Мы миновали широкий проспект, оставили за спиной центральную площадь, на которой, казалось, работы были приостановлены в самом их разгаре. И вокруг было удивительно тихо. Куда-то пропали все люди, не было слышно криков и смеха, топота ног и ржания лошадей. Город словно уснул, укрывшись розовым одеялом начавшегося заката. Воздух завис в легком напряжении и ожидании взрыва, но того так и не последовала. Мы бежали по пустынным улицам, сворачивая на не менее пустынные улочки и проулки.
Наконец мы свернули за угол невысокого дома и у меня резко перехватило дыхание. Мы словно очутились на взлетной полосе авианосца, вот только вместо истребителей, она была заполнена людьми. Здесь были сотни, тысячи, десятки тысяч териальцев, чьи взоры были устремлены к алому небу и кровавым облакам у подножия острова. И там, в небе, над людьми, кружили огненные шары, словно освещая путь к закату.
- Простите, извините, ой, это ваша нога, - направо и налево раскланивался юноша, пробивая нам дорогу к самому краю платформы.
Мы втроем следовали за ним, непрерывно улыбаясь пострадавшим и недовольным личностям, пострадавшим от варварских действий плотника. Всего через несколько грозных оскалов мы таки добрались до самого края. И тут мое сердце сделало несколько сальто и убралось подальше, аккурат в зону стоп.
Там, внизу, не было, казалось, ничего, кроме моря из облаков. Вот только изредка, в их просветах, виднелась чернеющая под ночным взглядом земля. И лишь один взгляд в эту пропасть, уходящую на много мили вниз, начинала кружиться голова и холодеть кончики пальцев. Никогда не подозревал что боюсь высоты, но видимо такой высоты просто невозможно не боятся.
- Отлично! У нас лучшие места! - с этим возгласом юноша открыл свой мешок.
Тут же мне стало совсем плохо, ибо все мои подозрения нашли свое логичное подтверждение. Внутри лежали те самые странные, чудные летательные аппараты, которые я имел счастье видеть на своей самой первой прогулке по летающему острову.
- Мои, - с гордостью сообщил юноша, показывая на четыре аппарата. - Улучшенный крутящий момент, стабилизатор высший сорт.
- А балансировку ты поправил, - с подозрением спросил тот, что самый младший. - В прошлый раз меня на пару киллометров снесло.
- Обижаешь, - протянул плотник, светясь гордостью за собственную модификацию. - Все будет высший сорт.
- В прошлый раз ты говорил то же самое, - пробубнил мастер по узлам.
- Да брось ты, - отмахнулся брюнет и нагнулся за аппаратом. - Облачаемся.
Он поднял его, что-то нажал, где-то дернул и тот вдруг развернулся. У него появилось два крыла и длинный хвост. Словно дельтаплан от Леонардо, что не внушало мне ни капли доверия.
Впрочем это не беспокоило тысячи людей вокруг. Они все, как один, стали одевать на себя эти крылья Дедала. Крылья "леталок", как и одежда териальцев, были самой разной расцветки. Так что вскоре платформа стала напоминать собой море пролитой, взболтанной, но не перемешанной краски. А может это были ожившие, Цветущие Холмы, дышавшие не иллюзорным дыханием.
Дрожащими руками я нацепил на себя это странное, с виду очень хлипкое оборудование. Основная рейка крепилась к поясу при помощь ремешка. Ноги закидывались на подставки у хвоста, а руки вдевались в петли на крыльях.
И тут все замерло. Люди, повернувшись к Священной Крепости чего-то ждали. Казалось мир замер, и лишь плывущие облака напоминали мне о том, что никакой темный бог не остановил время, дабы подшутить над смертными.
Через каких-то пару минут шпиль, на котором развевался флаг Термуна, засветился оранжевым сиянием под лучами заходящего солнца.
- Понеслась, - с этими словами плотник упал спиной вниз прямо в зияющую пропасть.
