Глава девятнадцатая
Тайны женских душ
Подбежал я к обрыву, заглянул в зал Драконий. Никого и ничего, чистый каменный пол, только у противоположной стены что-то ярко так блестит.
Усталость навалилось - столько событий разом приключилось: и радостных, а вот теперь - и печальных - до невозможности. Как же жаль доктора Мюллера, вернее - Карла Мюллера, отважного и честного человека, Героя настоящего…..
Прикинул - а ведь уже часов сорок прошло, как не спали. Не пахнет отдыхом в ближайшее время, надо срочно вниз спускаться. К Лёхе курьера отправил с запиской: о смерти доктора рассказал, но просил - пока на месте оставаться, не дёргаться понапрасну, следующих новостей дожидаться.
Тут ещё выяснилось, что у Мари что-то с глазами случилось: не может их открыть, только приоткроет - тут же режет их нещадно, даже кричит от боли жуткой. Да и цвет волос её изменился: были такие шикарные - платиновые, а сейчас - то ли серые, то ли - седые.
Выяснилось, что в момент взрыва только она на Дракона смотрела, остальные - на Джедди пялились.
Уложили Мари на матрац, из наших курток и сюртуков наспех изготовленный, в аптечке капли какие-то глазные нашли, примочки.
Непросто это было сделать, даже напоминания о дисциплине и её обещаниях - моих приказов слушаться неукоснительно, не помогали, всё к лестнице пыталась на ощупь добраться, с закрытыми глазами, всех, кто на её пути попадался, отталкивая. Только когда я её связать пообещал, голосом злым и непреклонным, угомонилась, дала себя уложить. Капли тут же в уголки глаз закапали, примочки приложили.
С Мари я Капитана Зорго оставил - ухаживать и присматривать. Мужчина он силой физической не обделённый, вырваться от такого - женщине хрупкой, тем более с глазами больными, куда как непросто.
Все остальные, вслед за мной, вниз полезли, рюкзаки продовольствием и канистрами с водой нагрузив и медикаменты различные по карманам рассовав.
Спускаться - непросто совсем было: лесенка к стенке зала подземного прижимается вплотную, а стенка гладкая и скользкая, несколько раз ноги с деревянных ступеней соскальзывали, приходилось на руках висеть, ногами опору усиленно ища. Чувствую - открылась рана на плече, до конца не зажившая, кровь закапала. Насилу до конца дополз.
Спрыгнул с последней ступеньки - из штрека мне навстречу, шатаясь, Бернд выходит. Худой, бледный, с бородкой реденькой, одет в лохмотья неприглядные. Глаза воспалённые, красные, в гнойных подтёках. Идёт, на плечо индианки молоденькой опираясь.
- Брат! Брат!
Опущу я подробности? А? Не сериал голивудский, чай, снимаем…….
- А где наши, остальные? - Бернд вопрошает, - Папа - где, Мари? Она писала - что Лёха в Загадочном зале остался. А сама - где? Папа - почему его не вижу? Дракон - как вам его убить удалось? А Мари - где она?
Твою мать! Сколько можно - одно и то же трендеть и выспрашивать, словно магнитофон испорченный? Особенно, когда и не знаешь - что отвечать. То ли - правду, то ли - наоборот всё вовсе?
Тут ещё индианка эта - смотрит неотрывно и тревожно, симпатичная такая барышня - высокая, стройная, и личико милое достаточно, разве что - худое очень и измождённое.
Отвёл я Бернда в сторонку для разговора, а симпатяшке этой индейской, на испанском, велел Джека в штрек проводить - для оказания помощи больным и голодающим.
С видимой неохотой пошла, оборачиваясь, и на Бернда глазами собаки верной, посматривая. Не нравятся мне такие взгляды, Айна на Лёху точно так пылится. Возможно, и здесь история аналогичная место быть имеет, в смысле - с оттенками любовным. В данном случае - неуместными, к Бернду применительно, оттенками.
Джедди тем временем шустро в противоположный зал кинулся - место гибели доктора (и - Дракона, соответственно) осмотреть, свой талисман поискать.
Про Мари другу я очень коротко рассказал - мол, во время взрыва, с глазами что-то случилось, но примочки есть - полежат немного на глазах - всё пучком и будет.
