Моя мысль иного толка
Остановит злыдня-волка.
Клин кругом, куда не кинь.
Заклинаю зверя: сгинь!
Его морда была от меня уже на расстоянии вытянутой руки, когда, разорвав ткань Пределов, посреди двора возник круговорот Волчьей Ямы.
Зависший в воздухе зверь сопротивлялся яростно, он, пытаясь вырваться, изо всех своих недюжинных сил перебирал лапами, но с затягивающей бездной ему было не совладать.
Миг.
Другой.
И Запредельное всосало его без остатка.
Я сперва разыскал среди георгинов пистолет, сунул в кобуру, только потом подошёл к трупу.
Первая мысль, которая пришла в голову: "Хорошо, что не завтракал". А вторая была такой "Славно он умер. Как воин. С оружием в руках".
Как только я подумал об оружии, сразу посмотрел на правую руку покойного. А ножа-то в ней как раз и не оказалось. Я не поверил собственным глазам, закрыл их, открыл - нет ножа. Пропал куда-то. Приличный такой тесак с широким лезвием. То ли десантный, то ли охотничий. Я не мог ошибиться - был нож. Был, а теперь не стало. Раскрытая ладонь мертвеца была пуста. Но, правда, не совсем - в ней что-то блестело. Что-то мелкое и круглое, похожее на чешуйку крупной рыбы. Уже догадавшись, что это такое, я присел на корточки. И убедиться в очевидном. Это действительно была монета. Советская. Двухкопеечная. Лежала решкой вверх.
Почему-то мне в тот миг подумалось о том, что когда кто-то получает в подарок нечто колющее или режущее, он должен обязательно сунуть дарителю монету. Таков обычай.
Подумал, выкинул из головы и направился к машине.
Рассиживаться было некогда - мёртвому уже не поможешь, нужно живых спасать. В первую очередь Леру. Домбровского - во вторую. Он, конечно, клиент и всё такое, но всё же - его после Леры. Он-то сам во всём виноват: полез, куда не звали, соврал, когда правду требовалась сказать. Кругом виноват. А вот девушка, которой я сдуру всучил краденный амулет, может стать невинной жертвой. И это было бы несправедливо.
Я, конечно, надеялся на то колечко-оберег, которое Лера приняла от меня на Восьмое марта, да в пупок пристроила, но всё равно переживал.
По дороге в город пытался понять, кем именно был канувший в Запредельное волк. Уж точно не натуральным волком. Натуральный бы сдох после первых же выстрелов. Как, впрочем, и Наказанный - человек, навсегда превращённый в волка. Классическим вервольфом этот зверь тоже не мог быть. Ведь что такое классический верфольф? Это существо Пределов с обликом волка и сознанием человека. Да, с каждым очередным превращением сознание человека всё больше вытесняется звериным, но, тем не менее, этот озверевший человек, остаётся посюсторонним существом и магия, под воздействием которой он находится, запросто разрушается серебряными пулями. Мои пули были из серебра. Волку вреда они не причинили. Вывод - это был не вервольф.
И тогда уже - не гексенвольф.
Как известно, разница между вервольфами и гексенвольфами заключается в том, что последние находятся под воздействием силы особых колдовских талисманов: кольца или амулета, но чаще всего пояса из шкуры волка, который крепкой цепью удерживает вызванного заклятием духа звериной злобы. Это отвратительное создание из тёмных глубин Запредельного обвивается вокруг души человека и своей энергией держит её в неволе. Но такой отвратительный симбиоз духа и человека разрушается заговорёнными пулями. В данном случае этого не произошло. Значит, не гексенвольф.
Оставалось грешить на преданного проклятию демона в образе волка. Вот кто действительно силён, вот для кого заколдованные пули не страшны. Правда, и тут есть один непонятный нюанс. Наказанный демон охотится на людские души после заката и до третьих петухов. С первыми лучами уходит туда, откуда вырвался. А тот, который перегрыз горло Нигматулину, шустрил при свете солнца. Это как понять? Сходу - трудно. Нужно думать.
