Боба уже настолько сжился с ролью мелкого купчика, что не замечал разницы между работой и прикрытием. Ему очень подходила эта легенда. Благообразная жизнь уважаемого горожанами торговца средней руки. Пара приказчиков, пара лавочных сидельцев. Иногда еще меньше. Если необходимо для дела, привлекался женский персонал: жена, дочь, сестра, племянница, кузина белошвейка и т. д. и т. п. Нужное подчеркнуть. Исходя из того, что уездный город был, мягко скажем, невелик - резервная база - то и работников на станции мало, то есть женщин не было совсем. Бедняга. И это с его-то жизнелюбием! Наверняка, осчастливил вниманием всех подходящих бабенок в округе.
- Между прочим, если бы не этот всплеск Силы, - заметил Ловец, - ты даже не смог бы меня найти. А я не смог бы найти твою точку. И что тогда?
- Что-что… - донеслось из соседней крепости-кресла.
- Да, что?
- Все просто. Либо вернулся бы на свою территорию, либо продолжил бы движение к цели. И вообще, ты как дальше планируешь?
- Работа не волк, от нее не убежишь. Утром поеду. - Ловец рассчитал, что если он покинет городок на рассвете, то чистое отклонение от графика движения составит около двух суток. Вполне допустимо. - Напишу отчет и в путь.
- Минуточку. - Бобр вызвал по коммуникатору доктора. - Каково состояние полевого работника?
- Э-э-э… Стабильное. Процедура проведена в соответствии с инструкцией.
Бобр хотел было отключиться, но очередное долгое "э" доктора заставило его повременить.
- Что там еще?
- В городе происходят непонятные вещи. Вся городская стража собралась у северных городских ворот.
- Ничего страшного. - Неприятное ощущение усилилось. Непонятно, неприятно, необычно. В другом случае, Бобр обязательно выяснил бы все сразу, но… - Проверим утром.
- Понял. - Глухой щелчок отключения связи.
- У тебя что, в штате только он?
- Постоянно в доме только он. Остальные в разъездах.
- Значит, кофе варил сам?
- Сам-сам. Так что ты давай, не тяни. Слышал, доктор сделал все как надо, а кофе я варю плохо. - Кольцо сигарного дыма обвило Ловца вокруг шеи. - Думаю, поскачешь пораньше. Отчет сейчас не главное. Я, как и положено, сообщу по инстанции. Так, мол, и так. Был, доложился, прошел ускоренный курс восстановления и отправился, как всегда, с горящими глазами на работу. Это максимум, что я могу для тебя сделать.
"Вот это новость! Что называется, не ждали".
Потрясающая забота о коллеге и друге. Так региональный администратор в заштатном Гадюкино разговаривать не может. Значит, случилось нечто важное.
"Он даже не поинтересовался, с чем связано мое появление у него в хозяйстве".
То, что произошло на дорожной станции, ни в какие планы не входило и предусмотрено не было, и, значит, индивидуального указания по персональному делу полевого работника "Ловец" спускать региональному администратору "Бобр" незачем. По инструкции положено накормить, напоить и спать уложить, а не ускоренные курсы реабилитации давать. Первое и последнее объяснение, какое могло быть необычайному поведению - всеобщая структурная тревога, охватившая всю Сеть Королевства Трех морей.
"Интересно, каким боком Боба причастен к заданию полевого работника? Да еще из другого сектора. Боба должен знать. Он просто обязан знать, не будь он Бобриком".
- Так что ты решил? - прервал затянувшееся молчание всеведущий региональный администратор.
- Поеду, как скажешь. - Ловцу начинали нравиться кресла с подлокотниками, за которыми можно без лишних подозрений прятать лицо.
- Вот-вот. Сделай все, как будет велено.
- Конечно-конечно.
- Послушай дружеского совета - Глубокий вздох и очередное колечко белого дыма заклубилось вокруг Ловца. - Лучше тебе побыстрее оказаться на месте и выполнить задание.
- Как напишут в предписании, так и сделаю.
В покладистости есть замечательное преимущество - она расслабляет собеседника и заставляет его надуваться собственным величием. Внутренне Ловец превратился из полевого работника в маленькую полевую мышку.
- Знаешь, Ловец, мне тут недавно историю рассказали. - Боба заерзал в кресле, покряхтел и с шипением вылез на свет. Его неудовольствие в полной мере отразилось на широком лице. - Очень поучительная. Рассказать?