Потом, чтобы время как-то потянуть, не сразу Бернду о смерти отца его сообщать, спрашиваю:
- Брат, а вот индианка эта хорошенькая, у тебя что, любовь с нею?
Ждал, похоже, Бернд этого вопроса, поэтому и ответил сразу, честно в глаза мне глядя, без тени смущения:
- Нет, Андреас, ты же знаешь - я только Мари люблю. Тут другое. Помнишь, у Джека Лондона рассказ есть - "Тайна женской Души"?
- Конечно, - отвечаю, - Помню, отличный такой рассказ. Там в главного героя дочь вождя индейского влюбилась - сильно и безвозмездно, ничего взамен не требуя. Даже умерла потом - возлюбленного спасая. А он - и не просил её об этом, и, даже, о чувствах ответных - не намекал вовсе. Красивый - рассказ.
- В корень, друг мой, зришь, - Грустно Бернд вздыхает, - И здесь всё - один в один. Индианка эта, её - Нару зовут, действительно в меня влюбилась. И жизнь мне не раз спасала, и - вообще. Не давал я ей ни малейшего повода на ответные чувства надеяться, а ей, похоже, этого и не надо: я рядом - она и счастлива. А, может, притворяется, и надо ей всего-всего? Андрес? Как-то не хочется её обижать…..
Не успел я ответить, от того места, где лесенка верёвочная в зал опускалась, повизгивание раздалось, жалобное, щенячье.
Оборачиваюсь - Мари, с повязкой на глазах, покачиваясь, по направлению к нам бредёт,
руками за стенки зала держась. Интересно, а с Зорго что она сотворила? Жив ли?
Бернд жену свою узрел, охнул, побежал к ней, вернее, попытался побежать - упал от слабости, на четвереньках пополз.
Опущу я подробности? Правда? Не мелодраму слезливую, голивудский, чай, снимаем…
Сидят влюблённые, друг друга нашедшие, пройдя через тернии гадкие, обнимаются, целуются, шепчутся…
Идиллия сплошная - идиллистическая, как будто - одни они в этом Мире…
Две Души.
Две Души - на Белом Свете,
Больше - никого.
Только месяц ярко светит.
И вокруг - светло.
Две Души - на Свете Белом
Сколько ни зови -
Эхо лишь рисует мелом -
На воде - круги.
Нет ни серебра, ни - злата.
Нет - других планет.
Нет - ни бедных, ни - богатых,
Нищих - тоже - нет.
Да и женщин - нет в помине.
Только вот - одна.
Тихо дремлет у камина,
Нежности - полна.
Две Души на Белом Свете,
Больше - никого.
Да ещё - Бродяга-ветер,
Что стучит в стекло……
Слышу сзади - ещё один щенок заскулил коротко, и - затих.
Оборачиваюсь в очередной раз - уже зная, кого увижу.
Стоит эта Нару неподвижно - словно статуя каменная, лицо гримасой ужаса перекошено, рот приоткрыт, глаза круглые - одни такие зрачки сплошные.
Как бы эта красотка, приревновав, на Мари с ножом не бросилась
Подошёл осторожно, предварительно - чисто на всякий случай, пистолет с предохранителя сняв, за рукав осторожно подёргал. Бесполезно, барышня словно в сон летаргический впала.
Вот они - превратности любви, в полный рост, превратные такие - превратности.
Тут Джедди подошёл, отрапортовал в пол голоса:
- Нет там ничего, командир, ни пепла, ни других следов. А Огнин - уцелел, без всяких повреждений!
И гордо на медальон, на шее висящий, пальцем своим мохнатым показывает.
Действительно, медальон мало того, что цел остался, так и сверкает ещё, такое впечатление, ярче гораздо.
Рассказал я Джедди о последних катавасиях любовных, Нару окаменевшую продемонстрировал.
- Да уж, - мальчишка заявляет, - Любовь эта - заморочки сплошные, данные нам Богами - чтобы жизнь конфеткой не казалась.
- Ладно, - говорю, - Споры философские мы до лучших времён оставим. А пока, поднеси, пожалуйста, к глазам этой статуи индейской свой медальон волшебный, говорят, Огнин для чиго - авторитет непререкаемый.