Проезжая мимо музыкального театра, я глянул на часы. Было уже пять минут одиннадцатого, и я позвонил в офис. К телефону моя распрекрасная помощница не подошла. Мне это не понравилось, но паниковать раньше времени не стал, решив что до сих пор ещё работает в музее по моему заданию. Успокаивая себя этим, набрал номер её сотового. Но и тут меня ожидала неудача - Лера не отозвалась. Тогда я позвонил Домбровскому. Красивый женский голос ответил, что телефон абонента отключен. "На похоронах абонент", - сообразил я и сунул трубу в карман.
В общем, прибыл я в офис, находясь в полном неведении о состоянии здоровья своих подопечных, и около получаса метался по кабинету, как разъярённый лев по клетке. Потом взял себя в руки и занялся кольцом Альбины. Окурил его коркой апельсиновой и прочитал ему тот добрый стишок поэта Хмельницкого, который когда-то давно читал Альбининому племяннику Мишке:
А ещё зверей
Пробивает дрожь
Оттого,
Что мы с ними
Поладили!
Вон Черепаха…
Говорят,
Это Ёж,
Которого часто
Гладили.
Таким вот образом сделал я кольцо своим. Ушло у меня на это пять минуть. Всего лишь пять минут. И я снова задёргался. Снова заметался. И до тех пор метался, пока в форточку не влетела граната. Обычная такая граната. Ф-1. В простонародье - "лимонка".
Был бы мой кабинет кабинетом какого-нибудь адвоката, стоматолога или финансового аналитика, случился бы конкретной тарарах. Но мой кабинет - это кабинет с приличным уровнем магической защиты. Никогда не ленюсь и после всякой Ночи Полёта добросовестно накладываю на стены кабинета новый слой Силы. Двенадцать лет подряд - слой за слоем. Если бы Сила была бы штукатуркой, то стены стали бы толще, пожалуй, уже раза в два. Короче говоря, уровень защита моего кабинета оказался достаточным, чтобы влетевшая граната не разорвалась. Она и не взорвалась. Так и зависла в двух метрах от пола.
Представив, как лихо бы наехали на неё кинокамерой братья Шоу и как красиво бы закружили вокруг неё с той же самой камерой братья Вачовски, я выдернул пистолет из кобуры и с криком "Какая падла!" побежал на выход.
Но во дворе уже никого не застал. Успел увидеть лишь "запаску" чёрного "лэндкрузера", нырнувшего в арку между домами напротив. Стрелять не решился. Во-первых, - не пойман, не вор. Во-вторых, детвора по двору шастала косяками. Заденет невзначай какого-нибудь короеда шальная пуля, горя потом не оберёшься. Спрятал пистолет от греха подальше, обозвал неведомых врагов козлами и взялся за поиски скобы с чекой. Скобу сразу обнаружил, а чеку искал-искал, да так и не нашёл. Решил: "Чёрт с ней, из канцелярской скрепки сооружу".
Вернувшись в кабинет, стал ладить скобу на место. Помучился, но присобачил. И только тогда сообразил, что зря старался. Дошло, что взрыватель-то уже сработал, и только лишь ступлю с гранатой за порог кабинета, рванёт к такой-то матери. Как только я это понял, с моих губ сорвалось всё то же сакраментальное:
- Козлы! - И следом: - Поубиваю!
Разрулить ситуацию можно было двумя способами.
Первый такой: дождаться Ночи Полёта и уже потом, став полноценным магом, обратить гранату в прах. Но в таком случае она будет висеть в кабинете ещё несколько дней. Я-то ладно, переживу. А если кто другой войдёт? Например, Лера. Что тогда? Как объяснить? А - не дай Сила! - заденет? К тому же я не знал, насколько хватит предохранительной Силы кабинета. В общем, этот способ не подходил.
Ещё один был таким: используя Силу боевого браслета, наложить на гранату заклинание Остановись Мгновение (я называю его Паузой Гёте) и тем самым заморозить процесс. А потом уже взорвать где-нибудь на пустыре.
Боевой браслет был последним заряженным артефактом, и, честно говоря, меня жаба давила его расходовать, но ничего другого не оставалось.
И я это сделал.