Прошла секунда, две, я уже готовился услышать панический вопль полный отчаяния и обреченности, но вместе этого... Вместо этого раздался восторженный крик и смех, а юноша, сверкая своими крыльями, взмыл над толпой. После началось то, чего я не забуду никогда в жизни.
Тысячи людей, словно единый разноцветный поток, устремились к обрыву. Они прыгали вниз, а потом, будто рой бабочек взмывал в вышину, освещенную кровавым закатом и кружащими шарами пламени.
- Чего стоим? - толкнул меня в плечо почти мальчишка.
- Я не умею летать.
- Все умеют, - пожал плечами этот семнадцатилетний парнишка и сиганул в пропасть.
Я остался стоять на платформе в гордом одиночестве, а надо мной кружили люди, словно танцуя в потоках воздуха. Будь я благоразумнее, сложил бы крылья и поспешил подальше от этого шоу "Кто хочет стать самоубийцей". Но, увы, я не был благоразумен, ни, иногда мне кажется - попросту разумен.
- Соберись, - прошептал я самому себе. - Даже дети могут, а ты что, совсем никакой?
Крепко зажмурившись, с гортанным криком "Аааа", я бросился вниз. Задержав дыхание, я мигом закинул ноги на подставки, а потом расправил руки, выпрямляя крылья. В тот же миг меня словно за шкирку вздернуло к верху.
Не знаю сколько времени прошло, но когда я открыл глаза то увидел, что парю среди тысяч таких же "птиц" как и я сам. Опустив взгляд ниже, я увидел проносящиеся облака и мелькающую землю, а там, впереди, сверкало солнце, прячась за линию приближающегося горизонта. И в этот миг, когда я фактически плыл на оседланном потоке воздуха, не было ничего мне столь привычного. Ни земли под ногами, ни деревянного борта или даже пенного гребня воды, только огромная пропасть, манящая своим затягивающим провалом.
Что меня держало от падение? После я пойму, что законы физики, аэродинамики, добрая толика волшебства и удачи, но в тот момент я наивно полагал что ничего. Сюрреалистичного вида летательный аппарат на спине не в счет, в тот момент я вообще забыл о его наличии.
Но все же, в тот момент, в потоке смеющихся людей, отдающих себя полностью парению среди облаков, я ощущал себя по настоящему свободным. Не задумываясь о пропасти, я наслаждался непередаваемым безумием бешено стучащего сердца, разгоняющего по крови разве что не литры адреналины. Когда сложно было вздохнуть, когда картинка перед глазами плясала пьяную джигу, когда дрожали натянутые нервы. Но все же это было четкое ощущение свободы, именно такой, какой её описывают. Ни проблем, ни желаний, ни тягот, ни забот только бесконечно короткое мгновение.
Но в какой-то момент страх и беспокойство накрыли это невероятное чувство и реальность стальным колом ужалила пряма в сердце. Наверно, после этого полета, я бы понял любого экстримала, вновь и вновь сующего голову под лезвие косы Седого Жнеца, потому как даже миг настоящей, неподкупной свободы дороже любого часа, когда замираешь от слепого ужаса.
Но, чего я не ожидал, так это того, что именно в этот момент откроется страшная тайна - для чего были нужны красные цветы. Ветер, на котором я плыл словно на спокойных волнах уставшего океана, подхватил эти широкие лепестки и стал их нещадно рвать. Тысячи цветов, мириады лепестков и все это великолепие словно дождем пролилось к земле. Под летевшеми Териальцами вдруг образовался красный ливень, отсвечивающий все теми же цветами заката.
И буду ли я когда-нибудь сожалеть, что не выбрал вино, пищу и женщину, или что там предлагал Старший Малас? Пожалуй ответ на этот вопрос настолько же ясен, как и то, что это маленькое приключение подошло к концу.
Заложив вираж, тысячи людей стали планировать обратно к платформе. За ними, будто ведомый единым инстинктом, последовал и я. Вот только у самой земли я вдруг вспомнил, что если летать хитрости особой не надо, то вот приземляться совсем другой вопрос.
С криком:
- Поберегись! - я стал стремительно падать.
