– Знаю не знаю, а все равно можно при желании найти точки соприкосновения. Зато тогда становятся понятны все те дырки, которые до этого были. И кто помог ларец и колечки-перстеньки вынести из княжьих хором, кто Белозора смог обмануть, кто Хотобуда такой личиной смог покрыть, что даже Лихослав правды не разглядел, ну и много чего еще.
– Ну, знаешь, так рассуждая, любого сильного мага можно приплести.
– Но не любой сильный маг с татем беглым тиуна своего встречаться отправляет!
– Да, может, он и не отправлял.
– Может, и не отправлял, – вдруг согласился Светоч. – То мне неведомо, напраслину возводить не буду. Лих просил новости сообщать, вот и сообщаю.
– Эй, Светоч, ты обиделся?
– Да ты что, Буянушка, просто вспомнил слова Лиха, что убедить тебя ни в чем нельзя, пока сама не проверишь, не признаешь правоту.
– Это Лихослав так сказал?! – начала закипать ведьма.
– Ты лучше о другом бы подумала, Буяна Гориславовна, – рассердился чародей. – Может это чем-то в вашем деле помочь али нет?
– Ох… как же я все это ненавижу. Не мое это дело – тайны государственные. Это Велиславины забавы любимые. Дай-ка подумаю…
– Подумай-подумай, – одобрил маг. – Кому могли княжна да княжич понадобиться?
– И чародей боевой, и белоградский княжич, – поддержала Буяна. – Скажем, Илюша всем мешает. Он прямой наследник. Княжна… княжна даже не представляю… Разве что выяснила что-то из того, что знать не следует. Она у нас такая.
– Наслышан. Да только неправдоподобно как-то. Такие вещи с полпинка не делают. Если похитили на глазах у охраны, значит, готовились. А что бы там княжна ни выяснила, за это время всем рассказать бы успела.
– Если понимала бы, что это важно.
– Чтоб ваша Велислава да в чем-то не разобралась!.. – хмыкнул чародей. – Думай-думай, Буянушка. Зачем еще нужна княжья дочь?
– Обычно на них женятся.
– Тоже вариант. Родомил же к ней свататься поехал?
– Угу. Вот он ее сейчас с Лихославом и княжичем и спасает.
– Нет, ну как удачно попал! – восхитился чародей. – Сейчас спасет девицу, она сама к нему в руки и прыгнет.
– Наша Велислава? Хотя, может, ты и прав. Так, может, он это и подстроил?
– Может, отчего ж не может-то? Но не сложно ли, а?
– Ну… может, нашу Велиславу только так и можно взять… Да только это же мозги набекрень надо иметь, чтобы такое удумать! Да и коли княжна прознает, а она прознает…
– Ради любви и власти чего только не сделаешь, чем не рискнешь…
– Ох… не вяжется что-то…
– Ну ты еще подумай, Буянушка, что тут может быть.
– Подумаю, что мне еще остается… Ладно, Светоч, благодарствую за новости ценные. Буду думать, мысли крутить разные дальше, хоть делом каким займусь…
– Тогда прощай, краса. Если что – зови, спрашивай. Я при зеркале буду…
На этом изображение чародея пропало из стекла. А лицо ведьмы, что в нем отразилось, все больше хмурилось.
Страшно. За мужа, за княжну, за друзей.
И обидно – поделать-то ничего не можешь. Как это люди переносят?
– Да что же это они прыгают так?! – возмутился Ивор, выслушав еще одну из птиц, что уже несколько раз подлетали к нему, что-то чирикали, после чего беглецы, как правило, меняли направление.
– Кто?
– Да варлок со спутниками опять повернули!
– Почему? – опешила княжна.
– Будто по крученой дорожке идут… То ли ведет их кто… Хорошо хоть, что пока нам это не мешает из ловушки вырваться.
– А откуда они вообще знают, куда идти?
– Не знаю…
– Но ведь мы навстречу им бежим, да?
– Да. Только те, кто сбоку от нас и сзади, как-то очень быстро продвигаются.
– Они нас догоняют? – нет, не испуганно, почти по-деловому спросила княжна. Только где-то в глубине серых глаз дрожало волнение.