- Я…
- Так вот. Жил был один шорник. - Бобр, как и его собратья-грызуны, обитающие в природе, обладал упорством, которое позволяло ему срезать толстые деревья. Видимо, сегодня для него таким деревом был Ловец. - Однажды прибежал этот шорник на рыночную площадь и начал всех нелюдей бить по головам. Тролли и эльфы всполошились, естественно. Бил-то он палкой с железным набалдашником. Вызвали стражу. Умалишенного запихали в каталажку и спрашивают, что ж он такое вытворял. Понятное дело, он ничего толком объяснить не может, но говорит о том, что ему охотничью лицензию выдали. Стражники его мастерскую перерыли, нашли бумажку эту. Оказалось, что ее соседи по дому подбросили шутки ради.
- И что ты хочешь этим сказать?
- Погоди. Самое смешное впереди. Наш шорник оказался также легковерен, как и непроходимо туп. На суде ему никак не могли втолковать, почему его, законопослушного подданного королевства, на каторгу отправляют. Судье ничего не оставалось, как объявить дураку, что лицензию ему выдали на отстрел в природе, а он в зверинец прибежал.
- Ха-ха-ха. - Ловец даже не улыбнулся. - Очень смешно. Мораль сей басни…
- Очень проста. Не всякая бумажка, украшенная печатями и составленная в подобающем высоком штиле, является тем, чем кажется на самом деле. И не стоит быть таким тупым, чтобы заставлять людей, не имеющих к этой самой бумажке ни малейшего отношения, объяснять тебе, почему не стоит делать того, что в ней написано. Я понятно излагаю?
- Вполне.
За Бобром никогда не замечалось пристрастия к иносказаниям. Так что вся эта жизнерадостная басня в его устах сравнима по природе с падением с неба сразу двух лун прямехонько на голову Ловца.
- Наступает момент. Неизбежный момент, заметь, когда каждый решает сам, чью сторону он выберет. Я уже выбрал. Сейчас твоя очередь.
- А ты здорово изменился, гере региональный администратор.
- А ты зря этого не сделал, гере полевой работник N 241/2. Пора взрослеть. Если хочешь, пора остепеняться. Или ты думаешь, что предел человеческих желаний - прослужить лет тридцать в поле и уйти на вечный покой мирным, спивающимся от безделья пенсионером?
Риторический вопрос, как известно, не требует ответа. Именно поэтому Ловец терпеть не мог риторических вопросов.
- Не все так мрачно. В конце концов, это наша работа.
- Слабо. Очень слабо, Ловец. Что касается меня, то скажу честно - не хочу и не буду. Если работать так, как нас учили, пройдет лет пятьсот, прежде чем это никчемное королевство начнет приближаться к достаточным для нас стандартам. А мы с тобой живем сейчас. И мой придурок буквоед доктор с южных окраин тоже живет в данный конкретный момент, а не в светлом завтра. Он, конечно, счастлив, что занимается медициной, вместо того чтобы гонять овец на степных пастбищах. Так он ничего и не знает о том, что знаем мы. Уровня допуска не хватает.
- У тебя есть альтернативные варианты?
- Нет. - Бобр ухмыльнулся и многозначительно добавил. - У меня нет.
Не сказать, что Ловец никогда не думал о том, чтобы кое-что исправить в окружающем мире. Когда-то, в буйной юности, накануне выпуска, они любили поразмышлять о том, что может произойти, если… Если вдруг от них будет зависеть работа всей структуры. Если они попадут в Верховный Совет. Мечтали, что пустят историю быстрее. Откроют сотни, тысячи школ по всему королевству. Да что там по королевству - по всей планете. Вырастят новых людей, вылечат болезни, построят новые города, проложат дороги. Глядишь, за какие-нибудь сотню лет осчастливят мир. Была даже пара докладных записок, пропавших в недрах Центра. Злые духи попутали. Наивность, исправленная временем и опытом. Вот только Боба остался таким же мечтателем, каким был, да к тому же заимел весьма влиятельных единомышленников. Удивительно! Мечтатель с высокоразвитым чувством осторожности и укоренившимся практицизмом.
- Гере одминистротор! - Оказалось, что, когда доктор волновался, его окающий южный акцент звучал еще более отчетливо. - В городе беспорядки!
Бобр как в воду глядел:
"Чувствовал, чувствовал же, что что-то произойдет! Плакала моя торговля. Такая легенда, такой дом пропадет!.. Боги, за что?!".
* * *
Купеческий домик и лавка располагались так, чтобы все три улицы, ведущие к центру городка, простреливались на всю длину. Сверху на штурмующих, если бы такие смельчаки нашлись, можно лить кипяток и кидать гранаты. А если бы противник ворвался на первый этаж, то не нашел бы лестницы на второй, потому что она поднималась к потолку, словно в каком-нибудь замковом донжоне. И, заметьте, это все без применения множества других сюрпризов, которыми обернулась бы попытка самовольно проникнуть в региональный наблюдательный центр. За бронированную дверь подвала уж точно никто без спроса не заглянет. Впрочем, нет, может быть, и заглянет, если только у этого кого-то имеется в наличии лазерный резак для особо прочных сплавов, какого у всех потенциальных взломщиков, обитающих на диких просторах Королевства Трех морей, быть не может. Так что за дом они были спокойны.