Только сунул обезвреженную лимонку в карман, позвонила Лера.
- Шеф, это я, - совершенно убитым голосом произнесла она, после чего жалобно всхлипнула.
Я никогда не слышал, что бы она ревела, поэтому вскрикнул:
- Лера, что случилась?!
В ответ она разрыдалась в голос. Тогда я подпустил в голос успокаивающие интонации и спросил:
- Где ты, девочка моя?
- И… и… и… - раздавалось из трубки какое-то время, но потом Лера сумела взять себя в руки и в промежутках между всхлипами сообщила: - В… в… в… Торговом. У… у… у… банкомата.
- Жди там и с места не сходи, - приказал я, бросил трубку на аппарат и выбежал из офиса.
Она выполнила приказ - я нашёл на первом этаже Торгового Комплекса недалеко от эскалатора. Зарёванную и потухшую. Это была не Лера, это была какая-то тряпичная кукла. Я взял её за руку и потащил на выход.
- Рассказывай, - приказал я, затолкав девушку в машину.
- Кулон, - тихо сказала она.
- Что "кулон"?
- Украли.
- Кто?
- Цыганка.
- Какая ещё, чёрт возьми, цыганка?
- Гадалка.
Я минуты три пытал девушку, прежде чем сумел выяснить, что же на самом деле случилось.
А случилась, как оказалось, банальнейшая вещь.
Возвращаясь из музея, Лера решила зайти на Центральный рынок. Плюшек свежих, видите ли, ей захотелось ко второму завтраку. Взять решила там, где обычно берёт - как войдёшь, так сразу направо. Только не дошла она на этот раз до хлебобулочных рядов. По дороге, в районе трамвайной остановки, привязалась к ней цыганка. "Сроду не цеплялась, а тут вдруг как репейник какой". Ну, а дальше по известной программе: вопрос-ответ, предложение погадать и провал в памяти. Очнулась Лера через час на лавке возле главного входа в Торговый Комплекс. Без денег. Без серёжек. Без древнего кулона. И - что самое обидное - без обещанной информации о суженом.
Упрекать Леру я не стал. В таких случаях не слова нужны, но решительные и быстрые действия. Оставив девушку в машине, немедленно отправился восстанавливать бесстыже порушенный статус-кво.
Найти цыганку особого труда не составило, та даже и не думала прятаться. Чего ей прятаться? Свободный человек в свободной стране. Как ни в чём ни бывало вязалась к прохожим, шурша пёстрыми юбками, на пяточке между автостоянкой и трамвайной остановкой.
Приняв вид лоха педального, я двинул цыганке навстречу. Шёл неторопливо, с нарочитой беспечностью пялился по сторонам и глуповато лыбился.
Гадалка клюнула.
- Ай, молодой красивый, дай погадаю, - затрещала она, ухватившись за рукав. - Всю правду скажу-расскажу, ничего не утаю.
Я остановился, широко улыбнулся и спросил:
- Умеешь, что ли?
- Ай, как не уметь, дорогой. Дай денежку, скажу, что было, что будет, как дело повернётся.
Я сунул ей сотку. Цыганка спрятала банкноту в складках многочисленных юбок и попросила:
- Дай руку, яхонтовый.
- Золотой, - поправил я, но руку протянул.
Взглянув на мою ладонь, гадалка вскрикнула от страха и даже попятилась. Ещё бы. Линии моей судьбы шли из ниоткуда и терялись в бездне.
Я сжал смуглую руку у запястья, с силой потянул к себе и, когда лицо перепуганной женщины оказалось возле моего, тихо сказал на языке вольного народа:
- На дар, румны.
Она удивлённо вскинула брови, но совету ничего не бояться вняла. А чуть успокоившись, сама поинтересовалась подрагивающим голосом, чего бес от неё хочет:
- Со ту камэс, бэнг?
- Сумнакай, ченя дрэ кана, ловэ, - перечислил я.
- Какое золото, какие серьги, какие деньги?! - заохала она, перейдя с цыганского на русский.
И я тоже перешёл:
- Ты полтора часа назад гадала девушке. Светлой такой. Было? Не было?