– Боюсь, что так. Но не тревожься. Что-нибудь придумаем… По крайней мере, я на это надеюсь.
Велислава подозрительно посмотрела на волхва, дотронувшегося ладонью до старого дуба и что-то ему прошептавшего.
– Ну и что ты ему сказал?
Ивор выглядел не очень. Каким-то вымотанным, что ли. Не то чтобы усталым, но словно у него в голове роилось воинство мыслей и ему приходилось руководить сражением.
– Попросил перейти к активным действиям, – буркнул он.
– А именно? – Велислава привычно протянула ему ладонь. Почему-то бежать, держась за руки, было легче. То ли силы ей его передавались, то ли просто земля, деревья и все остальное принимали ее за часть волхва и помогали. Княжна заметила, что не устала, не задыхается, не паникует. Впрочем, пугаться сильно она и так не умела, но сейчас спокойствия в ней было куда больше, чем можно было ожидать. Может, правду говорят, что беда становится легче, если есть с кем ею поделиться?
– Ну… вообще такие вещи не в моих правилах, – криво улыбнулся парень. Огляделся и, так же как и прежде не колеблясь, выбрал направление. – Но разве не притормозят наши преследователи, если… к примеру, кого-то из них будут сбивать неожиданно наклонившиеся ветки деревьев? Или под ногами ямы в пару локтей будут ну очень неожиданно образовываться? Или еще какая пакость случится?
– А разве до этого ты не это делал?
– Не совсем. Там мелочи были. Которые вполне можно списать на невнимательность или день неудачный. Сейчас же все вполне понятно станет.
– И что, есть принципиальная разница? – Велислава пытливо заглянула в глаза спутника, хоть на ходу это сделать было и непросто.
– Есть, Велиславушка, есть. Нельзя природу в войны наши человеческие вовлекать. Если трудно, можно, конечно, о помощи попросить. Но немного, совсем чуть-чуть. А сейчас я отошел от этого правила.
– Но разве сама земля не хочет тебе помочь? Не хочет в правом деле поучаствовать?
– Хочет. Но… нельзя так, княжна. Не человек управляет природой. А она нам указывает, как жить. Только перешагни грань эту незаметную, только позволь себе мысль о том, что можно ее использовать, и все – можно такой вред нанести, что никогда потом не выправить.
– Какой?
– Страшный. Как только в голове твоей засела мысль, что ты можешь управлять природой, использовать ее как тебе того хочется, то ничто тебя уже не остановит от причинения ей вреда. Сама не заметишь, но так и случится. А если не ты одна такая будешь? А если все так будут думать? Тебе так это вообще запрещено. Потому как ты – княжна, на тебя люди смотрят. Уважают и подражают тебе. А навредить земле, природе – это верный способ привести свой народ, тех, кто тебе доверяет, к гибели. И все свершения, они не в мире сначала происходят, а прежде всего вот здесь. – Ивор постучал себя пальцем по лбу. – И вот здесь. – Персты коснулись грудной клетки, там, где за ребрами билось сердце. – И начинается все всегда незаметно, с одного вынужденного шага, одной шальной мысли, одного допущения. Природа, она сама по себе, запомни это, Велислава, и мы должны любить ее, и благодарить, и хвалу возносить, и если надо, просить, но не приказывать, и уважать ее, безмерно уважать. Потому что она – это жизнь, и наша жизнь тоже. И она не прощает. Заплатим за ошибку если и не мы, то те, кто будет после.
– Ивор, мне уже страшно от слов твоих, – повела плечами Велислава. – Ты ведь сейчас перешел эту грань?
– Перешел. Но только оттого, что, если они победят, будет еще хуже. Добра в тех, кто решился тебя похитить, нет ни капли, а значит, и понимания нет. Но это тоже допущение. И платить придется. Но я понимаю это и многое сделаю, что на благо пойдет земле нашей… Больше, чем вреда нанес. Трудно это, Велислава, сила есть обязанность. И чем больше сила, тем больше обязанность. Велик тот, кто может этот груз выдержать.
– А ты можешь?
Взмах светлым хвостом.
– Да.