Главным вопросом, занимающим головы трех обитателей наблюдательного центра, был достаточно прозаичным - Кто виноват? В том смысле, из-за чего собственно началась заваруха. Просматривалось два варианта: либо Ловец все же привел хвост, либо это сугубо местные разборки. Второй вечный вопрос - Что делать? - не возник. На него заранее дали ответ столь же вечные и незаменимые бюрократические параграфы. По инструкции положено, чтобы на все непонятные вопросы отвечали полевые работники. Персоналу регионального центра предписано защищать здание и содержимое центра, а главное - не вмешиваться. Поэтому прощальные слова Бобра - "Сам заварил, вот сам и расхлебывай" - показались не обидными и даже содержащими долю правды. Маленькую такую дольку.
Побледневшее лицо усача-доктора - последнее, что увидел Ловец перед прыжком на соседнюю крышу. Короткий, насколько позволяла гостиная комната на втором этаже, разбег и полет над широченной улицей. Скорее даже маленькой площадью, а не улицей. Люди, прятавшиеся в тени ближайших домов, по всем признакам должны были ахнуть от восторга. Вместо этого в Ловца полетело несколько арбалетных стрел - реакция у ребят оказалась отменной. Окно открылось перед самым прыжком. Фактически Ловец разбегался прямиком на закрытые, обитые железом дубовые ставни. Чуть-чуть запоздай доктор с задвижкой и… В общем, с разбега ставни не пробьешь ни лбом, ни другими твердыми частями тела.
Зато живому снаряду очень здорово удалось пробить крышу соседнего домика. Мгновение, и старая почерневшая черепица брызнула осколками, скрипнули ломающиеся доски. Ловец оказался в облаке мучной пыли. Чердак пекарни. Вообще-то, расчет был, что он просто приземлится на крышу и сможет оторваться от преследователей, перебираясь прыжками с дома на дом, или уйти дворами. Не повезло. Кто ж знал, что доски у скупердяя пекаря оказались хлипкими, да еще и гнилыми. Никто не захотел выслушивать его нелицеприятные замечания по поводу излишней экономии. Обложили их грамотно, и было некогда удивляться тому, что внизу Ловца ждал отнюдь не пекарь.
Прыжок с лестницы и сильный, наотмашь, удар левой рукой. Шаг назад и вправо. Присел, и еще удар уже другому нападающему. Дрался бездумно. Главное скорость. Заметил только, что они одеты в черное, не видно лиц.
"Что ж вам всем от меня надо? Уроды!"
Выскочил на улицу.
Еще один, видимо стрелок, прятался в тени. Попытался напасть и рухнул с гортанным стоном в пыль немощеной улицы. Бобр молодец! Успел прикрыть выстрелом из арбалета.
Прыжок, вцепился руками в камень и быстро-быстро вверх, чтобы снова оказаться на крыше теперь уже городской почты. Отдышаться и восстановить дыхание. Кажется, прошло всего несколько минут, может меньше.
"Но очухаться и перезарядиться они уже успели. Значит, прыгать обратно на ту же улицу не имеет смысла".
Бросок на противоположный скат, и вот уже белая фигура оказалась в темном переулке за почтой. Прекрасная движущаяся мишень - мучная пыль предательски окрасила Ловца с ног до головы, - стреляй, не хочу. А загадочные "они" явно хотели попрактиковаться, буквально жаждали.
Падение и кувырок. Две стрелы торчали в земле на том самом месте, где только что был Ловец. Стреляли из легких ручных арбалетов. Ловец определил вид оружия по самому простому признаку - стрелы не ушли в землю до конца, их хвостики дрожали над землей. Если бы у нападающих были тяжелые ножные арбалеты, то шансов у Ловца было бы гораздо больше. Пока стрелки перезарядятся, уперев оружие в землю, он бы им уж головы поотворачивал.
"Били по ногам. - Ловец бежал вдоль заборов в сторону ворот. - Хотят взять живьем, пусть и раненного".
Такой расклад его не устраивал. Плохо было и то, что его никто не преследовал. Они так и остались на своем посту. О чем это говорит?
"Впереди меня ждут".
Резкий поворот налево. Втиснуться в помойную щель между домов. Канализации в этом центре вселенной, конечно же, нет. Да и зачем, когда можно все естественные и неестественные отходы сливать в такие вот щели. Вонь страшная, болезни опять же, но…
"Вонь?"