Видимо, моё шипение внушало ужас, поскольку уже в следующую секунду гадалка во всём созналась и незамедлительно вернула добычу. Всё вернула. Даже брошенный в траву газона спичечный коробок и тот нашла.
- Лера, когда на улице цыганка у тебя что-нибудь спрашивает, беги от неё, - поучал я, заводя двигатель. - А не можешь бежать, отвечай на каком-нибудь иноземном.
- На каком именно? - уточнила девушка.
- Какой лучше знаешь?
- Английский.
- Вот на нём и отвечай.
- А что отвечать?
Похоже, моя помощница ещё не совсем вышла из состояния гипноза, и дружбу со своей головой восстановила не до конца. Но я и не думал потешаться, объяснил, как доктор пациенту - неторопливо и внятно:
- Отвечать, Лера, можно, что угодно. Что в голову придёт, то и выдавай на-гора.
- Я, шеф, экспромтом не могу. Я блондинка. Мне нужно заранее текст подготовить.
- Ну и подготовь.
- А например?
- Не знаю… - Я посмотрел на магнитолу, которая в ту минуту передавала на стереоколонки песню группы "Орлы", и предложил: - Ну, например, зазывай в следующий раз приставшую цыганку в отель "Калифорния".
- Вот это вот? Welcome to the Hotel "California"? Да?
- Именно. Such a lovely place, such a lovely face. Она тебе такая: "Ай, красавица, дай погадаю", а ты ей по-английски: "Тюрьма по тебе плачет, тётя".
- Какая тюрьма? - не поняла Лера.
Я сначала аккуратно повернул, разогнав сигналом лезущих под колёса смельчаков, с Декабрьских Событий на Карла Маркса и только потом растолковал:
- "Отелем "Калифорния"" называют Лос-Анджелесскую городскую тюрьму.
- Да вы что?!
- Точно.
- Не знала.
- Теперь знаешь. Ладно, всё об этом. Расскажи лучше, что тебе в музее сказали?
- Ага, сейчас.
"Сейчас" растянулась на целую минуту.
Лера вытащила помаду, поправила, заглядывая в зеркальце заднего вида, линию губ, закинула помаду в сумочку, ещё раз осмотрела себя в зеркале и только после всех этих манипуляций стала, наконец, докладывать:
- Меня, шеф, там к одному дядечке послали, он у них что-то вроде научного консультанта. Так вот он сказал, что этот кулон - нагрудный знак старшего кхама рода.
- Старшего? - не поверил я.
- Ну, да, старшего, - подтвердила Лера. - Главный шаман-кхам, сидя в этой, лодке путешествует по Реке забвения в миры духов. Либо по течению в Нижний Мир спускается, либо против течения поднимается до Верхнего. Смотря какие духи в него вселяются.
"Они разрыли могилу последнего шамана!" - мысленно ахнул я.
В глубине души догадывался, что парни потревожил могилу колдуна высокого уровня, но гнал от себя эту страшную мысль. Надеялся на лучшее. Теперь же догадка нашла своё подтверждение, и отрицать очевидное стало невозможно. Но мало того, что они ограбили могилу самого сильного шамана рода, оказывается, они ограбили могилу последнего шамана рода (это очевидно - некому было знак старшинства передать, раз унёс с собой в могилу). Хуже этого представить ничего было нельзя. С моих губ сорвалось:
- Не слышно птиц. Бессмертник не цветет. В сухой реке пустой челнок плывет.
- Что, говорите? - не расслышала Лера.
- Ничего, - мотнул я головой, стряхивая оцепенение. - Что ещё интересного поведал тебе консультант?
- Да много всякого разного. Дядечка разговорчивым оказался.
"Этот дядечка так раздухарился, оттого, что ты вся такая аппетитная, - подумал я. - Приди я со своей небритой рожей, был бы слив информации в режиме "по чайной ложке в час"".