– А от скромности ты не умрешь.
– Скромностью гордятся, когда гордиться больше нечем. Я говорю только то, в чем уверен. Иначе и быть не могло.
– Так уж и не могло? – Отчего так хочется его подначить? Отчего не может она удержаться?
– Сила у меня такая, – серьезно ответил волхв. – Странная. Великая. Необычная. Сделать я только то могу, что земле, природе, сути вещей по вкусу приходится… А остальное – это так, мелочи, благодарность за то, что мостком переходным служу.
– Переходным?
– Угу. – Ивор вновь остановился. Руку вперед вытянул. Ему на руку птаха уселась, защебетала что-то умильно. Волхв кивнул и снова поменял направление. – Лес скоро кончится, Велислава Ладимировна. Равнина да холмы пойдут. Да и сами мы недалеко от Чудовой Чащи окажемся.
– Что?! – мигом забыла все серьезные разговоры княжна. – Как это – около Чудовой Чащи?! Ты куда меня, волхв, завел?! Из Чудовой Чащи никто, окромя, может, чародеев, живыми да в твердом уме не выходил!
– Да нет, ты не поняла. Лес этот к ней лишь боком пристает. А мы выскочим на равнину прям перед ней. Там и с Лихославом должны пересечься.
– Точно? – Вновь подозрение зажигается в серых очах.
– Обещать не обещаю. Уж больно мотает их что-то, но надеюсь. Ты уж постарайся мне доверять, Велислава Ладимировна. Очень помогает это чувство.
Княжна только открыла рот, чтобы пафосно заявить, что, мол, никому не доверяет, да только перехватила веселый взгляд странных глаз Ивора и промолчала. Она многим доверяла. И отцу, и Горыне, и дружинникам, и Гойдецу, и Белозору, и Буяне, и Милане, и Илье, и варлоку – многим. И сегодня этот список увеличился еще на одно имя.
Волхв Ивор, вот на это.
И от осознания этого стало как-то особенно тепло и хорошо. Приятно, будто солнышко в пасмурный день выглянуло и улыбнулось.
Велислава подумала немного и покрепче сжала руку Ивора. Махнул по воздуху этот так раздражающий ее хвост, и волхв улыбнулся девушке. Будто понял все. Ивору вообще как-то объяснять ничего не надо было.
Они не стали останавливаться на вершине холма, как былинные витязи. Слишком хорошо тогда видны были бы. Негоже упускать хоть такую мизерную, но выгоду для себя и своего дела. Лихослав натянул поводья, когда они чуть ослабли. Повел рукой по воздуху. Вдохнул и принялся колдовать. Посох в его руке засиял ярко-синим хрустальным глазом. Воздух вокруг задрожал, ветерок будто поднялся да вокруг чародея закрутился.
– Ну что? – не выдержал ожидания Илья.
– Рядом сестрица твоя, – кивнул варлок.
– Где?!
– В лесу где-то. Сейчас эту рощицу пересечем. Там холмы небольшие будут. Без леса, травы луговые, Миланы на них нету… Там тот лес и увидим.
– А она не заблудится? – подал голос Родомил. – Как она одна-то по лесу незнакомому?
– А она и не одна. Волхв с ней.
– Ивор? – поднял брови Илья.
– Он самый. И скажу тебе сразу – будто по ниточке идут. Точнехонько нам навстречу.
– Значит, Ивор ведет, – удовлетворенно хмыкнул светловолосый княжич. – Сбежали-таки.
– Если не он сам ее похитил, – высказал Родомил, недобро черными очами сверкая.
– Да ему-то зачем? – удивился варлок.
– А мало ли, – пожал плечами тот.
Варлок покачал головой: ох не нравится соперник черноглазому княжичу, не нравится. Родомил – справный парень, и вести может, и подчиняться приказу разумному. Ни разу по пути к нему нареканий не было. Может, и неплохой был бы муж Велиславе Ладимировне, кто ж знает.
Лихослав тронул коленями коня.
Над "спасателями" целеустремленно бежали по небу облака. Не додумался чародей поднять глаза повыше, а то бы прелюбопытнейшее зрелище увидал.
