– Типа я бью Волкодлака, а вы меня за это не кусаете?... Шучу-шучу! Я бы отправился с вами, но время, увы, не ждет. Долг зовет, Синзал молит спасти себя, и все женщины уже плачут в платочек, дожидаясь героя...
– О нет, об этом не беспокойтесь! – поспешила успокоить меня вампирша. – Там, где мы будем, время течет совсем по-другому, так что обернемся минут за десять.
– Мм, – задумчиво протянул я. – Пожалуй, подумаю над вашим предложением...
А подумать было о чем. Это ж надо, меня приглашают на VIP-тусовку самой элитной нечисти! И остается только гадать, в каком качестве... Нет, Офель уверяет, что все пройдет чин-чинарем, но что-то не очень хочется вверяться старой вампирше с гнилыми зубами и жутким запахом изо рта. Она меня, может, и не укусит, но какой – нибудь длиннозубый аристократ может не утерпеть! И буду я не Белый Оборотень, а полудохлый клыкастик. Да и не хочется оставлять Мечту. Как представлю – просыпается она одна, в темном лесу, и нет поблизости сурового и вечно готового на подвиги меня... Жуть!
– Кхе-кхе... Ну так что вы решили? А то я уже отправляюсь.
Я вздохнул, почесал лоб и решительно кивнул:
– Ладно, уговорили. Надеюсь, у вас там хорошо кормят.
– Для вас все по высшему разряду! – заверила Офель и три раза хлопнула в ладоши.
Ослепительная вспышка, и тут же приятная тишина ночного леса сменяется медленной мелодичной музыкой и приглушенным шорохом голосов.
Я стою посередине огромного зала, одетый в элегантный черный фрак, чистый, надушенный и побритый. Стены зала – темно-красного оттенка – без единого окна, но густо увешаны светильниками, от которых льется мягкий, голубоватый свет. Потолок где-то неимоверно высоко и почти теряется во тьме. Вокруг за круглыми столами на изогнутых бронзовых ножках сидят по двое-трое элегантно одетые люди. Мужчины, женщины, даже дети – высокие, худощавые и немного бледные. Почти все красивы, но красота эта какая-то немного пугающая...
– Ну что же мы стоим? Пройдемте к столу, – раздалось совсем рядом.
Я скосил глаза и чуть с копыт не свалился от удивления. Рядом стояла высокая, изящная молодая женщина с огромными, немного грустными глазами и совершенно обалденной улыбкой.
– Э-э-э... простите? – с трудом прохрипел я внезапно перехваченным судорогой горлом. – Мы где-то встречались?
Незнакомка в удивлении подняла бровь, а потом жизнерадостно рассмеялась:
– Это же я, Офель (моя челюсть тихо стукнулась об пол)! Вы что, не узнали меня (я совершенно обалдело мявкнул что-то вроде "нет")? Мы же на Сумеречной Стороне (я с умным видом кивнул и сделал очень, ну просто очень понимающее лицо)! Здесь все принимает свой самый прекрасный облик. Даже вещи.
– Об этом я знал, – очень реалистично отмахнулся я. – Но не мог подумать, что ты... вы... короче, красота неописуемая!
– Спасибо, – зарделась вампирша, а потом, ухватив меня за локоток, повела к свободному столику. – Вот здесь мы посидим и подождем нужного момента.
– А какой он, нужный?
– Ну, сперва с отчетом выступят члены вампир-скойдумы, – начал а перечислять вампирша. – Потом некоторое время отведут для ужина, во время которого будут петь и рассказывать стихи известные барды и менестрели, ну а в конце со своими пожеланиями и предложениями выйдут представители другой нечисти – не вампиры. Тогда и мы кое-что скажем.