Лера тем временем вытащила из сумочки блокнот и, заглядывая в записи, сказала:
- Лично меня вот что заинтересовало. Оказывается, довалары считают, что шаманы-кхамы, в отличие от обычных людей, обладают четырьмя душами. Первая душа - могильная - представляет собой тень. Она так и называется душа-тень. На языке доваларов "камс ич". При жизни она редко покидает тело, а после смерти следует за хозяином в могилу. Но когда хочет, уходит. А потом вновь возвращается. Когда тело истлевает, могильная душа превращается в змею и спускается в Нижний Мир.
- В змею, говоришь, превращается?
- Ага, в змею.
- Понятно, - кивнул я и спросил: - А вторая душа?
- Вторая - это душа-призрак, - ответила Лера, сверившись с записями. - На языке доваларов "хорманг илти ич", что означает "душа, плывущая вниз по течению реки". Она практически ничем не отличается от души-тени, а временами как бы сливается с ней. Вместилищем души-призрака, как и родственной ей души-тени, является кровь. Душа-призрак чаще всего принимает облик птицы. Считается, что она меньше связанна с телом, чем душа-тень, и во время сна способна улетать. Она может покинуть тело за несколько часов до сметри и существовать отдельно. А после смерти кхама его душа-призрак некоторое время путешествует по дорогим ей местам, а затем улетает в Верхний Мир.
- А третья душа кхама, надо полагать, превращается в волка? - предположил я.
Лера удивилась:
- Откуда знаете, шеф?
- Догадался.
- Правильно догадались. Третья душа кхама действительно имеет вид волка. Она живёт отдельно от своего хозяина. В глухой тайге. К шаману приходит лишь во время сна, поэтому довалары и называют её "олгорд астм шоно" - "волк, прибегающий во сне". Что с ней происходит после смерти шамана, не известно. Говорят, что она продолжает жить в этом мире и охраняет могилу хозяина.
- А что там у нас с четвёртой душой? - спросил я, надеясь узнать, с чем же именно мне предстоит встретиться в недалёком будущем.
Но Лера огорчила меня.
- Что касается четвёртой души, то её содержание и функции не вполне ясны, - сказала девушка. - Считается, что четвёртая душа это чародейская сущность шамана. Случается, что даже после смерти шамана она стучит в бубен, призывая остальные три души придти к ней для совместного действа. Вот такая вот телега.
- Забавная телега, - сказал я и задумался над тем, почему духи-мстители пропустили один день. Убили одного, потом второго, потом день пропустили и только на следующий день убили третьего.
Пораскинув мозгами, я пришёл к выводу, что по каким-то запредельным правилам, в третий день очередь умереть была не Эдуарда Нигматулина, а Домбровского или Зои Крыловой. Но первого я защитил оберегом, а у второй отнял вещицу из могилы и спрятал в Лабиринт. Поэтому всё обошлось. Видимо, так.
- Шеф, что с плюшками? - прервала мои размышления Лера.
- С какими плюшками? - не понял я.
- Плюшки-то я ведь так и не купила.
- И что?
- С чем кофе будете пить?
Это серьёзно. Война войной, а к кофе должны быть поданы плюханы. Я кивнул - понял тебя, детка, и стал выискивать глазами место, где можно встать. Всё было забито. Тогда я повернул на Сухэ-Батора и припарковал тачку напротив адвокатской конторы.
Лера рвалась в бой, но я на неё цыкнул:
- Охраняй машину, сам управлюсь.
Вообще-то собирался отовариться там, где и обычно, - в супермаркете "Гастроном номер раз": нормальный выбор, приличный сервис, дисконтные скидки. От добра искать не в привычках дракона.
Но до магазина я не дошёл.
Только повернул за угол и сразу - стоять, не двигаться! - встал как вкопанный. Почувствовал неладное. Думаю, что именно такое чувство испытывает опытный боец спецназа в миллиметрах от растяжки.
Огляделся и увидел.
На подрезанной ветке старого тополя, что растёт неподалёку от входа в магазин, сидел ворон. Не просто какой-то там ворон, а гордый ворон старых дней, ворон по имени Никогда, ворон Охотника. Выследил-таки меня, гад лупоглазый. Впрочем, задачу я ему сам облегчил - с вечера разгуливаю без Шляпы Птицелова.
Надо было уходить. Причём, уходить хитро. Так уходить, чтобы ворон не увязался.