– Буяна! Буяна!! Сестрица!!!
Вопль Миланы раздавался со стороны улицы. Кричала знахарка громко. Это всегда ведьму удивляло – такая милая, тихая с виду травница обладала голосом, которым песни главным запевалой вести.
Но вот сейчас в крике сестрицы названой никакой певучести не было слышно. Лишь страх да тревога. Некстати вдруг вспомнилось, как на терем княжий напали. Тогда именно Миланин крик из зеркала их с варлоком и поднял, на подмогу призвал. Неизвестно, чем дело бы кончилось, не окажись знахарка тогда в тереме у князя.
Вот и сейчас Буяна рванулась к окну, привычно высунулась из него и на всю улицу закричала в ответ:
– Что случилось?!!
Да-а, тяжело, наверное, быть соседом ведьмы… но почему-то никто не жаловался.
Травница обнаружилась в самом конце улицы бегущей со всех ног к терему колдуньи. То ли забыла, что "колодец" можно прорубить, то ли силы на что-то другое потратила уже, сколько их там у знахарок.
Череп при виде такой суматохи даже вредничать и норов свой дурной проявлять не стал. Сразу калитку открыл и захлопнул ее только за спиной у Миланы.
– Ты на небо посмотри!!! – закричала та, вбегая во двор.
Буяна тут же высунулась из окна еще больше и вверх уставилась. Увидела только тучи серые, скоренько так по небу бегущие.
– На крышу давай!!! – топала уже в горнице травница.
Колдунья бросилась к лестнице, ведущей на чердак, а оттуда на крышу. С тех пор как дом по настоянию варлока переделали, туда вела уже не шаткая приставная лестница с огромными расстояниями между ступеньками, а устойчивая конструкция, по которой можно было бегать, даже не будучи ведьмой. На крыше, опять же стараниями Лихослава, была сделана удобная, как он изволил выразиться, посадочная площадка. С учетом того, что и сами хозяева, и большая часть их друзей не чурались такого способа передвижения, как полеты, нововведение было вполне оправданно.
Сейчас же Буяна стояла на ней и, приложив козырьком руку ко лбу, рассматривала небо. По нему же по-прежнему бежали облака. Да и солнце светило. Более ничего необычного не было. Даже птиц не видно.
Снизу раздалось шумное пыхтение Миланы, – видать, долго бежала.
– Видишь?! – тут же вопросила она, еще с верхних ступеней лестницы.
– Ну… что-то да вижу, – отозвалась ведьма.
Знахарка наконец влезла на площадку и встала рядом с подругой:
– Посмотри на облака. Видишь, как они бегут?
– Э-э… быстро…
– Дурная! На направление посмотри!
Буяна послушно начала всматриваться, но Милана ждать не стала: схватила ее за локоток и рукой принялась показывать:
– Посмотри на север, видишь – на закат бегут. А теперь – на юг. Не очень заметно, но можно углядеть, тоже на запад. И с востока туда же.
Ведьма присмотрелась и наконец поняла, о чем толкует сестрица. Ветер гнал облака не в одном направлении, а словно в одну точку. Словно тучки были приглашены на какой-то праздник и сейчас собирались в одном месте. А оное было где-то за западе. Облака веером заморским к нему сходились.
– Так не бывает, – выдохнула колдунья.
– А я про что!!! – Милана то и дело срывалась на крик. – Но хуже всего то, что там мой Илюшенька!
– Да с чего ты взяла? – неуверенно возразила Буяна.
– В таких вещах сердце не ошибается! – патетично провозгласила травница.
– Чуешь, что ли, что-то? – скривившись, спросила ведьма.
– А вот и чую! – тут же разозлилась знахарка. – Чтоб мне пусто было, там он! И Лихослав твой тоже там. Неужто у самой сердечко не болит?
Сердечко у Буяны болело уже весь день. Извелось прямо. Так что определить что-то точное она уже не могла.
– Но что это быть может? – с тихой тоской в голосе будто сама себя вопросила колдунья.
Милана тоже чуть не плакала.