Я кивнул, соглашаясь, и начал во все глаза разглядывать окружающих, из которых действительно не все были потомками Дракулы. Вон сидит в углу нечто маленькое и мохнатое. Злобно зыркает по сторонам явно уже подвыпивший оборотень. Тихо шепчет что-то на ухо симпатичной вампирше коренастый и широкоплечий мужик с огромными нетопырячьими крыльями за спиной. С похабной улыбкой осматривает зал типичный черт – с рогами, хвостом, копытами и свиным пятачком заместо носа... И посреди всего этого великолепия сижу я – Белый Оборотень, герой-самоучка... Идиот, одним словом! Куда я попал?! Нет, куда я полез?!! Сам, лично... Ужас! Что я, собственно, хотел? На нечисть полюбоваться? Угу, уже полюбовался – пора бы и по домам.
Однако "по домам" я так и не успел, так как на сцену (круглый высокий помост в середине зала) вылез под вялые аплодисменты престарелый вампир в темно-зеленом костюме и начал стандартную приветственную речь. Дескать, здрасте господа-дамы, рад, что пришли, острых вам клыков и сладкой крови, сейчас выйдут самые-самые знатные, вы уж им похлопайте, а потом уж только извольте кушать (вас, господин вервольф, это тоже касается!!!). Выслушали, дождались, похлопали (даже подвыпивший оборотень с уже испачканной в салате мордой). Ну а дальше пошла и вовсе нудятина. Я-то, наивный, предполагал, что тусовки вампиров хоть как-то отличаются от съездов политбюро, а тут... Честное слово, в нашей Госдуме и то веселее! То водичкой кого обольют, то облают как следует и свиньей назовут, а здесь – все тихо, чинно, благородно. Похожие друг на друга невзрачные мужички ровными голосами (даже без интонаций!) рассказывают, кто сколько перекусал, кто с кем повоевал и кто у кого что украл. Единственный, кто немного разряжал обстановку, так это тот самый оборотень. Он то падал мордой в тарелку, то рычал несвязно, а то и кричал что-то про "зажравшихся кровососов", за что на него шикали со всех сторон и даже обещали выгнать. На меня же совершенно не обращали внимания, явно приняв за своего.
Наконец ораторы закруглились и уступили место худому юноше с нервным лицом. Он со второй попытки залез на помост, встал в позу фонарного столба и, прокашлявшись, представился начинающим поэтом, которого отметила своим сиятельным влиянием семья д'Алиэнов. Раздались жиденькие аплодисменты, потонувшие в звоне бокалов (еду нам еще не доставили, но вино – именно вино, я проверял! – принесли). А поэт тем временем прокашлялся еще раз и начал громко декламировать:
Я хотел стать прекрасным и бледным вампиром,
Что и кровь так изящно цедит из бокала.
Я хотел быть хозяином, властвовать миром,
Только жадность моя же меня доконала.
Я поверил в красивые, мрачные сказки
И в кафе сатанистов за грош продал душу.
И с девицей заезжей, что строила глазки,
Чуть шатаясь, ушел. За окном ныла стужа.
А в ближайшем проулке, открыв рот для страсти,
Мне она показала длиннющие зубы.
Захотел я, наивный, сбежать от напасти,
Но сомкнулись на шее лиловые губы.
После было как в старом кино от Хичкока -
Я очнулся, не помня себя, без одежды.
А на шее две дырки – пустяк, не морока,
Я тогда о тепле лишь был полон надежды.
Меня в домик ближайший пустили и дали
Для сугрева портвейна дрянного напиться.
Да и сами хозяева вместе заклали,
Мне подставив румяные, пьяные лица.
Зря. Я помню ужасную радость
И как зубы впивались в их дряблые шеи.
В глотку лилась хмелящая, сладкая гадость,
Для меня два их тела – жуки скарабеи.
Это было не раз. Уж сгнили мои зубы,
И напрасно я когти свои мажу лаком.
Жизнь моя превратилась в свинцовые трубы,
Я хотел быть вампиром, а стал вурдалаком...
На последних словах зал взорвался. Одна половина, где сидел я, дружно поднялась и начала бешено аплодировать. Другая же тоже поднялась, но вместо аплодисментов разразилась свистом и гневными выкриками.
– С огнем играет поэт, – осуждающе покачала головой Офель.
– А что такое? – не понял я.