Карабкаясь вверх, Ловец обратил внимание на то, что не чувствует запаха. Совсем. Когда он забрался в окошечко для слива помоев, осознание странной обонятельной анемии приобрело устойчивость, а когда он скатился по лестнице в комнату к сапожнику, его уже разбирал хохот.
Смех буквально душил его, словно рвотный рефлекс, накативший волной откуда-то снизу живота. Сводило желудок, ноги не держали, - очень хотелось отдаться такому же радостному наслаждению, какому предавались башмачник, его жена и трое детишек.
- Ха - ха - ха - ха!!! - Семейство мирных обывателей каталось по полу и хрипло, на разные голоса, смеялось пятью разинутыми ртами.
Отчаянным усилием он доковылял до шкафа, где ровными рядами стояла разномастная обувь. Он даже не знал, зачем он туда направился. Казалось, что движение, пусть и бессмысленное, продлит вменяемую жизнь. Но Ловец ошибся. Смех рвался наружу, разрывая горло, и вместе с ним уходили последние силы для сопротивления чувству радости и дикому восторгу. Конец. Ловца ждала та же участь - собирать грязь с пола и смеяться до срыва голосовых связок.
- Ха - ха - ха - ха!!!
И все же. И все же Ловец оказался способен мыслить. Падая на колени, он ударился локтем об угол и заметил, что смех на мгновение отступил. Он приподнялся и рухнул на пол еще раз. Ожидаемого эффекта не получилось. Стало понятно, что не будет ничего хорошего, если бы он как заведенный вскакивал и тут же валился на плохо обструганные доски пола мастерской.
"А вот…" - Ха - хи - ха - хрю!.. - "Когда я ударился…" - Хи - хи - хи!!!.. - "И мне было больно…".
Ловец дотянулся до шила, валявшегося рядом со сломанной табуреткой, и уколол себе ладонь. Больно. Уколол еще раз. Очень больно. Смех резко оборвался.
- Уши бы оборвал тому, кто это придумал. - Недавно выпитый кофе полился обратно. - Э - э - э… Хи - хи - хи…
Пришлось колоть себя еще раз. Потом подобрался к уже хрипящему ремесленнику и резко ткнул его в задницу.
- Ма-ма-ть, твою! - Сто процентный эффект.
- Давно на-хи-хи-чалось?
- Да-а-ха-ха! Ай! - Тыкать пришлось не только себя, и он не испытывал удовольствия от такого использования костлявой пятой точки башмачника.
- Понял, что надо делать?
- Не дурак.
Ловец воткнул шило рядом с лицом мужика и достал уланский стилет. Готовый сорваться смешок прогнал аккуратным неглубоким порезом ладони. Надо было попытаться оглядеться с помощью особых возможностей и без гомерического хохота.
Ничего, кроме холодной синевы, он не увидел. Ловец ожидал чего угодно, но только не этого. Смех, вообще-то, похож на слоеный пирог из ярко красного и ярко зеленого, и логично было бы предположить, что эти цвета должны бушевать как штормящее море.
Ничего. То есть присутствие полного отсутствия. Ловец не смог увидеть даже ползающего рядом башмачника, который по свидетельству всевозможных учебников и наставлений просто обязан выделяться черным пятном своей неспособности к магии. С тем же результатом посмотрел сквозь стену.
"Бред какой-то!"
Ловец встал и подошел к окошку, светящему лучиной на уровне ног прохожих. Выглянул на улицу. Напрягать свои и так растраченные магические силы не стал - все равно бесполезно. Трое. Опять трое. Стоят на улице. Арбалеты. Ждут.
- Ладно, смехачи. Дождались.
Они действительно поджидали беглеца из подозрительного дома в центре городка. Их предупредили, что возможны неожиданности, так что деться ловкач никуда не мог. Если и не на них выскочит, то к другой заставе. Попадется.
Ловец даже не понял, что больше всего его разозлило: спокойствие уверенных в себе людей, или то, что пришлось сыпануть в порез на ладони соли, в поисках которой он перебил половину горшков на полках маленькой кухоньки ремесленника.
Вышел он спокойно, не таясь. Скрипнула дверь и три блестящих наконечника стрел уперлось ему в грудь.
- Поговорим или потанцуем?
Не ответили.
- Значит потанцуем.
Он сделал вид, что собирается прыгнуть, а сам кинулся им под ноги. Стрелы свистнули над головой, и вот двое ближайших упали. Еще один, набегая, сам напоролся на вытянутую ногу и беззвучно осел. Они вообще почему-то молчали. Не произнесли ни слова, даже когда Ловец сломал стилет, воткнув тонкое и длинное лезвие одному из них в ляжку. Просто глухой вой из-под черной, закрывающей лицо маски. Ребята даже не ругались.
"Экономят эмоции, что ли?"