– Сбылись наши опасения худшие, да, сестрица? – тихим голосом проговорила светловолосая красавица. – Увел кто-то коней Посвиста, и вот-вот вырвутся они на свободу и пойдут крушить что ни попадя, пока хозяин не спохватится. А когда он спохватится? А там милые наши. И Велислава как пить дать тоже там.
Ведьма обхватила себя за плечи. На миг стала перед глазами картинка, подругой нарисованная, да так больно стало, что воздуха перестало хватать, грудь будто что стянуло, а сердце железными обручами сжало. Только миг себе слабость колдунья позволила, но и его было достаточно, чтобы страх в душу пробрался. Страх за тех, кого любишь более всего на свете, за кого все готов отдать, за кого и жизни не жалко и без кого и сама жизнь не в радость.
Топнула она тут же ножкой, метлу призывая.
– Я к Белозору! Он у нас с богами на короткой ноге. Вот пусть и скажет, что делать, как людей от гнева их уберечь. А ты тоже без дела не сиди. К князю беги, пусть тоже думает, что делать. И Горыне надо сообщить. Не знаю зачем, но он сам придумает.
Метла и посох ткнулись в руки ведьмы. Девушка перехватила их одной ладонью и принялась "колодец" колдовать. Через недолгие мгновения подруги на княжий двор вывалились, в паре локтей от земли. Перепугали в который раз всю челядь да гостей заморских. Милана метнулась к главному крыльцу высокому, а Буяна вбок побежала, туда, где были хоромы Белозора. Тот шума ой как не любил, однако в силу своего положения был вынужден жить при князе. Уважая пожелания старого молчуна, Ладимир определил ему хоромы у самого края терема, вроде и рядом, но при этом далеко от суеты и шума, которые были постоянными спутниками державной семьи. Этот дивный уголок охраняли дружинники, не пуская никого тревожить покой кудесника. Однако к Буяне это не относилось. Видя, как она мчится к ним на предельно возможной скорости, молодцы только вытянулись пуще прежнего – пусть волхв сам с ведьмой разбирается. Да и не водилось за Буяной Гориславной глупостей всяких.
Колдунья взлетела на высокое крыльцо так, будто у нее крылья выросли. Рванула на себя дверь тяжелую и с порога закричала:
– Белозор!!!
– Наверху! – последовал ответ, слишком громкий для такого молчуна, как волхв. То ли уж и без нее успели его из себя вывести, то ли и вправду что-то случилось. Страшно стало вдруг, будто кто злое какое колдовство навел. Однако ноги уже несли девушку вверх. Вот и дверь в "колдовской покой", или как это у волхвов называется.
Белозор, опираясь на посох, стоял у окна и смотрел на небо, хмуря седые брови.
– Ты видел?!.. – Продолжать и не следовало. Понятно было, о чем спрашивает ведьма.
– Да, – короткий ответ. Другого от него было трудно и ожидать.
– Что это значит?!
– Кто-то увел скакунов Посвиста, – качнул седой головой волхв. – И силы теперь собирает.
– То есть? – опешила девушка.
– Сами… кони ветряные, – все так же не отрываясь от вида за окном, медленно, с расстановкой произнес старик, – кони как кони. И чтобы вновь в ветра превратиться, им надо созвать ветра со всей округи. И если при Посвисте на это мгновение уходит, то, когда их чужая рука держит, тут и разговор другой. Силой чародейской надо созывать ветра. Вот и творит свое черное дело чародей неведомый.
– Неведомый ли? – тихо проговорила ведьма.
– Не знаю, что тебе и сказать, Буяна Гориславовна, – недолгая пауза, – токмо в Зареславе Ветрогона нет. С утра на ярмарку будто бы уехал да доселе не вернулся.
– А много ли силы надо, чтобы ветра к себе повернуть?
– Много. Ты не смогла бы. Муж твой… может быть, не знаю. А у Ветрогона точно сил хватит.
– Значит, он это?
– Хорошо бы. Враг сильный, но известный лучше татя тайного. Но сказать я тебе точно не могу.
– Белозор… там ли… Лихослав? Велислава, Илья? – Голос срывается, да перед кем чиниться?
Вновь молчание. И наклон головы. Длинные седые пряди вверх ползут по спине.
– Там, Буяна.