– Вампиры, вурдалаки, упыри – это не синонимы, – объяснила Офель. – Это названия разных каст. Мы – вампиры – высшая каста. Мы можем довольно долгое время обходиться без свежей крови, а свои жертвы убиваем изящно и безболезненно. Вурдалаки же – настоящие мясники! Вы ведь наверняка видели жертву этого низшего вампира – тело изуродовано, органы выедены, а крови вокруг, как на бойне. Упыри, правда, еще хуже, но они хотя бы не претендуют на "высшесть", а вурдалаки имеют даже своего представителя в Госдуме! Амбиций у них...
– Ясно.
А страсти вокруг разгорались не на шутку. Несколько вурдалаков (только сейчас я заметил, насколько они действительно отличаются от вампиров: низкорослые, широкоплечие, с длинными свисающими руками и лицами, обезображенными язвами и трупными пятнами) начали пробиваться к помосту, угрюмо сверля поэта взглядами, но и с "нашей" стороны им навстречу подались несколько решительных парней во фраках. В воздухе явно запахло дракой.
Однако все обошлось миром. В самый острый момент, когда вампиры и вурдалаки уже почти сошлись стенка на стенку, полыхнуло зеленым, и между группками противников появился... Мордред! Черные, начищенные до блеска доспехи, огромный двуручник в руках и надменное выражение на лице породистого аристократа – сколько лет, сколько зим!
– Служба безопасности, господа, – ровным голосом произнес черный рыцарь, а из-за его плеча выступили двое мрачных мордоворотов в костюмах, но с палицами в руках. – Попрошу вас занять свои места во избежание дальнейших эксцессов.
Кровососы переглянулись, злобно сверкнув глазами, но послушно развернулись и побрели обратно. Похоже, уважают здесь черного рыцаря! А вот, кстати, он и меня заметил – то-то глаза круглые стали, и челюсть отвисла...
– Сэр Антоний! – воскликнул он, подходя к нашему столу. – Вот уж не ждал вас здесь увидеть! Так вы теперь... хм... как бы это помягче выразиться...
– Не утруждайся, – улыбнулся я, поднимаясь навстречу. – Я нечисть, но несколько другого плана. Я – Белый Оборотень...
Пробуждение было безрадостным. Такое ощущение, что меня засунули в бетономешалку, хорошенько там покрутили, а потом выкинули. А голова, наверное, и вовсе побывала под гидравлическим прессом...
– О, сэр Антоний! – раздался рядом хриплый скрипящий голос. – Доброе утро.
– Да пошел ты, – вяло огрызнулся я, с трудом переворачиваясь на бок. – Боже, Мордред! Что же вчера было?
Я валялся на огромной, как аэродром, кровати, одетый, закутанный, словно в кокон, в одеяло. На самом краешке, свесив буйну головушку, сидел рыцарь и печально глядел на меня мутными, косящими в совершенно немыслимых направлениях глазами.
– А ты что, не помнишь ничего?
Я отрицательно помотал головой. Мордред вздохнул:
– Ну, началось с того, что мы встретились, поздоровались, а потом ты огорошил меня своим Белым Оборотнем.
– Угу...
– Я обалдел и потерял дар речи, а ты тут же начал допытывать, не я ли пытался убить маркизаде Фроста. Я дал честное рыцарское, что не я.
– Угу!
– А потом ты предложил за это выпить.
– Ага...
– Мы выпили вина. Бутылки три.
– Ого!
– Потом еще восемь...
– ???
– Правда, уже не одни.
– Эге!
– К нам подсели оборотень, два черта и четыре демона, и мы начали квасить уже с ними.
– М-дя-а...
– А потом ты полез на сцену доказывать "всем этим подлым нехристям", что надо срочно идти бить морду Черному Волкодлаку или хотя бы не идти воевать Синзал. И меня за собой потащил!
– Н-да.
– Ты сказал очень красивую и эффектную речь – вампиры поддержали.
– Ура!
– Но вурдалаки обиделись и пошли тебя убивать...
– !!!
– ... за то, что ты обозвал их "грязными извергами с садистскими наклонностями недоразвитых маньяков-некрофилов". Но нас отбили наши бывшие собутыльники.