Джедди медальон с шеи снял, к глазам Нару поднёс, через секунд десять индианка на колени опустилась, залопотало что-то на своём наречии.
- Это она, - Джедди переводит, - О своей покорности полной вещает. Спрашивает - какие приказания будут. Так - какие?
Подумав немного, отвечаю на английском:
- Пусть к ближайшей стене отойдёт, сядет - лицом к стене, естественно. И - молча там сидит, до следующего приказа. Только ты уж это всё - как-нибудь по-другому изложи, солидно, как местному Живому Божеству полагается
Мальчишка перевёл - голосом строгим, длань к каменному потолку воздев.
Нару тут же к стене зала бросилась, да и застыла там неподвижно.
Вот и ладушки, на одну проблему меньше.
Тут Бернд сзади вскрикнул - тоскливо так, протяжно.
Видимо Мари ему о смерти доктора Мюллера рассказала.
- Что ж ты, папа! Зачем? Как же так? - Бернд кричит.
Потом на ноги вскочил, и прямиком ко мне.
Тут я и понял, за что старый доктор передо мною взглядом своим прощальным извинялся.
- Как же так, Андреас? - Друг меня вопрошает, глаза бешенные, ладони рук - в кулаки сжаты, - Почему ты ему позволил? Почему - не остановил?
- Думаешь, - отвечаю, глаз не отводя, - Было бы лучше, если бы вместо него - Мари пошла? Сам я не мог, знаешь ведь, что Старшим группы такого нельзя делать. Охолони немного, успокойся.
Бернд в пол уставился. Потом и говорит:
- Да ладно, всё я понимаю. Не обижайся.
Тут и Мари, на руку Джедди опираясь, подошла.
Обнял её Бернд за плечи, и пошли они - медленно-медленно, к тому месту, где доктор Мюллер погиб.
С той стороны, где лесенка верёвочная свешивалась, шум неясный раздался. Оказалось, это Зорго спускается, с трудом немалым: голова разбита, лицо всё в крови.
Помогли мы с Джедди Капитану на землю, в смысле - на пол зала подземного спуститься.
- Извини меня, Андреас, - Зорго говорит, - Не уследил. Отвернулся всего на секунду, она мне по голове камнем и приложила. Извини. А, где она сама, Мари?
Оглянулся, увидал, как Мари с Берндом в обнимку бредут, успокоился.
Бедный Зорго! И кот камышовый его покусал нешуточно, и Дракон без бороды и шевелюры оставил, теперь вот - слабая женщина черепушку проломила. Не везёт - одним словом.
Пошли в штрек, где Джек Негро находился, с медикаментами вместе.
Джек уже двум больным чиго инъекции сделал, накормил, напоил водой безвредной.
- Нормально всё, - докладывает, - ослабели очень, но, похоже, помирать не собираются.
Увидал окровавленного Капитана, захлопотал над ним - как та наседка над цыплятами, рану промыл тщательно, аккуратно перевязал.
Пора к следующему этапу действий переходить.
Джек с медикаментами, продовольствием и водой в Драконий зал отправился - прямо там Бернда лечить и, вообще - в порядок приводить.
А Джедди я решил к Лёхе с окончательным докладом отправить, ещё одно дополнительное дело поручив:
- Во-первых, расскажешь обо всё, что было. Во-вторых - пусть все сюда перебираются, начинают продовольствие и прочее необходимое сюда переносить. Думаю, дальше штреком, что Дракон охранял, дальше двинемся, на второй горизонт. В-третьих, возьмешь с собой эту Нуру. Вот Алексу записка, тут про эту непонятку любовную всё изложено. Пусть подумает - как дальше с этим быть. Если что - пусть Айну подключит, она девушка мудрая у нас, опять же - дочь вождя. Если вопросов нет - двигай, со скоростью ветра!
Убежал мальчишка, Нуру с собой прихватив. Индианка покорно вслед за ним на лестницу верёвочную полезла, оглянулась, на прощанье, всё же, на Бернда взгляд любовный бросив.
А я на хозяйстве остался. Дел - невпроворот: и с больными нянчится надо, лагерь в Драконьем зале обустраивать, из шрека вентиляционного грузы разные по верёвочной лестнице спускать, а главное - поспать хотя бы часок, потому как устал до головокружения и тошноты.
