежит право триумфального шествия по улицам Тарска. Голосовать будем?
- Нет, - быстро ответил устрашенный безвременной гибелью батьки Смахно предводитель камедонов. - Как ты скажешь, так и сделаем!
Вот почему в Канун Цветения элриса у стен тарсийской столицы собрались сразу пять армий, не считая немногочисленного отряда камедонов и растерявшейся без атамана армии Пидзадьих Бадей.
Оставшиеся боеспособные тарсийцы (в их числе грозные "Кружевницы", "Повивальные Бабки" и "Ткачихи") занимали выгодные позиции на старинных стенах Тарска. Среди этого воинства носился советник Атасс и пытался всех подбодрить цитатами из древнего свитка, посвященного цветоводству:
- Не бойтесь! Вот увидите, они не посмеют напасть на людей, демонстративно сложивших оружие! А если посмеют, то на них падет проклятие цветущего элриса, и они сами друг друга перебьют! Крепитесь! Осталось недолго ждать!
Среди "Повивальных Бабок" прошел недовольный шепот, что-де не ждать надо, а самим нападать и покончить с вражьими ратями до наступления Кануна Цветения. Но их никто не поддержал - понимали, что "напасть самим" не получится - слишком малочисленной была тарсийская армия в сравнении с вражескими.
В это же время во дворце Карина и Кириена совещались с Уильямом Гогейтисом и герцогом Дюбелье-Рено.
- Вы уверены, что у нас получится все, как мы задумали, Главный Советник? - поминутно переспрашивала Кириена, и лицо ее было тревожным.
- Не беспокойтесь, ваше величество. - Словосочетание "ваше величество" герцог произносил с особым удовольствием. - Вы ведь знаете…
- Да-да… Лазутчик среди их командования. Но если его раскроют? Если ему не удастся их убедить? - Это уже волновалась Карина.
- Не удастся, ваше величество, - улыбался герцог Карине. - Он уже сделал то, что… должен был сделать.
Уильям, буквально подпрыгивающий от нетерпения, не выдержал и сорвался с места.
- Вилли, ты куда?! - закричала вслед Карина.
- На передовую!
- Какую передовую, балбес?!
- На стены столицы-ы-ы-ы! - пояснил "балбес" уже из отдаленной анфилады дворцовых покоев.
- Что с ним делать, ума не приложу, - пожаловалась Карина Кириене.
- Казни, - усмехнулась Кириена. - Ты ведь теперь тоже королева.
- Нет. - Карина задумчиво качала головой. - Тут нужны более крутые меры воспитания. Выйду-ка я за него замуж! Как только войну закончим, так сразу и выйду.
- Смею напомнить вашему величеству, что это будет неравный брак, а подобное недопустимо, - старательно пряча усмешку, сказал Главный Советник. - У Уильяма нет титула.
- Блин! Что у вас за страна такая! - возмутилась было Карина, но тут же нашлась: - А мы ему пожалуем титул. Герцог подойдет?
- Вполне. - В этот момент Главный Советник почему-то посмотрел не на Карину, а на Кириену, хотя та не проронила ни слова по поводу неравного брака.
И тут с "передовой" воротился Уильям.
- Творится нечто непонятное, - заявил он.
- А именно? - уточнил герцог Рено.
- Сражение.
- Между кем и кем? - быстро спросил Главный Советник.
- По сообщениям дозорных, похоже, что мазаки Пидзадьих Бадей колотят армию Южного Сирака, - растерянно сказал Уильям.
- Это хорошо, - задумчиво произнес герцог Рено. - Все идет, как задумано.
- Совершенно верно, сиятельный герцог! - Панель одной из стен тронного зала отъехала в сторону, и взорам присутствующих явился роскошно одетый, чрезвычайно смуглый и красивый мужчина, в котором главнокомандующие враждующих армий легко опознали бы лукавого эмамира Южного Сирака.
- А это вы, Лавдис! - Главный Советник спокойно посмотрел на него. - Приветствую вас. Ваши величества, позвольте вам представить капитана Лавдиса, начальника Розыскной службы королевского дворца.
Капитан Лавдис поклонился, достал из складок одежды большой платок и принялся ожесточенно тереть щеки.
- Прошу прощения, - извинился он перед дамами. - Но эта краска так раздражает кожу. Я еле вынес совещание! Не понимаю, как женщины ухитряются мазать подобными составами свои личики и не умирать от чесотки?
- Капитан, это вы стравили Бадьи и Южный Сирак?
- Разумеется. Согласно вашему приказу, созерен.
- Было трудно?
- Трудней всего оказалось напоить до беспамятства совершенно непьющего настоящего эмамира Южного Сирака. Но, когда это удалось, считайте, полдела было выполнено. Я оставил эмамира на попечение своих ребят, играющих роль корчмарей, сам переоделся в эмамирово платье, прихватил его четки - смертоубийственная вещица! - и действовал согласно вашей инструкции.
- Вы убили атамана бадейцев?
- Да, созерен. Правду говоря, у меня давно зрело желание как следует проучить этого негодяя за все то, что он натворил на нашей земле. Теперь его смерть - камень, брошенный в болото. Бадейцы уже лупят сиракцев, а те, ничего не понимая и потеряв своего командующего-эмамира, в ответ лупят бадейцев и заодно воинствующих фригидий.
- Сколько времени осталось до Кануна Цветения?
- Полчаса, созерен.
- Как вы думаете, капитан Лавдис, успеют они все за эти полчаса передраться?
Капитан Лавдис перестал тереть платком лицо и проговорил будничным голосом:
- Они уже передрались, созерен. Нам остается только ждать. С вашего позволения я имею честь откланяться. Мне необходимо переодеться.
- Ступайте, капитан. Мы не забудем вашего подвига.
Едва затихли шаги капитана Лавдиса, как первый дозорный прибежал к герцогу со следующим докладом:
- Армии Бадей, Южного Сирака и фригидий несут серьезные потери!
Второй дозорный доложил через несколько минут:
- Армии Бадей, Южного Сирака и фригидий отступили от стен Тарска под натиском армии Континента Мира и Свободы!
- Что это значит, Главный Советник? - изумленно спросила Кириена.
- Только то, что все идет как задумано, - загадочно заявил герцог Рено.
За дозорными явился пыхтящий и донельзя довольный советник Атасс.
- Гламур меня подери! - громогласно воскликнул он. - Это неописуемо! Они тузят друг друга не на шутку! По-моему, о том, чтобы напасть на Тарск, они и думать забыли.