– Вот!
– Затем ты начал всех учить петь песню. Красивую, но названия я уже не помню. Хотя и подпевал.
– Так...
– Далее ты потребовал принести водку и устроить танцы – кто-то поддержал, хотя водки так и не принесли (кстати, что это такое?). Зато принесли еще вина. Пришел оркестр.
– Вот как.
– А тебя попытались под шумок увести ребята из службы охраны. Моей службы охраны!
– Н-дэ?
– Но я за тебя заступился...
– О!
– Не надо меня обнимать! Потом я сам смутно что помню. Хотя нет! Через часок тобой решила воспользоваться парочка демонесс, которым восхотелось экстремальной любви с Белым Оборотнем!
– Они хватали тебя за... э-э... в общем, обхватывали тебя со всех сторон и тащили в подсобное помещение.
– Ик... А я?!!
– Орал, что ты не стереотип, не хочешь ложиться на кого ближе и вообще предан одной высокой и чистой любви.
– Фу-ф...
– В конце концов тебя положили под столом, где ты и уснул. Дальше – вообще ничего не помню.
Ё-моё... Ну это надо? Так нажраться... И главное, так и непонятно – добился я чего-нибудь или все ограничилось массированной пьянкой? Хорошо хоть живой остался. Так и не посмела никакая сволочь куснуть под шумок...
В это время тихо приоткрылась входная дверь, и в щель просунулась голова Офели – взъерошенная, со слегка помятым лицом, но довольная.
– О, мальчики! А вас там все ищут.
– За-зач-чем? – Я почему-то начал заикаться. Внезапно представилось, что с меня будут взимать штраф за поломанную мебель и разбитую посуду.
– Как это зачем? – удивилась вампирша. – Под влиянием вашего, господин Белый Оборотень, ораторского искусства наши бюрократы вчера быстренько составили договор о ненападении. Под вашу, между прочим, диктовку! А теперь вас ждут, дабы вы этот договор подписали.
– Оба-на, – только и смог выдавить я. Мордред покосился на меня, вздохнул и начал с трудом подниматься. Я честно попытался последовать его примеру, но чугунная голова перевесила все остальное тело, и я свалился обратно, распластавшись на кровати, как камбала. Мордред вновь вздохнул и попытался мне помочь, в результате чего мы валялись уже вдвоем. Из-за двери вышла Офель и, качаясь, словно тростинка, тоже пошла "помогать".
Короче говоря, в главный зал мы вышли минут через тридцать. Пол все еще штормило, комната описывала круги перед глазами, и мы продвигались кое-как, поддерживая друг друга всеми доступными методами. И вот тут я почувствовал себя героем. Нечисть – практически вся – до сих пор валялась кто где, посреди жутчайшего разгрома и самым бессовестным образом дрыхла кверху ножками, копытами и лапами. Самые стойкие – три вампира-аристократа – располагались на давешней "сцене". Они буквально расползлись по стульям, но взгляд затуманенных глаз был довольно осмысленный.
– Господин Белый Оборотень, – просипел, завидев нас, самый трезвый на вид кровосос. – Мы вас уже заждались! Будьте так добры, прочтите и распишитесь. Веч... гм... эту встречу пора заканчивать.
Я с трудом кивнул и с третьей попытки взял протянутый мне листок. Написано там было следующее:
"Я (какое-то зачеркнутое слово), Белый Оборотень, обязуюсь не применять насильственных мер (несколько капель от вина) в отношении представителей расы вампиров (пара жирных пятен), за что эти (некое слово наглухо заретушировано ручкой) в лице Мастера канцлера Эдориада (далее длинное перечисление титулов, но кто-то умный вовремя перечеркнул это мясистым крестом) обязуются не поддерживать в предстоящей войне Черного (зарождавшееся слово "кобеля" безжалостно исправлено) Волкодлака и принимать исключительно нит... нет... ноту... нейтральную позицию".
– Вот ручка, распишитесь, – бубнил вампир. – Вы почетный гость, но, честно говоря, мы бы не хотели больше видеть вас на наших встречах. В конце концов, теперь это входит в условия контракта!