Слава всем светлым богами, нашлись те глуховатые люди, которые все же не побереглись и выступили в роли подушек безопасности. Сбив кого-то, а кому-то врезав по голове, я проехался животом по площадке, а потом с облегчением вздохнул.
Пожалуй с восхвалением того секундного чувства я слегка поторопился. Обцеловав землю и попытавшись обнять её руками, я поклялся себе что больше никогда не буду надевать этот дурацкий аппарат и покидать возлюбленную твердь. И меня нисколько не волновала, что эта "твердь" парила в облаках.
- Ну ты дал землянин! - вновь хлопнули меня по плечу.
- Отличная посадочка! - вторил ему все тот же голос, который уверял меня что летать умеют все.
Кряхтя и стеная, я поднялся на ноги и, стянув со спины поломанный агрегат, протянул его плотнику.
- Звиняй, - вернул я усмешку. - Помял немного.
- Да плевать, - отмахнулся парень. - Это был экспериментальный образец, у меня таких штук двадцать.
Медленно к юноше повернулось еще две голове, которых минут десять назад уверяли, что образцы "высший сорт".
- Эй-эй, - замахал руками юноша. - Только без рукоприкладства!
- Он мой! - хором грохнули мы и бросились в погоню за удирающим экспериментатором.
- Ты опоздал, - сурово произнес Старший Малас.
- Вы чертовски наблюдательны, - кивнул я, чуть покачнувшись.
- И ты пьян.
- Дайте этому типу автомобиль, он выиграл в угадайку, - как-то нелепо хихикнул я.
Старик устало вздохнул, потер руки, как он всегда это делал когда его что-то нервировало, а потом всего одним плавным движением руки отправил меня в глубокий нокдаун. Мощный дед, тут и не поспоришь.
Я валялся на холодном песке и смотрел на далекие звезды, понимая, что как бы ты близко к ним не взбирался, а они все равно останутся где-то там. Слишком высоко, чтобы дотянуться рукой. Впрочем, я был не настолько пьян, чтобы попытаться это сделать.
- Будешь отжиматься, пока кровь из пяток не пойдет.
- Но она и не пойдет, - возмутился я.
- Ты понял намек, землянин по имени Тим Ройс. Принять упор лежа!
Я мигом выполнил указание, так как даже под градусом понимал, что этого старого перечника лишний раз лучше не злить. Розог у него, конечно, не имеется, но вот эта трость уж больно подозрительно наставлена на мою спину.
- Ты в армии на... - договорить строчку из исковерканной песни я не успел, так как неведомая сила придавила меня к земле.
Поняв прозрачный намек, я продолжил уже самостоятельно. Когда заныли руки, я начал сожалеть о том, что присоединился к всеобщему празднику. Там, на главной площади, жгли огромное чучело. Оно было настолько большим, что подойти к "костру" ближе чем на четыре метра попросту не представлялось возможным. Но все же народ танцевал и пел в его отсветах.
Когда горькими слезами заплакали плечи, я начал сожалеть о том, что был неумен в желании попробовать все напитки, выставленные в многочисленных палатках. От вина и до браги, от чего-то, до боли напоминающего виски, и до того, от чего сердце начинало радостно трепетать - почти пиво.
Когда затрещали брюшные мышцы и грудные, я зарекся есть в таких количествах то, сам не знаю что. Во все тех же палатках я кажется перепробовал тоже абсолютно все. Начиная разве что не жаренным страусом и кончая вареной игуаной, или что это там вообще было.
Но, когда уже почти отнялись ноги, я не жалел, что позволил себе такое небольшое приключение. Хотя бы просто потому, что теперь я знал, где находится водоворот, поглощающий магию. И, что самое смешное, отжимаясь, уткнувшись лицом в песок, я смотрел прямо на него. Вернее - смотрел бы, если не километры камня и породы, потому как центр, где сходились лучи, находился в центре острова, прямо под Ареной.
- Все вы научились видеть то, что скрыто от взглядов других, - Старший Малас, стоя на помосте, задвигал очередную лекцию.