Проспал часа четыре, никто, видите ли, разбудить не захотел, наоборот, берегли обормоты сон начальственный. Проснулся, умылся, нагоняй подчинённым устроил, как полагается.
Вместе с Джеком всем нуждающимся раны перевязали, инъекции сделали, Мари в глаза капли закапали. Плохо у неё с глазами, надо быстрей на поверхность подниматься, и
настоящим врачам её срочно показывать.
Ещё через пару часов первые чиго, гружёные всякой разностью, из вентиляционного штрека по лесенке верёвочной полезли.
Ещё через некоторое время, Лёха спустился - на одних руках, ногу загипсованную в сторону выставив. Красиво и элегантно так - словно в фильмах о Джеймсе Бонде, воч что значит - подготовка спортивная.
За ним - Айна, после неё Нуру - с лицом непроницаемым.
Пообнимались все друг с другом, кто с кем был незнаком - перезнакомились, даже Нуру, вопреки ожиданиям, приветливо со всеми держалась, улыбалась направо и налево.
Улучив минуту, отвёл Лёху и Айну в сторонку, поинтересовался - как это с Нуру всё сладилось.
- Сперва, - Лёха рассказывает, улыбаясь, - Айна её посерьёзке зарезать хотела. Мол, так для всех лучше будет, да и безопасней, опять же. Мол, будь она на месте Нуру - обязательно бы всех конкуренток, явных и потенциальных, извела бы. Велел ей простых решений не искать, подумать хорошенько. Вот, вроде придумала.
- Старалась, пень ясный, - Айна ему вторит, также до ушей улыбаясь, - Приказали мы с Джедди этой Нару - и вместе и по очереди, сменить объект любовных притязаний. Джедди - на правах владельца Огнина, карой на Том Свете, пригрозив, я - как дочь Великого Вождя, лютую смерть на Этом Свете пообещав. Вроде проняло, обещала всё выполнить. Но, присматривать за ней всё же надо, вдруг - что……
Стал я за Нару присматривать, так - по мере возможностей.
Хлопот разных навалились - выше крыши небоскрёба американского: переход на второй горизонт предстоял, дело серьёзное такое, несерьёзного отношения не приемлющее. Носилки для больных и раненых изготовить было нужно, оптимальный набор грузов необходимых сформировать, людей правильно распределить, функциональные обязанности - каждому растолковать.
Но, при каждом удобном случае, невзначай - поглядываю - что там наша красавица индейская? Где? С кем? Не подходит ли к Мари на расстояние небезопасное?
Странные вещи какие-то, на мой взгляд, происходили.
Первым делом Нару принялась Капитану Зорго глазки строить: всё возле него вертится, улыбается, лепечет что-то. Тем более странно это, учитывая нынешний внешний вид Капитана: весь в бинтах, борода обгоревшая - клочками торчит, брови отсутствуют - тот ещё - писаный красавчик. Только ничего у неё не получилось. Отворачивается Зорго, словно неприятны ему эти ухаживания. Я давно уже подозревал, что его сердце несвободно, а, вернее, принадлежит полностью, без остатка, одной красивой женщине - сеньоре Саре Монтелеон.
Нисколько Нару не расстроилась - через некоторое время переключила своё внимание на Джека Негро, старого карибского охотника.
Тут дела у неё гораздо более успешно пошли. Попервости, Джек с недоверием к тем знакам внимания с её стороны отнёсся, всё глаза в сторону отводил, ворчал что-то себе под нос украдкой. А потом заулыбался, смотрю - болтает о чём-то с Нару весело, рукой за плечико смуглое приобнимая.
Сборы те - трое суток по времени заняли. К их окончанию отношения у этой парочки - куда как далеко продвинулись: всё уединится в краткие минуты отдыха норовят, Джедди их даже как-то целующимися застал.
Да, блин подземный, дела!
Один такой огромный, не разгадываемый кроссворд, эти загадки - душ женских.
Чем дольше разгадать пытаешься - тем больше во фрустрацию впадаешь.