– Не понял?!
– "... не применять насильственных мер..." Вот так!
Я обреченно кивнул и криво подмахнул документ.
Вампиры облегченно вздохнули.
– Ну что, сэр Антоний, – печально сказал Мордред. – Настало время прощаться. Пара секунд, и вы окажетесь там, где были до прибытия на вечеринку. Надеюрь, мы еще встретимся.
– Аналогично, – подтвердил я, после чего мне в глаза полыхнул яркий ослепляющий свет.
Глава третья
Утром я рассказал проснувшейся Мечте о том, что произошло ночью (разумеется, умолчав о пьянке), и в подробностях описал разговор с Офелью. Девушка ужаснулась и сказала, что теперь намерена помогать мне до конца в праведном деле спасения людей от подлой нечисти. Я умилился ее уверенности и без проблем согласился. С таким попутчиком мне всегда хочется совершать подвиги, а они мне идут. Правда, неплохо было бы найти мою старую команду, если Ричард еще не телепортировался домой. Но в любом случае Колосс и Венус должны быть в столице.
Кстати, теперь я вновь небрит, вновь в шкурах, зато в голове – такая пустота и ясность! Никакой боли! Полезная все-таки вещь – телепортация...
Из Мертвого Леса мы скоро вышли, о чем свидетельствовала хорошо утоптанная дорога, которая и была первым признаком цивилизации.
– А в какой стороне столица? – полюбопытствовала Мечта.
– Не знаю, – пожал плечами я. – А, вон мужик какой-то на лошади скачет. Пойду спрошу.
Я вылез на дорогу и приветственно помахал всаднику рукой. Тот юмора не понял и схватился за топор. Мужик оказался высоким, в плечах косая сажень. На вид еще очень молод, наверное, еще младше меня. Или ровесник. Лицо простое, крестьянское, но гладко выбритое. Прическа – стандартный горшок. Одет всадник был в кольчугу с металлическими нашлепками на груди, кожаные штаны и длинные сапоги.
Я улыбнулся и постарался завести разговор:
– Извините, вы не подскажете, где тут...
Однако парень невежливо меня прервал:
– Пойди вон, жалкий разбойник.
– Грубить-то зачем? – насупился я. Парень рассмеялся:
– О Всевышний, куда катится мир, если грабители теперь похожи на нищих и побирушек?! Я затопчу тебя копытами своего коня!
Идиот! Вернее, идиоты – как я, так и он. Он – потому что не хочет интеллигентно объяснить дорогу, предпочитая задавить меня своим четвероногим транспортом. Я – потому что все время забываю, где нахожусь и что вежливо мне никогда не ответят. В лучшем случае пошлют. В худшем – зарубят на месте.
А всадник тем временем тронул узду, явно намереваясь претворить свое обещание в жизнь. Я стоял, дожидаясь пришествия Силы. А она не шла, но это я понял слишком поздно. Разгоряченный конь был в метре от меня, когда я в невообразимом прыжке в последний момент выскочил у него из-под копыт. Как получилось – не знаю. В голову забрела одна паническая мысль, что силы Белого Оборотня исчерпаемы и еще не успели пополниться после битвы с вампиршей. И лучше бы они пополнялись как можно быстрее, так как разозленный парень вновь направил на меня своего коня и вдобавок перехватил топор. Похоже, он от всей души желает оставить мое бренное тело истекать кровью в пыли дороги. Однако доскакать он не успел. Неведомая сила выдернула его из седла и подвесила в воздухе, метрах в двух над землей. Ошарашенный парень выронил топор и бестолково махал в воздухе руками, пытаясь освободить ее бог весть от чего. Его конь, потеряв седока, утратил ко мне всякий интерес и начал пассивно жевать придорожную травку.
Что на этот раз? Или мой незадачливый убийца попал в магическую турбулентность?
Ответ нашелся почти сразу. Из кустов гордо вышла Мечта. Правую руку она держала по направлению подвешенного, немного шевеля пальцами. Ах да, Атлиады же были магами. А я и забыл...