Мы - гладиаторы, вытянувшись по струнке, ожидали очередную порцию тренировок, которые были схожи с самыми изощренными пытками Третьей Управы. Порой мне даже казалось, что дознаватели все же схватили меня, а все происходящее вокруг лишь бред, порожденный каким-нибудь зельем или иным препаратом. О чем думали мои "сослуживцы", я не знал, так как лица их в последнее время приняли выражения каменных изваяний. Ни один мускул не дрожал, казалось, они и вовсе застыли. Странные люди.
- И сегодня начнется новый этап тренировок.
Резко пригнувшись, я выхватил сабли и стал искать потенциального "стучателя по голове", но так его и не обнаружил. Зато обнаружил насмешливый взгляд старика и недоуменные гладиаторов.
- Землянин? - протянул дедок, покачивая своей тростью.
У меня невольно заныла спина. Две ночи назад, когда я заявился немного не трезвым и немного не вовремя, он заставил меня отжиматься пока кровь не пойдет из пяток. Она, понятное дело, так и не пошла, зато руки через пару часов превратились в безвольные веревки. Но старик истинно уверовал в то что я подлый симулянт и поэтому решительно огрел меня своей палкой по спине. Одного раза ему показалось мало и поэтому к рассвету я представлял собой добротную отбивную. И я еще смел говорить, что это не армия... Боги, верните меня в "Пробитый золотой".
- У меня просто клаустрофобия развилась после недавней "тренировки", - пожал я плечами, убирая сабли в ножны.
- Что у тебя развилось? - переспросил старик.
- Говорю - не вернусь я в ваш цугундер.
Малас еще немного посверлил меня взглядом, а потом обреченно покачал головой. В такие моменты у меня всегда закрадывалось подозрение, что он держит меня за сумасшедшего. Впрочем, он не так далеко ушел от истины в своих предположениях на счет моего рассудка.
Старик ударил тростью о помост и в тот же миг из жилого помещения два гвардейца вынесли здоровенный чугунный чан. Привстав на цыпочки, чем вызывав недовольство остальных гладиаторов, я заглянул вовнутрь. Там, что весьма подозрительно, плескалась кипящая смола. Черная пузырящаяся жижа, похожая на только-только поспевший кофе. Но не советую вам пить эту смесь, если, конечно, не хотите погибнуть в адских мучениях.
Подозревая худшее, я сделал шаг назад, так как плавать в этой штуке я не собираюсь. Видимо остальные бойцы разделяли мою позицию, потому как шаг мы сделали синхронно. Старик в очередной раз обреченно вздохнул и потер руки.
- Подойти и обмакните свое оружие в раствор.
Как это он легко срезал углы - кипящая смола у него теперь раствором называется. Но остиальных это не так смущало. Первым вперед вышел обладатель очень живописного копья, которое с легкостью сможет сделать из вас не менее живописное канапе.
Гладиатор встал вплотную к чану и уже потянулся руками к тесемкам чехла, как его остановил Малас.
- Не снимая ножен, - сказал он.
Гладиатор кивнул и недрогнувшей рукой опустил копье в смолу. В воздух повалил клубы пара, а уши защекотало отчаянное шипение. Я уже был готов увидеть загубленное оружие, которое будет необходимо чистить около недели, дабы вернуть ему боеспособность, но этого не произошло. Боец вытащил свое копье. Вот только вместо чехла на наконечнике красовался будто слепок из обсидиана. Черный, словно поглощающий лучи солнца, он намекал на что-то, что мне определенно не нравилось.
Следом за копейщиком последовал вечно мрачный обладатель ятагана. Его клинок постигла та же участь. Ножны обернулись черной породой, надежно удерживающей внутри холодную сталь. Третьим вышел держатель некоего подобия булавы. Последним к чану подошел ваш покорный слуга - Тим Ройс.
Я с неким извинение посмотрел на Лунные Перья, а потом резко опустил их в то, что сперва принял за смолу. Чан забурлил, зашипел, а через мгновение я почувствовал, как потяжелели сабли, обретая неприсущий им вес.