Три парочки у нас влюблённых образовалось: Мари - с Берндом, Лёха - с Айной, и, Нару - со старым Джеком.
Смотрел я на них, смотрел, грустно стало - до невозможности. Жену свою вспомнил, бедняжку, что сейчас в Питере далёком - волнуется, сто процентов, обо мне, переживает - за мужа своего непутёвого…….
Хочешь, не хочешь, - стихи сами по себе - сочиняются.
Баллада Странствий.
Эхо - былых времён.
Зов - тех далёких стран.
Вновь - ветер перемен
Бьёт - в наши паруса!
Тени - прожитых лет
Нам - не дают уснуть.
Отблески - прошлых побед
Наш - озаряют путь!
Чаек - тоскливый крик
Вслед - летит - за кормой.
Жизнь - это только миг.
Нам - не надо - другой.
Клипер - поднял паруса.
Все - словно бы - навсегда.
И - голубая звезда
Снова - слепит глаза.
Сотни - ужасных бурь
Где-то - в засаде сидят.
Нынче - у нас июнь,
Плаванье - до декабря.
Месяц - и белый песок,
Тёплый - и нежный такой
Кошкой - лежит у ног.
Ластиться - под рукой.
В том кабачке - огни,
И - гитары поют.
Тропики - рай для любви.
Может - останусь я тут?
Вдруг - позабуду Тебя,
Завтра - встав по утру?
Златом - пошло звеня,
Я - гарем - заведу?
В трюм - его помещу,
Вновь - поднять паруса!
Отчего же - грущу?
Отчего же - слеза?
И - миллиарды звёзд
Нежно - так светят вдали……
Слушай - не надо слёз,
Просто - меня позови.
Ты - позови всерьёз,
Через - шторма и года.
Что - мне те полчища звёзд?
Ты - у меня одна.
Сон - вдруг, снится ещё:
Первый снег - на полях,
По полю - мы вдвоём
Дружно шагаем. Зря
Снился - под утро тот сон
Яркая - в небе заря,
Чистый - совсем горизонт.
Может - всё это - зря?
Значит - всё решено:
Вся - команда - на верх!
Рулевой - путь домой!
Даст Бог - всем!
Снова - знакомый причал.
Кто там - стоит на краю?
Пирса - не уж то - Она?
Та - что так нежно - люблю…….
Глава двадцатая
Подземные пленники
Собрались, как всегда, быстро и качественно. Тут ещё новость хорошая подоспела - глаза у Мари на поправку пошли: уже без боли совсем может их открывать, видит пока только не очень - лишь силуэты расплывчатые различает. Но всё же - прогресс наметился.
Ещё - с Лёхиной ноги гипс сняли. Прыгает - как козлик молодой, прихрамывая чуть заметно. Так что, произошли изменения - оптимистические, однозначно.
Вышли рано утром, хотя такой термин для подземелья весьма сомнителен.
Вернее, только разведгруппа в Драконий штрек проследовала, остальные тремя часами позже должны были в путь отправится, если от разведчиков информация положительная поступит. Если же, через означенное время, вовсе никаких вестей от ушедших не придёт - вторая разведгруппа, усиленная значимо, в дело вступит. Далее - по обстановке.
В первую разведгруппу вошли: я - в качестве командира, Джедди, Маркиз, старик Негро, Нуру, и четверо чиго с Мэлви во главе. Нуру я с собой взял уже по привычке - автоматически старался её подальше от Мари держать, а чиго, тоже уже традиционно - как быстроногих курьеров и посыльных, связь с основным отрядом поддерживающих.
Штрек Драконий - красота совершенная: в сечении - идеальный полукруг диаметром двадцать метров, стены идеально гладкие, прожилками всё той же светящейся горной породы прорезанные. Достаточно светло в том штреке, а самое удивительное - по самой середине рельсы проложены. Самые обычные такие рельсы, только изготовленные из какого-то неизвестного сиреневого металла, да и шпалы отсутствуют.
Когда по штреку двинулись, первыми идти я Джедди определил, с Маркизом на плече, соответственно.
С чего такое решение в голову пришло? Кто его знает, интуиция, наверное. Великая вещь - интуиция, для тех, кто понимает, естественно.
Как бы там ни было, но спас нас котяра в очередной раз.