Вытащив сабли на свет, я немного покрутил их, позволяя солнцу обласкать обсидиан. И, когда удачно легли лучи светила, я увидел внутри, среди сеточки тонких прожилок, сталь оружия. Это несколько успокоило меня, но все же было стремновато.
- Теперь, когда приготовления завершены, попрошу за мной.
Старик легко спрыгнул, хотя - будто спланировал с помоста, а потом твердым шагом пошел ко входу в подземелья. Именно там, как я предполагал, нас держали в течении почти двадцати дней, пока мы не "прозрели". Гладиаторы, словно загипнотизированные мартышки, последовали за питоном, в роли которого выступал древний тренер. Я замыкал шествие, бережно держа на руках сабли.
Мы вступили на древнюю лестницу, ступени которой уже давно пошли сантиметровыми лестницами, а пауки сплели здесь не одну сеть паутин. Воздух был затхлый, вязкий и пах камнем. Это такой особый запах, который встречается в рукотворных грот и пещерах. Запах, не предвещающий ничего хорошего.
Когда-то, заглянув сюда, я подивился почему на шершавых, обваливающихся стенах нет факелов или хотя бы держателей для них, но теперь все встало на свои места. Тем, кто по своей воли входил в эти подземелья, свет был не нужен. Всего мгновение мне понадобилось для того, чтобы смотреть глазами Ветра. Именно так этот прием, или что это было, обзывал Старший Малас. Он любил повторять - "смотри глазами стихии, действуй руками стихии, дыши ею, будь её сердцем". Что означал этот возвышенно-пафосный бред не знал, казалось, даже сам старец.
В какой-то момент, а именно на шестьдесят пятой ступени, лестница уперлась в обитую железом дверь. И от этой двери тянуло таким животным страхом и ужасом, что все мы - бойцы Священной Крепости, мигом опустили ладони на оружие. По усмешке старца, я понял, что именно за этой дверью находилось то, что я уже которую ночь стараюсь забыть, как навеянный ночной кошмар.
Дверь уже давно осталась за спиной, но никто так и не отпустил эфеса или рукояти. Спиной я ощущал струящийся холодный пот, а сердце билось подобно испуганной певчей птичке, запертой в проржавевшей клетки. Нет, этот страх было невозможно спутать или подделать. А лестница извивалась, уходя все глубже.
Наконец мы остановились перед второй дверью, но, как можно догадаться - не последней. Я с подозрением глянул вниз, где так и не обнаружил конца спуску. Но что-то мне подсказывало, даже нашептывало, что именно там находятся все, или почти все ответы. Невольно я сделал шаг вперед, но мигом наткнулся на трость старца. Тот лишь покачал головой, говоря о том что не следует делать второго шага, и я не сделал.
Малас приложил ладонь к двери и легонько толкнул её. Это движение что-то смутно мне напомнило, но я не обратил внимания, так как мои худшие подозрения подтвердились. Там, в коридоре, было еще несколько дверей. Из было всего шесть, но они были простыми, то бишь деревянными и с ручками.
- Здесь будут проходить ваши тренировки, - пояснил глава гладиаторов.
Он подошел к первой двери и открыл её, и в тот же миг я понял, как круто попал. Там, за деревянной, хлипко сбитой створкой, находилась полоса препятствий. Она была отдалённо похожу на ту, которую мастерил для меня Добряк. Но только отдаленно. Хотя бы просто потому, что вместо секир там были пыльные мешки, вместо топоров - обтесанные дубины, вместо длинный игл-спиц - вымоченные в соли розги, вместо железных мечей - деревянные. Здесь же все было взаправду.
Один лишь только взгляд на это великолепия гения матерого палача, трусились ноги и опасно подрагивало в животе. Но и это было еще не все. Если то, что строил Добряк, было предназначено для прохождения "без царапинки", то смысл этой конструкции сокрылся от меня. В неё не было логики и смысла, потому как проход был сделан именно для того, чтобы не обходить, плавно обтекать препятствия, а натыкаться на них ка Титаник на ледник.
- Это твоя новая комната, землянин Тим Ройс. Жди инструкций.